23. Массовые манипуляции как социально-психологическая проблема Роль сми в формировании соцально-профессиональных стереотипов самоопределяющейся личности (ф. Ницше, Ортега-и-Гассет и др.)

«Изобретение братьев Люмьер, — пишет французский историк и новеллист Ги Бретон в книге «Лукавые истории из жизни знаменитых людей», — породило новый вид Дон Жуана: Дон Жуана кинематографического. Того, кого любят, зная лишь по экрану, того, кто, не прилагая никаких усилий, покоряет два-три миллиона сердец в год» (цит. по: Таранов, 1996. — С. 354).

Современные средства массовой информации (СМИ) являются мощным средством воздействия на сознание самоопределяющейся молодежи (и не только молодежи). В идеале СМИ могут выступить в качестве союзника психологов и педагогов, позволяя через циклы телепередач, через специальные рубрики в периодической печати и т. п. в интересной и дискуссионной форме рассматривать важные проблемы профессионального и личностного самоопределения перед широкой аудиторией. К сожалению, СМИ могут во многом и перечеркивать усилия педагогов и психологов, направленные на формирование полноценного, социально активного субъекта самоопределения, формируя в итоге «стандартного человека», ориентированного на ценности «массового общества».

Как отмечает известный итальянский журналист Дж. Кьеза, «...средняя плотность дураков постоянна в любом достаточно многочисленном человеческом конгломерате», но «факт таков, что журналисты — категория наиболее «опасная»: и потому, что сами они подвержены опасности, и потому, что являются источником опасности для других (ибо влияют на множество других индивидов)» (Кьеза, 1997. — С. 83—84).

244

С. Московичи говорит даже о наступлении нового этапа капитализма — «символического капитализма, который базируется уже не на машинах или деньгах, а на коммуникации» (Московичи, 1996. — С. 251). Интересно в этой связи высказывание известного социолога и философа Г. Тарда: «...просматривается что-то вроде закона: это всеувеличивающийся разрыв между числом вождей и числом ведомых. 20 ораторов или вождей... в античные времена управляли городом в 2000 граждан. Между прочим, соотношение 1 к 100. А в наше время 20 журналистов, проданных или купленных, управляют иной раз 40 миллионами человек: соотношение 1 к 200000» (цит. по:Московичи, 1996. — С. 251).

По мнению С. Московичи, уже давно сформировался особый тип человека — «человек публики», и уже давно необходимо создать «психологии публики». Человек публики, в отличие от традиционного «человека массы» или «человека толпы», не участвует в уличных акциях (как «быдло какое-нибудь»..), он тихо и «мирно» сидит в своей уютной комнатке перед хорошим, «фирменным» телевизором и слушает, что ему «растолковывают» очаровательные телекомментаторы... «Организация превращает натуральные толпы в толпы искусственные, — пишет С. Московичи. — Коммуникация делает из них публику. Сразу отметим различия. Организация поднимает интеллектуальный уровень людей, находящихся в массе. Коммуникация понижает его, погружая их в толпы на дому...» (Московичи, 1996. — С. 241).

Вслед за Г. Тардом С. Московичи говорит о «законе поляризации» современных СМИ, согласно которому «число лиц, между которыми распределены эти средства, имеют тенденцию уменьшаться» и, напротив, «число лиц, на которых они могут оказывать влияние, непомерно возрастает» (Московичи, 1996. — С. 250). И далее С. Московичи делает интересный вывод: «Вдумаемся. Не невозможность для части населения иметь доступ к этим средствам, а, напротив, возможность всех к ним приобщиться есть причина неравенства» (там же. — С. 250). Именно обилие информации, в

245

которой простому обывателю сложно самостоятельно разобраться, заставляет его безоговорочно «отдаваться» в сладкие (и высокопрофессиональные) объятия различных телекомментаторов и телеведущих.

Рассуждая об имидже многих телеведущих, Р. Гарифуллин пишет: «К сожалению, часто имидж ведущего не соответствует его истинному облику. В жизни они не такие умные и не такие бедные, какими «прикидываются» в своих передачах. Это стереотипы восприятия. Многие из них стали уже господами и не являются частицей народа, как это было в начале их карьеры» (Гарифуллин, 1995. — С. 33). Говоря о современном телевидении как о фабрике «оживления грез», П. С. Таранов отмечает: «Есть люди, внешняя броскость которых почему-то заметна не вблизи, а на расстоянии. Причем последнее следует понимать вовсе не пространственно, а исключительно социально... Их ролевое предназначение — символичность. Они люди-кумиры, они герои грез человеческих» (Таранов, 1996. — С. 354—355).

