3.5. Покровители животных и тотемы

В саамской мифологии образ оленя занимает одно из первых мест. Подтверждений тому множество. Есть, например, саамское предание о том, что « олень – сын Солнца, он принадлежит самому богу; это могут подтвердить старики, они знают, что первое оленье стадо спустилось с облаков».

Существует у саамов красивый миф об олене Мянндаше, олене-человеке с золотыми рогами. В мифе говорится, что родила его старуха Нуэйт. Когда-то ей наскучило находится в человечьем обличье и приняла она образ важенки. Гуляла с дикими оленями и забеременела, но рожать в оленьем образе побоялась и снова обернулась женщиной. А сынок возьми и оленёнком родись. Делать нечего: кормила старуха его своим молоком. Вырос олень большим, красивым и спросил у матери, кто ж у него отец. Призналась та, что отец его был оленем. Узнав об этом сын подался к отцу в тундру…

Отсюда запрет у саамов – не убивать вожака диких оленей. Если нарушить запрет, все олени покидали те места, где был убит вожак. С тех пор Мянндаш и стал божеством. Он считается родоначальником саамов. Саамы верили, что искусству охоты людей научил Мянндаш, дал им лук и стрелы. Там, где Манндаш обронил рог, водится много диких оленей. Существует поверье, что под обрывом одной из скал, стоит огромный камень, похожий на голову оленя. Стоит он в глухом, потаённом месте. Около этого камня, под одним из навесов, и приносились жертвы, совершались жертвенные трапезы в честь Мянндаш-божества. Смысл действа заключался в приобщении к священному животному путём поедания мяса жертвенного оленя. После трапезы все косточки раскладывались на правой половине шкуры убитого оленя. Раскладывались в строго определённом порядке – точно так, как они располагались в теле животного. Собранный скелет покрывали левой половиной шкуры. Костяку и шкуре придавали позу спящего животного.

У предков саамов на стадии зарождения культуры охоты на дикого оленя совершался обряд возвращения глаз убитого животного земле. Добытого дикого оленя нельзя было приносить в жилище, не вырезав предварительно у него глаза. Поверье гласит: увидят другие дикие олени охотника и не покажутся больше ему. Но вырезались не только глаза, отрезались и уши, чтобы « дикари » не слышали ничего, а также копыта, чтобы не убежали. Неисполнение обряда с глазами убитого оленя могло навлечь беду на весь род. Считалось что глаза обладают собственной волей.

Обряд передачи земле глаз оленя связан с представлением о происхождении всего живого на Земле. Но необходимо оговориться, что обычай вырезать глаза у дикого оленя никак не распространялся на домашнего.

Если охотник убивал в тундре дикого оленя, а его голову с собрать не хотел или не мог, то не в коем случае не должен был её просто бросать. После передачи матери-земле глаз оленя, голову охотник должен был положить на высокое место, видное отовсюду, чтобы её при случае никто не мог перешагнул.

После охоты саамы совершали обряд очищения собственных глаз отваром ольховой коры, которой с давних пор приписывается магическая сила.

У женщин - своё табу. Они не должны наступать на оленью кровь. Пока мужчина сам не обмоет оленье мясо, женщина касаться не должна.

Любопытно наблюдать за одомашненными оленями. Они очень чуткие – слышат каждый шорох. Как будто, у каждого из них имеется своя « микро-антенна», которая реагирует на любое изменение в стаде. Стоит одному метнуться в сторону, за ним последует всё стадо. И вот что интересно: центральная часть стада имеет какую-то особую притягательную силу – все олени тянутся к ней. Наверное поэтому стадо трудно разъединить.

Стоит рассказать и об ещё одной особенности этих удивительных животных. Питается олень в основном ягелем, и это во многом определило строение его конечностей. Зимой, добывая ягель из- под снега, олень работает крепкими передними копытами, которые имеют округлую форму с острыми краями. Передние копыта всегда больше задних, что помогает животному добыть свой лакомый корм. Их « чрезвычайный инстинкт » заключается в том, что воткнув только морду в снег, они тотчас же узнают, не смотря на его глубину, есть ли под ним мох или нет.

