Сказкин С.Д. - Очерки по истории западно-европейского крестьянства в средние века - 1968

Прежде всего следует исключить Англию, по истории которой мы имеем совершенно недвусмысленные вышеприведенные утверждения Маркса. Но и в других странах Европы, за исключением, пожалуй, Италии, где

капиталистической эры»10. Говоря так, Маркс снова повторяет: «Там, «где она (капиталистическая эра. С. С.) наступает, уже давіно уничтожено крепостное право и поблекла блестящая страница средневековья — вольные города» 11.

Тем не менее значительные перемены, которые на Западе Европы произошли в XIII—XIV вв. и которые позволили западноевропейским ученым говорить о кризисе феодализма и даже о начале капиталистических отношений, должны получить -свое осмысление.

Когда западноевропейские историки, в частности английские — М. Постан и Р. Хилтон — говорят о кризисе феодализма, приурочивая его уже к XIII в. они, в- особенности Постан, далеки, 'конечно, от того, чтобы рассматривать феодализм как определенную систему производственных отношений. Они модернизируют со- циально-экономические отношения XIII—XIV вв. и, прилагая к средневековью категории капиталистического хозяйства, оказываются по существу :на допшианских позициях «вечности капитализма». Там, где они находят сельское хозяйство широкого размаха, там, где они усматривают стремление к увеличению дохода, там, по их мнению, налицо капитализм. Самый кризис характеризуется Постаном как прежде всего убыль населения после больших чумных эпидемий XIV в., как упадок цен на зеріно и продукты овцеводства, дороговизна рабочих рук, забрасывание ранее культивируемых полей, превращение их в пастбища, запустение деревни и т. д. Одним хловом, происходит изменение того, что он называет рыночной конъюнктурой: смена хозяйственного подъема, «бума» XI—XIII вв. депрессией и упадком XIV в. Представление о хозяйственном кризисе XIV в. было перенесено Хилтоном на социальные отношения и

10 К. М а р к с и Ф. Э и г е л ь с. Соч., т. 23, стр. 728, 11 Там же.

300

сформулировано им, поскольку Хилтон считал себя марксистом, как «кризис феодализма». По Хилтону «кризис феодализма» заключался в том, что экономический кризис XIV в. (а Хилтон признает его факт полностью доказанным) не позволял удовлетворять повышенные требования господствующего класса и его не-

к коммутации феодальной ренты в денежную форму; у них получается крен в сторону отождествления товарноденежных отношений позднего средневековья с капита-

аренду, ликвидация домена, превращение лорда в получателя феодальной ренты).

Итак, не ставя перед -собой задачи осветить дискуссию о «кризисе феодализма» во всем ее объеме и останавливаясь лишь на некоторых высказываниях в пользу пресловутого «кризиса феодализма», мы могли бы охарактеризовать взгляды указанных авторов как модернизацию и стремление слишком рано увидеть переход от феодализма к -капитализму. Это стремление прояв-

рого» кризиса, когда действительно совершался переход к капитализму. Все эти исследователи ищут в своеобразных чертах производственных отношений позднего феодализма, когда он, по выражению Маркса, шел «навстречу своему разложению», разрозненные признаки собственно капиталистического строя. Здесь приходится вспомнить общее положение марксизма-ленинизма о том, что"тонарно-денежные отношения могутМЗыть^ свойственны любой формации, не вызывая, однакот^зарождд-

к капитализму, но сами по себе еще не означают капитализма. Такие явления позднего средневековья, как ликвидация собственной запашки сеньора-лорда и сдача домениальной земли в аренду (главным образом в краткосрочную), применение наемного труда, имущест-

201

венная дифференциация крестьянства, появление большого количества мелких вотчин и вотчинников ;и т. д., даже в таких передовых странах, как Англия (но и во всех других) — все это еще не признаки проникновения собственно капитализма в сельское хозяйство. В основе своей феодальные (производственные отношения «при этом остаются неприкосновенными. Как раз в том и заключается заслуга академика Е. А. Косминского, что этот большой знаток английской аграрной истории впервые правильно истолковал все эти явления 'позднего феода-