Современные СМИ уже давно приобрели культурно-историческое значение и стали реальной общественной силой (это уже далеко не «четвертая», а именно «первая» власть). «Массмедиа непрерывно изменяют отношения между социальными общностями, — пишет С. Московичи. — ...С этого времени человек имет тенденцию скорее принадлежать к публике, чем к общественному классу или церкви... Массификация означает, что все классовые конфликты превращаются в конфликты массовые, в конфликты страстей и идеологий. Это цель, преследуемая ее классическими построениями: превратить классовую борьбу в борьбу масс, которую можно выиграть психологическими средствами. В их числе фигурируют средства коммуникации, занимающие первое место» (Московичи, 1996. — С. 247). «Демократия не может существовать, если она не возьмет под контроль телевидение», — писал известный философ и поборник либерализма К. Поппер (цит. по:Кьеза, 1997. — С. 181).

Как известно, конформизм, социальная апатия и даже боязнь творчески подходить к построению собственной судьбы

246

в современных условиях проще всего формируются с помощью средств массовой информации. Вот как пишет известный американский социолог Р. Миллс о роли средств массового общения в жизни современного общества: «Массовые средства общения (СМИ. — Н. П.) проникли не только в область нашего познания внешней действительности, они проникли в область нашего самопознания... 1) само представление рядового человека о себе внушается ему массовыми средствами общения, они дают ему образцы и мерки, с помощью которых он судит о себе; 2) они подсказывают ему, каким он хотел бы быть, то есть формируют его стремления; 3) они подсказывают ему, как этого достигнуть, то есть внушают ему пути и способы осуществления желаний и 4) они... дают ему забвение в иллюзии. Это — формула ложного мира, созданного и поддерживаемого массовыми средствами общения» (Миллс, 1959. — С. 421—422). Как пишет Р. Гарифуллин, «телезрители желают обманываться», и поэтому «благодаря блефу на телевидении можно самого бедного человека сделать самым богатым» (Гарифуллин, 1995. — С. 32—33).

К сожалению, и в современной России не изжиты полностью рецидивы цензуры и ограничения свободы слова. Вот что говорит известный отечественный кинорежиссер С. Говорухин о современный российских СМИ: «Кстати, сейчас должны знать все наши блюстители гласности: живого эфира для нас уже не существует, в живой эфир ни слова правды не попадает. Прямой живой эфир — для проституток, для клоунов. Ни один человек из оппозиции выйти в прямой эфир уже не может. Все идет лишь в записи» (Говорухин, 1996. — С. 3). Согласно данным мониторинга Европейского института СМИ, по трем всероссийским каналам в ходе президентской избирательной компании 1996 года, систематически говорили хорошо только о Б. Н. Ельцине (за две недели до выборов из 247 раз — «все время упоминался положительно» и «ни разу отрицательно») и, наоборот, о другом претенденте — коммунисте Г. А. Зюганове — говорили только плохое (из 241 раз — упоминали о нем «только в отрицательном свете» и «ни разу положительно»). Директор

247

данного института Бернард Петер Ланж вынужден был откровенно заявить: «Отсутствия существенных процедурных нарушений недостаточно, чтобы назвать выборы честными и свободными. Поведение СМИ запятнало демократический процесс» (цит. по Кьеза, 1997. — С. 191—192).

Приведенное выше высказывание известного и уважаемого человека, депутата Государственной думы, а также заявление директора Европейского института СМИ свидетельствуют о том, что средства массовой информации превратились в реальную силу, способную формировать не только «общественное мнение», но и «мнения» конкретных людей, причем не только в плане политических выборов, но и в плане выбора образа жизни и построения своей судьбы.

«Людей, живущих в обществе, — пишет Р. Миллс, — превратившемся в инертную массу, не волнует ничего, кроме одолевающих их личных забот и невзгод, истинного смысла и источника которых они, однако, не сознают; людей же, живущих в условиях активной общественности, волнуют общественные проблемы, лежащие в основе их личных забот и трудностей, и они имеют представление о содержании этих проблем. Задача либеральных институтов, как и задача широкообразованных людей, заключается в том, чтобы постоянно превращать личные невзгоды людей в общественные проблемы и рассматривать общественные проблемы под углом зрения их значимости для жизни индивидуума» (Миллс, 1959. — С. 424—425).

