3.7. Шаманы

Определённая часть дохристианских верований у северных групп племён была однотипной, например, представление о трёх частях мироздания – верхнем, среднем и нижнем мирах.

Нижний, потусторонний мир, где жили духи умерших и духи-покровители, саамы называли Туот-илмби, т.е. «другой мир». Средний мир был земным, где жили люди и животные, а верхний – небо – принадлежал божествам. При этом у саамов существовало представление о том, что неподвижная Полярная звезда служила опорой, державшей небо, с помощью дерева.

Связь с потусторонним миром осуществлял шаман ( нойда ). Он мог лечить тяжело больных и предсказывать будущее. В случае тяжёлого заболевания человека, - если он лежал в сильном жару или в состоянии комы, - считалось, что это результат попытки духов подземного мира похитить его душу. Чтобы спасти его, шаман должен был послать свою душу в потусторонний мир и вызволить от туда душу больного. Шаман доводил себя до состояния транса пением, ударами в бубен, пил настойку мухомора. Душа его воплощалась в дикого оленя и отправлялась в странствие. Помогали нойде в странствиях священная рыба ( сайва гуэлле ) и священная птица ( сайва лодде ). Понятие «сайва» было распространено у саамов и связывалось с понятием южного или юго-западного ветра, но шире всего оно употребляется для обозначения священных вод – это прежде всего проточные озёра с очень чистой водой и особо вкусной рыбой, лов которой был связан с различными запретами ( в частности на участие в нём женщин ) и приношением жертв «хозяину» озера.

Вообще, наверное, в традиционной этнографической культуре нет предмета, который был бы более насыщен смысловыми связями с другими предметами чем шаманский бубен. Деревянная рама бубна сохраняла связь с тем живым деревом, из которого она была сделана, шкура животного, которой обтянут бубен, устанавливает связь бубна с образом этого животного – одним из помощников шамана. Рисунки на бубне, если они изображали духов-помощников, привлекали эти существа к данному предмету, а если на нём изображена модель Вселенной в том или ином виде, они служат не только навигационной картой для шамана, но и точно так же приближают шаманские миры к обладателю шаманского дара и атрибутов, как изображения духов привлекают самих духов.

Бубен имел в основе округлый, овальный, иногда расширенный к верхней части обод. С внутренней стороны в ободе были две прорези, в которые вставлялась поперечная рукоять. Обод обтягивался оленьей кожей. Нередко на поверхность бубна цепочкой прикреплялись медные кольца. Специальным молоточком из рога оленя нойда ударял в бубен таким образом, чтобы кольца пришли в движение. Удары сопровождались пением, к которому присоединялись присутствующие. По данным скандинавских исследователей, магический бубен использовался чаще всего при проведении сложных обрядов предсказания, в частности и для того, чтобы узнать, удастся ли охота или какое-либо начинание, а также при лечении больных. Бубен шамана, кроме его ритуальных функций, то есть функции призывателя духов или средства, которое транспортирует шамана в Верхний или Нижний мир, является домашним охранителем.

Желающий услышать от нойды пророчество приходил к нему с оленем. Заколов животное и сварив его мясо в медном котле, все ели оленину «по-собачьи», т.е. ртом без участия рук. Пришедший за советом также приглашался к трапезе, но при условии соблюдать эту же манеру еды. Насытившись, шаман запрягал тройку оленей, после бешеной езды он начинал общение с духами.

У саамов будущему шаману-нойде предлагалось пройти испытание своих способностей. Например, от него могло потребоваться несколько часов пробыть на морозе легко одетым, без обуви или лизнуть докрасна раскалённые железные предметы. Причём от него сородичи ожидали не стоического перенесения жестоких мучений, а напротив, того, чтобы испытание не было для него мучительным. Ведь отсутствие ожогов и обморожений с очевидностью доказывают, что духи покровительствуют будущему нойде и можно рас- считывать на его связь с духами. Кроме того, от будущего шамана требуется умение находить спрятанные предметы ( ведь к нему будут обращаться за помощью при поисках пропавших вещей и самого вора ). Ещё одно качество , совершенно необходимое для нойды, - это умение видеть «внутренним глазом». Это дар необходимый при отыскании соплеменников, засыпанных снегом во время пурги.

