§ 5. Охранительные

предписания

для

должника

А. Возражения

Правовое

положение

должника

не

может

быть

ухудшено

путем

уступки

требования, которая

происходит

без

его

участия. Поэтому

он

имеет

возможность

противопоставить

новому

кредитору

все

возражения,

которые

были

обоснованы

к

моменту

получения

уведомления

об

уступке

против

прежнего

кредитора (ст. 386 ГК

РФ).

Под

возражениями, о

которых

говорится

в

ст. 386 ГК

РФ, следует

понимать

как

возражения

в

материальноправовом

смысле (Einreden), например

возражение

о

невыполнении

договора

цедентом

или

возражение

об

истечении

исковой

давности, так

и

возражения

в

процес-

суальном

смысле (Einwendungen), т. е. ссылки

на

то,

что

требование

не

возникло (например, вследствие

ничтож-

ности

договора, из

которого

цедент

выводит

требование,

уступленное

цессионарию) или

хотя

и

возникло, но

до

его

уступкибыло

прекращено (например, через

платеж

или

зачет).

Возражение ex persona cedentis является

обоснованным

к

указанному

в

ст. 386 ГК

РФ

моменту, если

его

правовое

основание

существо

61 Dernburg H . Das burgerliche Recht des deutschen Reichs und

Preussens. Bd. 2. Abt. 1. S. 302; Crome C. Op. cit. S. 335; Co-sack K.

Lehrbuch des deutschen burgerlichen Rechts. 5 Aufl. Jena, 1910. Bd. 1. S. 463;

Leonhard F. Op. cit. S.671.

вало

до

наступления

этого

момента

62.

При

этом

не

имеет

значения, был

ли

выполнен

фактический

состав

соответствующего

возражения

до

или

после

получения

должником

уведомления

об

уступке

63. Так, например, должнику

принадлежит

возражение

о

невыполненном

договоре

даже

тогда, когда

невыполнение

со

стороны

цедента

последовало

лишь

после

получения

должником

уведомления

об

уступке, поскольку

правовое

основание

этого

возражения

заложено

в

самой

природе

взаимного

договора (ст. 328 ГК

РФ); равным

образом

должник

может

ссылаться

на

истечение

исковой

давности

по

уступленному

притязанию

и

в

том

случае, когда

давностный

срок

завершился

после

получения

уведомления

об

уступке, так

как

истекшая

до

этого

часть

давностного

срока

засчитывается

и

в

отношении

цессионария (ст. 201 ГК

РФ).

Если

приобретенное

цессионарием

требование

неоднократно

передавалось

дальше, то

должник

может

противопоставить

последнему

цессионарию

все

материальные

и

процессуальные

возражения, которые

он

имеет

противего

предшествеников.

Помимо

возражений, упомянутых

в

ст. 386 ГК

РФ, должник

может

выдвинуть

против

цессионария

и

другие

возражения, а

именно: возражения,

вытекающие

из

его

личных

отношений

с

цессионарием (например,

возражение

о

предоставленной

ему

цессионарием

отсрочке), а

также

возражение

о

недействительности

договора

уступки (например,

вследствие

неуступаемости

требования). Однако

онлишенвозможности

ссылаться

на

пороки

лежащей

в

основании

договора

уступки

каузальной

сделки.

Б. Исполнение

прежнему

кредитору

Если

должник

не

был

письменно

уведомлен

цессионарием

или

цедентом

о

состоявшейся

уступке

требования, то

цессионарий

несет

риск

связанных

с

этим

неблагоприятных

последствий (п. 3 ст. 382 ГК

РФ).

Эти

последствия

могут

наступить

вследствие

открывающейся

для

не

уведомленного

об

уступке

должника

возможности

освободиться

от

сво

62Enneccerus L., Kipp Th., Wolff M. Op. cit. Bd.1. Abt.2.

S. 247; von Olshausen E. Glaubigerrecht und Schuld-nerschutz bei

Forderungsubergang und Regre.. Koln; Berlin; Bonn; Munchen, 1988. S. 33 ff.

63 B u l o w P . Grundprobleme des Schuldnerschutzes bei der Forderungsabtretung

// Juristische Arbeitsblatter. 1983. S. 8; H e i n r i c h s H . Op. cit. S.

415; K o h l e r H . Forderungsabtretung und Ausubung von Gestaltungsrechten //

Juristenzeitung. 1986. S. 516; S t u r n e r R . Op. cit. S. 395.

ей

обязанности

через

исполнение

цеденту (п. 3 ст. 382 ГК

РФ). Реализация

этой

возможности

приводит

к

освобождению

должника

64, на

что

он

может

сослаться

в

отношении

цессионария. В

этом

случае

цессионарий

вправе

истребовать

исполненное

от

цедента

на

основании

п. 1 ст. 1102

ГК

РФ (condictio indebiti).

По

смыслу

п. 3 ст. 382 ГК

РФ

не

уведомленный

об

уступке

должник

может

освободиться

не

только

через

исполнение

прежнему

кредитору,

но

также

и

посредством

заключения

с

ним

договора

о

прощении

долгаили

совершения

против

него

зачета

65.

В. Право

на

зачет

Для

того

чтобы

уступка

требования

не

ухудшала

положения

должника,

ему

предоставляется

право

зачесть

в

погашение

уступленного

требования

свое

требование

к

цеденту, если

зачитываемое

требование

возникло

по

основанию, существовавшему

к

моменту

получения

должником

уведомления

об

уступке, и

срок

этого

требования

наступил

до

его

получения

либо

этот

срок

не

указан

или

определен

моментом

востребования

(ст. 412 ГК

РФ). Если

требование

должника

к

цеденту

возникло

до

получения

им

уведомления

об

уступке, но

его

срок

еще

не

наступил,

то

это

не

исключает

возможности

зачета

в

том

случае, если

срок

этого

требования

наступает

не

позднее, чем

у

уступленного

требования

66.

Осуществление

зачета

приводит

к

прекращению

уступленного

требования.

Возникающий

в

связи

с

этим

вопрос, обязан

ли

цедент

возмещать

убытки

цессионарию, разрешается

согласно

лежащей

в

основании

уступки

каузальной

сделки.

Зачет, совершаемый

должником

в

соответствии

со

ст. 412 ГК

РФ,

существенно

отличается

от

зачета, который

он

может

произвести

на

основании

п. 3 ст. 382 ГК

РФ. В

силу

ст. 412 ГК

РФ

должник

имеет

право

на

зачет, в

силу

п. 3 ст. 382 ГК

РФ – фактическую

возможность

освободиться

от

своей

обязанности

в

отношении

цессионария

посредством

совершения

зачета

против

цедента, несмотря

на

отсутствие

условий, при

которых

может

быть

произведен

зачет (ст. 410 ГК

РФ). Далее, в

первом

64 В

качестве

освобождающего

исполнения

действует

также

исполнение,

совершенное

третьим

лицом (п. 1 ст. 313 ГК

РФ) (см.: Oertmann P. Das

Recht der Schuldverhaltnisse. S. 279).

65 Ср.: Larenz K. Op. cit. S. 285; Tuhr A., Escher A. Op. cit.

S. 360; Keller

M., Schobi C. Op. cit. S. 62; Guhl T. Op. cit. S.252.

66Enneccerus L., Kipp Th., Wolff M. Op. cit. Bd.1. Abt.2.

S. 253.

случае

заявление

о

зачете

направляется

к

цессионарию, во

втором – к

цеденту. И

наконец, зачет

на

основании

ст. 412 ГК

РФ

производится

должником, получившим

уведомление

об

уступке, в

то

время

как

совершение

зачета

на

основании

п. 3 ст. 382 ГК

РФ

возможно

лишь

при

условии, если

должник

не

получил

письменного

уведомления

о

состоявшейся

цессии.

В.Б. Чуваков

Понятие

и

признаки

ценных

бумаг

Статья 128 ГК

РФ

относит

к

числу

объектов

гражданских

прав

ценные

бумаги. Наша

задача — разобраться

в

том, что

из

себя

представляет

этот

юридическийфеномен.

§ 1

Понятие

ценной

бумаги

выявляется

в

результате

анализа

функций,

выполняемых

в

гражданском

и

торговом

обороте

юридическими

документами.

Документ, который

удостоверяет

какое-либо

субъективное

гражданское

право, может

иметь

для

него

различное

значение

1.

Некоторые

документы, например

выданная

заемщиком

долговая

расписка (п. 2 ст. 808 ГК

РФ), служат

средством

доказывания

права

в

судебном

процессе. В

этом

случае

документ

выполняет

в

отношении

права

только

удостоверительную

функцию. Такой

документ

имеет

значение

исключительно

в

процессуальном

праве, играя

роль

одного

из

доказательств

по

делу

и

не

затрагивая

материально-правовых

вопросов

возникновения, существования

и

прекращения

субъективного

гражданского

права. Так, в

соответствии

с

п. 1 ст. 808 ГК

РФ

договор

займа

между

гражданами, если

его

сумма

превышает

не

менее

чем

в

десять

раз

установленный

законом

минимальный

размер

оплаты

труда, должен

быть

заключен

в

письменной

форме. Однако

несоблюдение

простой

письменной

формы

этой

сделки

не

влияет

на

ее

действительность

и

только

лишает

стороны

права

в

случае

спора

ссылаться

в

подтверждение

сделки

и

ее

условий

на

свидетельские

показания, не

исключая

их

права

приводить

письменные

и

другие

доказательства (п. 1 ст. 162 ГК

РФ).

Иногда

документ

наделяется

не

только

процессуальным, но

и

материально-

правовым

значением. В

этом

случае

составление

документа

необходимо

не

только

для

доказательства

существования

права, но

и

для

его

возникновения. Так, например, залоговое

право

не

может

воз

1 Агарков

М. М. Основы

банкового

права. Учение

о

ценных

бумагах.

М., 1994. С. 173 – 175; Крашенинников

Е

. А. Ценные

бумаги

на

предъявителя.

Ярославль, 1995. С. 5, 6.

никнуть

без

документа

о

залоге (ст. 339 ГК

РФ). Равным

образом

права

сторон

по

договору

купли-продажи

недвижимости

возникают

только

при

условии

составления

письменного

документа (ст. 550 ГК

РФ). Такого

родадокументы

называются

конститутивными.

Наконец, документ

может

иметь

значение

при

осуществлении

выраженного

в

нем

права. Целый

ряд

документов (вексель, чек, акция

и

т. д.) характеризуются

тем, что

осуществление

прав

по

этим

документам

невозможно

без

предъявления

документа. Так, для

истребования

вклада (депозита), право

на

получение

которого

удостоверено

сберегательным

(депозитным) сертификатом, вкладчик (держатель

сертификата)

должен

предъявить

сертификат

в

кредитную

организацию (п. 17 Положения

о

сберегательных

и

депозитных

сертификатах

кредитных

организаций, утвержденного

письмом

Центрального

Банка

России

от 10

февраля 1992 г. № 14-3-20). Согласно

п. 1 ст. 17 Федерального

закона

“Об

ипотеке (залоге

недвижимости)” при

осуществлении

своих

прав

владелец

закладной

обязан

предъявлять

ее

обязанному

лицу, в

отношении

которого

осуществляется

соответствующее

право. Такие

презентационные

документы

именуются

ценными

бумагами.

Таким

образом, ценная

бумага

представляет

собой

документ, предъявление

которого

необходимо

для

осуществления

воплощенного

в

нем

субъективного

гражданского

права

2.

Любая

ценная

бумага

характеризуется

тремя

признаками, которые

позволяют

отграничить

ценные

бумаги

отсходных

правовых

явлений.

Во-первых, ценная

бумага — это

всегда

обособленный

документ.

Г.Ф. Шершеневич

отмечал: “Внешним

образом

ценная

бумага

проявляется

как

документ

, имеющий

отдельное

существование. Если

право

имеет

следы

в

книгах, например

по

текущему

счету, то

ценной

бумаги

нет, потому

что

не

существует

особого

документа” 3. С

точки

зрения

этого

признака

не

попадают

в

разряд

ценных

бумаг

так

называемые

“бездокументарные

ценные

бумаги” (см. ниже, § 4).

Во-вторых, ценная

бумага

воплощает

в

себе

определенное

субъективное

гражданское

право. Для

понятия

ценной

бумаги

не

имеет

значения,

какое

право

в

ней

документировано. Содержание

ценных

бумаг

2 В

основе

этого

определения

лежит

дефиниция, сформулированная

Г. Бруннером: “Wertpapier ist eine Urkunde uber ein Privatrecht, dessen Verwertung

durch die Innehabung der Urkunde privatrechtlich bedingt ist” (B r unner H . Die

Wertpapiere // Handbuch des deutschen Handels-, See- und Wechselrechts.

Herausgegeben von Dr. W. Endemann. Leipzig, 1882. Bd. 2. S. 147).

