1.2. Понятие и сущность контрфактуального мышления

По мнению канадского социального психолога Н. Рёзе, термин «контрфактуальный» буквально означает «противоречащий фактам» [65]. Обычно отправной точкой для возникновения контрфактуального предположения служит некое фактическое положение дел. Событие-антецедент, которое предшествовало этому положению дел в действительности, человек может изменить или исказить, а затем оценить последствия этих изменений. Таким образом, контрфактуальные суждения часто представляют собой условные высказывания и, будучи таковыми, содержат антецедент (условие) и консеквент (следствие).

Контрфактуальное суждение не имеет отношения к будущей перспективе, а только к отрицанию свершившегося факта. Точнее, определяющей чертой контрфактуального суждения является «ложность» его антецедента. Консеквент может быть или не быть ложным; если он ложен, то искажение антецедента отменяет фактический исход. Для описания случаев, где следствие остается истинным, используется термин «полуфактический». Эти высказывания относятся к тем же исходам, хотя и возникают другими путями, и часто начинаются со слов «даже если» или «только если». В данном исследовании мы будем рассматривать только те контрфактуальные суждения, в которых ложны как основание, так и следствие [60].

На основе направления влияния полезно различать два вида контрфактуального мышления. Контрфактуальные суждения могут описывать альтернативные обстоятельства, которые оцениваются либо как более привлекательные, чем действительные (повышающие), либо как более пагубные по сравнению с действительностью (понижающие). Например, «всё могло бы быть лучше, если бы мы пошли в другой ресторан», или «Всё могло случиться еще хуже, если бы по дороге у нас не спустило колесо». Направление суждений в контрфактуальных суждениях – один из тех аспектов, которые объясняют необходимость рассматривать контрфактуальное мышление с функциональной точки зрения.

Исследователи контрфактуального мышления разошлись во мнениях о вреде и пользе контрфактуального мышления.

Так, Макконнелл Шерман (Sherman, McConnell, 1995) утверждает, что контрфактуальное мышление носит негативный характер. Рассуждение вопреки фактам явно осознаны и требуют усилий, забирая столько энергии, что мы не можем думать о чем-либо другом. Но они не всегда, однако, преднамеренны или произвольны. Доже если мы хотим покинуть свое прошлое и подумать о чем-нибудь другом, может быть трудно перестать представлять себе всяческие «если бы», представляющие собой рассуждения вопреки фактам [3, с. 104].

Кристофер Дейвис, Даррин Лерман, Камилл Уортман, Роксан Силвер и Сузанн Томпсон (Davis, Lerman, Wortman, Silver & Thompson, 1995), к примеру, проинтервьюировали людей, переживших потерю супруга или ребенка. Как и ожидалось, чем больше вариантов развития событий, при которых можно было бы избежать трагедии люди способны были себе представить, мысленно «переписав» обстоятельства, ей предшествовавшие, тем о более горьких чувствах они сообщали (Branscombe, Owen, Garstka & Coleman, 1996; Davis & Lehman, 1995) [3, с. 105].

Мало хорошего в том, что рассуждения вопреки фактам приводят к постоянному переживанию негативных событий жизни. Было обнаружено, что переживание вносит значительный вклад в развитие депрессии(Lyubomirsky, Caldwell, & Nolen-Hoeksema, 1993). Следовательно, неблагоразумно вновь и вновь возвращаться в мыслях о плохом, из-за чего человек не может подумать о чем-либо другом.

Дж. Рёзе (1994) считает, что контрфактуальные мысли благотворны. По его мнению, мышление вопреки фактам может быть полезно, однако если оно фокусирует внимание людей на способах, которыми они смогут в будущем добиться лучших результатов. Обдумывание таких мыслей, как «Если б только я прилагал больше усилий к учебе, я бы прошел тест», может приносить пользу настолько, насколько придает людям уверенность в том, что их судьба в их собственных руках, и мотивирует их прилежнее учиться для прохождения следующего теста [65] .

Сторонники обоих предположений могут привлечь в качестве теоретической аргументации мощные исследовательские основания. С одной стороны, повышающие контрфактуальные суждения приводят к возникновению неприятных чувств. Боле того, спонтанное появление повышающих контрфактуальных суждений происходит гораздо чаще, чем понижающих. С другой стороны, повышающие контрфактуальные суждения могут быть полезны как для подсказки более эффективного поведения в будущем. И вред, и польза здесь очевидны, поэтому не имеет смысла отрицать ни то ни другое.

Таким образом, контрфактуальные суждения имеют как положительные, так и отрицательные последствия для человека, который в краткосрочной перспективе часто оказывается в состоянии напряжения, но в конечном итоге получает общий выигрыш.