Критикуя американских педагогов, Р. Миллс приводит рассуждения, которые могли бы быть полезными и для современных российских педагогов и психологов, особенно для тех, кто непосредственно связан с проблемами профессионального и жизненного самоопределения подростков: «...поспешные отсталые педагоги приспособили свои представления о содержании и практике педагогической деятельности к требованиям воспитания стандартных людей. Они не являются активными глашатаями норм и образцов высокой культурной жизни и интеллектуальной разборчивости.

248

Вместо этого они часто преподносят учащимся различные пустяки и пошлости, относящиеся к ловким приемам достижения успеха на профессиональном поприще и к искусству «приспособления к жизни», то есть к растительной жизни стандартных людей. «Демократическая школа» нередко оказывается в основном и главным рассадником умственной посредственности, узкопрофессиональной сноровки и националистических приверженностей» (Миллс, 1959. — С. 426).

Но как быть психологу-консультанту, который помогает человеку самоопределиться в данных, реальных условиях, когда успех, построение карьеры и в идеале — проникновение в элитные слои общества скорее достигаются именно непорядочными способами? Проблема здесь в том, что обычные люди хотят хорошо жить и — главное — быть признанными, иметь ощущение собственной значимости в данное время, со всеми его недостатками, каким бы сомнительным в этическом плане оно ни было... При этом большинство из них ориентируются именно на общепринятые образцы построения счастья, то есть на то, на что ориентируется основная часть общества, масса..

Здесь мы можем вновь обратиться к вопросу, может ли человек при всех неблагополучных (не элитных) объективных условиях все-таки почувствовать себя отличным от безликой толпы, от массы и ощутить свою неповторимость, особенность, а в идеале — и элитарность? Да, может, но при условии, что он сумеет преодолеть в себе чувство общности, духовного единства с массой. Примечательно, что еще К. Г. Юнг писал, что человек, вырывающийся за рамки коллективного бессознательного, в осознании настоящего, нередко платит за это непониманием со стороны окружающих и одиночеством (Юнг, 1994. — С. 294).

Рассуждения К. Г. Юнга характерны и для сознания определенных социально-профессиональных групп и самых разных слоев общества, независимо от образования и положения в общественной иерархии (если человек вырывается за

249

рамки коллективного бессознательного, то данная группа его просто отвергает)... Получается, что вырваться из-под власти толпы, коллективного бессознательного для обычного человека очень непросто... Но особенно сложно это бывает сделать, когда общая ситуация зла и общественного маразма искусно (слащаво, вкусно) приукрашивается ложью, особенно эстетически оформленной с помощью современных СМИ ложью. «Страшен кляп, намазанный медом», — писал известный антифашист Ст. Е. Лец (Ларец острословов, 1991. — С. 465).

Проблема для психолога: должен ли он способствовать тому, чтобы люди действительно научились поскорее превращать личные невзгоды людей в общественные проблемы и рассматривать общественные проблемы под углом зрения их значимости для жизни индивидуума (по Р. Миллсу) или лучше не «нервировать» их, не создавать для них лишние внутренние проблемы, тем более что многие, действительно, не готовы их решать?

Интересный вопрос: стремятся ли многие люди к тому, чтобы по-настоящему разобраться в реалиях сложного мира, чтобы построить «смысловую картину мира» (по А. Г. Асмолову)?.. Не проще ли для таких людей создавать в своем сознании «иллюзорный мир», где добро и зло перемешаны, где бесправие называется справедливостью и где с телеэкрана ему ласково улыбаются очаровательные манипуляторы.

Для того чтобы хотя бы понимать сам факт манипуляции, важно знать основные приемы, используемые современными «мастерами» СМИ. В своей работе «Энциклопедия блефа» Р. Гарифуллин выделяет достаточно много таких приемов (см. Гарифуллин, 1995. — С. 27—33):

1) приемы скрытой рекламы («неосторожные» высказывания ведущих, искусственно организованный скандал и т. п.);

2) приемы одностороннего и избирательного освещения информации (вырывание из контекста и т. п.);

3) распространение слухов и «уток» (обычно последующее «опровержение» бывает неэффективным);

250

4) прием искусственно организованных писем и жалоб, когда знакомые и единомышленники пишут и звонят «со всех концов страны»;

5) умелый монтаж, компоновка материала, основанная на особенностях человеческого восприятия, когда «белое» представляется «черным» и наоборот;

6) прием представления догадок в виде «фактов»;

