41. Поэтика трагедий Сенеки.

Трагедия избрана Сенекой как писателем "нового" стиля, противопоставленного строгости творчества Цицерона. Надо отметить, что трагедии Сенеки уже не предназначались для постановки на сцене, а писались именно для чтения. В них остается традиционно хор, монологи, диалоги, деление не пять актов, заимствуются традиционные греческие сюжеты (например, Медея). Как отмечают исследователи, Сенека уже рассчитывает на знание читателями мифа: Еврепид представляет нам в монологах героини развитие идеи о детоубийстве, постепенное наростание эмоциональной напряженности и психологическое правдоподобие. Сенека с самого начала представляет героиню мстительной фурией на пике эмоционального напряжения, что имеет сильный эффект, но теряет в правдоподобии. Более того, Медея знает, какая ей участь уготовлена: кроме раного рода намеков на ужаный "грех" в диалоге с кормилецей проскакивает фраза:  "Медея!" - "Стану ею". То есть героиня уже знает, что произошло с Медеей Еврепида. На раскрытие образа Медеи "работают" и монологи Кормилицы. Вообще мы видим здесь совссем иную трактовку трагедии. Еврепид вызывал жесткие споры: бедная женщина все время плачет от горя, обманута единственным для нее человеком, предана и брошена в чужой стране, не имея возможности вернуться на родину. Ясон же безвольный эгоист и предатель. Конечно, детоубийство несколько меняет картину, но сказать, чья вина в этом больше, сложно. Здесь же Медея - фигура демоническая, злобная, она готова принять смерть мужа (на меч он должен был броситься - говорит она), но не унижение. Ясон же Сенеки пытается как-то исправить ситуацию для обеих своих семей, он робок и труслив, но не эгоистичен. Сенека, конечно, не исключает полностью метания героини: она не убивает детей хладнокровно, а мучается и убийство происходит в некотором состоянии бреда. Однако трагедия не ставилась на сцене, а читатлась, а потому выносить убийство детей за сцену (вспомним Горция, "Науку поэзии"): Медея убивает сына во время монолога, что, конечно, кажется более жестоким. Мы видим, что с психологических и нравственных проблем Сенека переносит свое внимание на эффектность трагедии, ее страстность и эмоциональность, и достигает своей цели. Для этого он дает характер сразу, во всей его полноте, убирая традициооное развитие персонажа и появление в нем новых граней. "Время" движется очень порывисто: длинные монологи, в которых герои рассказывют о своих чувствах, сменяются короткими репликами, некими сентенциями: "Гнетет фортуна робких, - храбрый страшен ей", "Фортуна все отнимет - но не мужество", "Но прочной не бывает власть неправая" ит.п. Мнения исследователей о трагедиях Сенеки порой бывают совершенно полярны: Дилите замечает, что Сенека использует мифы как их всегда использовали древние - как универсальное средство для выражения своих идей и мыслей, что он говорит о власти судьбы, о пагубности страстей, о смерти, о тирании. Тронский же обращает внимание на самих персонажей и говорит о том, что основной целью Сенеки была страстноть и сильный эмоциональный эффект (нельзя не признать его доводов). Кажется, что необходимо учитывать обе стороны произведения: с одной стороны, автор всегда несет что-то, интересующее именно его, что-то новое, часто связанное с его временем - таковы вопросы и основные темы произведений; с другой стороны, заимствование сюжетов всегда влечет за собой подобное сравнение, сравнение методов изображения, трактовок и идей. Лично у меня "Медея" Сенеки не вызвала такого противоборствоа чувств, как произведение Еврепида. Это не является упрощением характера, как пишут некоторые исследователи, это просто другой взгяд на произведение, другое его понимание, мне кажется.  В этой связи, чтобы "очистить" труды Сенеки от греческих сюжетов  и перестать его сравнивать, интересно обратиться к трагедии "Октавия" - ее особенность в том, что она написани на тему истории Рима. Итак, здесь все же надо согласиться с Тронским: если в Медее мы еще может увидеть какое сметение души, какой-то вопрос, какое-то варианты действий, то "Октавия" нам демонстрирует, что это - не основной объект изображения. Характеры хдесь очень яркие, насыщенные эмоциональные, но они между собой не сталкиваются, оказываются представленными лишь одной своей гранью. Дилите отмечала эту особенность: даже в диалогах реплики героев направлены внутрь себя (в этом исследователь видит истоки внутренних монологов поздней литературы), герои не слышат друг друга. В этой трагедии мы видим основные идеи Сенеки, о которых говорилось выше: направленность против тирана, признание силы судьбы, необходимость смирения своих страстей (о чем говорит появляющий в трагедии Сенека; его появление заставляет исследователей считать, что трагедия Сенеке не принадлежала).