1. Русская политическая мысль начала хх века.

В начале ХХ века, особенно после революции 1905 г. в России наблюдается некоторое ослабление политической цензуры и как следствие – взлет политической мысли. Среди имен классиков российской политологической мысли следует выделить П.И. Новгородцева, Н.А. Бердяева, И.А. Ильина, Н.А. Алексеева.

Павел Иванович Новгородцев (1866 – 1924) – известный русский философ, правовед и политический деятель. Для политической науки большой интерес представляют его работы «Политические идеалы древнего и нового мира», «Об общественном идеале», «Демократия на распутье».

Главной в его работах была проблема достойного человеческого существования. В духе либерализма, исходя из принципа личности и ее безусловного значения, автор разрабатывает социализированный вариант либерализма, согласно которому свобода человека реализуется, как подчеркивал Новгородцев, только при наличии определенных материальных условий. Поэтому государство должно создавать минимум гарантий (образование, здравоохранение) каждому гражданину в целях дальнейшего развития его способностей и развития сферы свободы.

Новгородцев обосновывал возможность и необходимость установления посредством права четкой безусловной нормы в целях устранения произвола. Такой нормой должен быть только принцип личности как нравственное основание в обществе и абсолютная санкция в законодательстве. Во имя права государство вынуждено принять в качестве непререкаемой границы своего господства свободную человеческую личность. Реализуется эта норма права только в правовом государстве, основными элементами которого, по мнению Новгородцева, выступают единая верховная власть, неотчуждаемые права личности, разделение функций власти на законодательную, исполнительную, судебную, защита прав граждан политическими и общественными организациями.

Николай Александрович Бердяев (1874 – 1948), один из величайших философов ХХ века не только в России, но и мире. Его творчество широко, чрезвычайно широко, разнообразно, интересно, интеллектуально насыщено, хотя единого основания в его взглядах нет.

По мнению Бердяева, во всемирной истории действуют три силы: Бог, судьба и человеческая свобода. Поэтому история и является столь сложной. Судьба превращает человеческую личность в арену иррациональных сил истории. Решительно критикуя и капитализм и социализм, он видел в них не столько различие, сколько сходство. Этим общим для Бердяева является отчуждение, которое противостоит тому, что для него было высшей ценностью – свободе и творчеству личности. Западному индивидуализму Бердяев противопоставляет «коммюнитарность» – разновидность коллективизма, выработанную русской народной жизнью и философской культурой. По мнению Бердяева, в будущем обществе – «персоналистическом социализме», основанном на новых, подлинно человеческих принципах, устроенном по законам соборности, только и будет возможна настоящая свобода.

Кроме идеи свободы Бердяев немалое внимание уделял и историческому пути развития России. В своих произведениях «Судьба России», «Истоки и смысл русского коммунизма» он подобно другим русским философам исследовал особенности российской истории и роль в ней «русской идеи». Отрицая крайности радикального западничества и славянофильства, он полагал, что Россия – это не Запад и не Восток, это Востоко–Запад, объединивший в себе противоположности двух цивилизаций. Он считал, что самим Богом предназначено, чтобы Россия стала великим целостным единством Востока и Запада.

Одно из центральных понятий политической философии Бердяева – «Русская идея». В основе ее, по мнению Бердяева, находится мессианизм – уверенность в особой духовной миссии русского народа, который в российской истории способен принимать различные формы. И большевизм, по его мнению, это ничто иное, как особая форма выражения русского мессианизма. Он не возник из пустоты, он произведение самой русской жизни, русской истории, его корни заложены в самой структуре противоречивой русской души, которая определяется столкновением в ней восточного и западного элементов, иррационального и рационального. Русская душа формировалась под влиянием природной, языческой стихии, с одной стороны, и аскетически ориентированного православия, с другой. Религиозный элемент русской души выработал устойчивые свойства – догматизм, аскетизм, способность нести страдания и жертвы во имя своей веры, какова бы она ни была.

Обширное наследие во многих отраслях политического знания оставил Иван Александрович Ильин (1882 – 1954). Его вклад в философию государства и права, исследования русского национального сознания, российских духовных ценностей, русского патриотизма поистине огромен.