7) приемы заказных материалов (оплаченных заинтересованными партиями и фирмами в ходе их соперничества);

8) прием заказных «социологических исследований», направленных на формирование общественного мнения (социологические данные в этом случае бывают недостоверными и некорректными);

9) прием подкинутых материалов (неким «анонимным» человеком);

10) прием заблуждения, направленный на создание определенного имиджа газеты или телеканала (например, «независимой», «бесстрашной» или, наоборот, «тенденциозной»);

11) ссылка на некомпетентные источники (но при этом не указывается, что источники «некомпетентные»);

12) предоставление материалов прошлого как «настоящих»;

13) приемы «жареных фактов» (основан на броском, вульгарном и грубом искажении действительности — как раз то, что нравится «публике»);

14) цитирование несолидных изданий (районных, деревенских, ведомственных и т. п.) с целью вызвать общественный резонанс;

15) лживая информация и ее «опровержение» (прием «двойного смысла»);

16) прием «промелькнувшей информации» (например, при опровержении информации, чтобы такое «опровержение» никто и ни не заметил);

17) прием «взорвавшейся бомбы» (здесь СМИ как бы опережают и подталкивают события по принципу «раздувания из мухи слона») и др.

251

Рассуждая о современной пропаганде, Г. Блуммер пишет: «В сфере общественной дискуссии и общественного обсуждения пропаганда функционирует с целью формирования мнений и суждений не на основе достоинства данного предмета, а главным образом играя на эмоциональных установках и чувствах» (Блуммер, 1998. — С. 562).

При этом выделяются следующие основные «процедуры пропаганды»: 1) простая подтасовка фактов и предоставление ложной информации; 2) использование внутригрупповых и внегрупповых установок, когда стремятся заставить людей отождествить пропагандируемые взгляды с внутригрупповыми настроениями, а противоположные взгляды — с их внегрупповыми установками: «Именно наличие этого внутригруппового/внегруппового антуража и объясняет исключительную эффективность пропаганды во время войны», — отмечает Г. Блуммер; 3) использование эмоциональных установок и предрассудков, которыми люди уже обладают и именно это, по мнению Г. Блуммера, является «самым замечательным методом пропагандиста»: «Мы часто наблюдаем использование этого приема в современных дискуссиях, — продолжает Г. Блуммер. — Делаются попытки отождествить предметы спора с такими благозвучными стереотипами, как демократия, спасение Конституции и индивидуальная свобода, а противоположные утверждения с такими стереотипами, как коммунизм и антиамериканизм» (Блуммер, 1998. — С. 563—564).

Можно сформулировать важный вопрос: чем подкупают телезрителя-обывателя современные СМИ? Благодаря чему они достигают такой высокой манипулятивной эффективности? Ответ, на наш взгляд, не так уж и сложен. Во-первых, пестротой информации («иллюзией свободы»), когда можно говорить почти обо всем, особенно о шалостях и развлечениях элиты. Правда, многие забывают, что именно пестрота информации порождает несвободу, так как нормальный человек в этом информационном хаосе самостоятельно разобраться не сможет, если, конечно, не станет «утруждать» себя

252

всякими там размышлениями и нравственными терзаниями (от которых у нормального обывателя обычно и голова болит, и времени для этого не хватает, так как «деньги зарабатывать надо»...

Во-вторых, высокая манипулятивная эффективность современных СМИ достигается благодаря доступности «запретных тем», то есть того, о чем раньше было говорить нельзя: о проблемах секса, о преступлениях предшествующих политических режимов (чтобы на этом фоне показать хаму-обывателю, насколько хорош нынешний режим), наконец, это обычные сплетни из жизни знаменитостей и т. п.

В-третьих, эффективность СМИ объясняется специально созданной возможностью для телезрителя-обывателя хотя бы в воображении «соприкоснуться с миром элиты», ведь недаром современное телевидение и называют фабрикой «оживления грез» и «ложным миром». И именно за это телезрители готовы променять СМИ на ценности реального мира, чем многие и занимаются в свободное время, просиживая все свое свободное время у телеэкранов... Вероятно, последнее обстоятельство и является главным условием высокой притягательности и эффективности современных (высокотехнологичных) СМИ, когда мир элиты чуть ли не «сам входит» в простую и убогую квартиру «осчастливленного» обывателя...