3 Шершеневич

Г

. Ф. Курс

торгового

права. 4-е

изд. Спб., 1908. Т. 2.

С. 63.

могут

составлять

обязательственные, вещные

или

корпоративные

права.

С

точки

зрения

этого

признака

не

относятся

к

ценным

бумагам, например,

почтовые

и

гербовые

марки, завещания, багажные

свидетельства,

номерные

банковские

талоны, поскольку

они

не

воплощают

в

себе

какого-

либо

субъективного

гражданского

права

4.

В-третьих, ценная

бумага

характеризуется

не

просто

овеществлением

в

ней

субъективного

права, а

особой

связью

между

бумагой

и

правом,

которая

состоит

в

том, что

для

осуществления

выраженного

в

бумаге

права

необходимо

ее

предъявление

должнику

5. С

точки

зрения

этого

признака

не

обладают

природой

ценных

бумаг

документы,

имеющие

в

отношении

удостоверенных

ими

прав

лишь

доказательственное

или

конститутивное

значение. Кроме

того, в

силу

принципиальной

несовместимости

с

началом

презентации

к

ценным

бумагам

не

могут

бытьпричислены “бездокументарныеценные

бумаги”.

§ 2

По

вопросу

о

признаках

ценных

бумаг

в

литературе

были

высказаны

и

иные

точки

зрения. Некоторые

авторы

утверждают, что

тот

или

иной

из

указанных

нами

признаков

не

является

специфицирующим

для

ценных

бумаг. Другие

полагают, что

этих

признаков

недостаточно

и

требуется

выделение

дополнительных

имманентных

признаков

ценной

бумаги.

По

мнению

В.В. Чанкина, “применение

сложных

средств

коммуникации,

компьютерной

техники

на

рынке

ценных

бумаг (фондовая

биржа)

полностью

исключает

необходимость

предъявления

ценных

бумаг

4 Крашенинников

Е. А. Указ. соч. С. 6.

5 В

юридической

литературе

существовала

также

теория, представители

которой

усматривали

особую

связь

между

бумагой

и

правом

в

том, что

распоряжение

документированным

правом

осуществляется

посредством

распоряжения

бумагой. Ценной

бумагой

признавался

только

такой

документ, для

которого

справедливым

оказывался

принцип: право

из

бумаги

следует

праву

на

бумагу.

Однако

эта

теория, исключающая

из

разряда

ценных

бумаг

ректа-бумаги

с

присущим

им

принципом

следования

права

на

бумагу

праву

из

бумаги, не

получила

признания

в

цивилистике (подробнее

об

этом

см.: Rehfeldt B .,

Z o l l n e r W . Wertpapierrecht: ein Stu-dienbuch. 12 Aufl. Munchen, 1978. S. 15;

Крашенинников

Е

. А. Правовая

природа

ректа-бумаг // Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1996. Вып. 3. С. 4).

для

реализации

предусмотренного

в

них

права” 6. В

литературе

справедливо

отмечалось, что

это

утверждение

покоится

на

смешении

автором

понятий “право

на

бумагу” и “право

из

бумаги”. Предъявление

ценной

бумаги

необходимо

лишь

при

осуществлении

права

из

бумаги, в

то

время

как

на

фондовой

бирже

при

совершении

сделок

с

ценными

бумагами

реализуется

право

на

бумагу

как

телесную

вещь

7.

Негативное

отношение

к

началу

презентации

как

имманентному

признаку

ценных

бумаг

выражает

Д.А. Медведев. Он

полагает, что

существуют

такие

ценные

бумаги, как, например, акции

и

облигации

акционерных

обществ, исполнение

по

которым

в

виде

выплаты

дивидендов

или

процентов

гарантируется

и

без

предъявления

бумаги

обязанному

лицу

8. Однако

и

эта

попытка

изъять

из

числа

сущностных

признаков

ценной

бумаги

необходимость

предъявления

документа

для

осуществления

выраженного

в

нем

права

терпит

фиаско. Акции

и

облигации

акционерных

обществ

могут

быть

предъявительскими

и

именными

(абз. 3 п. 2 ст. 25, абз. 8 п. 3 ст. 33 Федерального

закона “Об

акционерных

обществах”, абз. 5 ст. 2 Федерального

закона “О

рынке

ценных

бумаг”). Акции

и

облигации

на

предъявителя

характеризуются

тем, что

легитимация

их

держателя

в

качестве

субъекта

соответствующего

права

определяется

одним

лишь

фактом

презентации

бумаги

акционерному

обществу. При

этом

акционерное

общество

может

исполнить

лежащую

на

нем

обязанность, в

частности

по

уплате

дивидендов

или

процентов,

только

в

отношении

предъявителя

бумаги. Именные

акции

и

облигации

легитимируют

своего

держателя

в

качестве

субъекта

выраженных

в

них

прав, если

его

имя

названо

в

тексте

предъявленной

им

бумаги

и, кроме

того, внесено

в

книгу (реестр) акционерного

общества

9. В

соответствии

с

действующим

российским

законодательством

именные

акции

и

обли

6 Чанкин

В. В. Правовые

проблемы

формирования

рынка

ценных

бумаг

// Правовые

проблемы

экономическойреформы. Ярославль, 1991. С. 63.

7 Крашенинников

Е

. А. Признаки

ценных

бумаг // Тези

доповiдей i

наукових

повiдомлень

науково-практичноi конференцii “Проблеми

пiдготовки

нового

Цивiльного

кодексу

Украiни” (20 – 21 травня 1993 року). Киiв, 1993.

С. 74; Лазурина

М

. Е., Крашенинникова

Л

. Е

. К

определению

ценных

бумаг // Очеркипо

торговому

праву. Ярославль, 1994. Вып. 1. С. 67.

8 Медведев

Д. А. Вопросы

ценных

бумаг // Правоведение. 1992. № 1.

С. 115.

9 Агарков

М. М. Указ. соч. С. 195 – 196; Крашенинников

Е. А. Именные

акции

акционерных

обществ // Правовые

проблемы

экономической

реформы. Ярославль, 1991. С. 65 – 66; Он

же

. Именная

акция

как

ценная

бумага // Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1995. Вып. 2. С. 7, 8;

Власова

А. В. Юридическая

природа

акций // Очерки

по

торговому

праву.

Ярославль, 1994. Вып. 1. С. 57.

гации

акционерных

обществ

передаются

посредством

трансферта

по

акционерной

книге, который

совершается

на

основании

заявления

отчуждателя,

сопровождаемого

предъявлением

бумаги

акционерному

обществу

10. Поскольку

каждая

передача

именной

акции

и

облигации

сопровождается

внесением

соответствующей

записи

в

реестр

акционерного

общества, надлежащим

образом

легитимированный

держатель

бумаги

может

не

предъявлять

ее

при

каждом

акте

осуществления

своего

права (например, при

получении

дивидендов

или

процентов).

В

этом

случае

акционерное

общество

вправе

чинить

исполнение,

довольствуясь

легитимацией

держателя

акции

или

облигации

на

основании

одной

лишь

записи

в

акционерной

книге. Однако

наличие

такой

возможности

у

акционерного

общества

не

означает

исключения

из

общего

правила

о

необходимости

предъявления

ценной

бумаги

для

осуществления

выраженного

в

ней

права: в

этом

случае

для

осуществления

права

на

получение

дивидендов

и

процентов

достаточным

оказывается

то

предъявление

бумаги, которое

имело

место

при

совершении

первоначальной

записи

в

книге

акционерного

общества

или

при

трансфер

те

11

.

Против

начала

презентации

как

имманентного

признака

ценных

бумаг

выступает

также

И.В. Редькин. По

его

мнению, “признак

презентации,

характеризующий

ценные

бумаги

в

их

классическом

варианте,

теряет

свое

значение

в

отношении

современных

модификаций” 12, т. е. в

отношении “бездокументарных

ценных

бумаг”. Этим

утверждением

автор

переворачивает

все

с

ног

на

голову. Верным

является

не

то, что

начало

презентации

не

является

имманентным

признаком

ценных

бумаг,

поскольку

им

не

обладают “бездокументарные

ценные

бумаги”, а

то,

что “бездокументарные

ценные

бумаги” не

являются

ценными

бумагами,

так

как

они

несовместимы

с

началом

презентации, а

также

не

обладают

другими

признаками

ценных

бумаг.

В.А. Белов

предлагает

к

числу

традиционно

выделяемых

признаков

ценной

бумаги

отнести

и

такие

признаки, как

оборотоспособность

и

10 Крашенинников

Е

. А. Правовая

природа

ректа-бумаг. С. 10.

Прим. 22; Власова

А. В. Способ

передачи

именных

акций // Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1998. Вып. 5. С. 74 – 77.

11 Агарков

М. М. Указ. соч. С. 237 – 239; Крашенинников

Е

. А

. Именные

акции

акционерных

обществ. С. 68; Он

же

. Признаки

ценных

бумаг. С. 75, 76; Власова

А. В. Юридическая

природа

акций.

С. 56 – 57.

12 Редькин

И. В. Классическая

правовая

модель

ценных

бумаг

и

ее

современные

модификации // Российский

юридический

журнал. 1994. № 2. С. 70

публичная

достоверность

документа

13. Действительно, признак

оборотоспособности

(транзитивности) ценных

бумаг

в

определенной

мере

позволяет

отграничивать

их

от

легитимационных

документов (билетов

денежно-

вещевой

лотереи, проездных

билетов

и

др.). Хотя

последние

и

могут

в

отдельных

случаях

переходить

из

рук

в

руки, это

не

дает

основания

считать

их

транзитивными

документами. Легитимационные

бумаги

предназначены

не

для

обращения, а

лишь

для

облегчения

должнику

определения

личности

лица, в

отношении

которого

он

должен

совершить

определенные

действия

14. Что

же

в

таком

случае

не

позволяет

зачислить

транзитивность

в

разряд

признаков

ценной

бумаги? Все

дело

в

том, что

существуют

ценные

бумаги, не

обладающие

оборотоспособностью.

Классический

пример — именной

чек, который

согласно

п. 2 ст. 880 ГК

РФ

передаче

не

подлежит.

То

же

самое

следует

сказать

и

о

публичной

достоверности. Напомним,

что

публичной

достоверностью

называется

свойство

таких

документов,

содержание

которых

безусловно

определяет

права

их

добросовестного

приобретателя

15. Тот, кто

приобретает

такую

бумагу,

добросовестно

доверяя

ее

содержанию, приобретает

выраженное

в

ней

право

таким, каким

оно

является

согласно

этому

содержанию. Благода

13 Белов

В. А. Ценные

бумаги

как

объекты

гражданских

прав: вопросы

теории: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996. С. 13 и

след. “Традиционными”

признаками

ценных

бумаг

автор

называет 1) документарность,

2) формализм, 3) удостоверение

имущественных

прав, 4) взаимосвязь

права

на

бумагу

с

правом

из

бумаги, 5) необходимость

предъявления

для

реализации

права

на

бумагу

и

права

из

бумаги, 6) положительное

указание

закона. Многие

из

упомянутых

В.А. Беловым

признаков

ценной

бумаги

вызывают

те

или

иные

возражения. Свойственный

ценным

бумагам

признак

документарности

В.А. Белов

по

сути

сводит

на

нет, так

как

он

предлагает

под

документарной

формой

ценных

бумаг

понимать

всякую — бумажную, магнитную, электронную

и

др. — внешнюю

форму

информационной

записи

о

гражданских

правоотношениях.

Третий

из

предлагаемых

им

признаков (удостоверение

имущественных

прав) недопустимо

исключает

из

разряда

ценных

бумаг

акции, которые

воплощают

право

членства

в

корпорации, являющееся

по

своей

природе

личным

неимущественным

правом. Взаимосвязь

права

на

бумагу

с

правом

из

бумаги

вытекает

из

признака

воплощения

субъективного

гражданского

права

в

документе

и

не

требует

превращения

ее

в

самостоятельный

признак

ценной

бумаги. Необходимость

предъявления

ценной

бумаги

для

осуществления

права

на

бумагу, как

уже

отмечалось, не

является

и

не

должна

являться

признаком,

присущим

ценнойбумаге.

14 Крашенинников

Е

. А. О

легальных

определениях

ценных

бумаг

// Правоведение. 1992. № 4. С. 38.

15 Brunner H. Op. cit. S.168; Агарков

М.М. Указ. соч. С. 199.