Доказательство того, что контрфактуальное мышление несет на себе определенную функциональную нагрузку, складывается из двух частей. Во-первых, частота возникновения, интенсивность и степень воздействия данного процесса возрастают настолько, насколько это требуется по ситуации. таким образом, обсуждаемый процесс активизируется тогда, когда это требует ситуация. Во-вторых, этот процесс дает некий полезный результат.

При рассмотрении детерминант контрфактуального мышления необходимо различать два этапа в его разворачивании: активацию и наполнение. «Активация» имеет отношение к вопросу о том, находится ли процесс порождения контрфактуального суждения в активном состоянии или нет, в то время как «наполнение» касается специфического содержания итогового контрфактуального суждения. Допустим, студент только что провалили экзамен. Задается ли он в принципе вопросом, мог бы он сдать экзамен лучше или нет, или ограничивается размышлениями только о том, что произошло. Это исключительно вопрос активации. Если контрфактуальная обработка будет активирована, он может продолжать рассуждать, например, следующим образом: «Если бы я больше занимался, я бы его сдал…». Содержание данного конкретного контрфактуального суждения касается возможных изменений в его учебе. Однако коль скоро процесс контрфактуального мышления активирован, его наполнение может принимать множество форм. Студент с тем же успехом может задуматься о том, что, возможно, ему бы следовало меньше пить или поселиться у тети, и тогда он сдал бы экзамен лучше.

Активация и наполнение – связанные друг с другом, но теоретически отличимые друг от друга аспекты порождения контрфактуального мышления. Более того, на эти две стадии оказывают влияние разные факторы. В общем и целом, главной детерминантой активации является аффект, в то время как главной детерминантой наполнения – «нормальность» (т.е. были обстоятельства, приведшие к данному исходу, «нормальными» или необычными). Каждый детерминант несет собственную уникальную функциональную нагрузку [29].

Рассмотрим подробнее этап активации.

Основной причиной, которая активирует контрфактуальное мышление, выступает аффект. А именно, особенно часто контрфактуальные мысли могут быть спровоцированы отрицательными эмоциональными переживаниями. Когда человеку плохо, это может заставить его подумать: «А вот если бы…». Такие мысли по большей части направлены на избегание того, от чего становится плохо, и в результате образуется представление о лучшем контрфактуальном мире. В более общем смысле, отрицательная эмоция воспринимается организмом как сигнал угрозы или насущной проблемы. Это приводит к мобилизации таких когнитивных реакций, как сужение внимания или повышение методивности мышления в ответ на отрицательные эмоции. Такая когнитивная моилизация может быть истолкована как функциональная в той степени, в которой она позволяет идентифицировать, оценить или рещить возникшую проблему.

Контрфактуальное мышление можно рассматривать как совместимое с принципами избегающего поведения [62]. Сталкиваясь с возможными неприятными переживаниями (такими, например, как хищники или яды), люди ведут себя так, чтобы избежать их. Но даже если избежать неприятности не удалось, и она случилась, в дальнейшем когнитивный импульс в направлении избегания может сохраниться. Даже уходя в прошлое это событие по прежнему сохраняет власть над нашим вниманием. Тогда контрфактуальные мысли во многих случаях становятся частью избегающего поведения, пусть нереального, но виртуального. После свершившегося факта субъект все еще сосредоточен на том, чтобы избежать чего-то неприятного, представляя действие, которое можно было бы предпринять, чтобы избежать неприятных событий. Негативный аффект сигнализирует организму, что необходимо решить проблему, а контрфактуальное мышление (наряду с другими когнитивными механизмами) мобилизуется, чтобы противостоять проблеме.

Методология исследований, которая была принята в ранних исследованиях контрфактуального мышления, касалось исключительно его направления и оказалась недостаточной, чтобы объяснить его активацию. Например, в одном из ранних исследований испытуемым предъявляли краткое описание автомобильной аварии. Жертва, возвращавшаяся с работы домой была сбита водителем, находившемся в состоянии опьянения. Нормальность антецедента варьировали: часть испытуемых читало, что жертва ушла с работы раньше обычного, но ехала домой своим обычным путем; другие участники узнавали, что жертва выехала в обычное для себя время, но выбрала для себя другой маршрут до дома. Когда участников спрашивали, как можно было бы избежать аварии, они выстраивали свои контрфактуальные суждения вокруг того антецедента, который был необычным. Так, если необычным было время отъезда, испытуемые упоминали. Что жертва осталась бы жива, если бы ушла с работы позже, если необычным был выбранный путь, они замечали, что жертве стоило бы придерживаться более привычного маршрута. В демонстрациях этого типа контрфактуальная обработка обусловлена процедурой, а полученный эффект опирается на эффекты, касающиеся наполнения контрфактуального суждения, но не дает возможности различить само наполнение и активацию.

