Глава 13. Экологические мировоззрения в начале третьего тысячелетия

Экологическое мировоззрение – это видение ретроспективы, современного состояния и перспективы отношений человека и природы. Оно определяет стратегию и тактику природопользования и охраны природы. К началу третьего тысячелетия сложилось четыре основных экологических мировоззрения. Рассмотрим историю их формирования и современное состояние.

13.1. Сциентизм

Сциентизм (синоним – технократический подход) – это мировоззрение, в основе которого лежит принцип познаваемости мира и вера в возможность средствами науки решать любые проблемы, возникающие перед человечеством – энергетические, демографические, политические и т.д. Сциентизм был характерен для русских ученых-утопистов конца XIX – начала XX столетия. В этот период революционно настроенная российская интеллигенция верила не только в возможность быстрого переустройства общества, но и в необходимость коренного улучшения природы в глобальном масштабе.

Ярчайший пример сциентизма – работа К.Э. Циолковского “Будущее Земли и человечества” (1928), который считал, что человек станет хозяином почвы, океана, воздуха, погоды, растений и самого себя. Для этого, по его мнению, население Земли нужно увеличить в тысячу раз. Размножение и “завоевание земель” – две составляющих развития цивилизации. В будущем будут созданы растения, способные утилизировать не один-два, а пятьдесят процентов солнечной энергии, падающей на землю (в 60-е годы эту утопию повторил Н.В. Тимофеев-Ресовский, правда, он надеялся повысить эффективность фотосинтеза только до 8%, но и это невозможно). Весь азот атмосферы связывается в твердые вещества, в воздухе остаются лишь необходимые человеку кислород (90%) и углекислота (10%). Удержать такую атмосферу у земной поверхности можно с помощью экрана из кварца почти полуметровой толщины (в те времена не знали современных сверхпрочных пластиков) на высоте 10 м над землей.

При таких условиях для пропитания одного человека будет достаточно всего лишь одной сотки (0,01 га) плантаций. Таким образом, по Циолковскому, суша сможет вместить 400 млрд. человек. А если закрыть океаны гигантскими “плотами” – искусственными островами, покрытыми плодородной почвой – то питания хватит еще на 1200 млрд. Итого – более полутора триллионов.

К космизму Циолковского приближается гипотеза В.И.Вернадского о ноосфере с “автотрофным питанием человека”. И в этом случае будут сняты ограничения с роста народонаселения, так как разрывается цепь “солнце – растение – человек”.

В числе российских утопистов того же периода – крупный эколог-экономист А.В. Чаянов (1990), предлагавший разобрать на полив реки, которые питают Аральское море, и, “пожертвовав Аралом”, создать на его месте цветущий сад (что получилось после забора даже части стока этих рек, мы уже знаем).

Неудивительно, что сциентизм стал идеологией социализма (“мы рождены, чтоб сказку сделать былью”), когда строились гигантские водохранилища, неимоверно высокими водозаборами на полив хлопчатника был загублен Арал. Более того, едва не были реализованы планы поворота рек с севера на юг, что привело бы к непредсказуемым экологическим последствиям.

Целое ожерелье опасных химических производств вдоль степного отрезка реки Белой – это тоже результат технократического подхода, при котором игнорировались возможности хозяйственной емкости территорий. Расплачиваться за эту экологическую недальновидность приходится нашему поколению, которое вынуждено строить Юмагузинское водохранилище для погашения дефицита воды в городах южного Башкортостана.

К российским утопистам прошлого и технократам настоящего примыкают современные американские корнукопианцы (от англ. cornucopio – рог изобилия) – сторонники технократической модели мира. Корнукопианцы считают возможности получения энергии и ресурсы биосферы безграничными, способными обеспечивать максимальный, нерегулируемый рост народонаселения. В основе их взглядов лежат следующие положения:

природа должна быть завоевана для экономического роста;

все проблемы могут быть решены технологическими нововведениями;

всем исчерпаемым ресурсам будет найдена замена, кроме того, будут разведаны новые, ныне неизвестные, месторождения полезных ископаемых;

в мире достаточно невозобновимых энергетических ресурсов (уголь, нефть, газ, уран), они никогда не исчерпаются;

сбережение ресурсов целесообразно только в том случае, если затраты на него не снижают темпов роста экономического развития;

судьба диких растений и животных зависит от их пользы для человека, значительная часть их неизбежно исчезнет, что не представляет угрозы, так как количество видов избыточно;

высокий темп экономического роста позволит правительствам создавать очистные сооружения за счет централизованных фондов.

Линию утопистов-технократов продолжают и некоторые биотехнологи (среди них лауреат Нобелевской премии, “отец” зеленой революции Н. Борлоуг), ратующие за трансгенные сверхурожайные сорта растений и сверхудойные породы животных без учета того, сколько энергии потребуется для их содержания и как появление этих новых видов скажется на состоянии экосистем. (К счастью, среди генных инженеров все больше сторонников адаптивных сортов и пород, которые более устойчивы к вредителям, болезням, и менее требовательны к условиям среды).

Большинство современных ученых (их взгляды выражал, например, академик Н.Н. Моисеев, 1990 г.) противопоставляют сциентизму гуманизм. Они считают, что только встраивание хозяйственной деятельности человека в биосферу без ее разрушения даст шанс человеку на выживание. В этом случае ноосфера понимается не как сфера разума, а как сфера разумности, где ведущая роль должна остаться за природой.