ря

этому

исключается

возможность

противопоставления

требованию

добросовестного

приобретателя

бумаги

возражений, основанных

на

отношениях

обязанного

лица

к

его

предшественникам. Должник

по

бумаге

может

противопоставить

правомерному

держателю

только

такие

возражения,

которые

касаются

действительности

бумаги (например, о

том,

что

бумага

подделана), вытекают

из

ее

содержания (например, указанный

в

документе

срок

погашения

еще

не

наступил) или

полагаются

ему

непосредственно

против

предъявителя (например, ссылка

должника

на

предоставленную

ему

предъявителем

отсрочку

платежа) 16. Публичной

достоверностью

обладает

большинство

ценных

бумаг (предъявительские,

ордерные

и

именные

ценные

бумаги). Но

обыкновенные

именные

ценные

бумаги (именной

вексель, именной

депозитный (сберегательный)

сертификат, именной

чек

и

т. д.) такого

свойства

лишены

17, что

свидетельствует

о

невозможности

отнесения

публичной

достоверности

к

имманентным

признакам

всякойценной

бумаги

18.

Таким

образом, ни

одна

из

рассмотренных

нами

попыток

опровергнуть

классическое

понятие

ценной

бумаги

и

вытекающий

из

него

набор

специфических

признаков

ценной

бумаги

не

увенчалась

успехом.

§ 3

Рассмотрев

существующие

в

современной

юридическойлитературе

мнения

относительно

понятия

и

признаков

ценной

бумаги, обратимся

к

ее

легальной

дефиниции. В

соответствии

с

п. 1 ст. 142 ГК

РФ

ценной

бумагой

является

документ, удостоверяющий

с

соблюдением

формы

и

обязательных

реквизитов

имущественные

права, осуществление

или

16 Агарков

М. М. Указ. соч. С. 199; Крашенинников

Е. А. Ценные

бумаги

на

предъявителя. С. 19 – 20, 81 – 83.

17 Агарков

М. М. Указ. соч. С. 203; Крашенинников

Е. А.

Обыкновенные

именные

ценные

бумаги // Хозяйство

и

право. 1996. № 12. С. 78;

Он

же. Правовая

природа

ректа-бумаг. С. 4; Чуваков

В. Б. Обыкновенные

именные

ценные

бумаги // Актуальные

проблемы

правоведения. Ярославль,

1997. С. 22.

18 Интересно

отметить, что

В.А. Белов, распространяя

свойство

публичной

достоверности

на

все

ценные

бумаги, утверждает, что

ректа-бумаги

не

являются

ценными

бумагами (см.: Белов

В

. А

. Ценные

бумаги

в

российском

гражданском

праве. М., 1996. С. 80). Однако

этот

вывод

противоречит

действующему

гражданскому

законодательству, которое

относит

ректа-бумаги

к

числу

ценных

бумаг (см.: Крашенинников

Е

. А. Правовая

природа

ректа-бумаг.

С. 4; Чуваков

В. Б. Указ. соч. С. 22, 23).

передача

которых

возможны

только

при

его

предъявлении. Это

определение

страдает, по

меньшеймере, четырьмя

недостатками.

Во-первых, указание

на

имущественный

характер

прав, удостоверяемых

ценными

бумагами, делает

определение

слишком

узким: оно

не

охватывает

содержания

некоторых

ценных

бумаг, в

частности

акций

акционерных

обществ. Будучи

корпоративной

ценной

бумагой, акция

воплощает

не

имущественное

право, а

личное

неимущественное

право

членства

в

корпорации, из

которого

проистекают

как

имущественные

(право

на

участие

в

прибылях

и

в

ликвидационном

остатке), так

и

неимущественные

права

акционера (право

на

участие

в

общем

собрании,

активное

и

пассивное

избирательное

право

на

занятие

должностей

в

обществе, право

знакомиться

с

данными

бухгалтерского

учета

и

отчетности

идругой

документацией

акционерного

общества) 19.

Следуя

мнению

авторов

ГК

РФ

о

имущественном

характере

любого

удостоверенного

ценной

бумагой

субъективного

гражданского

права,

разработчики

Федерального

закона “Об

акционерных

обществах” рассматривают

содержащиеся

в

акциях

права

в

качестве

обязательственных

(абз. 1 п. 1 ст. 2). Однако

отношения

между

акционером

и

акционерным

обществом

не

являются

по

своей

природе

обязательственными

правоотношениями. Обязательство

призвано

опосредовать

исключительно

имущественные

отношения

20. В

отличие

от

этого

в

момент

возникновения

права

на

акцию

ее

приобретателю

еще

не

принадлежат

какие-

либо

имущественные

права. Для

их

возникновения

требуется

наличие

дополнительных

юридических

фактов

или

их

составов. Так,

для

возникновения

имущественного

права

акционера

на

получение

дивидендов

необходимо

принятие

органом

акционерного

общества

решения

о

выплате

дивидендов

и

включение

конкретного

акционера

в

список

лиц, имеющих

право

на

получение

дивиденда (п. 3, 4 ст. 42

Федерального

закона “Об

акционерных

обществах”). Для

возникновения

имущественного

права

акционера

на

ликвидационный

остаток

необходимо

принятие

решения

о

ликвидации

акционерного

общества, наличие

имущества

у

акционерного

общества

после

завершения

расчетов

с

кредиторами

и

некоторые

другие

юридические

факты (ст. 21 – 23 Федерального

закона “Об

акционерных

обществах”). С

момента

приобретения

права

на

акцию

у

ее

держателя

возникают

только

некоторые

неимущественные

права

по

отношению

к

обществу (право

на

получение

информации

о

деятельности

общества, право

на

участие

в

управлении

19 Крашенинников

Е

. А. О

легальных

определениях

ценных

бумаг.

С. 37.

20 Агарков

М. М

. Обязательство

по

советскому

гражданскому

праву.

М., 1940. С. 41; Иоффе

О

. С

. Обязательственное

право. М., 1975. С. 4 – 6.

делами

общества

и

др.). Но

эти

права, носящие

корпоративный

характер,

не

являются

обязательственными

правами. Сказанное

позволяет

утверждать,

что

акция

воплощает

в

себе

не

обязательственное

субъективное

гражданское

право, а

право

членства

в

корпорации

21.

В

связи

с

изложенным

интересно

отметить, что

ни

один

авторитетный

исследователь

ценных

бумаг

не

указывает

в

определении

бумаги

на

овеществление

в

ней

имущественного

права. Родоначальник

современной

теории

ценных

бумаг

Г. Бруннер

подчеркивает

в

своей

дефиниции

не

имущественный, а

частно-правовой

характер

документированного

права

22. Его

примеру

следуют

и

современные

германские

коммерциалисты

23. Э. Якоби, взгляды

которого

приняты

господствующим

в

германской

науке

направлением

в

теории

ценных

бумаг, ограничивается

в

своем

определении

ценной

бумаги

констатацией

того, что

она

является

носителем

права, не

конкретизируя

природы

последнего

24. Аналогичное

решение

вопроса

дает

М.М. Агарков

25.

Во-вторых, в

легальной

дефиниции

ценной

бумаги

используется

некорректное

словосочетание “обязательные

реквизиты”. Слово “реквизит”

впереводеслатыниозначаеттребуемое

ивсоединениисприлагательным

“обязательный” образует “масляноемасло”.

В-третьих, заключенное

в

п. 1 ст. 142 ГК

РФ

правило

не

согласуется

с

теми

нормативными

правовыми

актами, которые

позволяют

признать

документ

ценной

бумагой

и

при

отсутствии

в

нем

некоторых

реквизитов

(см., напр., ст. 2 и 76 Положения

о

переводном

и

простом

векселе

от 7 августа 1937 г.).

В-четвертых, необходимость

предъявления

документа

для

передачи

удостоверенного

им

права

необоснованно

отнесена

к

числу

признаков

всякой

ценной

бумаги. В

науке

гражданского

и

торгового

права

“предъявление

ценной

бумаги” традиционно

рассматривается

как

акт

ее

презентации

должнику, который

необходим

лишь

для

осуществления

21 Цитович

П. П. Учебник

торгового

права. Киев; Спб., 1891. Вып. 1.

С. 186; Шершеневич

Г. Ф

. Учебник

торгового

права (по

изданию 1914 г.).

М., 1994. С. 144; Агарков

М. М. Основы

банкового

права. Учение

о

ценных

бумагах. С. 175; Крашенинников

Е. А. Именные

акции

акционерных

обществ. С. 65; Власова

А. В. Способ

передачи

именных

акций. С.

72 – 73.

22 Brunner H. Op. cit. S.147.

23 Rehfeldt B., Zollner W. Op. cit. S. 14.

24 Jacobi E.Grundri. des Rechts der Wertpapiere im allgemei-nen. 3 Aufl.

Leipzig, 1928. S. 10, 11.25 Агарков

М. М

. Основы

банкового

права. Учение

о

ценных

бумагах.

С. 175.

выраженного

в

ней

права. Что

касается

передачи

этого

права, то

в

ряде

случаев

одним

из

элементов

необходимого

для

такой

передачи

юридико-

фактического

состава

выступает

не

презентация

бумаги

должнику, а

ее

вручение (traditio) правоприобретателю. Но

и

необходимость

вручения

бумаги

приобретателю

для

передачи

воплощенного

в

ней

права

нельзя

назвать

признаком

ценной

бумаги, поскольку

такая

необходимость

установлена

лишь

для

некоторых, а

не

для

всех

видов

ценных

бумаг.

Так, основанием

перехода

права, выраженного

в

ценной

бумаге

на

предъявителя, является

юридико-фактический

состав, включающий

в

себя

соглашение

о

переходе

права

собственности

на

предъявительскую

бумагу

и

ее

вручение

приобретателю

26. Необходимость

вручения

бумаги

на

предъявителя

для

передачи

воплощенного

в

ней

права

подтверждается

и

в

п. 1 ст. 146 ГК

РФ. Для

передачи

права, удостоверенного

ордерной

ценной

бумагой (путем

индоссамента

или

цессии), также

требуется

еевручение

приобретателю

27.

Однако

для

передачи

права, удостоверенного

именной

или

обыкновенной

именной

бумагой, вручение

бумаги

приобретателю

не

требуется.

Как

уже

отмечалось, именные

ценные

бумаги

по

российскому

законодательству

передаются

путем

трансферта

по

книге

обязанного

лица, совершаемого

по

заявлению

отчуждателя

бумаги. В

соответствии

сч. 3 ст. 29 Федерального

закона “О

рынке

ценных

бумаг” право

на

именную

ценную

бумагу

переходит

к

приобретателю “в

случае

учета

прав

приобретателя

на

ценные

бумаги

в

системе

ведения

реестра — с

момента

передачи

ему

сертификата

ценной

бумаги

после

внесения

приходной

записи

по

лицевому

счету

приобретателя; в

случае

учета

прав

приобретателя

на

ценные

бумаги

у

лица, осуществляющего

депозитарную

деятельность, с

депонированием

сертификата

ценной

бумаги

у

депозитария

— с

момента

внесения

приходной

записи

по

счету

депо

приобретателя”.

При

этом

права, закрепленные

ценной

бумагой, переходят

к

их

приобретателю

с

момента

перехода

прав

на

эту

ценную

бумагу (ч.

26 Крашенинников

Е. А. Предъявительские

ценные

бумаги

// Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1994. Вып. 1. С. 41; Он

же

. Ценные

бумаги

на

предъявителя. С. 66.

27 G i e r k e O . Deutsches Privatrecht. Leipzig, 1905. Bd. 2. S. 147, 150;

J a c o b i E. Die Wertpapiere // Handbuch des gesamten Handelsrechts.

Herausgegeben von Dr. V. Ehrenberg. Leipzig, 1917. Bd. 4. Abt. 1. S. 456, 467;

Baumbach A., Hefermehl W. Wechselgesetz und Scheckgesetz mit

Nebengesetzen und einer Einfuhrung in das Wertpapierrecht. 19 Aufl. Munchen,

1995. S. 161 – 165; Крашенинников

Е

. А. Способы

передачи

векселя

// Очеркипо

торговому

праву. Ярославль, 1997. Вып. 4. С. 15, 19.

4 ст. 29 Федерального

закона “О

рынке

ценных

бумаг”). Таким

образом,

для

приобретения

права

на

именную

ценную

бумагу

и

права, выраженного

в

именной

ценной

бумаге, конститутивное

значение

имеет

одно

лишь

внесение

в

реестр

записи

о

переходе

права

28.

Права, удостоверенные

обыкновенными

именными

ценными

бумагами,

передаются

в

порядке, установленном

для

уступки

требований

(цессии) 29, и

переходят

от

цедента

к

цессионарию

в

момент

заключения

договора

цессии

30. В

отношении

ректа-бумаг

право

на

бумагу

следует

праву

из

бумаги. Если

удостоверенное

ценной

бумагой

право

переходит

к

другому

лицу, последнее

приобретает

право

собственности

на

бумагу

независимо

от

того, была

ли

передана

ему

бумага. Поэтому

для

передачи

права, удостоверенного

обыкновенной

именной

ценной

бумагой,

вручения

бумаги

не

требуется

31.