Различные направления подобных исследований показали, что активацию контрфактуального мышления определяет аффект. В этих исследованиях были использованы методы, которые позволили преодолеть описанные выше ограничения: исследователи чаще всего анализировали активацию, используя показатель частоты, с которой продуцировались контрфактуальные суждения. Дэвис с соавторами (1995) оценивали контрфактуальные мысли, появляющиеся у людей, которые переживали утрату. Во второй серии их исследования негативный аффект, измеренный на третьей неделе после события, надежно предсказывал частоту контрфактуальных мыслей в самоотчете респондента 15 месяцев спустя. То есть, чем тяжелее люди переживали утрату, тем чаще они впоследствии продуцировали контрфактуальные мысли, призванные исправить это событие. При этом обстоятельства утраты (как именно произошла утрата) не обладали предсказательной силой по отношению к активации контрфактуального мышления. Достоинством, которое делает эти данные особенно убедительными, является их близость к реальной жизни, хотя их корреляционный анализ не позволяет установить причинные связи [10, с. 247-248].

Сэнна и Терли (1996) экспериментально варьировали валентность исхода (позитивный или негативный) и степень его неожиданности (подтверждающий или опровергающий ожидания), а затем измеряли актуализацию контрфактуальных суждений, попросив испытуемых составлять перечень своих мыслей. По результатам трех экспериментов, которые охватывали целый спектр ситуаций, начиная от получения оценок на экзамене и заканчивая решением анаграмм, было установлено, что контрфактуальные мысли чаще возникают в ответ на негативный исход, чем на позитивный. Неожиданность исхода также влияет на активацию контрфактуальных суждений, причем неожиданный исход вызывает больше контрфактуальных мыслей по сравнению с ожидаемым. Клауер и Мигулла (1995) также показали, что возникновение спонтанных контрфактуальных мыслей более вероятно после неудачи, чем после успеха, но не обнаружили никакого влияния неожиданности исхода [10, с. 248].

Резе и Олсон (1997) также изучали, как валентность исхода воздействует на активацию контрфактуального мышления, но искали более прямого подтверждения тому, что за описанными выше эффектами стоит эмоциональное переживание как таковое, а не когнитивная оценка валентности результата. В опытах использовались описания ситуаций, ретроспективные самоотчеты и лабораторные задачи на достижение с контролируемой экспериментатором обратной связью об успехе. В этих экспериментах негативный исход чаще вызывал контрфактуальные мысли, чем позитивный. В отличие от данных Сэнна и Терли (1996) ожидания не оказывали существенного влияния на активацию. В этих экспериментах использовалась либо косвенная задача (перечислить возникшие мысли), либо измерение времени реакции. В последнем случае задержка времени ответа на контрфактуальную подсказку, предъявленную после задачи (т.е. ответ «да» или «нет» на высказывание «Моя оценка могла бы быть совсем другой»), была меньше после негативного исхода, чем после позитивного. Эти данные были проинтерпретированы следующим образом: в экспериментальном условии с негативным исходом участники с большей вероятностью сами делали контрфактуальное заключение, что и уменьшало время реакции. Во всех экспериментах, о которых сообщают Резе и Олсон (1997), оценка эмоций согласно самоотчету испытуемых опосредует влияние валентности исхода на активацию контрфактуальных суждений, причем негативный аффект объясняет значительную часть депрессии. Когда оценка эмоций оставалась неизменной, влияние валентности исхода исчезало. Другие переменные, такие как неожиданность, контролируемость, нормальность антецедента, не были надежными медиаторами для влияния валентности исхода и не влияли значимо на активацию контрфактуального мышления, когда их уровни изменяли в эксперименте [10, с. 249].

Таким образом, аффект является важной детерминантой контрфактуального мышления. Такие негативные эмоциональные состояния, как несчастье, гнев, депрессия активируют контрфактуальное мышление.

В заключение данного параграфа, хочется заметить, что практически все зафиксированные последствия контрфактуального мышления объясняются двумя механизмами: это эффекты контраста и причинно-следственного вывода. Эффект контраста имеет место, когда суждение оказывается более радикальным за счет непосредственного сходства с некоторым стандартом, когда контрфактуальная альтернатива отчетливо лучше или хуже, чем реальность. Эффекты причинно-следственного вывода, напротив, определяется связью между антецедентом и консеквентом в рамках контрфактуального условного суждения. Наличие такой связи часто заставляет сделать причинно-следственный вывод.