Ярская-Смирнова.Романов.СА

Антропологи участвовали в работах, где политическую ангажированность было трудно не заметить: например, в проекте «Камелот» правительство США пыталось использовать университетские исследования для оценки антикоммунистических настроений в Чили. Участие североамериканских антропологов в проектах и разработках, связанных с войной во Вьетнаме, и в планах подрывного характера в Южной Америке, привело к дискредитации прикладной антропологии, отходу специалистов от участия в ее проектах (60-е годы).

Все это повысило степень осознания политической роли прикладной антропологии1, вызвав в академических кругах большие сомнения в отношении необходимости участия в исследованиях, финансируемых правительством. И хотя реальное влияние антропологии в принципе на развитие политики было небольшим, некритичный взгляд антропологов на колониальные и неоколониальные властные структуры привел к развитию критической антропологии в 1970-х годах, кульминация которой выразилась в призыве «деколонизировать» профессию.

Критики фокусировались не только на исторической важности колониализма в развитии антропологии, но также на утверждении, что многие антропологи продолжают играть свою роль в завуалировании сохраняющихся неоколониалистских или империалистских властных структур. Кроме того, они указали, что «примитивный» мир, изучаемый антропологами, который часто рассматривался так, как если бы это было доколониальной «традиционной» реальностью, на самом деле был системой, радикально трансформированной и во многом созданной колониализмом.

Антропологи противились обвинениям в том, что их ассоциируют с колониализмом, доказывая, что отношение между антропологией и управлением никогда не было простым, указывая на доколониальные философские и научные корни дисциплины. Эта защита, тем не менее, не отрицает полностью необходимости антропологам критически оценивать их установки в отношении международных властных структур и той роли, которую эти установки играют в казалось бы «чистых» исследованиях2. В частности, подобную критику сегодня осуществляют такие организации, как Международная рабочая группа по делам туземных народов, Культурное выживание, Антропологический ресурсный центр, Выживание и другие 3.

1Seymour-Smith Ch. Applied Anthropology // Macmillan Dictionary of Anthropology.

London: Macmillan, 1986. P.13-14.

2Seymour-Smith Ch. Colonialism // Macmillan Dictionary of Anthropology. London:

Macmillan, 1986. P.43.

3International Working Group for Indigenous Affairs, Cultural Survival, the Anthropological Resource Centre, Survival International.

В ответ на эту критику было осуществлено несколько попыток развить прикладную антропологию в таком направлении, которое было бы более чувствительным как к политической роли дисциплины, так и к возможным политическим конфликтам интересов, которые могут возникнуть изза антропологического вмешательства. Однако в тот период, хотя некоторые аспекты антропологического знания и применялись политиками в ряде областей, практика (в противоположность академическим исследованиям) некоторое время считалась маргинальным занятием для антропологии как исследовательской дисциплины. В США и Британии на какое-то время состоялось повсеместное возвращение дисциплины в академический мир, и это привело к формированию в антропологии убеждения относительно того, что академические исследования никоим образом не должны быть связаны со специфическими интересами никакой группы клиентов. К тому же, послевоенный период сопровождался растущей потребностью в специалистах с научной степенью по антропологии, которых не хватало на повсеместно развивающихся кафедрах антропологии в США.

Однако, уже к началу 1970-х годов академический рынок труда не справлялся с наймом того количества докторов, которые получали степень по антропологии. Правительство США тогда нуждалось в прикладных антропологических знаниях для развития и оценки результативности международной технической помощи и международной политики в целом. Сту- денты-антропологи стали требовать для себя лучшей подготовки к неопределенному рынку труда, где они вскоре должны были появиться. Поскольку сектор академической занятости продолжал сжиматься, занятость в исследованиях политики увеличивалась. Вследствие негативной общественной оценки американской политики во Вьетнаме, многие антропологи с неохотой искали работу в государственном секторе. И все же, недостаток рабочих мест для выпускников факультетов антропологии в университетах привел к тому, что все больше молодых специалистов искали новые области практического применения их дисциплины1, в частности, в сфере управления культурными ресурсами2, в проектах правительства США в области здравоохранения и адаптации технологий в странах третьего мира. Содержание и процедуры выполнения таких проектов должны были быть запланированы и реализованы с учетом конкретного социального и культурного контекста.

С начала 60-х и особенно в 70-х годах британские антропологи стали проводить разнообразные прикладные исследования в третьем мире, а в Британии и Европе – в основном в сфере этнических отношений. В такие

1Seymour-Smith Ch. Fieldwork // Macmillan Dictionary of Anthropology. London:

Macmillan, 1986. P.117.