Сказанное

позволяет

утверждать, что

определение

ценной

бумаги,

изложенное

в

п. 1 ст. 142 ГК

РФ, не

является

теоретически

обоснованным

инепригодно

для

практического

применения.

Следует

отметить, что

в

отечественном

законодательстве

встречались

и

более

удачные

формулировки

понятия

ценной

бумаги. Так, вп. 1

ст. 31 Основ

гражданского

законодательства

Союза

ССР

и

республик

1991 г. ценная

бумага

определялась

как “документ, удостоверяющий

имущественное

право, которое

может

быть

осуществлено

только

при

предъявлении

подлинника

этого

документа”. Исключив

из

этой

дефиниции

указание

на

имущественный

характер

удостоверяемого

ценной

бумагой

права

и

излишнее

требование

презентации

подлинника

доку

28 Крашенинников

Е. А. Именная

акция

как

ценная

бумага. С. 10;

Власова

А. В. Способпередачи

именных

акций. С. 75.

29 Пункт 2 ст. 146 ГК

РФ

называет

цессию

способом

передачи

именных

ценных

бумаг. Однако, следует

учитывать, что

ГК

РФ

под

термином “именная

ценная

бумага” понимает

исключительно

ректа-бумаги (см.: Крашенинников

Е. А. Правовая

природа

ректа-бумаг. С. 10. Прим. 22; Чуваков

В. Б.

Указ. соч. С. 21).

30 G i e r k e O . Deutsches Privatrecht. Munchen und Leipzig,

1917. Bd. 3. S. 184; Enneccerus L., Kipp Th., Wolff M. Lehrbuch

des burgerlichen Rechts. 25/29 Aufl. Marburg, 1927. Bd. 1. Abt. 2. S. 246;

G u h l T . Das Schweizerische Obligationenrecht mit Einschluss des Handels- und

Wertpapierrechts. 8 Aufl. Zurich, 1995. S. 244, 251; B r o x H. Allgemeines

Schuldrecht. 24 Aufl. Munchen, 1997. S. 233.

31 C o s a c k K. Lehrbuch des deutschen burgerlichen Rechts. 5 Aufl. Jena,

1912. Bd. 2. S. 431; Hueck A., Canaris C.-W. Recht der Wertpapiere.

11 Aufl. Munchen, 1977. S. 21; Baumbach A., Hefermehl W. Op. cit.

S. 29; Крашенинников

Е. А. Правоваяприрода

ректа-бумаг. С. 10.

мента, мы

получим

теоретически

выдержанное

определение

понятия

“ценная

бумага”.

§ 4

После

того

как

мы

рассмотрели

понятие

и

признаки

ценной

бумаги,

обратимся

к

воспринятой

российским

законодателем

конструкции “бездокументарных

ценных

бумаг”.

Конструкция

ценных

бумаг

в

форме “записей

на

счетах” была

впервые

введена

Положением

о

выпуске

и

обращении

ценных

бумаг

и

фондовых

биржах

в

РСФСР

от 28 декабря 1991 г. 32 ГК

РФ

говорит

о

бездокументарной

форме

фиксации

прав, закрепленных

ценной

бумагой

(п. 1 ст. 149), признавая

ее

средством

доказывания

права, удостоверенного

ценной

бумагой (п. 2 ст. 142). В

то

же

время

Федеральный

закон

“О

рынке

ценных

бумаг” допускает

существование “бездокументарных

ценных

бумаг”, т. е. эмиссионных

именных

ценных

бумаг

бездокументарной

формы

выпуска (ст. 2, 16), при

которой

права

владельца

удостоверяются

в

системе

ведения

реестра — записями

на

лицевых

счетах

у

держателя

реестра

или

в

случае

учета

прав

в

депозитарии — записями

по

счетам

депо

в

депозитариях (ст. 2, 28).

Вопрос

о

правовой

природе

так

называемых “бездокументарных

ценных

бумаг” до

настоящего

времени

остается

дискуссионным. Одни

авторы

предпринимают

попытки

полностью

отождествить

бездокументарный

способ

фиксации

прав

с

ценными

бумагами

со

всеми

вытекающими

отсюда

юридическими

последствиями

33. Другие

авторы

справедливо

исходят

из

того, что “бездокументарные

ценные

бумаги” не

имеют

ничего

общего

с

ценными

бумагами

в

собственном

смысле

этого

слова

34. Действительно, “бездокументарная

ценная

бумага” в

силу

сво

32 СП

РФ. 1992. № 5. Ст. 26.

33 Козлов

А. А. К

вопросу

о

термине “ценные

бумаги” // Деньги

и

кредит. 1991. № 9. С. 55 – 56; Павлодский

Е

. А. Монография

Е.А. Крашенинникова

“Ценные

бумаги

на

предъявителя” // Делоиправо. 1996. № 5. С. 46.

34 Крашенинников

Е. А. О

легальных

определениях

ценных

бумаг.

С. 38; Он

же

. Ценные

бумаги

на

предъявителя. С. 11 – 12; Суханов

Е

. А.

Ценные

бумаги: мировая

практика

и

российское “новаторство” // Экономика

и

жизнь. 1994. № 15. С. 22; Лазурина

М. Е

., Крашенинникова

Л

. Е

. Указ. соч. С. 68; Власова

А

. В

. Способ

передачи

именных

акций. С.

77 – 80; Шевченко

А. С. Бездокументарные

ценные

бумаги // Актуальные

проблемы

государства

и

права

на

рубеже

веков. Владивосток, 1998. С. 173 –

175.

их

физических

свойств

не

обладает

ни

одним

из

признаков

ценной

бумаги.

Она

не

является

документом; поскольку

нет

документа, нет

и

воплощения

в

нем

субъективного

гражданского

права; по

той

же

причине

“бездокументарную

ценную

бумагу” невозможно

предъявить

должнику

для

реализации

соответствующего

права. Все

это

свидетельствует

о

том, что

конструкция “бездокументарных

ценных

бумаг” качественно

отличается

от

конструкции

ценных

бумаг

и

не

может

быть

приравнена

к

последней.

Установив

несовместимость

бездокументарной

формы

фиксации

прав

с

ценными

бумагами, посмотрим, возможно

ли

применение

к

ней

правил, установленных

для

ценных

бумаг, на

чем

настаивает

российский

законодатель (п. 1 ст. 149 ГК

РФ). В

отличие

от

ценной

бумаги

запись

в

реестре (обычном

или

компьютеризированном) не

может

выступать

объектом

гражданского

права. В

силу

этого

ее

невозможно

продать, подарить, совершить

с

ней

иные

гражданско-правовые

сделки.

К

такой

записи

неприменимы

и

положения

о

способах

передачи

ценных

бумаг, поскольку

она

вообще

не

может

быть

передана

другому

лицу:

передается

лишь

субъективное

гражданское

право, подтвержденное

записью

в

реестре, в

порядке, предусмотренном

гражданским

законодательством

для

передачи

прав. При

этом

одна

запись

в

реестре

просто

уничтожается

и

заменяется

другой.

Таким

образом, к

отношениям, связывающим

управомоченного

по

“бездокументарной

ценной

бумаге” и

обязанного

лица, нормы

о

ценных

бумагах

применяться

не

могут, а

сама

конструкция “бездокументарных

ценных

бумаг” как

несовместимая

с

понятием

ценных

бумаг

подлежит

исключению

из

действующего

гражданского

законодательства.

А.В. Власова

К

дискуссии

о

структуре

права, воплощенного

в

обязательственной

ценной

бумаге

Любая

ценная

бумага

удостоверяет

субъективное

гражданское

право

(ст. 142 ГК

РФ). В

зависимости

от

вида

субъективных

прав, удостоверенных

ценными

бумагами, последние

подразделяются

на

обязательственно-

правовые, вещно-правовые

и

корпоративные

1.

Обязательственно-правовые

ценные

бумаги (например, векселя, чеки,

облигации) воплощают

обязательственное

субъективное

право. Его

структура

вне

зависимости

от

того, заключено

это

право

в

ценной

бумаге

или

нет, представляет

собой

взаимосвязь

двух

юридических

возможностей,

или

правомочий: правомочия

требования

и

правомочия

кредитора

на

свои

собственные

положительные

действия. Последнее

правомочие

слагается

из

возможности

заявить

соответствующее

требование

должнику

и

возможности

принять

надлежащее

исполнение

по

обязательству

2 .

Изложенный

взгляд

на

структуру

права, воплощенного

в

обязательственно-

правовой

ценной

бумаге, был

подвергнут

критике

со

стороны

Е.Я. Мотовиловкера

3. При

этом

наш

оппонент

основным

объектом

критики

избрал

следующие

положения

отстаиваемой

нами

концепции: 1) выделение

в

структуре

права

юридической

возможности

заявить

требование

должнику; 2) трактовка

принятия

исполнения

как

права, а

не

обязанности

кредитора; 3) представление

о

правомочии

требования

как

юридической

возможности

распоряжаться

чужими

дейст

1 Агарков

М

. М. Основы

банкового

права. Учение

о

ценных

бумагах.

М., 1994. С. 175; Крашенинников

Е. А. Содержание

ценных

бумаг

на

предъявителя // Правоведение. 1994. № 2. С. 99 и

след.

2 Крашенинников

Е

. А. Структура

субъективного

права

// Построение

правового

государства: вопросы

теории

и

практики. Ярославль,

1990. С. 3 – 7; Он

же

. Ценные

бумаги

на

предъявителя. Ярославль, 1995. С.

41 – 46; Власова

А. В. Структура

права, воплощенного

в

ценной

бумаге //

Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1995. Вып. 2. С. 34 – 42; Она

же

.

Структура

субъективного

гражданского

права. Ярославль, 1998. С. 68 – 92.

3 Мотовиловкер

Е. Я. Содержание

ценной

бумаги

на

предъявителя

// Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1997. Вып. 4. С. 68 – 75; Он

же

. О

природе

принятия

исполнения

по

обязательственной

ценной

бумаге // Очерки

по

торговому

праву. Ярославль, 1998. Вып. 5. С. 88 – 93.

виями

контрагента. Отсутствие

ответа

на

критические

замечания

Е.Я. Мотовиловкера

могло

быть

ложно

истолковано

как

самим

критиком,

так

и

читателями

его

произведений. Поэтому

мы

сочли

необходимым

оценить

труд

оппонента

и

предложить

свои

аргументы

для

оценки

этого

труда.

Обратимся

к

изложению

основных

пунктов

критики.

I. По

вопросу

о

выделении

в

составе

правомочия

кредитора

на

собственные

действия

юридической

возможности

заявить

требование

должнику

Е.Я. Мотовиловкер

утверждает

следующее: во-первых, законодатель,

регламентируя

обязательства, не

предусматривает

каких-либо

действий

кредитора

по

заявлению

требования; во-вторых, право

требования

заявлено

при

заключении

договора

инаходится

в

его

содержании;

в-третьих, если

исполнение

обязательства

возможно

без

предъявления

требования

кредитором, то

это

означает, что

соответствующее

правомочие

не

задействовано

при

реализации

права, оно "простаивает", а

значит, его

инет

в

структуреправа.

Первый

из

указанных

доводов

не

может

быть

принят

во

внимание

ввиду

его

несоответствия

действительному

положению

вещей. В

законодательстве

о

ценных

бумагах

представлено

достаточное

количество

примеров

специального

выделения

действий

кредитора

по

предъявлению

требования

должнику. Так, ст. 38 Положения

о

переводном

и

простом

векселе

4 устанавливает

порядок

предъявления

векселя

к

платежу

векселедержателем (кредитором) плательщику (должнику), связывая

с

такими

действиями

вексельного

кредитора

особые

правовые

последствия.

При

этом

действие

по

предъявлению

вексельного

требования

обрисовывается

отдельно

от

действия

вексельного

должника

по

уплате

вексельной

суммы. Это

свидетельствует

о

самостоятельности

юридической

возможности

по

заявлению

требования. Последняя

входитв

содержание

удостоверенного

векселем

права

наряду

с

правомочием

требования, которое

реализуется

действием

плательщика

по

уплате

вексельной

суммы

5. Сказанное

позволяет

заключить, что

наш

оппонент

либо

не

знаком

с

такими

нормами

законодательства, либо

сознательно

их

не

замечает

и

намеренно

вводитв

заблуждение

своих

читателей.

4 СЗ

СССР. 1937. № 52. Ст. 221.

5 Для

оценки

рассматриваемого

замечания

критика

позволим

себе

сослаться

на

прочие

нормы

действующего

законодательства, которыми

установлена

возможность

заявить

требование

должнику – абз. 2 п. 2 ст. 314,

ст. 374, п. 2 ст. 452, абз. 2 п. 1 ст. 810, п. 1 ст. 854 ГК

РФ, п. 3 ст. 76 Федерального

закона "Об

акционерных

обществах" и

др.

