9. Наука и сокровенность

Наука стремится изучить человека всесторонне, глубоко, всеохватно. Разумеется, для того, чтобы помочь человеку жить в любых обстоятельствах. Но…оказывается, есть это но… Женщина подошла ко мне, и мы разговорились. Она оказалась сектанткой и, выведав, что я не верующий, принялась талантливо агитировать меня «соединиться с «Богом» через ее секту. Естественно (для меня), я аргументировано возражал ей. Она была неглупа (окончила техникум и работала в конструкторском бюро), до нее доходили мои аргументы, и ее искренняя неподдельная религиозность толкала ее на оригинальные возражения мне. Поскольку здесь силы были не равны (мне уступили бы в таком споре не только она, но и все высшие религиозные иерархи Земли, вместе взятые), то она возражала мне со всё возрастающими внутренними усилиями. В один из моментов в ее взгляде я увидел ее сокровенное: в противостоянии мятущейся, но не сдавшейся религиозности нарастающему натиску ее разума ее религиозность вот-вот рухнет, но выше ее сил признаться в этом себе и мне. Я мгновенно постиг, что причинил ей страдание, и тут же перевел разговор на другую, неотразимо привлекательную для нее тему (о ее красоте). Как видим, - невероятно, но факт, - научное знание о сокровенном может быть не только не эффективным, но даже причинять страдание (парадокс!) человеку. Один мой неглупый знакомый по этому поводу изрек: «Наука не должна и пытаться постичь человеческое сокровенное, чтобы не лишить человека столь необходимой ему тайны». Итак, должна ли наука постигать сокровенное?

Тайна интригует и будоражит человечество. Потому, что всегда, везде, у всех, для всех и со всеми тайна функциональна для жизни, притом, кардинально. И чтобы зарождающаяся единая планетная цивилизация не стала жертвой тайного сговора, и чтобы земляне в преддверии космической катастрофы не ликовали когда-нибудь безмятежно, не зная страшной тайны о том, что дни их сочтены, и чтобы люди по поводу тайны не допускали концептуальных ошибок, необходимо философское осмысление её.

Тайна присуща лишь человеку, у «братьев наших меньших» её нет. Тайна вырастает из необходимости самоизоляции, но не тождественна ей. Тайна есть полезное и волнующее сокрытие наличности для возвышения жизни. А как же - с тайными сговорами? Всё на свете имеет норму и патологию, даже тайна. Рассмотрим концептуально тайны нормальные (в том числе, и для предохранения их от патологизации), с тем, чтобы тут же, по возможности, опереться на концептуальные наработки в ответе на вопрос, должна ли наука постигать сокровенное. В итоге должна родиться система ценностных регулятивов отношения науки к сокровенному (они выделены жирным шрифтом).

1.Тайна это сокрытие персоной не только для себя, но и от других. И поэтому тайна не должна причинять ущерба тем людям, от которых она скрывается. В противном случае, человечество обречено на погибель руками своих тайных злодеев. 14). Наука может постигать любое сокровенное, не озадачиваясь возможным ущербом от этого. Поскольку научное знание, само по себе, безущербно, то озадачиваться отдачей знания о сокровенном должны не наука, а пользователи. Но здесь, всё-таки, возникают проблемы. Во-первых, не исключено, что сам ученый первым предвидит катастрофические последствия для людей от изучаемого. Прикрыться здесь вышесформулированным регулятивом было бы с его стороны бесчеловечно. Понимая это, некоторые ученые уничтожали свои наработки, так и не огласив их, либо накладывали добровольный мораторий на продолжение исследования. Такие поступки порядочны, но ошибочны. Вместо этого, в подобных случаях ученый должен первым предупредить пользователя о грозящей здесь опасности. Во-вторых, поскольку сама трансляция пользователю о его познанном сокровенном, так или иначе, но лишает информацию статуса сокровенности, то 15)наука должна постигать сокровенное не иначе, как сохраняя его статус при передаче знания о нем пользователю. На первый взгляд кажется, что это в принципе невозможно. В самом деле, человечество уже много поработало над сохранением тайны, секретности информации, но полной утечки информации пока достичь не удается. Сегодняшние информационные технологии далеко продвинулись в этом и позволяют обеспечить сохранение сокровенности как будто бы на всех этапах работы с информацией за счет полной анонимности и бесконтактности циркуляции последней. Но, по-видимому, обеспечить абсолютную сокровенность можно лишь так, как можно познать неисчерпаемость материи, т. е. в бесконечном процессе познания. А, значит, речь должна идти лишь об обеспечении относительной сокровенности.

2. Обзаведшиеся тайной должны выдерживать её давление без ущерба для своего жизненного комфорта и здоровья. В противном случае от тайны надо отказаться. Так, не следует превращать в хранителей тайн детей и женщин: это им «не по плечу», хотя именно они любят тайны больше всего на свете. - Ученый здесь – не исключение. И, главным образом, потому, что принятая в исследование чужая тайна может инициировать в субъективном мире ученого такие ассоциации, которые сделают познание данной тайны искаженным или даже невозможным. Преодоление этого препятствия видится в том, что ученый должен получать заказ на исследование сокровенного не от самого заказчика, а от научного посредника, не претендующего на исполнение данного заказа, а лишь предварительно трансформирующего заказ в научную проблему (последняя не содержит деструктивных ассоциаций, в силу своей неперсонифицированностии и статуса общности).