Поклонник всего русского, Ильин не впадал в крайности радикального славянофильства, не опускался до примитивного национализма и ксенофобии. Он был категорическим противником непродуманного заимствования для России ее правящими кругами западных политических идей (как радикальных, в виде социализма, так и либеральных, в виде парламентской демократии). Для Ильина были неприемлемы как западная демократия, так и тоталитаризм: как ультраправого, в форме нацизма, так и ультралевого, в форме большевизма. Он полагал, что государственный строй, политическое устройство государства нельзя заимствовать извне. По мнению Ильина, наилучшей формой правления для России является авторитаризм в форме конституционной монархии с опорой на православие, на братство народов, на национальный патриотизм. Именно такая форма власти в наибольшей степени соответствует русскому правосознанию.

Исследуя исторический путь, пройденный Россией, ее судьбу, Ильин пришел к заключению об уникальности России, ее непохожести на Европу. Ильин отметил, что государства – соседи России на Западе, боятся ее в силу огромной, во многом еще не осознаваемой ей самой, мощи. Запад всегда был и остается враждебным России, его задача – ослабить и расчленить Россию. Для русских же непродуманное внедрение западного опыта на российскую почву приведет к гибели России.

Исследуя проблему национально-государственного устройства России, Ильин подчеркивает его уникальность. Ильин был категорическим противником федерации и права наций на самоопределение. По его мнению, претворение в жизнь идеи разрушения унитарного устройства России способно разрушить и погубить саму Россию. Он пишет: «…Расчленение этого союза народов явилось невиданной в истории политической авантюрой, гибельные последствия которой человечество понесло бы на долгие годы». Это, по мнению философа, и сделали в 1917 году большевики.

Будучи патриотом своей страны, Ильин дал жесткий отпор ненавистникам России, обвиняющих русских в агрессивности и шовинизме, а Россию – в воинственном экспансионизме и стремлении к захвату чужих территорий.

Многие идеи, высказанные Ильиным более 50 лет назад относительно и распада СССР и последовавших за ним глобальных катаклизмов, оказались поистине пророческими.

Интересны политические взгляды Павла Александровича Флоренского (1882-1937), видного богослова и философа, выдающегося ученого, прозванного «русским Леонардо да Винчи», чья жизнь трагически оборвалась в Гулаге. Он никогда особенно не интересовался вопросами политики и идеологии, однако едва ли не последней работой Флоренского стал именно политологический трактат «Предпо­лагаемое государственное устройство в будущем» написанный им в 1933 г. в тюрьме, куда он попал после ареста органами НКВД по обвинению в организации национал – фашистской партии Возрождения России. Этот трактат целиком посвящен проблемам преобразования СССР в единое централизованное «само­замкнутое» государство во главе человеком пророческого склада, обладающего высокой культурой.

Флоренский был сторонником авторитарного принципа правления на основе харизматического варианта самодержавия был и противником всякой демократической системы, он видел в ней лишь ширму для политических авантюристов. Так, он пишет «Политическая свобода масс в государствах с представительным правлением есть обман и самообман масс, но самообман опасный, отвлекающий в сторону от полезной деятельности и вовлекающий в политиканство».

Задача государства, по мнению Флоренско­го, состоит не в том, чтобы возвестить формальное равенство всех граждан, а в том, чтобы определить каждому гражданину сферу его «полезной деятельности». Эта сфера никоим образом не должна касаться политики. Политика, по мнению Флоренского, дело избранных, и прежде всего одного лица, монарха. «Должно быть твердо сказано, что политика есть специальность, столь же недоступная массам, как медицина или математика, и потому столь же опасная в руках невежд, как яд или взрывчатое вещество». На этом основании даже деспотический режим большевиков представлялся ему имеющим некоторую ценность, так как он «отучает массы от демократического образа мышления, от партийных, парламентарных и подобных предрассудков».

Политико – философские убеждения Флоренского отличались крайним политическим консерватизмом, «повиновением всякой власти». В основе его убеждений лежал средневековый тип миросозе­рцания и принцип принятия данности, сознания ее необходимости - будь то политическая жизнь страны или его личная судьба. Это в полной мере отразилось в его трактате. «На созидание нового строя, долженствующего открыть новый период истории, есть одно право – сила гения, сила творить этот строй. Право это не человеческого происхождения, и поэтому заслуживает название божественного. И как бы не назывался подобный творец – диктатором, правителем, императором или как-нибудь иначе, мы будем считать его истинным самодержцем и подчиняться ему не из страха, а в силу трепетного сознания, что перед нами чудо и живое явление мощи человека», писал Флоренский.

