Общество и искусство

Современное искусство – это подлинно общественное искусство. Доступное всем чистое искусство, а не подражание ему в угоду кучке избранных. Этим можно гордиться. "Всякое искусство избранных – это мертвое искусство",– сказал Толстой, который совершенно справедливо утверждал, что без общих убеждений не может быть искусства. Мы хотим почерпнуть в этом распространении убеждений, общественных убеждений, уверенность в том, что находимся у истоков целой системы искреннего, полного, гармоничного художественного творчества¹⁶⁴.

Стиль клиники

Посмотрим на картину Рембрандта "Урок анатомии" и побываем в большом и столь прекрасном зале больницы в Боне. Что мы увидим? Там операционный стол из дерева и здесь кровати с балдахином, и ночные столики тоже из дерева. А из чего была сделана мебель горожан во все предшествующие века? Из дерева. Отсюда следует, делаем мы вывод, что наши предки жили в домах "больничного стиля", и никому не приходило в голову упрекать их в этом. Говорить о больничном стиле в применении к мебели из металла и стекла, не глупо ли это?¹⁶⁵ Не какие-то различные потребности создают стили или изобретают материалы. Это материалы заявляют о себе, и в соответствии с их использованием получают различное исполнение во всем многообразии форм и назначений в зависимости от эпохи, что, собственно, и создает стили.

Отвратительный нудизм?

Итак, нудизм, или просто обнаженность, отвратителен "сам по себе". Создатель, сотворивший нас голыми, мы осуждаем тебя за это.

С точки зрения чистой эстетики, татуировка дикаря, этот внутренне присущий формам грим, далеко не соответствует высшей фазе цивилизации, так же как церковь Бру¹⁶⁶ далека от утонченного классицизма. Никто не будет с этим спорить. И не предпочитаем ли мы всегда варварские формы декадансу, простодушную непосредственность изощренной витиеватости. К тому же декор часто наводит нас на мысль о фальшивой, внешне изысканной кухне, которая использует объедки и сплавляет испорченные куски под искусно приготовленным острым соусом. Простое жареное мясо удается гораздо труднее. Кулинаром рождаются, поваром становятся. В искусстве есть много ловких поваров. "Строение отличается подлинной законченностью только тогда, когда в нем ничего нельзя убрать, не задев его за живое. Оно отличается подлинным совершенством только тогда, когда ни одну его часть нельзя переставить, не ослабив, не затмив, не разрушив целое. Всякое украшение, которое служит только украшением, является лишним, отсеките его..." (Фенелон¹⁶⁷).

"Не следует понимать простоту как синоним бедности или как шаг назад. Простота развивается наравне с утонченностью" (Кокто¹⁶⁸, "Эссе о косвенной критике").

Из всех радостей, доставляемых нам произведением искусства, есть одна, к которой становится все чувствительней современный человек, - это искусное использование материалов.

Так, экономическая логика, изучение истории и добрая вера в эстетику подкрепляют нашу правоту. Все эти три категории смеются над массивным телефоном из чеканного золота папы римского, декорированной в стиле Людовика XVI переносной печкой, готической маской-радиатором, цветочной люстрой, буфетом Генриха II и скрытым в бретонском сундучке радиоприемником. Они говорят нам о том, что роскошь не имеет никакого отношения к этим замысловатым и превратно истолкованным вещам, что можно создать красоту без претензий на пышное великолепие в соответствии со своими вкусами и возможностями путем удачной расстановки и подборки простых, жизненно оправданных элементов, но пропорции и материалы которых могут модифицироваться с бесконечным разнообразием.

В самом деле, декоративное искусство как составная часть сложной системы, но со своей автономной теорией – явление относительно новое в истории искусства.

Средние века не знали художника. Был только ремесленник, который выполнял заказ, и корпорации ремесленников, которые стремились сохранить свои привилегии.

XVI век знаменуется расколом между чистым, предназначенным для элиты искусством, и безликим искусством для народных масс.

Воссоединим же снова малое и большое искусство. В этом, на наш взгляд, заключается задача, первая задача новой эстетики.