2Applied Anthropology // The dictionary of anthropology. Ed.by T.Barfield. Oxford: Blackwell Publishers, 1997. P.21.

исследования вовлекались профессионалы, которые полагали, что они должны активно реагировать на безотлагательные веления времени. В 70-х они стали образовывать группы, по большей части вне Британской ассоциации социальной антропологии. В 1976 г. было образовано Медицинское антропологическое общество в Манчестере. В 1977 г. в Королевском антропологическом институте был создан «Комитет антропологии развития», чтобы, как было сказано, «способствовать вовлечению антропологии в развитие третьего мира»1.

Отношения антропологии, политики и администрации всегда были неоднозначными. Сегодня взаимосвязь между антропологией и политикой принимает разнообразные формы: от работы антрополога как социального критика, политического аналитика или политического активиста до ученого, проводящего исследования по контракту или работающего в государственной организации, прикладного антрополога, сочетающего исследования с целями развития у себя в стране или за рубежом. Явное влияние антропологии на государственную политику, однако, было до сих пор небольшим, хотя Ван Виллиген (1984) и полагает, что антропология всегда считалась политической наукой. Согласно Ван Виллигену, основной вклад антропологии в политику состоит не в формировании политики, а в предоставлении информации для политиков, и эта функция была наилучшим образом развита на местном уровне или в контексте больших мультидисциплинарных команд. Многие противоречия между антропологией, политикой и практическим действием вызваны фрагментацией академической антропологии и ее отделением от исследователей, практикующих в неакадемическом мире2. Понимая это, энтузиасты прикладной антропологии постоянно формировали возможности как для объединения практикующих исследователей, так и для обмена между теоретической и практической сферами деятельности.

В 1974 г. в Таксоне, Аризона было основано общество практических антропологов – первая организация практиков на локальном уровне3. Хотя эта организация и была расформирована через десять лет, она служила моделью для многих других региональных организаций, в том числе, Вашингтонской ассоциации практических антропологов округа Колумбия и Общества прикладной антропологии в Боулдере, Коннектикут. Эти «ассоциативные» организации обеспечивали членам форум для обсуждения общих проблем, для формирования идентичности и создания связей с други-

1Social anthropology and development policy // Еd. by Grillo R. and Rew A. London and

New York: Tavistock Publications, 1985.

2Seymour-Smith Ch. Fieldwork // Macmillan Dictionary of Anthropology. London:

Macmillan, 1986. P.118.

3Van Willigen J. Applied Anthropology: An Introduction. Westport, CT: Bergin & Garvey, 1993. P.35.

ми профессионалами. Около дюжины таких ассоциаций действует сейчас в США1.

Общество прикладной антропологии в 1978 г. начинает издание журнала «Прикладное применение антропологии» (Practicing Antropology), чтобы озвучить опасения практикующих антропологов и навести мост между практикующими и академическими антропологами, поощрить использование антропологии в исследованиях политики и предоставить форум для диалога о текущем состоянии и будущем антропологии2.

В 1981 г. на заседании Американского общества прикладной антропологии была образована британская «Группа прикладных антропологов», которая позже стала «Группой антропологии для политики и практики» и ее численность превысила 150 человек.

Несмотря на более позднее, по сравнению с Америкой, создание формальных организаций прикладных антропологов в Британии, история привлечения антропологов к решению прикладных задач в этих странах удивительно похожа. Так или иначе, к началу 80-х гг. прикладная антропология была уверенно и широко представлена в профессиональном сообществе3.

В1983 году в рамках Американской антропологической ассоциации была образована Национальная ассоциация по прикладному применению антропологии (National Association for the Practice of Antropology). Такие же ассоциации действуют в Великобритании, Канаде, Франции, Индии, Перу, Мексике (имеются государственные исследовательские и административные учреждения). С 70-х годов в мексиканском индихенизме развивается «интегральный подход» (Г. Агирре Бельтран), где под интегральным действием понимается способствование тому, чтобы индеец чувствовал себя и поступал как мексиканский гражданин. В последние годы этнографы латиноамериканских стран работают и в программах здравоохранения. В странах Южной и Юго-Восточной Азии антропологи были заняты в программах развития общин.

Врамках Международного союза этнологических и антропологических наук на XIII Конгрессе в 1983 году в Мехико была создана новая Комиссия «Антропология в политике и практике».

1Fiske Sh.J., Chambers E. Status and Trends: Practice and Anthropology in the United

States // The Global Practice of Anthropology. Williamsburg, VA: Studies in Third World Societies, 1997. P.285.

2Applied Anthropology // The dictionary of anthropology. Ed.by T.Barfield. Oxford:

Blackwell Publishers, 1997. P.21.

