§ 22. Идея универсального единства всех предметов и задача их конститутивного исследования

В качестве путеводных нитей тематически взаимо­связанных трансцендентальных исследований мы выявили предметные типы, понимаемые благодаря феноменологической редукции чисто как cogitata и избавленные от предрассудков какой-либо заранее значимой научной понятийности. Ведь конститутив­ные многообразия сознания, в действительности при­водимые или в возможности допускающие приведение к единству отождествляющего синтеза, не случайны, но существенно взаимосвязаны в отношении возмож­ности такого синтеза. Они, следовательно, подчиняются принципам, в силу которых феноменологические исследования не теряются в бессвязных описаниях, но существенным образом организованы. Каждый объект, каждый предмет вообще (в том числе и каждый имманентный предмет), отсылает к некой регулятивной структуре трансценденталь­ного ego. Как представленный, тем или иным спосо­бом осознанный им предмет, он сразу указывает на универсальное правило, которому подчинено дру­гое возможное осознание того же самого предмета, притом возможное в рамках некой заранее очерчен­ной в своем существе типики; и это естественно для любого предмета, какой только можно помыслить в представлении. Трансцендентальная субъектив­ность — это не хаос интенциональных переживаний, но также и не хаос конститутивных типов, каждый из которых внутренне организован через соотнесе­ние с некоторым видом или формой интенциональ­ных предметов. Другими словами, совокупность предметов и предметных типов, мыслимых для меня, и, в трансцендентальном смысле, для меня, как трансцендентального ego, не хаотична; и, в корреля­тивном отношении, не хаотична также совокуп­ность соответствующих предметным типам типов бесконечных многообразий, которые, если учиты­вать возможность их синтеза, всегда ноэтически и ноэматически взаимосвязаны.

Здесь уже содержится предварительное указание на некий универсальный конститутивный синтез, в котором в определенном порядке задействованы все синтезы, и который, следовательно, охватывает все действительные и возможные для трансценденталь­ного ego предметности, как таковые, и, в коррелятив­ном отношении, все действительные и возможные способы их осознания. Мы могли бы сказать, что здесь намечена грандиозная задача, задача всей трансцендентальной феноменологии, заключающа­яся в том, чтобы в единстве систематического и все­объемлющего порядка, придерживаясь подвижной путеводной нити, разрабатываемой на следующих друг за другом уровнях системы всех предметов возможного сознания, включающей в себя систему их формальных и материальных категорий, провести все феноменологические исследования как ис­следования конститутивные, т. е. в строгой сис­тематичности надстраивая их друг над другом, свя­зывая между собой.

Но правильнее будет сказать, что речь здесь идет о некой бесконечной регулятивной идее. Система возможных предметов как предметов возможного сознания, с очевидностью наличествующая в анти­ципации, сама есть некая идея (но не выдумка, не некое «как бы») и позволяет на практике пользовать­ся принципом, благодаря которому всякая более или менее завершенная конститутивная теория может быть связана с любой другой путем последователь­ного раскрытия не только внутренне присущих предметам сознания горизонтов, но и горизонтов, указывающих вовне на существенные формы взаи­мосвязей. Разумеется, даже если мы ограничиваемся путеводной нитью отдельных предметных типов, возникающие перед нами задачи оказываются в выс­шей степени сложными и при более глубоком рас­смотрении всюду приводят к формированию обшир­ных дисциплин, как дело обстоит, например, с теориями трансцендентальной конституции про­странственного предмета или природы в целом, оду­шевленного или человеческого существа, как тако­вого, культуры, как таковой.