Несостоятельность

следующего

возражения

критика – "само

право

требования

заявлено

при

заключении

договора

и

находится

в

его

содержании"

– еще

более

очевидна. Автор

предлагает

рассматривать

заявление

требования

в

качестве

элемента

содержания

договора. Но, как

известно,

содержание

договора

составляют

условия, на

которых

заключен

договор. Договор

представляет

собой

юридический

факт, порождающий

соответствующее

обязательственное

отношение. Со

своей

стороны, действие

кредитора

по

заявлению

требования

совершается

в

осуществление

возможности, которая

заключена

в

праве, и

соответственно

– в

содержании

самого

правоотношения. Совершенно

очевидно,

что

действие

кредитора

в

осуществление

обязательственного

права

и

юридический

факт, из

которого

это

право

возникает, не

могут

совпадать

6.

Перейдем

к

оценке

последнего

из

приведенных

выше

возражений

оппонента. Наше

утверждение

о

том, что

исполнение

юридической

обязанности

может

произойти

без

заявления

соответствующего

требования

кредитором, не

означает, что

в

содержании

права

отсутствует

юридическая

возможность

заявить

требование. Возможность

тем

и

отличается

от

необходимости, что

допускает

осуществление

или

отказ

от

осуществления.

Исходя

из

точки

зрения

Е.Я. Мотовиловкера — “если

одно

из

правомочий "простаивает", то

его

и

нет

в

структуре

права”, — мы

должны

были

бы

признать, к

примеру, что, если

собственник

не

распоряжается

своей

вещью (не

продает, не

дарит

ее, не

сдает

в

наем

и

т. д.),

то

в

содержании

права

собственности

отсутствует

возможность

распоряжаться

вещью, а

если

собственник

к

тому

же

не

пользуется

вещью

по

какой-либо

причине, то

право

собственности

автоматически "утрачивает"

и

возможность

пользования. Но

такие

рассуждения

не

имеют

ничего

общего

сдействительностью.

Пытаясь

различными

способами

опровергнуть

защищаемую

нами

трактовку

действия

кредитора

по

заявлению

требования

должнику,

Е.Я. Мотовиловкер

не

может

противопоставить

ей

собственную

позицию,

которая

отличалась

бы

убедительностью

и

постоянством. Как

мы

уже

видели, автор

расценивает

это

действие

кредитора

либо

в

качестве

6 Впоследствии

автор

пришел

к

выводу, что "предъявление

ценной

бумаги

открывает

процесс

реализации ... права

" (разр. моя. – А.В.) (Мото

виловкер

Е

. Я

. О

природе

принятия

исполнения

по

обязательственной

ценной

бумаге. С. 91). Отсюда

явствует, что

на

этот

раз

Е.Я. Мотовиловкер

точнее "оценил

ситуацию", признав

за

предъявлением

ценной

бумаги

должнику

характер

действия

в

осуществление

заключенного

в

бумаге

права. Однако

тем

самым

он

обнаружил

несостоятельность

своих

предыдущих

замечаний

по

данному

вопросу.

договорного

условия, либо

в

качестве

этапа

в

реализации

права. Одновременно,

забывая

об

этих

своих

оценках, наш

критик

утверждает, что

возможность

предъявить

требование

должнику

путем

презентации

ему

ценной

бумаги

является "самостоятельным

правом", а

не

элементом

права. Но

в

таком

случае

автору

придется

ответить

на

вопрос: какая

обязанность

корреспондирует

такому

праву, поскольку

он

признает, что

всякому

праву

соответствует

обязанность. Кроме

того, так

как

это "самостоятельное

право", по

мнению

автора, является

обязательственным

правом, оно

в

рамках

его

конструкции

является

не

чем

иным, как

правом

требования. Каково

же

в

таком

случае

материальное

содержание

этого

права? Не

подлежит

сомнению, что

поставленные

нами

вопросы

не

получат

ответа, так

как

наш

критик

не

сможет

найти

ответы,

не

нарушив

при

этом

свою

конструкцию.

II. Исследуя

структуру

обязательственных

субъективных

прав, мы

присоединились

к

взгляду, согласно

которому

принятие

исполнения

по

обязательству, в

том

числе

и

выраженному

в

ценной

бумаге, является

правом

кредитора

7. Этот

взгляд

был

подвергнут

критике

со

стороны

Е.Я. Мотовиловкера, который, следуя

традиционной

точке

зрения, рассматривает

принятие

исполнения

в

качестве

обязанности

кредитора

8.

Посмотрим, на

каком

основании

автор

приходит

к

этому

выводу

и

какие

аргументы

приводит

в

защиту

отстаиваемой

им

позиции.

Во-первых, наш

оппонент

пытается

опровергнуть

доказательство

в

пользу

существования

соответствующего

права

кредитора

по

ценной

бумаге. В

простейшем

изложении

это

доказательство

выглядит

следующим

образом. Осуществление

удостоверенного

ценной

бумагой

7 K o h l e r I . Annahme und Annahmeverzug // Jahrbucher fur die Dogmatik

des heutigen romischen und deutschen Privatrechts. 1879. Bd. 17. S. 267;

Dernburg H. Pandekten. Berlin, 1886. Bd. 2. S. 114; Крашенинников

Е

. А. Ценные

бумаги

на

предъявителя. С. 46 – 48; Власова

А. В.

Правовая

природа

принятия

исполнения

по

обязательству // Государство

и

право.

1995. № 5. С. 56 – 61.

8 При

этом

критик, допуская

очередную

ошибку, определяет

юридическую

обязанность

как "возможность (?) поведения

обязанного

лица, необходимого

для

удовлетворения

интереса

управомоченного" (Мотовиловкер

Е. Я.

Содержание

ценной

бумаги

на

предъявителя. С. 74). Видимо, автору

этого

определения

не

известно, что

гражданско-правовая

обязанность — это

установленная

гражданским

законом

мера

должного (т. е. необходимого, а

не

возможного)

поведения (см.: Толстой

Ю. К. К

теории

правоотношения. Л.,

1959. С. 46; Крашенинников

Е

. А. К

учению

о

гражданско-правовых

обязанностях // Вопросы

теории

юридических

обязанностей. Воронеж, 1988.

С. 6).

права

возможно

только

при

предъявлении

бумаги

должнику. Последний,

не

владея

ценной

бумагой, не

может

предъявить

ее

кредитору

и,

соответственно, осуществить

право

требования, направленное

на

принятие

кредитором

исполнения

по

ценной

бумаге. Следовательно, кредитор

не

обязан

кпринятию

исполнения

9.

По

мнению

критика, это

обстоятельство

ничего

не

доказывает, так

как

принятие

исполнения

по

бумаге

происходит

после

того, как

бумага

предъявлена. Е.Я. Мотовиловкер

убежден

в

том, что "именно

моментом

предъявления

бумаги

исчерпывается

начало

презентации, присущее

ценной

бумаге" и, следовательно, "в

ситуации

принятия

исполнения

вопрос

о

согласованности

или

несогласованности

природы

принятия

исполнения

с

презентационным

началом

ценной

бумаги

не

имеет

смысла"

10. Как

видно

из

приведенной

цитаты, автор

понимает

начало

презентации

ценных

бумаг

весьма

своеобразно. Придерживаясь

утверждения

Е.Я. Мотовиловкера, будто "начало

презентации

исчерпывается

моментом

предъявления

бумаги", мы

должны

будем

заключить, что

бумага

предъявляется

не

для

осуществления

права

ее

держателя, а

лишь

для

того, чтобы

быть

предъявленной. В

действительности

начало

презентации

имеет

совершенно

иное

значение: согласно

этому

началу

осуществление

удостоверенного

бумагой

права

невозможно

без

предъявления

бумаги. Но

осуществление

права

из

ценной

бумаги, например

права

из

векселя, не

сводится

только

к

предъявлению

векселя. Осуществление

права

векселедержателя, приводящее

к

удовлетворению

его

интереса

в

получении

вексельной

суммы, произойдет

лишь

после

того,

какон

примет

предложенное

ему

исполнение.

Перейдем

от

ответа

на

критику

Е.Я. Мотовиловкера

к

оценке

его

собственного

понимания

данного

вопроса.

1) Обращает

на

себя

внимание

то

обстоятельство, что

предлагаемая

нашим

оппонентом

трактовка

действий

кредитора

по

принятию

исполнения

является

внутренне

противоречивой. Так, автор

неоднократно

признает

за

принятием

долга

характер

действий

в

осуществление

права:

"...предъявление

ценной

бумаги

открывает

процесс

реализации

содержащегося

в

ней

обязательственного

права. Этот

процесс ... складывается

из

действий

должника

по

исполнению

обязательства

и

действий

кредитора

по

принятию

исполнения"; "спор ... идетоправе

напринятие

исполнения, которое

является

внутренним

моментом

процесса

осу

9 Подробнее

об

этом

см.: Крашенинников

Е

. А. Ценные

бумаги

на

предъявителя. С. 47, 48; Власова

А. В. Структура

субъективного

гражданскогоправа.

С. 85 – 86.

10 Мотовиловкер

Е

. Я. О

природе

принятия

исполнения

по

обязательственной

ценнойбумаге. С. 90.

ществления

права, выраженного

в

ценной

бумаге"; "...принятие

исполненияпобумагеслужит

процессуреализации

выраженного

в

бумаге

права

кредитора" (разр. моя.— А.В.) 11. Допуская

такие

"оговорки", автор

совершенно

забывает

о

своей

исходной

позиции

и

фактически

признает

правильность

выводов

тех, кого

критикует.

2) Запутавшись

в

собственных

умозаключениях,

Е.Я. Мотовиловкер

в

конце

концов

возвращается

к

своему

выводу, что

принятие

исполнения

является

обязанностью

кредитора, и

предлагает

в

его

обоснование

следующий

аргумент. Действиями

кредитора

по

принятию

исполнения

удовлетворяется

интерес

должника. Этот

интерес

охраняется

правом, так

как

в

случае

его

нарушения

кредитор

несет

юридическую

ответственность — обязанность

возместить

причиненные

непринятием

исполнения

убытки. Однако

и

этот

аргумент

не

выдерживает

критики.

В

случае

непринятия

кредитором

надлежащего

исполнения

у

должника

возникает

охраняемый

законом

интерес

в

возмещении

причиненных

этим

убытков. Право

требовать

возмещения

убытков — это

охранительное

субъективное

гражданское

право, появляющееся

при

наступлении

определенного

юридического

факта. Но

к

разряду

юридических

фактов, порождающих

охранительное

правоотношение, и, соответственно,

охранительное

субъективное

право, относятся

не

только

правонарушения, но

и

некоторые

правомерные

действия

12. Просрочка

кредитора

в

принятии

надлежащего

исполнения

представляет

собой

правомерное

действие, которое

порождает

охранительное

правоотношение.

В

рамках

последнего

происходит

возмещение

убытков

кредитором,

направленное

на

удовлетворение

охраняемого

законом

интересадолжника

13.

Кроме

того, если

Е.Я. Мотовиловкер

считает

принятие

исполнения

обязанностью

кредитора, за

неисполнение

которой

наступает

юридическая

ответственность, то

он

не

может

отрицать

возможности

применения

к

просрочившему

кредитору

такой

меры

ответственности, как

понуждение

к

исполнению

обязанности

в

натуре (ст. 396 ГК

РФ), что

в

рассматриваемой

ситуации

означает

понуждение

к

принятию

исполне

11 Там

жеС. 91, 92.

12 Крашенинников

Е

. А., Бутнев

В. В. К

учению

о

праве

на

иск // Методологические

вопросы

теории

правоотношений. Ярославль, 1986. С.

23 – 24, 25; Шевченко

А. С. Об

основаниях

возникновения

гражданских

охранительных

правоотношений // Методологические

проблемы

теории

юридических

фактов. Ярославль, 1988. С. 24 – 25.

13 Подробнее

об

этом

см.: Власова

А

. В

. Структура

субъективного

гражданского

права. С. 88 – 91.

ния. Однако

применение

к

кредитору

такой

меры

ответственности

невозможно,

на

что

обращается

внимание

в

отдельных

публикациях

по

данному

вопросу. Так, А.Л. Маковский

справедливо

отмечает: "Сегодня

практически

невозможно

заставить

кредитора

принять

исполнение...

Нормальное

гражданское

право

здесь

свои

возможности

исчерпывает",

поскольку

отсутствуют

основания

для

того, чтобы "обязать

сторону

использовать

право" (разр. моя.— А.В.) 14. Видимо, чувствуя

бессилие

своего

аргумента

в

этом

отношении, Е.Я. Мотовиловкер

игнорирует

указанное

нами

обстоятельство

и

называет

в

качестве

последствий

непринятия

исполнения

только

возмещение

убытков.