3Social anthropology and development policy // Еd. by Grillo R. and Rew A. London and New York: Tavistock Publications, 1985.

Как марксисты, так и теоретики мировой системы полагают, что третий мир и его «недоразвитие» необходимо рассматривать как побочный продукт экспансии капиталистической мировой системы колониального и неоколониального доминирования. Марксистские авторы, кроме того, критикуют понятие развития за то, что оно отвлекает внимание от анализа международных властных структур внутри капитализма и маскирует по сути грабительское, хищническое отношение развитых стран к развивающимся. При этом теория мировых систем настаивает на едином способе производства для всего капиталистического мира, а марксистский анализ оценивает в любой данной ситуации все разнообразные способы производства, которые могут там сосуществовать. Решающее различие между этими двумя типами анализа – та степень автономности, которая может быть принята для каждой социополитической формации в мировой экономике1.

Аналогичные выводы относятся и к идеям прогресса, модернизации, рационализации, которые не обеспечивают надежной основы для анализа процессов социальных и экономических изменений. Урбанизация или индустриализация, например, никаким образом не указывают на рост благосостояния или прогресс в странах третьего мира и должны тщательно проверяться в каждом контексте на предмет своих социальных, политических и экономических последствий. Сегодня для антрополога уже стало привычным критически оценивать, кто именно извлекает выгоду из процесса развития, и действительно ли технологические или экономические «успехи» означают какое-либо общее улучшение для населения в целом или просто растущую прибыль национальной и/или иностранной элиты. Сторонники подхода «соответствующей» или «средней технологии» доказывают, что наиболее подходящей технологией на уровне сообщества чаще всего является та, которая может быть построена и поддерживаема на местном уровне с низкими издержками и которая направлена на разрешение основных проблем сообщества и его потребностей. В свою очередь, импортированные высокие технологии доступны только обеспеченным элитам и могут лишь увеличить разрыв между богатыми и бедными2.

Отечественный опыт прикладной антропологии

В СССР, начиная с первых лет советской власти, этнографы привлекались главным образом в роли экспертов для решения разного рода практических задач национального, хозяйственного и культурного строительства. В поздний советский период была создана наука этносоциология как по-

1Seymour-Smith Ch. Development // Macmillan Dictionary of Anthropology. London:

Macmillan, 1986. P.76.

2Seymour-Smith Ch. Development // Macmillan Dictionary of Anthropology. London: Macmillan, 1986. P.76.

пытка соединить этнографический предмет с социологическим методом. В фокусе этносоциологических исследований в 1970-х годах – типичные для марксистского анализа проблемы сравнения культурного уровня и сближения советских наций1.

Этнография, как и любая социальная наука, является социальным инструментом, призванным утверждать и поддерживать порядок властных иерархий. Реализация господства достигается различными способами. Среди них – создание идеологем и символических классифицирующих сеток, воспроизводящих и оправдывающих реальные формы стратификационного неравенства, производство социальной нормы, основанной на усредненной политически выгодной схеме, в ущерб «маргинальным» социальным практикам.

В случае с отечественной этнографией и этносоциологией, с одной стороны, это достигалось в идее ассимиляции малых этносов через интеграцию всех народностей в новое социально-культурное образование – «советский народ». Аналитическим средством в этом случае явилось орто- доксально-марксистское толкование диалектики «общего и особенного», неявно опирающееся на посылку о тотальности некоего избранного культурного образца. «Общесоветские традиции, единые по содержанию и национальные по форме», создавались на основе оценочного подхода к культуре. Здесь вырабатывались критерии прогрессивности культуры, причем противопоставление европейских и азиатских культур («типов со- циально-культурного облика народов») связывалось с различным уровнем урбанизации регионов СССР. Различия подлежали ликвидации: отставшие народы должны были подтянуться до уровня самых урбанизированных наций страны. Урбанизированный значило лучший, и уверенность в абсолютном, универсальным характере своих ценностей вела к статусным претензиям русских-горожан. При этом помещение в предметное поле этнографического исследования удаленных (в различных смыслах) этничностей укрепляло их в статусе маргинальных меньшинств.

C 1980-х годов ориентация этнологов (социальных антропологов) на практическую деятельность усилилась. Судя по прогнозам, в будущем ожидается преобладание прикладных этнологических исследований, в результатах которых заинтересована сфера управления2. Этнографы и этнопсихологи указывают на прикладной характер своей деятельности: «крупные торговые фирмы и транснациональные корпорации, предполагающие разместить предприятия за рубежом, собирают информацию о культуре труда местного населения. Этнография и культурология все больше теря-

1Дробижева Л.М. Усиление общности в культурном развитии советских наций //

История СССР. 1972. № 4.

