Георгий Петрович Щедровицкий проблемы организации проектного дела в стране89

1990

Обсуждение этой темы в Советском Союзе имеет уже свою нема­лую историю. Немалую не столько в смысле продолжительности – хотя и здесь надо отсчитывать не менее шестидесяти лет – сколько в плане разнообразия и глубины поднятых методологических и научных проблем, а также различия и многообразия исходных точек зрения и подходов в разработке темы. По-видимому, истоки этой работы уходят в самое начало 30-х годов. В первые годы этой истории, как и многое другое в Советском Союзе, она детерминировалась и определялась затруднениями в практической организационной paботе, но очень скоро приобрела форму по преимуществу теоретической и идео­логической работы. Возможно, что в этом сказались глубинные тради­ции русской мысли, а может быть, это было результатом социальных и организационных условий тогдашней советской жизни.

Теоретизация и идеологизация проблем произошла уже в 30-е годы, и первую отчетливую форму им задало развертывавшееся во всем мире, и в том числе в США и в СССР, дизайнерское движение. Первыми, кто подхватил эти идеи в СССР, были молодые архитекторы, еще тогда обсуждавшие вопросы создания свободных и независимых архитектурных бюро. Но реализоваться, естественно, могли только государственные учреждения. И это было понятно. В середине 30-х годов под руководством Ю.Б. Соловьева было создано специальное художественно-конструкторское бюро, которое стало первым дизай­нерским учреждением СССР. Но, как таковое, оно просуществовало только до 1940 г.

Годы войны отодвинули проблематику проектирования и дизай­нерского движения на задний план. Прошло еще 15 лет после войны, прежде чем восстановилось ощущение актуальности и значимости всего этого круга вопросов. Но память о связи идей и устремлений была сохранена небольшой группой людей, и как только с середины 50-х го­дов оживились международные контакты, вместе с ними стала восстана­вливаться идеология дизайна и общий интерес к проблемам проекти­рования и его организации.

В 1962 г. в Москве в рамках ГКНТ под руководством Ю.Б. Соло­вьева⁹⁰ был создан Всесоюзный институт технической эстетики, в стенах которого стали собираться кадры дизайнеров и обсуждаться социально-политические и организационные вопросы развития дизайна. Институт установил рабочие контакты с ведущими дизайнерами Во­сточной Европы, в первую очередь с дизайнерами Чехословакии, ста­ли завязываться рабочие контакты с дизайнерами Южной Америки, Италии и других стран капиталистического мира. Сотрудники инсти­тута начали понемногу восстанавливать историю отечественного и мирового дизайна. В журнале "Декоративное искусство" под руковод­ством К.М. Кантора была создана редакция технической эстетики, которая стала "мозговым центром" зарождавшегося в стране дизай­нерского движения.

Но в первые три года после своего создания Институт техниче­ской эстетики все же ограничивался в основном лишь сбором инфор­мации о мировом дизайнерском движении и не заявлял ни своей позиции, ни своей теоретической концепции. Он оставался на периферии не только мировой, но и отечественной идейной и культурной жизни. В стенах института обсуждались лишь второстепенные и сугубо коммунальные вопросы теории, идеологии и жизни художественного кон­струирования и технической эстетики. Совсем не обсуждались вопро­сы о миссии и функциях дизайна в современной культуре.

Следующий кардинально новый этап в обсуждении темы "проекти­рование - проблемы организации" начался во ВНИИТЭ со второй по­ловины 1965 г. после того, как директор института Ю.Б. Соловьев пригласил К.М. Кантора возглавить лабораторию теории художествен­ного конструирования и технической эстетики. К.М. Кантор пришел в институт с концепцией "тотального дизайна" и за счет этой идеи сразу же задал всему происходящему в институте большой исторический и социокультурный смысл. Чтобы развернуть вокруг темы дизай­на широкий круг новых исследований и разработок. К.М. Кантор при­гласил в свою лабораторию Г.П. Щедровицкого, руководителя весьма известного в те годы в Москве методологического семинара, занимавшегося межотраслевыми и межпредметными исследованиями и разработками. Г.П. Щедровицкий привел с собой в лабораторию группу членов своего семинара -молодого и мало ещё кому тогда известно­го выпускника МИФИ О.И. Генисаретского и двух психологов из НИИ дошкольного воспитания - Н.С. Пантину и И.Б. Даунис. Эти четыре человека составили в лаборатории К.М. Кантора сплоченную методологическую группу. Концепция тотального дизайна К.М. Кантора импонировала ведущим методологам своим революционным духом и масштабностью обсуждения всех поднимаемых вопросов. С августа 1965 г. в лаборатории теории началась интенсивная семинарская работа, ядром и двигателем которой были методологи.

Исходной темой и предметом обсуждения стала идея "тотально­го дизайна". Она с самого начала была проинтерпретирована как идея, обеспечивающая автономизацию и обособление проектирования (как вида и типа деятельности и мышления) из общего, как тогда стали говорить, "универсума деятельности". Это сразу породило дополнительную линию обсуждения и дополнительную проблему анали­за понятия "универсума мышления и деятельности". Кроме того, надо было еще обсудить, в каком виде организуется, оформляется и затем существует автономизирующееся и обособляющееся проекти­рование. Таким образом, с самого начала в неявном виде было за­дано то, что потом было осмыслено рефлексивно и названо "сфера мышления и деятельности".

В дальнейшем все названные понятия получили широкое исполь­зование в работах Московского методологического кружка и всех связанных с ним исследователей, но до сих пор нигде не продела­на завершающая предметно-теоретическая и логическая проработка самих этих понятий. В настоящее время понятие "сфера" получает все большее распространение в архитектуре и градостроительстве, предметно-научные и логические (или логико-методологические) проработки его становятся актуальной задачей теории и методоло­гии этих областей, в особенности в применении к архитектурно-гра­достроительному проектированию и архитектурно-градостроительной науке.

В этих новых рамках - с одной стороны, в рамках представле­ния об универсуме мышления и деятельности, с другой стороны, в рамках представления о сферах мышления и деятельности - все воп­росы об организации проектирования и сама проблема приобрели совсем другой смысл. Во-первых, они были переведены в план идеа­льных представлений и теории и, следовательно, должны были реша­ться в действительности теории и идеализации; во-вторых, они бы­ли вынесены из плана чисто технических вопросов оргуправленческой деятельности и им был приписан социокультурный и исторический смысл, в рамках которых они теперь должны были обсуждаться и ре­шаться.

Эти выводы автоматически переводили анализ проблем организа­ции проектирования и других типов деятельности в план социокультурной организации мышления и деятельности и исторических процессов становления и развития разных социокультурных единиц мышления и деятельности, таких как "сфера" и "полисфера".

Выработанное таким образом (на материале дизайна и в опыте дизайнерского движения) понимание становится основанием для оп­ределения стратегий и тактик действий в отношении проектирования и обслуживающих его НИР в сфере архитектуры и градостроительства.

Из этого понимания следует, в частности, начинать анализ проб­лем организации проектирования и проектного дела в стране с по­строения социокультурных представлений проектировочного мышления и деятельности и, в частности, разработки и развития теоретико-методологических представлений о сфере и полисфере мышления и деятельности, а затем на основе этого – разработки более конкрет­ных представлений о полисфере архитектуры и градостроительства.