III. Для

оценки

замечаний

оппонента

относительно

нашего

представления

о

природе

правомочия

требования

позволим

себе

кратко

воспроизвести

нашу

позицию, а

также

доводы, которые

приводит

Е.Я. Мотовиловкер

для

ее

критики.

По

вопросу

о

природе

правомочия

требования

мы

неоднократно

отмечали, что

оно

представляет

собой

правомочие

на

чужое

действие,

так

как

реализуется

исключительно

действиями

обязанного

лица. Это

обусловлено

тем, что

кредитор

не

может

удовлетворить

свой

интерес

собственными

действиями. Действия

должника, таким

образом, составляют

материальное

содержание

правомочия

требования. Но

материальное

содержание

этого

правомочия

не

влияет

на

его

характеристику

как

возможности

кредитора

распоряжаться

чужими

действиями

контрагента

в

своем

интересе. По

этой

причине "обнаруженное" критиком

логическое

противоречие

между

реализацией

правомочия

требования

действиями

должника

и

определением

этого

правомочия

через

возможность

кредитора

распоряжаться

действиями

должника

на

самом

деле

отсутствует. Рассуждая

о

логическом

противоречии, Е.Я. Мотовиловкер

исходит

из

того, что

понятие "распоряжение" всегда

означает

позитивное

действие. На

наш

взгляд, такая

трактовка

этого

понятия

базируется

на

представлении

о "распоряжении" как

о

позитивном

действии

только

в

отношении

материального

объекта (например, вещи).

Соответственно, юридическая

возможность

распоряжения

в

рамках

этой

трактовки

мыслится

исключительно

в

качестве

элемента

содержания

абсолютного

субъективного

права. Однако

эта

трактовка

не

учитывает

существование

такого

объекта

права, как

действие

должника

15.

14 Маковский

А. Л

. О

концепции

первой

части

Гражданского

кодекса

// Вестник

Высшего

Арбитражного

Суда

РФ. 1995. № 4. С. 88.

15 Представление

о

действии

должника

как

объекте

права

не

является

новым.

См. об

этом: S o h m R . Die subjektiven Rechte im deutschen Burgerlichen

Gesetzbuch // Jahrbucher fur die Dogmatik des burgerlichen Rechts. 1923. Bd. 73.

Кредитору

принадлежит

правомочие

требования, осуществляя

которое,

должник

действует

исключительно

в

чужом

интересе — в

интересе

кредитора.

Иными

словами, кредитор

по

существу

распоряжается

чужими

действиями

контрагента

как

своими

собственными: подобно

тому, как

обладатель

вещного

права

распоряжается

материальным

объектом, так

и

субъект

обязательственного

права

распоряжается

чужими

действиями

для

удовлетворения

своего

законного

интереса.

IV. Выдвигая

возражения, которые

мы

проанализировали

выше,

Е.Я. Мотовиловкер

пытается

обосновать

иное, отличное

от

отстаиваемого

нами, представление

о

содержании

обязательственного

субъективного

права

и, исходя

из

этого, формулирует

определение

субъективного

права. Точка

зрения

Е.Я. Мотовиловкера

сводится

к

следующему:

"Смысл

субъективного

права

заключается

в

том, что

оно

есть

возможность

удовлетворения

интереса

управомоченного. Поскольку

речь

идет

о

юридическом

праве, то

реализация

заложенного

в

нем

интереса

управомоченного

обязательно

связана

с

поведением

другого

лица (обязанного)";

"...существуют

обязательственные

субъективные

права, содержание

которых

исчерпывается

одним

правомочием

требования" 16. При

рассмотренииэтойточки

зрения

выявляются

следующие

ее

недостатки.

1) Утверждая, что "в

праве

заложен

интерес

управомоченного",

Е.Я. Мотовиловкер

явно

не

предвидит

последствий

этого

утверждения.

В

таком

случае

пришлось

бы

признать, что

наличие

интереса

у

обладателя

права

имеет

юридическое

значение

для

признания

его

управомоченным.

Но

из

этого

следует, что

для

защиты

права

его

субъекту

нужно

доказывать

не

только

наличие

права, но

и

наличие

интереса. Очевидно,

что

этот

вывод

противоречит

законодательству

и

существу

российского

права

17.

2) Ограничение

юридического

содержания

любого

субъективного

гражданского

права

каким-либо

одним

правомочием

не

оправдывается

по

нескольким

причинам. Во-первых, гражданское

право

регулирует

поведение

обеих

сторон

общественного

отношения. Как

справедливо

S. 473; S t a r k B . Droit civil. Introduction. Paris, 1982. P. 79;

Шершеневич

Г. Ф

. Учебник

русского

гражданского

права (по

изданию

1907 г.). М., 1995. С. 268; Трубецкой

Е

. Н. Энциклопедия

права. Спб.,

1998. С. 187 – 188.

16 Мотовиловкер

Е. Я. Содержание

ценной

бумаги

на

предъявителя.

С. 68, 69. Приведенное

в

тексте

определение

субъективного

гражданского

права

автор

заимствует

у

Н.М. Коркунова, не

ссылаясь, однако, на

него (см.:

Коркунов

Н. М. Лекции

по

общей

теорииправа. Спб., 1914. С. 144, 151).

17 Тархов

В. А. Гражданскоеправоотношение. Уфа, 1993. С. 40.

отмечает

А.Г. Певзнер, "невозможно

существование

такого

общественного

отношения

и

закрепляющего

его

правового, содержание

которого

составляло

бы

поведение ... только

одного

участника" 18. Следовательно,

содержание

обязательственного

отношения

не

могут

составлять

только

действия

должника

в

осуществление

правомочия

требования

кредитора. Во-вторых, возможность

совершения

определенных

действий

управомоченным

в

любом

гражданском

правоотношении

означает

дозволенность

этих

действий — "государство

дозволяет

управомоченному

совершение

указанных

в

законе

действий, закрепляя

такое

дозволение

предоставлением

ему

соответствующих

правомочий" 19. И

наконец,

только

наличием

в

составе

любого

субъективного

гражданского

права

правомочия

на

собственные

положительные

действия

обладателя

права

можно

объяснить

назначение

норм

о

пределах

осуществления

субъективных

гражданских

прав (ст. 10 ГК

РФ), т. е. об

их

осуществлении

в

соответствии

с

назначением

и

сообразно

с

публичными

интересами

ичастными

интересами

других

лиц.

Итак, пытаясь

отыскать

слабые

стороны

отстаиваемой

нами

концепции

структуры

обязательственного

субъективного

права,

Е.Я. Мотовиловкер

продемонстрировал

безосновательность

своих

аргументов

в

ее

опровержение

и

не

смог

противопоставить

ей

такую

позицию,

которая

отличалась

бы

последовательностью

и

логической

безупречностью.

Отсюда

можно

сделать

только

один

вывод — критическое

исследование

Е.А. Мотовиловкера

оказалось

несостоятельным.

18 Певзнер

А. Г. Понятие

гражданского

правоотношения

и

некоторые

вопросы

теории

субъективных

гражданских

прав // Учен. зап. ВЮЗИ. М., 1958.

Вып. 5. С. 16.

19 Иоффе

О. С. Советское

гражданское

право. М., 1967. С.88.

М.В. Кротов

О

некоторых

проблемах

перемены

лиц

в

обязательстве

Цессия

как

институт

обязательственного

права

известна

уже

не

одно

тысячелетие. На

протяжении

столь

длительного

исторического

периода

сформировалось

представление

о

цессии

как

действии, влекущем

замену

кредитора

в

обязательстве. В

классическом

римском

праве

распоряжение

кредитора

своим

правом

требования

осуществлялось

на

основании

поручения

1, т. е. не

влекло

замену

кредитора

в

обязательстве.

В

более

поздний

период

развития

римского

права

уполномоченному

лицу

было

предоставлено

право

на

предъявление

иска

в

защиту

собственного

интереса. Примерно

в

то

же

время

установилось

правило, согласно

которому

должник, получивший

уведомление

о

состоявшейся

уступке

требования, обязан

воздерживаться

от

платежа

старому

кредитору

2. Таким

образом, цессия

окончательно

принимает

вид

сингулярного

преемства

в

требовании. Именно

этот

подход

и

является

сегодня

общепризнанным

в

законодательстве. Однако

современные

изменения

в

экономической

жизни

и

праве

заставляют

обратиться

к

рассмотрению

ряда

проблем, еще

не

получивших

своего

окончательного

разрешения.

I. Основание

цессии. Замена

кредитора

в

порядке

сингулярного

(частичного) правопреемства

происходит

путем

заключения

им

соглашения (сделки) с

третьим

лицом

об

уступке

принадлежащего

кредитору

права

требования

или

на

основании

закона. В

силу

закона

уступка

права

требования

может

иметь

место

в

случаях, предусмотренных

ст. 387 ГК

РФ: в

результате

универсального

правопреемства, например

при

реорганизации

юридического

лица

или

наследственном

правопреемстве;

по

решению

суда

о

переводе

права

кредитора

на

другое

лицо,

когда

возможность

такого

перевода

предусмотрена

законом (например,

при

реализации

одним

из

сособственников

права

преимущественной

покупки, вследствие

чего

он

заступает

место

прежнего

покупателя);

вследствие

исполнения

обязательства

должника

его

поручителем

или

залогодателем, не

являющимся

должником

по

этому

обязательству; при

1 Гримм

Д. Д. Лекции

по

догме

римского

права. Спб., 1907. Вып. 2.

С. 38; Дернбург

Г

. Пандекты. Т. 3. Обязательственное

право. 2-е

изд. М.,

1904. С. 160.

2 Покровский

И. А. История

римского

права. Спб., 1998. С. 448.

суброгации

страховщику

прав

страхователя

к

должнику, ответственному

за

наступление

страхового

случая, а

также

в

иных

случаях, предусмотренных

законом.

Соглашение

между

кредитором

по

обязательству, с

одной

стороны,

и

третьим

лицом, с

другой

стороны, о

передаче

принадлежащего

кредитору

права

именуется

цессией. В

связи

с

тем, что

законодатель

не

определил

цессию

как

возмездную

или

безвозмездную

сделку, в

юридической

литературе

высказано

мнение

о

том, что "сама

передача

имеет

основанием

договор, связывающий

цедента

с

цессионарием. Но

этим

договором

является

не

цессия, как

нередко

полагают, а

та

сделка, на

которую

опирается

переход, составляющий

сущность

цессии" 3. Следовательно,

по

мнению

М.И. Брагинского, цессия

есть

не

сделка, а

собственно

переход

прав

от

цедента

к

цессионарию, т. е. перемена

лиц

в

обязательстве. Заметим, что

к

подобному

выводу

был

близок

и

Г. Дернбург: "Акт

цессии, т. е. перенесение

требования, строго

отличается

от

ее

основания, например

продажи, совершенно

аналогично

передаче

— traditio — телесных

вещей. Правда, в

большинстве

случаев

оба

эти

момента

и

по

времени, и

по

внешнему

виду

совпадают: в

частности,

продажа

требования

рассматривается

как

его

непосредственное

перенесение"

4.

Утверждение

М.И. Брагинского

основано, с

одной

стороны, на

предпринятой

им

попытке

представить

договор

как

некий

универсальный

институт, обнимающий

и

договор-сделку, и

договор-обязательство.

С

другой

стороны, этот

вывод

основывается

на

использованном

при

составлении

ГК

РФ

юридико-техническом

приеме, благодаря

которому

обязательственно-правовые

институты

раскрываются

посредством

договоров

и

иных

актов, их

порождающих. Так, раздел IV ГК

РФ, названный

"Отдельные

виды

обязательств", содержит

преимущественно

описание

договоров, которые

порождают

обязательства. Такой

же

прием

применен

и

в

главе 24 ГК

РФ: наименование

главы – перемена

лиц

в

обязательстве – и

ее

расположение

в

подразделе "Общие

положения

об

обязательствах" ориентируют

на

то, что

нормы

главы 24 должны

содержать

правила

об

институте

обязательственного

права.

Действительно, "глава

о

перемене

лиц

в

обязательстве

регулирует

в

основном

отношения

между

должником

и

старым, а

также

новым

кредиторами

и

в

значительно

меньшей

степени

отношения

между

сторона

3 Брагинский

М. И., Витрянский

В. В. Договорное

право.

Общие

положения. М., 1997. С. 373.

4 Дернбург

Г. Указ. соч. С. 164. Аналогичной

позиции

придерживается

Г.Ф. Шершеневич (см.: Шершеневич

Г. Ф

. Учебник

русского

гражданского

права (по

изданию 1907 г.). М., 1995. С. 287).