Саамы верили, что съев оленя, душу его они оставляют живой, что душа его через время вновь вернётся на землю в образе нового оленя, чтобы опять служить человеку. По этому поводу у английского этнографа, исследователя первобытной культуры, автора книги « Первобытная культура » Э. Тайлора есть замечательное высказывание: «Дикарь почитает животных за их превосходство в силе, храбрости, хитрости и склонен приписывать им душу, способную, подобно человеческой душе, жить после смерти тела… Впоследствии это представление сливается с мыслью, что животное может быть воплотившимся божеством, которое видит, слышит, действует даже из далека и сохраняет своё могущество после смерти тела, с которым был связан божественный дух.»

Убив оленя, охотник подвозил его к охотничьей веже, подыскивал подходящее место.

Площадка должна была быть такой, чтобы в середине её вокруг костра могли свободно сидеть два-три человека и лежать туша оленя. Мясо жертвенного оленя ели только охотника, так как они верили, что это придаст им силы, обеспечит счастье и удачу. Кончик сердца и хвоста зарывали в землю под пепел очага. Затем плели венок из берёзовых веток и нанизывали на него кусочки сырого мяса. Таким венком украшали рога. Затем молились, воздавая хвалу охоте. Остальную часть мяса относили домой.

Вера, что у оленя есть свои покровители-божества, были у саамов с давних пор. К таковым относилось Луот-емень – божество, покровительствующее промыслу, хозяйка оленьих стад. Саамы считали, если в стаде у них остались здоровы и целы, после свободного выпаса летом – это особый знак и милость Луот-емень. Она посылает оленям богатые пастбища из мха и ягеля, оберегает их от диких зверей. Саамы ей творят весной

молитву: « Луот-емень, береги наших оленей », а осенью благодарят её, за то что оленей охраняла.

Олень Мянндаш у саамов был тотемным животным, поэтому в тундре многие названия звучат в его честь ( Мяндозеро, Мяндоручей и так далее ). Само слово «мянндаш » - от саамского « мьянна », что значит бархатистый мех, покрывающий молодые ростки оленьих рогов на первом- втором месяце.

В одной из самых популярных легенд о Мянндаше говорится, что старик со старухой сосватали трёх своих дочерей ворону, тюленю и оленю, а затем через какое-то время решили посмотреть, как живут дочки. Пришли к гнезду, где жила одна из дочерей, а им навстречу полудети полуворонята бегут, да дочь с выклеванным глазом выходит. Пробыли день, посмотрели и пошли ко второй. Добрались до тюленьего логова, что из костей было сооружено, и встречают внучат своих, наполовину тюленей, да со съеденной рукой. Погостили день и к третьей дочери отправились. « Мянндаш-жена из вежи вышла, одетая в суконное, длинное платье, по тундре полудети полуоленята бегают. Олень-муж о жене заботится, в доме всё прибрано. Стали родители у младшей дочки гостить. Смотрит мать, как дочь шкуры мокрые после сна детей не сушит, а выбрасывает, и стала её бранить. Послушалась дочь своей матери, вывесила шкуру сохнуть. Вернулся Мяннддаш из тундры, почуял кислый запах, не выдержал его, вновь из человека в оленя и в тундру побежал, а вслед за ним убежали и дети.

Первое, о чём говорится в этой сказке, так это о том , что и сам Мянндаш был охотником на диких оленей, одевался в шкуры и спал на них. Поэтому ему так необходим был запах свежих оленьих шкур – в чистых шкурах он мог охотиться. Запах же «кислых шкур», был невыносим. Мянндаш понимал, что если он задержится в веже, то запах перейдёт на него, и он уже никогда не сможет охотником. Не зря же саамы перед охотой на диких оленей несколько дней спали в нежилом помещении, чтобы запах жилья выветрился из их одежд.

На географическом уровне анализа легенда о Мянндаше сообщает о трёх возможных средах жизни – в море, в воздухе и на земле. Жизнь в тундре, с оленьим родом представляется как наиболее благоприятной, и по сути, единственно возможной. Как говорят старики саамов, что если все олени исчезнут, пропадёт самобытность саамов, да и сам саамский народ тоже исчезнет.