- •1. Наркотическая зависимость. 2. Психоаналитические модели наркомании. 3. Психоаналитическое лечение аддикций.
- •Психические эффекты интоксикантов: попытка развить психоаналитическую теорию патологических пристрастий
- •Эдвард Гловер об этиологии наркотической аддикции
- •Шандор Радо психоанализ фармакотимии (наркотической аддикции)1
- •Психические эффекты токсических и токсоидных веществ
- •Тереза Бенедек доминантные идеи и их отношение к патологическим пристрастиям1
- •Эрнст Зиммель алкоголизм и аддикция' [1948]
- •Роберт Сэвитт внегоспитальное психоаналитическое лечение случая наркотической аддикции1
- •Томас Цац
- •Рамки данной работы
- •Клинические наблюдения
- •Аддикция к курению
- •Социологические размышления '
- •Обсуждение
- •Герберт Розенфельд о наркотической аддикции [1960]
- •Роберт Сэвитт психоаналитические исследования аддикции: структура эго при наркотической аддикции
- •Адам Лиментани о наркотической зависимости: клинические оценки затруднений в привычке и аддикции к наркотикам1
- •Клинические иллюстрации
- •Психоаналитические размышления об этиологии компульсивного употребления наркотиков1
- •Ком н мльси вность
- •Иерархия случаев
- •Клинические наблюдения о предпосылках и специфических основаниях
- •Неправильное формирование Эго-идеала
- •Самодеструктивность
- •Регрессивное удовлетворение
- •Влияние социального окружения на употребление наркотиков
- •Описание наркоманов
- •Лечение наркоманов
- •Защита от аффектов и влечений
- •Я и нарциссическая защита
- •Сексуальность в этиологии неврозов [1898]
- •Три очерка по теории сексуальности [1905]
- •Об особом типе выбора объекта у мужчины [1910]
- •Психоаналитические заметки об одном автобиографически описанном случае паранойи [1911]
- •Скорбь и меланхолия [1917]
- •Лекции по введению в психоанализ. Лекция 24 [1916—1917]
- •Лекции по введению в психоанализ. Лекция 28 [1916—19171
- •Автобиография [1925]
- •Будущее одной иллюзии [1927]
- •Юмор [1927]
- •Недовольство культурой [1930]
- •Отдельные случаи
Клинические наблюдения
Аддикция к алкоголю и барбитуратам
Следующие замечания основаны на наблюдениях, сделанных во время анализа пациента, имевшего серьезную аддикцию к алкоголю и барбитуратам. Он не утверждал, что знает, почему он употребляет эти наркотики, но настаивал на том, что они помогли ему чувствовать себя лучше. В частности опьянение казалось ему «бегством» от неко
торых превратностей его жизни — практически широко распространенный взгляд на данную проблему. Однако общее настроение и паттерн, характеризующие употребление пациентом этих наркотиков, не говорили (по крайней мере, мне), что он «получал наслаждение» от них. Скорее казалось, как будто он действовал по напряженному принуждению, как будто пьянеть его вынуждал некий невидимый господин, рабом которого он был. Конечно, не редкость, когда пациенты описывают свои переживания об опьянении подобным образом. Мой пациент никогда не вербализировал данные переживания, а, казалось, скорее, отыгрывал их.
Он часто сильно пил, а также употреблял барбитураты поздно вечером для того, чтобы, как он говорил, помочь себе заснуть. В ходе анализа постепенно выяснилось, что на самом деле все было иначе. Тем не менее следовало бы подчеркнуть, что сам пациент первоначально не осознавал некоторые из следующих аспектов своего поведения опьянения.
В ходе анализа мы обнаружили, что тогда как он думал, чго пьет и принимает барбитураты для того, чтобы уснуть, его поведение указывало на то, что он пытался сопротивляться естественному фармакологическому эффекту наркотиков. Пациент не шел спать или просто ложился; вместо этого он оставался одетым, сидел в туалете и т. п. Он занимался разными делами, предназначенными для того, чтобы помочь отогнать сон. Не уходя в подробности, достаточно сказать, что возникавший паттерн активности, казалось, имел значение сражения: казалось, будто пациент вовлекается в безмолвную борьбу, проверяя свою «силу» или «силу воли» против воздействия наркотика. Если он смог остаться бодрым, он был сильным; если он засыпал, то это означало, что он уступил своему противнику и, следовательно, он слаб. Таким образом, оказалось, что наиболее решающий аспект опьянения и употребления барбитуратов состоял в абсолютной противоположности тому, что можно было бы назвать наивной концепцией «желания забыться». Пациент употреблял эти наркотики не для того, чтобы получить их эффект, а, напротив, для того, чтобы без конца подвергать себя их (опасным) воздействиям и в таком случае сопротивляться искушению с их стороны. Страх внутренней слабости был одной из важных проблем в жизни этого пациента. Он пытался овладеть этой тревогой разнообразными контрфобическими маневрами, подвергая себя опасным ситуациям, надеясь таким образом подтвердить свою силу.
Упомянутое выше не означает то, что пациент не получал важного удовлетворения инстинктов от алкоголя и барбитуратов. Без сомнения, он получал такое удовлетворение. Однако я думаю, что данный компонент алкоголизма связан с более глубокими слоями его личности, так сказать, гораздо более глубоко бессознательными и вытесненными по сравнению с обсуждаемым в данной статье механизмом. Тогда как психоаналитическая концепция о том, что сновидения и невротические симптомы представляют собой компромиссные образования, проверена временем, в отношении проблемы аддикции акцент Склонен быть односторонним, с сосредоточением на осуществлении инстинктивных желаний. Данную статью можно считать сфокусированной на другой половине компромисса, т. е. на участии Эго в данном конфликте. Данная сторона симптома находится ближе к сознанию и, вероятно, для терапевтической работы наиболее значима по сравнению с его инстинктивным компонентом.
1 Я упускаю психологически более рафинированное описание бессознательной организации пациента, в особенности описание того, что касается определенных примитивных аспектов его влечений, по отношению к которым его Эго чувствовало себя немощным. Фантазии, связанные с сексуальными (и агрессивными) актами, исходящие — говоря, в общем — из его развития в детстве, не подкрепленные адекватной родительской «заботой», вероятно, имеют огромное значение для ответа на вопрос, почему страх внутренних влечений переместился и регулировался в описанной манере. Я снова хочу подчеркнуть, что ради ясности (и краткости) я ограничу мои комментарии в данной статье наблюдениями за функцией аддикции и упущу размышления о ее происхождении. Другими словами, я пытаюсь ответить на вопрос: «Каким образом действует симптом аддикции?» (или «Какова его цель? Как она достигается? И что подразумевают под собой успех и неудача этого механизма?»). Важный вопрос «Как возник симптом?» (или «Почему собственно эта форма поведения имела место?») в данной работе затрагивается, но не обсуждается специально.
Поэтому с точки зрения Эго, цель опьянения — в том, чтобы опьянеть и в то же время оказать сопротивление этому воздействию. Тревога, которой пациент пытался овладеть, была связана с переживанием слабости со стороны Эго перед лицом инстинктов, в частности, перед лицом сексуального влечения1. Параллельно с этим переживанием слабости и страхом в отношении внутренней опасности, пациент развил подобные переживания и установки в отношении внешних препятствий и стрессов. Он боялся заболеть, быть непринятым, боялся, что его посчитают «маменькиным сынком» или «сосунком». Но поскольку он не мог сражаться с врагом, своим страхом, который он не осознавал, он перемещал сражения на внешние ситуации в манере контрфобических симптомов (Fenichel, 1945, р. 480).