ми

в

договоре, применительно

к

которому

происходит

переход

прав" 5,

как

справедливо

отмечает

М.И. Брагинский. Между

тем, цессия

не

рассматривается

как

собственно

переход

прав

от

цедента

к

цессионарию,

напротив, п. 1 ст. 382 ГК

РФ

однозначно

разграничивает

понятие

цессии

как

сделки

и

того

юридического

результата, который

этой

сделкой

порождается. В

соответствии

с

ГК

РФ

кредитор

может

передать

принадлежащее

ему

право

требования

по

сделке, которая

именуется

уступкой

требования, т. е. цессией. Таким

образом, цессия

есть

сделка

между

старым

и

новым

кредиторами

о

переходе

прав, в

то

время

как

собственно

переход

прав

сделкой

не

является. Перемена

лиц

в

обязательстве

не

существует

в

виде

особого

акта, действия

и

т. п., поскольку

ранее

существовавшее

обязательственное

отношение

не

изменяется

как

таковое,

напротив, оно

сохраняется

и

продолжает

существовать, но

с

новым

кредитором.

Замена

кредитора

происходит

без

осуществления

каких-либо

действий, для

нее

достаточно

соглашения

между

старым

и

новым

кредиторами.

Цессию

невозможно

подвести

под

какой-либо

из

предусмотренных

гражданским

законодательством

видов

договоров, чему

имеется

несколько

объяснений. Во-первых, цессия

есть

институт

общей

части

обязательственного

права, т. е. она

уже

вынесена "за

скобки" и

изначально

не

может

быть

подведена

ни

под

куплю-продажу, ни

под

дарение

и

т. п.

Не

вызывает

сомнения, например, самостоятельность

завещания

как

односторонней

сделки

и

несводимость

его

к

дарению. Так

и

цессия

не

может

стоять

в

одном

ряду

с

договорами

купли-продажи, дарения

и

иными

отдельными

видами

сделок. Эти

сделки

соотносятся

как

общее

и

частное. Например, цессия

может

быть

как

возмездной, так

и

безвозмездной,

однако

независимо

от

того, следует

ли

в

данном

конкретном

случае

применять

правила

о

купле-продаже

либо

о

дарении, сделка,

влекущая

перемену

лиц

в

обязательстве, является

цессией.

М.И. Брагинский

видит

в

подобной

конструкции "аморфность", что, по

его

мнению, исключает

возможность

выделения

соответствующей

договорной

конструкции

6. Не

следует, однако, сводить

соглашение

об

уступке

права

требования

к

каким-либо

строго

определенным

разновидностям

договоров, предусмотренным

ГК

РФ. Ведь

возможны

и

такие

соглашения, которые

не

укладываются

в

описанные

законом

формулы.

Выделение

для

цессии

отдельного

места

в

ряду

договоров, порождающих

отдельные

виды

обязательств, невозможно, ибо

она

не

является

ос

5 Брагинский

М. И., Витрянский

В. В. Указ. соч. С. 373.

6 Брагинский

М. И., Витрянский

В. В. Указ. соч. С. 373.

нованием

возникновения

обязательства

7. Однако

цессия – вполне

самостоятельная

двусторонняя

сделка, влекущая

перемену

лиц (изменение

субъектного

состава) в

обязательстве

8.

Бесперспективны

попытки

выстроить

цепочку, в

которой

цессии

будет

предшествовать

договор

купли-продажи

или

дарения. Например,

купля-продажа

прав – цессия – перемена

лиц

в

обязательстве. Возможность

использовать

нормы

о

купле-продаже

или

о

дарении

при

заключении

договора

цессии

вполне

возможна, но

не

предполагает

наличия

еще

одного

юридического

факта, необходимого

для

перемены

лиц

в

обязательстве.

Уступка

права

требования

представляет

собой

сделку, правовым

результатом

которой

является

переход

требования

от

кредитора

к

третьему

лицу. Следовательно, цессия

есть

каузальная

сделка.

Г. Дернбург

утверждал, что "тем

не

менеецессия – сделкаабстрактная

и

поэтому

по

своему

существу

совершенно

не

зависит

от

своего

основания",

основывая

свое

утверждение

лишь

на

положениях

Германского

Гражданского

уложения. При

этом

он

сам

обращал

внимание

на

дискуссионность

данного

утверждения

9. Законодательство

же

России

однозначно

трактует

цессию

как

каузальную

сделку. Поскольку

цессия

преследует

цель

перемены

кредитора

в

обязательстве, отсутствие

такой

цели

делает

цессию

недействительной

сделкой.

Сомнения

в

каузальности

цессии

опираются

на

распространенную

трактовку

абстрактности

векселя. Именно

с

векселем

связывают

понятие

абстрактности, хотя

абстрактность

и

каузальность

свойственны

не

результату (каковым

является

вексель), а

самойсделке. Видимо, следует

понимать

абстрактность

двояко: как

свойство

ценной

бумаги

и

как

независимость

сделки

от

ее

основания. Соглашение

о

выдаче

векселя

независимо

от

самого

векселя, а

не

наоборот. Действительно, для

перемены

лиц

юридически

безразлично, каким

образом

она

происходит:

возмездно

или

безвозмездно. Если

цессионарий

не

произвел

цеденту

платеж, предусмотренный

возмездной

уступкой

права

требования, то

это

не

порочит

переход

права

к

цессионарию. Стороны, однако, вправе

установить, что

переход

права

требования

к

новому

кредитору

про

7 Следует

заметить, что

в

дореволюционной

цивилистике

договор

дарения

рассматривался

только

как

способ

приобретения

права

собственности

и

нормы

о

нем

помещались

в

общей

части

гражданского

права (см.: Шершене

вич

Г. Ф

. Указ. соч. С. 336).

8 Новицкий

И. Б., Лунц

Л

. А. Общее

учение

об

обязательстве. М.,

1950. С. 223.

9 Дернбург

Г. Указ. соч. С. 164.

изойдет

только

после

совершения

платежа. Вообще

переход

права

требования

может

произойтив

любой

момент, определяемыйсторонами.

Цессия, совершаемая

за

плату, может

подчиняться

правилам, предусмотренным

законом

для

договора

купли-продажи, а

безвозмездная

уступка

права – нормам

о

дарении. Современная

широкая

трактовка

договора

купли-продажи

предусматривает

возможность

его

заключения

в

отношении

имущественных

прав, что

предполагает

возможность

конкуренции

норм

о

цессии

и

купле-продаже

прав. Однако

конкуренции

между

указанными

нормами

не

возникает

в

силу

того, что

п. 4 ст. 454

ГК

РФ

предусматривает

лишь

распространение

положений

о

куплепродаже

на

продажу

имущественных

прав. Имущественные

права

законом

прямо

не

отнесены

к

объектам

договора

купли-продажи. Кроме

того,

предметом

купли-продажи

могут

быть

любые

имущественные

права:

исключительные, вещные

и

т. д., предметом

же

цессии

являются

только

права

обязательственные (п. 1 ст. 382 ГКРФ).

Уступка

права

требования

должна

быть

совершена

в

определенной

законом

форме. ГК

РФ

устанавливает, что

уступка

может

быть

совершена

только

в

той

форме, которая

установлена

для

совершения

сделки,

права

по

которой

уступаются. Так, если

передаются

права

по

сделке,

требующей

простой

письменной

формы, уступка

должна

быть

также

совершена

в

простой

письменной

форме; если

законом

установлено

требование

о

государственной

регистрации

сделки, то

уступка

также

требует

государственной

регистрации (ст. 389 ГК

РФ). Отмеченное

правило

еще

раз

подтверждает

самостоятельность

договора

цессии, поскольку

требование

к

форме

устанавливается

законом

не

в

зависимости

от

возмездности

или

безвозмездности, а

применительно

к

той

сделке,

которая

лежит

в

основе

изменяющегося

обязательства. Так, если

уступаются

права

по

договору

подряда, цессия

должна

быть

облечена

в

форму, предусмотренную

законом

для

договора

подряда, а

не

куплипродажи,

хотябы

цессия

и

была

возмездной.

Специальные

правила

предусмотрены

для

уступки

прав, содержащихся

в

ордерных

ценных

бумагах. Форма

уступки

прав

по

таким

бумагам

установлена

в

виде

индоссамента, т. е. передаточной

надписи, совершаемой

на

самой

ценной

бумаге

в

соответствии

с

правилами

п. 3

ст. 146 ГК

РФ. Вместе

с

тем

несовершенство

налогового

законодательства

и

правил

бухгалтерского

учета

привело

к

возникновению

договора

купли-продажи

векселя. Поскольку

индоссамент

производится

исключительно

на

самой

ценной

бумаге, которая

подлежит

передаче, то

в

учете

организации-индоссанта

не

остается

документов

о

состоявшемся

соглашении.

Кроме

того, отсутствует

документ, содержащий

сведения

о

сумме, уплаченной

или

подлежащей

уплате

за

уступку

векселя. Выход

из

этой

ситуации

видится

для

многих

в

заключении

договора

куплипродажи

векселя, который

наряду

с

индоссаментом

составляет

сложный

юридический

состав

перехода

прав

по

векселю. Нет

необходимости

доказывать

бессмысленность

такого

удвоения

юридических

фактов, поскольку

количество

правовых

коллизий

при

нем

резко

возрастает. Отметим

только

одну

проблему: вправе

ли

приобретатель

векселя

предъявлять

индоссанту

какие-либо

претензии, если

вексель

был

физически

передан

покупателю, но

без

совершения

на

нем

индоссамента?

Думается, что

стремление

свести

цессию

и

индоссамент

к

договору

купли-

продажи

искажает

представления

о

перемене

лиц

в

обязательстве

как

о

самостоятельном

правовом

институте.

Соблюдение

формы

уступки

права

требования

служит

также

и

доказательственной

цели, поскольку

должник

не

обязан

исполнять

обязательство

любому

лицу, объявившему

себя

новым

кредитором. Должник

имеет

право

потребовать

от

нового

кредитора

представления

доказательств,

свидетельствующих

о

переходе

к

нему

всех

прав. Выбывающий

из

обязательства

кредитор

также

обязан

передать

новому

кредитору

все

документы, удостоверяющие

право

требования, и

сообщить

другие

сведения, имеющие

значение

для

осуществления

требования

(ст. 385 ГК

РФ).

Таким

образом, цессия

есть

каузальная

и, как

правило, двусторонняя

сделка. Согласие

должника

на

уступку

права

требования

не

требуется,

поскольку

личность

кредитора, по

общему

правилу, не

может

оказать

какого-либо

влияния

на

исполнение

обязательства

должником.

Однако

вполне

можно

представить

обязательства, в

которых

личность

кредитора

имеет

существенное

значение

для

должника. В

таком

случае

для

уступки

права

требования

необходимо

получить

согласие

должника

(п. 2 ст. 388 ГК

РФ). Цессия, для

которой

согласие

должника

обязательно,

является

трехстороннейсделкой.

II. Возможность

частичной

уступки

требования.

Факторинг. Результатом

уступки

права

требования

является

замена

кредитора

в

обязательстве. Законодатель

специально

подчеркивает,

что

в

порядке

цессии

передается

лишь

право, принадлежащее

кредитору

на

основании

обязательства. Однако

обязательства

не

однородны.

Если

обязательство

простое, т. е. содержит

только

одно

право

требования

и

корреспондирующую

ему

обязанность, как, например, при

займе, то

вопрос

о

возможности

замены

кредитора

решается

достаточно

просто. Однако

обязательства

могут

содержать

несколько

прав

требования,

каждое

из

которых

может

представлять

и

самостоятельный

интерес

(например, лизингополучатель

вправе

определить

продавца

имущества,

требовать

передачи

приобретенного

по

его

указанию

имущества, и

т. д.). Возможна

ли

уступка

права

требования, если

содержание

обязательства

не

исчерпывается

единственным

правом

требования? Ответ

на

этот

вопрос

законодателем

оставлен

открытым. Буквальный

смысл

п. 1

ст. 382 ГК

РФ, казалось

бы, дает

основание

для

утвердительного

ответа.

Действительно, в

законе

говорится

о "праве (требовании), принадлежащем

кредитору

на

основании

обязательства", и

никаких

иных

дополнительных

требований

не

установлено. Следовательно, можно

предположить,

что

кредитор

вправе

передать

любое

право, возникшее

у

него

на

основании

обязательства. Например, право

на

выбор

продавца

имущества

в

том

же

лизинге

уступить

одному

лицу, а

право

требования

передачи

имущества

в

лизинг – другому. Или, иными

словами, осуществить

частичную

уступку

прав

требования

10. Д.И. Мейер

полагал

вполне

допустимым

передачу

в

порядке

цессии

части

требования:

"…………...……одна

часть

права

по

обязательству

уступается

другому

лицу, а

другая

по-прежнему

остается

за

верителем, или

одна

часть

обязательства

переводится

на

другое

лицо, а

другая

остается

на

прежнем

должнике. …В

таких

случаях

лицо

выбывает

из

обязательства

не

вполне,

а

только

по

отношению

к

той

части, которая

передана

другому

лицу;

но

по

отношению

к

этой

части

между

лицами, участвующими

в

обязательстве,

возникают

точно

такие

же

юридические

отношения, какие

предоставляются

при

уступке

полного

права

по

обязательству

или

при

полном

переводедолга" 11.