3. Тайна не должна сохраняться вечно; для триумфа жизни она обязательно должна быть раскрыта, притом своевременно. При передержке хранения тайна уходит в небытие, так и не послужив людям. - Что касается ученых, то они свободны от проблемы передержки хранения тайны уж тем, что получили результат в виде решенной научной проблемы. А это значит, что публиковать этот результат они могут, когда угодно, даже до передачи его заказчику исследования. Но публиковать его они должны в такой форме, в которой публикация, дошедшая до заказчика, не предстанет разглашением его тайны.

4. Тайна должна и сохраняться, и демонстрироваться в адекватной форме и соответственно обстоятельствам. В противном случае она превращается, по меньшей мере, в негуманное упрямство. - У науки здесь, к счастью для нее, нет проблем, ибо ученый, познавший сокровенное, может в любой ситуации показывать, реализуется или нет его открытие, как закономерность существования людей, в данных условиях. При этом – не разглашая статуса данного открытия как человеческой тайны.

5. Тайной может быть только та информация, которая может успешно храниться как собственность. Та же, которая – не может, пусть лучше тайной не становится. - В связи с этим как будто бы очевидно, что научную информацию тайной лучше не делать, потому что она надежно не может быть собственностью. Однако, это только на первый взгляд. На самом деле, поскольку именно наука является самым совершенным и надежным хранилищем тайн, то в будущем не исключено такое, что социальный институт тайны, опирающийся на науку, окажется единственным и социально всеобщим, вытеснив обыденные способы обращения с тайной как несовершенные ненадежные и неэффективные.

6. Не всякое содержание информации может быть тайной. Например, информация о преступлении, - не может, ибо хранящий её становится пособником преступления. - Науке же нет нужды предварительно селектировать полученный заказ на предмет его «преступности» вот почему. 1) Если к науке напрямую с таким заказом обращаются преступно, то…то у науки есть непревзойденный способ, не отказавшись от заказа, выполнить его конструктивно по форме, но отказно по сущности. Этот способ – потрясающее орудие науки в борьбе с тайными преступными заказами. Это – ее удивительная тайна. 2) Если же такой заказ поступает к ней через ее преобразователь, то наука нормально работает с преобразованным преступным заказом, а при возвращении его преступному заказчику трансформирует его вышеупомянутой своей удивительной тайной.

7. Тайну можно доверять лишь избирательно. Например, нельзя доверять тайну больному, алкоголику, патологическому честолюбцу. Даже легко больному, даже слегка подвыпившему; а о патологическом честолюбце и говорить не приходится! - Какое счастье, что у человечества есть наука! Ведь ей можно доверять любую тайну!

8. Если можно раскрыть тайну, то, помимо прочего, лишь тем, кто это раскрытие перенесет. Раскрытие её иным, т. е. тем, кто этого не перенесет, есть преступление против человечности. - Наука и здесь «впереди планеты всей». В самом деле, если наука, например, доказательно утверждает, что человечеству осталось жить на Земле не более 3,5 млд. лет, то люди переносят это сегодня даже с веселой беспечностью («на наш век хватит!»). Если же…если же о чем-то, способном быть воспринятым не столь беспечно, то наука сможет преподнести это не приговорно, а конструктивно жизнеутверждающе.

9. Раскрытие тайны человеком, посвященным в неё, без согласия посвятившего, есть преступление против нравственности. - Если наука получает от заказчика его тайну через свой преобразователь, то ей не грозит тяжкая участь раскрывателя чужой тайны вопреки воле заказчика.

10. Выболтанная тайна умирает, даже если проболтавшийся просит сохранить ей жизнь. Но не стоит становиться соучастником её кончины. - Что касается науки, то ей такая позорная участь не грозит, ибо ее всегда можно науке избежать.

11. Профессиональная тайна возможна лишь у вымирающих профессий. Поэтому, если вы вознамерились хранить её, не забывайте о предыдущем предложении. По крайней мере, для того, чтобы не стать хранителем тайны покойницы. - Науке такое не грозит, потому что она бессмертна, потому что у нее, в принципе, нет, и не может быть своих тайн (поприще науки – принципиально открытая система) и потому, что наука приветствует, чтобы все земляне были учеными.

12. Не стоит заводить тайну против большой группы людей, и совершенно бессмысленно заводить её против человечества. Ибо против большой группы она бессильна, а против человечества, - к тому же ещё и бессмысленна. – Эта концептуальная наработка к науке, в силу того, что у нее нет, и не может быть своих тайн, не применима.

13. Посвященному в тайну нельзя перепосвящать её третьему лицу, даже если третий клянется хранить её. Ибо посвященный оказывается раскрывателем тайны - хотя бы этому третьему. – Если этот третий принадлежит к ученым данного государства, обремененным государственной тайной, то, в принципе его можно посвятить в нее. Но если же – не принадлежит, да еще принадлежит к враждебному, да еще - к воюющему с данным, то, естественно, кажется, что – нельзя. А как же так? Ведь он ученый, а ученому – можно?

14. К раскрытой тайне надо относиться не как к тайне, а как к открытой информации. В противном случае вас будет тревожить эхо тайного в прошлом замысла.

15. Тайный пустяк есть пустяковая тайна.

16. Если вас подмывает раскрыть вверенную вам тайну, вообразите себя на месте того, чью тайну вы собираетесь раскрыть. И тогда вы откажетесь от своего намерения.

Сформулированные здесь правила будут облегчать жизнь людям до тех пор, пока они не обходятся без тайн. Если же тайны когда-нибудь полностью исчезнут из жизни человечества, то тогда и вернемся к данным проблемам.