И наконец, в-четвертых, современные СМИ обычно очень удачно, почти безошибочно учитывая примитивные вкусы публики, выбирают сам стиль повествования. Именно этим объясняется популярность многих так называемых «бульварных», «желтых» изданий и соответствующих телепередач. Причем профессиональный «успех» многих журналистов и телекомментаторов может быть объяснен их собственной интеллектуальной и стилевой близостью к той публике, которую они так мастерски очаровывают. А поскольку такие «мастера» СМИ часто работают в хорошо слаженных «командах-тусовках» и при этом очень ценят свои «тусовочные» отношения, то у зрителя или читателя

253

легко создается впечатление, что выступают перед ними люди «незаурядные», «творческие», «внутренне свободные» и проч. Но зрителю-обывателю («человеку публики» — по С. Московичи) большего и не нужно... тем более что «мастера» манипуляции часто используют не свои собственные, а уже давно кем-то апробированные коммуникативные технологии, то есть обыватель на самом деле восторгается не столько конкретными людьми, сколько «технологиями» манипуляции его, обывателя сознанием. В итоге каждый получает то, чего желает.

Можно обозначить общую объяснительную схему высокой манипулятивной эффективности современных СМИ. Если согласиться с тем, что у большинства людей (людей публики) имеется тяга к чему-то элитарному, то надо признать, что многие люди толком не знают, что такое настоящая элита (у них есть об этом лишь общее, смутное представление), то первым основанием для манипуляции как раз и является возможность спекуляции на неопределенности элитарного идеала. И тогда обывателю вместо образцов подлинной элитарности предлагаются легковоспринимаемые и упрощенные эрзац-образцы, то есть образцы псевдоэлитарности.

Следующим основанием для манипуляции является стремление обывателя хоть в чем-то соприкоснуться с элитой, услышать от нее хоть несколько добрых слов. И здесь великолепно срабатывает механизм лести. «В наши дни лесть почитается чем-то постыдным, но так судят лишь те, для которых названия вещей имеют больше значения, нежели сами вещи, — с иронией писал еще Э. Роттердамский. — Они полагают, что лесть несовместима с верностью; но они заблуждаются — даже животные служат примером обратного. Кто льстивее пса? И кто его вернее?.. Поглядите, как услужливо два мула почесывают друг другу спины. Не в этом ли состоит главная задача красноречия, еще в большей степени медицины и всего более поэзии? Лесть — это мед и приправа во всяком общении между людьми» (Роттердамский, 1995. — С. 94—95).

254

Другим важным условием эффективности манипуляции современных СМИ является использование знаменитых и авторитетных в обществе людей (особенно в периоды избирательных компаний и референдумов). Здесь следует заметить, что возможность лишний раз показаться на телеэкране для каждого деятеля искусства очень значима, ведь не секрет, что одной из существенных особенностей творческих профессий как раз и является тщеславие. Здесь как бы встречаются два потока неудовлетворенного тщеславия: первый — со стороны массы телезрителей, в глубине души мечтающей «соприкоснуться» с элитой и второй поток — от представителей самой элиты, еще в большей степени движимой тщеславием. Но, как удачно сказала М. Ж. Шарлотта (М. Тиру д'Аргувиль), «соблазняют лишь тех, кто уже соблазнился» (Энциклопедия афоризмов, 1998. — С. 522).

О взаимосвязи современной политики и «массовой культуры» говорит С. Московичи: «Средства коммуникации, как мы только что видели, баснословно увеличивают власть вождя, поскольку они концентрируют авторитет на одном полюсе и преклонение — на другом. В то же самое время они создают новый тип вождя, а именно тот, который овладевает искусством прессы, — публицист... У сегодняшних политических звезд есть необходимость только в представительности их голоса по радио и в телегеничности. А это не предполагает ни культуры, ни литературного дарования, ни воображения, достаточно лишь некоторых элементов актерского мастерства» (Московичи, 1996. — С. 252—253).

А для психолога вновь возникает важный вопрос: вправе ли мы (психологи) осуждать большинство людей за их стремление хотя бы соприкоснуться с элитой (или с псевдоэлитой), ведь изначальные помыслы их чисты и даже по-своему благородны (все-таки соприкоснуться с элитой хотят)? И если психолог сам себе дает утвердительный ответ, то тогда справедливы и слова известной детской песенки: «На дурака не нужен нож, ему немного подпоешь — и делай с ним, что хошь...». Проблема в том, что часть людей, особенно очень

255

образованных и даже интеллигентных, то есть склонных к похвалам, сами очень хотят, чтобы хоть кто-то им подпевал и подыгрывал...