Еще

одним

кажущимся

подтверждением

возможности

частичной

уступки

права

требования

является

факторинг – договор

финансирования

под

уступку

денежного

требования (ст. 824 ГК

РФ). И

терминология

норм

ГК

РФ, и

предусмотренные

законом

процедуры

уступки

денежного

требования, казалось

бы, доказывают, что

факторинг

является

частным

случаем

цессии. Именно

к

такому

выводу

приходит

А.С. Комаров: "Регулирование, включенное

в

главу 43, представляет

собой

специальные

нормы

по

отношению

к

нормам

общей

части

обязательственного

права

об

уступке

требования" 12. Однако

финансовый

агент, в

качестве

которого

может

выступать

банк

или

иное

кредитное

учреждение, принимает

на

себя

только

право

требовать

получения

де

10 На

наш

взгляд, не

существует

принципиальных

различий

между

уступкой

одного

из

требований, принадлежащих

кредитору, и

уступкой

части

одного

требования, поскольку

и

та

и

другая

уступка

исключительно

в

рамках

цессии

недопустима.

11 Мейер

Д. И. Русское

гражданское

право (по

изданию 1902 г.). М.,

1997. Ч. 2. С. 125.

12 Гражданский

кодексРоссийскойФедерации. Часть

вторая. Текст,

комментарии, алфавитно-предметныйуказатель. М., 1996. С. 445.

нежной

суммы, но

не

занимает

места

кредитора

в

обязательстве, из

которого

выделяется

денежное

требование. Например, поставщик, отгрузив

продукцию

покупателю, уступает

финансовому

агенту

право

на

получение

денежной

суммы. Казалось

бы, поставщик

должен

быть

зазаменен

в

обязательстве

финансовым

агентом, но

в

силу

своего

статуса

банк

не

может

брать

на

себя

обязанности

по

договору

поставки. Гарантийные

обязательства, ответственность

за

эвикцию

и

недостатки

остаются

на

поставщике.

Какова

же

тогда

природа

уступки

денежного

требования? Несмотря

на

идентичность

терминологии

с

уступкой

права

требования, факторинг

не

влечет

перемену

лиц

в

обязательстве, а

представляет

собой

переадресовку

исполнения

в

пользу

финансового

агента. Переадресовка

исполнения

означает, что

должник

обязан

исполнить

требование

либо

кредитору, либо

лицу, прямо

указанному

кредитором. Так, по

договору

поставки, подряда

или

купли-продажи

поставщик, являющийся

кредитором

в

отношении

требования

о

выплате

денежной

суммы, вправе

указать

третье

лицо, в

пользу

которого

должник

обязан

произвести

исполнение.

В

случае

с

факторингом

этим

третьим

лицом

выступает

банк

или

иная

кредитная

организация. Особенность

отношений

по

уступке

денежного

требования, по

сравнению

с

общими

правилами

о

переадресовке

исполнения, выражается

в

предоставлении

определенных

гарантий

для

финансового

агента, например

в

установлении

прав

финансового

агента

на

суммы, полученные

от

должника. Следует

заметить,

что

попытка

связать

договор

финансирования

под

уступку

денежного

требования

с

цессией

выступает

проявлением

той

автономности

денежных

обязательств, которая

объективно

вытекает

из

признания

самостоятельности

расчетных

отношений.

Уступка

права

требования

влечет

только

одно

изменение

обязательства:

замену

кредитора. Само

обязательство

при

этом

не

может

трансформироваться

в

несколько

самостоятельных

обязательств

независимо

от

того, является

ли

оно

простым

или

сложным, просто

цессионарий

вступает

в

уже

существующее

обязательственное

отношение. Если

допустить

возможность

частичной

уступки

права

требования, то

результатом

цессии

явится

не

только

замена

кредитора, но

и

прекращение

первоначального

обязательства

путем

новации

его

в

несколько

новых

обязательственных

отношений, однако

таких

последствий

закон

для

цессии

не

предусматривает. На

этой

же

позиции

стоит

и

судебная

практика. Арбитражный

суд, отмечает

В.В. Витрянский, признает

недействительной

уступку

требования

только

в

части

взыскания

штрафов,

пени, неустоек, применения

иных

мер

ответственности

к

должнику

за

допущенное

им

нарушение

13. Так, между

энергоснабжающей

организацией

и

акционерным

обществом

заключен

договор

энергоснабжения.

Акционерное

общество

уступило

торговой

организации "право

требования

долга, пеней

и

процентов

за

пользование

чужими

денежными

средствами

по

договору

на

поставку

электроэнергии". Президиум

Высшего

Арбитражного

Суда

в

постановлении

№ 2233/97 от 25 ноября

1997 г. указал: поскольку

отношения

сторон

в

области

энергоснабжения

носят

длящийся

характер

и

на

день

рассмотрения

иска

не

прекратились,

состав

лиц

в

основном

обязательстве

остался

неизменным; следовательно,

уступка

требования

долга, пеней

и

процентов

за

пользование

чужими

средствами

неправомерна

14. Таким

образом, передача

части

прав, принадлежащих

кредитору

на

основании

обязательства, недопустима.

III. Цессия

во

взаимных

обязательствах. Кредиторские

обязанности. Во

взаимных

обязательствах

перемена

лиц

означает

и

уступку

права

требования, и

перевод

долга

одновременно.

Поскольку

субъект

во

взаимном

обязательстве

выступает

как

кредитором, так

и

должником, то

для

его

замены

необходимо

соблюсти

условия, относящиеся

как

к

уступке

права

требования, так

и

к

переводу

долга. Положения

закона, касающиеся

формы

одновременной

уступки

права

требования

и

перевода

долга, едины, поскольку

п. 2 ст. 391 ГК

РФ, предусматривающий

форму

перевода

долга, содержит

прямую

отсылку

к

пп. 1 и 2 ст. 389 ГК

РФ, содержащим

указания

о

форме

уступки

права

требования. Таким

образом, кредитор, уступая

право

требования

по

взаимному

обязательству, должен

лишь

получить

согласие

должника,

для

того

чтобы

состоялся

одновременный

перевод

долга. Может

ли

быть

действительной

уступка

права

требования

по

взаимному

обязательству,

если

не

было

получено

согласие

должника

на

перевод

кредитором

долга? Разумеется, нет. Невозможно

разделить

обязательство

и

уступить

только

права, сохранив

за

собой

обязанности, равно

как

невозможно

совершить

уступку

права

требования, получив

отрицательный

ответ

должника

или

не

поставив

его

в

известность.

Нормы

закона

содержат

правила, относящиеся

к

совершению, как

правило, какого-то

одного

действия, однако

такие

обязательства

встречаются

довольно

редко. Обычно

обязательства

имеют

сложное

содержание,

предполагающее

их

исполнение

путем

совершения

нескольких

действий. В

таких

обязательствах

имеет

значение

вопрос

о

том, погаша

13 Комментарий

частипервойГражданскогокодексаРоссийскойФедерации.

М., 1995. С. 360.

14 Вестник

ВысшегоАрбитражногоСудаРФ. 1998. № 3. С. 57.

ется

ли

исполнением

отдельной

части

соответствующая

обязанность

должника

и

корреспондирующее

ей

право

кредитора. Представляется,

что

возможность

погашения

части

обязательства

вполне

допустима.

Например, при

совершении

покупателем

действия

по

уплате

продавцу

покупной

цены

эта

его

обязанность

прекращается. На

стороне

покупателя

остается

только

право

требовать

передачи

ему

вещи

и

его

обязанность

принять

вещь. Все

права

и

обязанности, относящиеся

к

уплате

цены, исчерпаны. Следовательно, в

том

случае, когда

лежащая

на

кредиторе

обязанность

погашена

надлежащим

исполнением

и

все

иные

обязанности

прекратились, взаимное

обязательство

фактически

становится

односторонним. Тогда

возможна

уступка

права

требования

без

ее

осложнения

переводом

долга.

При

рассмотрении

вопроса

о

перемене

лиц

во

взаимных

обязательствах

особую

остроту

приобретает

проблема

так

называемых

кредиторских

обязанностей. Одной

из

основных

кредиторских

обязанностей

является

принятие

исполнения, предложенного

должником. Суть

проблемы

заключается

в

том, возможна

ли

уступка

права

требования,

если

оно

включает

в

себя

обязанность

принять

исполнение. Данная

проблема

уже

поднималась

на

страницах

юридической

литературы. Так,

И.В. Елисеев

утверждает, что "обязанность

приемки

исполнения

в

принципе

неотъемлема

от

любого

права

требования. Перевод

этой (и

только

этой!) обязанности

не

является

переводом

долга

по

смыслу

ст. 391 – 392 ГК

РФ, ибо

в

противном

случае

стала

бы

невозможной

цессия

как

таковая: она

всегда

сопровождалась

бы

переводом

долга

15.

Действительно, обязанность

кредитора

принять

исполнение

неотделима

от

его

права

требовать

передачи

вещи, однако

нет

оснований

отрицать,

что

в

ряде

случаев

данная

обязанность

представляет

интерес

не

только

для

кредитора, но

и

для

должника. Можно

указать

на

обязанность

доверителя

принять

исполненное

от

поверенного, комиссионера, право

подрядчика

требовать

принятия

выполненной

работы

и

т. п., когда

должник

заинтересован

в

освобождении

от

бремени

расходов

по

содержанию

вещи, переносе

риска

случайной

гибели

имущества, компенсации

собственных

затрат. В

таких

случаях

кредиторской

обязанности

принять

исполнение

корреспондирует

право

должника

требовать

такого

принятия.

Несвоевременность

принятия

исполнения

влечет

ответственность

кредитора (ст. 406 ГК

РФ).

Следовательно, если

становиться

на

точку

зрения

сторонников

отрицания

самостоятельной

роли

обязанности

кредитора

принять

испол

15 Гражданское

право / Под

ред. А.П. Сергеева

и

Ю.К. Толстого. М.,

1997. Ч. 2. С. 12.

нение, возникает

необходимость

разграничивать

обязательственные

отношения

в

зависимости

от

того, имеет

эта

обязанность

самостоятельное

значение

или

нет. Дальнейший

анализ

должен

будет

привести

к

выделению

основных

обязанностей, перевод

которых

требует

согласия

кредитора,

и

не

основных (факультативных), которые

могут (и

должны) передаваться

только

в

силу

уступки

права

требования. Так, М.М. Агарков

пришел

к

выводу, что

обязанность

кредитора

принять

исполнение (и

соответственное

этому

право

должника) является

не

только

отношением,

дополнительным

к

основному

отношению

в

обязательстве, но

и

неотделимым

от

него. Оно

является

чисто

вспомогательным

отношением,

так

как

единственная

его

цель

направлена

на

исполнение

должником

его

основной

обязанности

16. Однако

действующее

законодательство

не

дает

никаких

оснований

для

подобных

утверждений. Так, ст. 328 ГК

РФ, устанавливая

правила

исполнения

во

встречных

обязательствах, не

разграничивает "кредиторские" и

остальные

обязанности. Кроме

того,

гарантийные

обязательства, дополнительный

характер

которых

не

вызывает

сомнений, в

таком

случае

также

должны

переходить

на

любое

лицо, получившее

от

продавца

право

требовать

уплаты

денежной

суммыпо

договорукупли-продажи.

Единственным

исключением

из

общего

правила

может

считаться

такое

право

требования, в

котором

закон

допускает

замену

обязанности

принять

исполнение

другим

действием. Речь

идет

об

исполнении

денежных

обязательств. Положения

ст. 327 ГК

РФ

предусматривает

такой

вариант

развития

событий, когда

на

кредитора, имеющего

право

требовать

исполнения

денежного

обязательства, не

возлагается

обязанность

принять

исполнение. Внесение

денежных

сумм

в

депозит

нотариуса

или

суда

не

требует

совершения

кредитором

каких-либо

действий

по

принятию

исполнения, следовательно, кредиторская

обязанность

отсутствует.

Отказ

кредитора

в

дальнейшем

от

принятия

указанной

суммы

никоим

образом

не

влияет

на

исполнение

должником

своей

обязанности

по

оплате

товара, работ

или

услуг, поскольку

внесение

денежной

суммы

в

депозит

считается

исполнением

обязательства (п. 2 ст. 327 ГК

РФ), добавим

лишь – надлежащим

исполнением.

16 Агарков

М

. М. Обязательство

по

советскому

гражданскому

праву.

М., 1940. С. 67.

Е.А. Крашенинников

Презентационная

природа

векселя

и

вызывное

производство