Шаманами у саамов могли быть и мужчины, и женщины. Шаманские способности часто передавались по наследству, но можно было самому научиться шаманить. Получив право быть нойдой, саам всей своей дальнейшей жизнью утверждал это право – ведь, разочаровавшись в его способностях, соплеменники могли перестать считать его «сильным нойдой», а «разжалованный» шаман покидал своё племя подобно свергнутому вожаку стада, и судьба его была трагична. Шаманство у саамов – это скорее некоторая форма подвижничества, ведь недаром же многие нойды относились к своему призванию и дару как к тяжёлому кресту.

Шаманский дар не приносит человеку ни перехода в иное сословие, ни дополнительного достатка. Он, в отличие от имущества и собственности, не передаётся впрямую детям, внукам или родственникам, а наследовался отнюдь не всеми членами

семьи. Сын, дочь или внук шамана могут быть шаманами, но не обязательно будут ими, они сами не предназначаются для этого и от них не ждут этого остальные члены сообщества; шаманом может стать кто-то один.

Шаманы, в отличие от всех служителей культа, - это такая социальная группа, которая не воспроизводит сама себя и пополняется исключительно извне, за счёт новых избранников духов.

Шаманство носит не догматический, а импровизационный характер. Это система, но система очень своеобразная, нестабильная, которая не имеет жестких рамок и чётких границ.

Колдун совершает свои действия в тайне от других и имеет достаточно корыстные цели. Жрец осуществляет контакт со сверхъестественным существом, стоящим намного выше и обладающим большим могуществом, чем обитатели Среднего мира. И когда жрец присваивает себе право говорить от имени могущественного божества, он получает и повышенный статус. Жречество становится либо наследственным, либо требует специального обучения и получения сакральных знаний, недоступных для непосвящённых. Для обыкновенного человека уже нет возможности обращаться к божеству, кроме как через посредство жреца . Для него остаются разве что заклинания, обращённые к каким-то домашним богам или своему покровителю-святому.

Шаман – совершенно иная фигура. Во-первых, он равен всем остальным членам сообщества по социальному статусу, и наличие у него духов-помощников не возвышает его над соплеменниками. Скорее, оно накладывает на него дополнительные обязанности служить людям и духам. Как жрец, так и шаман для обыкновенного человека – это тот, кто является средством соприкосновения с миром сверхъестественных существ. Но если мир жреца – это мир таинственный, загадочный, почти враждебный в силу своего несоразмерного могущества, то мир шамана – это мир, наполненный перевоплощающимися духами, из которых кто-то стал помощником шамана, кто-то находится в круговороте перемещения и перевоплощения.

Шаманский дар приобретался в двух случаях. В первом, – человеку приказывают стать шаманом те духи-помощники, которые приходят к нему, и неважно передаются эти духи по наследству от родственника к родственнику, от члена общины к другому, от умершего к живому или как-либо ещё. Во-вторых – кто-то по собственной инициативе обретает духов-помощников и начинает практиковать как шаман. Для окружающих путь обретения шаманом своих духов-помощников один – для них духи выбирают человека. Но окружающие шамана люди не беседуют с его духами-помощниками – они знают, что духи сильнее людей и именно духи приходят к людям, а не наоборот. Но тот, кто волей обстоятельств неожиданно начинает шаманить, может и сам не отдавать себе отчёта в том, что он сам добровольно и сознательно приобрёл себе духов, а не духи взяли его к себе на службу. Шаман, в сущности, всегда сильнее своего духа – ведь если было бы наоборот и дух был бы сильнее шамана, - во-первых, было бы очень трудно достичь результата в общении с духами. Во-вторых, шаман был бы уже не шаманом, которому служат духи, а тем, кто сам служит сверхъестественным существам. Он превратился бы в этакого незадачливого жреца или начинающего волшебника, который вызвал духов и не может с ними совладать…

Каждый, независимо опять же от пола и возраста, имел право стать шаманом – никто не мог предсказать, когда и на кого падёт выбор духов, кто и в каком возрасте будет избран ими и обретёт своего духа-помощника. Никто не имел права противодействовать шаману в осуществлении его практики. Иначе просто не могло быть – ибо никто не знает, не будет ли завтра сам противодействующий новому шаману избран какими-то духами,

потерявшими недавно своих хозяев, и кто скажет, будет ли такой шаман сильным или слабым, на разочарование или, того хуже, на посмешище другим, - ведь от шаманского дара и , со- ответственно, от духа-помощника практически невозможно избавиться.

