35.Общее и особенное в римском опыте Спарты (IX-V вв. До н.Э)

Спарта, покорив всю территорию Лаконии, образовала что-то вроде лакедемонской симмахии. По целому ряду признаков города периеков вроде бы не входили в состав спартанского государства и не считались его интегральной частью: так в самой Спарте периеки не обладали никакими гражданскими и политическими правами и считались ксенами - иностранцами. Но, с другой стороны, анализ политической терминологии толкает к иному выводу. По словам Фукидида, "люди есть государство" (VII, 77,7). И, действительно, древние вместо имени государства обычно называли совокупность его граждан, т.е. афинян вместо Афин, коринфян вместо Коринфа и т.д. Следуя этой модели, для определения спартанского государства должен употребляться термин "спартанцы", а вместо него мы находим термин "лакедемоняне", в число которых кроме спартиатов входили и все свободные, но бесправные периеки, которые жили в границах спартанского полиса, но в своих собственных полуавтономных общинах. Таким образом, формально как будто общины периеков входили в состав спартанского государства. Все периекские города были одновременно и военными союзниками Спарты и подчиненными общинами. Это двойственное положение полисов периеков проявлялось во многих деталях их политической и экономической жизни. Когда после Пелопоннесской войны создавалась спартанская империя, она до известной степени моделировалась как расширенный и унифицированный вариант этой древней лакедемонской симмахии. Для управления своей новой державой спартанцы использовали тот же механизм в виде гармостов и гарнизонов, какой опробовали еще на лаконских периеках. Так из случайного упоминания Ксенофонта мы узнаем, что подобного рода карательный отряд был направлен в 398 г. до н.э. в Авлон, город в северной Мессении, для того, чтобы арестовать и привезти в Спарту подозрительных периеков (Гр.ист., III, 3,9). Подобные детали дают представление о полицейской системе спартанского государства, пронизывающей всю территорию Лаконии и Мессении. Города периеков полностью были лишены внешнеполитической инициативы. Вся внешняя политика находилась в руках спартанской правящей элиты. Это видно уже по тому, что в Пелопоннесской Лиге ни у одного периекского города не было права голоса. Но внутреннюю автономию, хотя и в несколько урезанном виде, спартанцы общинам периеков оставили. Это значит, что все города периеков продолжали оставаться полисами с функционирующими там народными собраниями и полисными магистратурами. В одной надписи из Гифия, например, датируемой 1-м в. до н.э., упоминается народное собрание, называемое там "большой апеллой" (IG V, 1, 1144). Правда, данные о внутренней структуре периекских городов остались , главным образом, от очень позднего, римского, времени, но по ним можно судить о состоянии этих общин и в более ранний период. Упомянутые в надписях эфоры и апелла (IG V 1 N26; 1144-46; 1336) свидетельствуют о стойких дорийских корнях периекских общин. Ибо вряд ли эти наименования были просто заимствованы у полиса-гегемона, тем более, что в некоторых надписях присутствуют три, а не пять эфоров (IG V 1 N1114; 1240). Это само по себе предполагает древнее дорийское деление на три филы. Хотя точная численность периекских общин - 24 - зафиксирована только для римской эпохи, но, судя по одному замечанию Геродота, их было достаточно много и в более ранний период (VII, 234,2). О социально-политической структуре периекских полисов мы ничего не знаем. Исходя из модели построения спартанской державы в к.V - н.IV вв. до н.э., Спарта и в более ранний период должна была поддерживать олигархические режимы. Так что все периекские общины, скорее всего, были олигархиями. О наличии местной аристократии среди периеков упоминают Ксенофонт и Плутарх (Ксен. Гр.ист., V, 3,9; Плут. Клеом., 11). В отличие от самих спартиатов периеки никак не были ограничены и в своей профессиональной деятельности. Они, как и метеки в Афинах, являлись самой энергичной и подвижной частью общества. Их основные профессиональные занятия - торговля, мореплавание, ремесла. В эту область их деятельности спартанцы никак не вмешивались. На протяжении всей истории Спарты отношения периеков к спартанцам отличались двойственностью. С одной стороны, периеки вместе со спартанцами защищали общую для них территорию Лаконии, а с другой стороны, испытывая постоянный прессинг со стороны Спарты, они не могли забыть своей политической зависимости от лидирующего полиса. В силу этой двойственности, пока спартанское государство оставалось сильным, полисы периеков сохраняли лояльность, а их антиспартанские выступления носили локально-эпизодический характер. Так, в 464 г. до н.э. во время великого землетрясения и восстания илотов к инсургентам присоединились и две периекские общины (Фук., I,101,2). ( Правда это были не лаконские, а мессенские города, причем очень древнего происхождения, Фурия и Анфея. По-видимому, в восточной Мессении, там, где она граничила с Лаконией, спартанская администрация была такой же, как и в Лаконии, что позволяло мессенским городам продолжать свое полузависимое существование. ) В 398 г. до н.э. во время заговора Кинадона в Спарте среди заговорщиков Ксенофонт упоминает и периеков (Гр. ист., III, 3,6). Но такие случае в эпоху спартанского могущества были очень редки. Первые же признаки ослабления Спарты вызвали немедленную реакцию у периеков. Так в 370 г. до н.э. при вторжении Эпаминонда в Лаконию периеки впервые за всю историю Спарты не явились на зов спартанцев и отказались участвовать в военной кампании против Беотии. Более того, по словам Ксенофонта, некоторые периекские города даже перешли на сторону Эпаминонда (Гр. ист., VI,5,25; 5,32). Но основная масса периекских общин даже в такой, критический для Спарты момент продолжала сохранять лояльность. В противном случае вряд ли фиванская армия подвергла бы опустошению всю Лаконию вместе с находившимися там городами периеков. Наши источники в один голос утверждают, что фиванцы опустошили всю Лаконию и приобрели бесчисленную добычу (Диод., XV, 65,5; Плут. Пелоп., 24,2; Павс., IX, 14,3). Привлекательность Спарты для периеков как гаранта их безопасности однако уменьшалась по мере ослабления военной значимости Спарты. Полностью освободиться от власти Спарты полисы периеков сумели только в период римского господства и только благодаря вмешательству Рима. После войны с Набисом римский полководец Тит Фламинин освободил, как пишет Тит Ливий, от спартанского рабства все приморские города периеков и сделал все население этих городов т.н. свободными лаконцами. А из надписи, найденной в Гифии, мы узнаем, что за этот поступок Тит Фламинин был даже объявлен периеками их спасителем, сотером. Благодарность, с которой было встречено это освобождение, доказывает, что несмотря на более или менее мягкую власть Спарты по отношению к периекам, последние никогда не отказывались от мысли о политических правах и полной свободе от спартанской опеки.