Идеал Флоренского – самодержавный, с соответствующей ему авторитарностью, со строгой иерархией принцип правления. Правитель, пишет он в трактате, «должен иметь обильный материал от наиболее осведомленных и заслуживающих (доверия) граждан, он совещается столько, сколько это необходимо для уяснения дела до степени ясности, доступной в наличных исторических условиях, но решает он сам, и за свое решение ответ­ственным он должен считать лишь себя самого».

По мнению Флоренского не народ а именно Бог одаряет правителей властью. Государство должно по его мнению опираться не на совокупную волю людей, а на трансцендентную, сверхчеловеческую, потустороннюю силу – божественный авторитет. Именно за это Флоренский резко критикует родоначальника славянофильства А.С. Хомякова, утверждавшего, что «самодержец есть самодержец не «Божьей милостью, а народной волей».

Фигура монарха для Флоренского имела сакральное значение: «... самодержавие царя относится к числу понятий не право­вых, а вероучителъных, входит в область веры, а не выводится из вне-религиозных посылок, имеющих в виду общественную или государст­венную пользу». Монарх действует на основании «интуиции», он занят не выяснением того, «что уже есть», а «прозрением» в то, «чего еще нет». Это лицо «пророческого склада», «ему нет необходимости быть ни гениально умным, ни нравственно возвышаться над всеми»; для него достаточно осознавать свое право творить новый строй. Это право - сила гения, оно «одно только нечеловеческого происхождения, и потому заслуживает названия божественного». Роль монархической власти особенно возрастает в переломные моменты истории, о чем свидетель­ствует трансформация большинства политических систем XX столетия в сторону жесткой авторитарности, единоличного правления, примерами чего могут служить Муссолини, Гитлер, Сталин. Во всяком случае, Флоренский, рассуждая о попытках «человечества породить героя» недвусмысленно намекал: «Будущий строй нашей страны ждет того, кто, обладая интуицией и волей, не побоялся бы открыто порвать с путами представительства, партийности, избирательных прав и прочего и отдался бы влекущей его цели».

Политические идеи «евразийцев». После Октябрьской революции 1917 года значительная часть российских исследователей политики оказалась за рубежом. В 20-е гг. XX века усилиями некоторых представителей русского зарубежья разрабатывается оригинальная философско-политическая концепция – «евразийство». Активная роль в обосновании этой концепции принадлежала экономисту и географу П.Н. Савицкому, лингвисту и этнографу Н.С. Трубецкому, философу и богослову Г.В. Флоровскому. Важнейшей частью политологической части евразийской концепции является учение о государстве, разработанное видным юристом, признанным теоретиком философии истории и права Николаем Николаевичем Алексеевым (1879 – 1964). Его наиболее важные работы в этой области: «Русский народ и государство», «Евразийцы и государство», «О гарантийном государстве», «Теория государства» и другие. В противовес западной демократии, которой «свойствен особый, не имеющий никакого оправдания эгоцентризм голосующего корпуса взрослых граждан», евразийцы предлагают, как пишет Алексеев, заменить искусственно-анархический порядок отдельных лиц и партий органическим порядком представительства потребностей, знаний и идей. В основу своей концепции евразийского государства автор закладывает идеи органицистского понимания общества. В соответствии с последним, общество – это не механическое сочетание различных элементов, а исторически развивающаяся, взаимосвязанная и взаимообусловленная совокупность социальных структур. Евразийцы считают, что в понятии «народа как совокупности исторических поколений» воплощена истинная народная воля, и потому свое понимание государства они называют идеократией или иначе государством стабилизированного общественного мнения, которое выражает не только мнение большинства ныне живущих людей, но и дух прошлых поколений. Западная теория права, подчеркивает Алексеев, – это теория механистически связанных индивидов. В евразийской теории права автором обосновывается идея право – обязанностей, в соответствии с которой на первое место выдвигается общинный принцип обязанностей индивида перед целым, перед народом, нацией, государством и др.

Но евразийская теория государства и права предполагает не только обязанности индивида перед целым, но и обязанности целого, обязанности государства перед индивидом. Целый ряд таких обязанностей государства перед индивидом и возможности их реализации раскрываются в работе Алексеева «Гарантийное государство».