Всё общество в целом, независимо ни от достатка, ни от социального статуса, обязано было проявлять максимальную степень терпимости к самому феномену избранничества духов и к тем, кто был избран духами и начинал практиковать как шаман.

Шаманский дар – это право каждого, но обретённый шаманский дар – непростая обязанность слушаться своего духа и служить соотечественникам, которые ждут такого служения. Если мотивы избранности шамана его духами остаются загадкой для его соотечественников и для самого шамана, то служение шамана должно быть открыто для всех. Внутренняя, духовная избранность шамана должна быть видна в виртуальном мире, мире душ и духов, и она не обязательно должна проявляться – да она и не проявляется – в повседневной жизни. Внешняя, материальная выделеленность шамана может проявляться при его рождении, но чаще показывается только при совершении ритуала – в виде особой одежды и атрибутов. Опять-таки в отличие от служителей культа организованных конфессий, шаман не обязан и не может постоянно носить одежду, отличающую его от соплеменников, да даже и не во всех этнических традициях шаман имеет ритуальную одежду (саамский нойда, кстати определённой одежды не имел).

Как это ни парадоксально, но для шаманства, в отличие от многих известных религиозных ритуальных практик, совершенно чужда таинственность. Шаманский ритуал, какую бы цель он не имел, совершался исключительно на глазах присутствующих.

В сообществе, где есть шаманы, отсутствует намеренная и целенаправленная передача шаманского опыта. Нет смысла рациональным образом передавать эти знания от человека к человеку, если эти знания и духи-помощники легкодоступны, а духи переходят сами к

кому захотят. На уровне повседневного быта передавались знания о природе, хозяйственные навыки, знания об обществе или устная фольклорная или музыкальная традиция. Умение играть на музыкальных инструментах и репертуар мелодий, куда входили как ритуальные напевы, так и личные песни или песни-подражания, передавались от одного исполнителя к другому в течении тысячелетий и при этом не требовали ни элементарной нотной грамоты, ни знаний о музыкальной композиции.

Шаманство, в отличие от многих других практик религиозного характера, оставляет практикующему не только свободу занятий этой практикой, но и свободу выбора собственной техники – настолько индивидуален шаманский опыт и настолько сильным является присутствующее в обществе представление о праве на такой опыт.

Вера в существование духов, управляющих материальным миром (анимизм), составляющая основу шаманства, - это форма свободы, в ней нет социальной пирамиды, в ней действует свобода отношений к миру, ко всему живому и ко всему иррациональному. В неё заложены мощные стимулы к познанию окружающего мира, потому что каждая из мировых религий не терпит альтернативных конструкций мира, а анимизм совмещает разные конструкции этого мира и обладает удивительной терпимостью ко всему виртуальному (отсюда, в последствие крещения, поклонение «русскому богу» нередко сочеталось у саамов с традициями языческих обрядов ). В нём скрыто оружие колоссальной мощности против религиозного и общественного тоталитаризма, того тоталитаризма, который имеет поразительно одинаковые социальные основы во всех формах общественной активности человека.

Так почему же шаманизм в течении столь продолжительного времени признавался и до сих пор часто признаётся религией, а шаманы – служителями культа.

Шаманская практика представляла собой то явление культуры народов Севера ( Сибири, Дальнего Востока ), которое более всего бросалось в глаза исследователям, в то время как собственно религиозные ритуалы оставались в описаниях культуры этих народов на втором плане. Первые путешественники и исследователи культуры народов Севера, уже знакомые и с исламом, и с буддизмом, проецируя представления с собственной европейской, христианской культуре на куль туру северных народов, поневоле задавали себе вопросы: какая у этих народов религия ( как выражались ранее, вера ) и где у этих народов служители культа. Поскольку наблюдатели чаще всего не видели других исполнителей обрядов, которые можно было посчитать религиозными, ответ напрашивался один – это шаманы.