2Филиппов В.Р., Филиппова Е.И. Crede experto (Отечественная этнология сегодня и завтра) // Этнографическое обозрение. 1993. № 5. С.3-11.

ют статус «отвлеченных», «академических» дисциплин»1. По мнению современных отечественных этнографов, объектом будущих этнологических изысканий станут исчезающие этносы и слабоизученные народы, конфликтующие этносы и этносы со сложной внутренней структурой. Этнографами и социальными антропологами формулируются задачи разработки методов прогнозирования и рекомендации по оптимизации этнических процессов, обнаруживаются практические проблемы тюремной и армейской субкультур2.

Экологическое направление прикладной антропологии

Исследования в области экологии человека вызваны обеспокоенностью широких кругов общественности будущим состоянием жизни на Земле. Впервые понятие «экология человека» (Human Ecology) применил, как принято считать, американский географ Г. Берроуз3. При изучении адаптации людей к городской среде это понятие использовал социолог Р.Парк, позднее отсюда появилась «социальная экология», которая занимается изучением особенностей и закономерностей взаимоотношения людей со средой обитания.

Искусственное изменение природных условий приводит к возникновению своеобразных «культурных ландшафтов» с антропогенной нагрузкой (сельхозугодья, населенные пункты и т.п.). Между тем, устойчивость этнических групп достигается не только за счет трансмиссии языка и этнических ориентаций, но и путем создания для каждого нового поколения средств жизни с использованием навыков традиционного жизнеобеспечения.

В американской культурной антропологии процесс экологизации наметился в теоретических разработках с середины 1950-х годов, которые позднее получили практическое применение (экологическое направление прикладной антропологии), прежде всего в «развивающихся» странах после распада колониальной системы. Это было обусловлено необходимостью вернуться к прежним экологически сбалансированным способам коллективного существования (традиционной жизни), разрушенного колони- заторами-европейцами. Особенности жизнеобеспечения этнических групп вызвали необходимость теоретической и практической антропологической работы.

1Перепелкин Л.С. Этнопсихология современного производства // Человек. 1990.

№ 6. С.104-109.

2Банников К.Л. Армия глазами антрополога. К исследованию экстремальных

групп // Мир России. 2000. ¹ 4. С.125-134.

3Barrows H.H. Geography as Human Ecology // Annals Assoc. Amer. Geogr. Vol.13. 1923. № 1.

Акционистская антропология

Акционистская антропология, или антропология действия (Action anthropology) – прикладное направление американской культурной антропологии. Термин акционистская антропология появился в ходе полевых исследований, проводившихся группой ученых из Чикагского университета во главе с С. Таксом среди индейцев племени фокс в штате Айова в 1948 г. В ходе полевых исследований ученые перешли от традиционного метода «включенного наблюдателя» к методу «участвующего наблюдателя». С тех пор акционистская антропология означает применение этнографического знания самой исследуемой этнокультурной общностью для достижения определенной цели, в осознании и постановке которой им помогают антропологи. С развитием исследований в этом направлении выявились определенные различия в понимании социальной роли акционистской антропологии. Некоторые ученые понимают ее как любое использование антропологического знания самой локальной группой для направленных изменений. В любом случае в этом плане антропология действия отличается от административной антропологии, хотя обе они и являются разделами прикладной антропологии и как прикладные науки отличаются от академической антропологии. Скорее всего, социальное значение антропологии действия можно правильно оценить только в контексте всей социальноэкономической структуры общества, а также с учетом сформулированного социального заказа. Цели антропологии действия во многом зависят от гражданской позиции, этических принципов исследователя1.

Будущее прикладной антропологии

Отметим, что академическая социология долгое время не признавала прикладную антропологию и этнографию, полагая их ненаучными, а прикладные антропологи не всегда прибегали к этнографическим методам, считая их чисто академическими и бесполезными для практики. И до сих пор такое противостояние существует. Например, Мартин Хаммерсли в 1990-е годы отметил, что «этнографию, восходящую к социальной и культурной антропологии и Чикагской социологии, рассматривают скорее как чистое, чем прикладное исследование. С этой точки зрения, этнография не связана ни с какими непосредственными практическими целями, но концентрируется, скорее, на вкладе в наше знание о человеческом обществе»2.

Можно возразить, однако, что разграничения между «чистым» и «прикладным» исследованиями довольно размыты, поскольку общее знание

1Веселкин Е.А. Антропология действия http://www.sati.archaeology.nsc.ru/encyc_p/

term.html?act=list&term=532.

2Цит. по: Lion E. Reflections on the future of applied anthropology // Journal of contemporary ethnography. 1999. № 6.