прежде всего исходили из того именно ими прочно установленного факта, что XIII—XIV вв. в аграрной истории Англии были временем завершения коммутации и окончательного господства феодальной денежной ренты; временем, когда идет ускоренным темпом ликвидация барской запашки в маноре, освобождение крестьян от личной зависимости, т. е. превращение вилланов в копигольдеров; временем, когда растет хозяйственная самостоятельность крестьянского хозяйства и вследствие этого углубляется имущественная (іно не социальная!) дифференциация крестьянства, увеличивается, особенно в мелких манорах, применение наемного труда — и все это совершается в рамках феодальных производственных отношений и іне может рассматриваться как наличие складывающихся капиталистических отношений. Мы на основании французского и североитальянского материала пришли к тем же выводам, которые и сформулированы в форме тезисов в докладе, приготовленном к X Международному конгрессу историков в Рим^ 13. И мы считаем, что перед историками как Западной, так и Восточной Европы встает серьезная задача углубленного исследования этапов развития феодализма как определенной системы производственных отношений и, что нас

чино. «Десятый международный конгресс историков в Риме. Сентябрь 1955». М., Изд-во АН СССР, 1956.

202

дализма, которая .непосредственно предшествует капитализму и процессу так называемого первоначального накопления и которую мы могли бы охарактеризовать как приспособление феодальных производственных отношений к условиям развивающегося в связи с развитием городов товарно-денежного хозяйства.

Однако уже и сейчас на основе проделанной советскими учеными работы можно прийти к некоторым .выводам, которые, как мне кажется, могут считаться прочным вкладом в понимание специфических особенностей этого периода в развитии феодальных производственных отношений и которые могут предостеречь нас от многих ошибок при оценке фактов, относящихся к сложной обстановке переходных периодов от одной формации, в данном случае от феодализма, к другой — капитализму.

Не говоря уже об охарактеризованной выше особенности этого периода в развитии феодализма (ликвидация барской запашки, коммутация, освобождение крестьян от личной зависимости, самостоятельность крестьянского хозяйства, имущественная дифференциация крестьянства, переход к наемным формам труда в отдельных сеньориях), вообще нельзя принимать как признаки перехода к капиталистическому хозяйству такие факты, как имущественная дифференциация крестьянства, отождествляя таковую с социальной. Последняя, т. е. социальная дифференциация (кулак, середняк, бедняк), возникает лишь тогда, когда капиталистические отношения проникают в сельское хозяйство и охватывают его в целом, что же касается имущественной дифференциации, то она сопровождает феодализм на всем протяжении его существования. Упомянутая работа А. И. Неусыхина говорит нам о громадной роли имущественной дифференциации крестьянства в период, предшествующий процессу феодализации, показывает нам ту большую роль, которую сыграли зажиточные слои крестьянства в формировании низших слоев самого господствующего класса. Замечательным памятником этого процесса является также «Книга Страшного Суда» в Англии.

То же следует сказать и о применении наемного труда при господстве феодальных производственных отношений. Наем существовал при феодализме, не теряя при этом своих специфически феодальных черт. Напри-

203

мер, существование «крестьянских вассалов» или так называемых «захребетников» (Hintersassen) в Германии — типичная форма наемного труда в чисто феодальной форме. Зажиточный крестьянин уступает бедняку клочок земли с обязательством последнего оказывать «'помочи» земледателю в страдную пору или вообще отбывать барщину в том или другом виде. Наем за деньги издавна существовал, как показал Е. А. Косминский, в Англии и был особенно распространен в мелких манорах XIII — XIV ;вв. Но при этом необходимо иметь в виду, что зависимый человек, желавший получить работу, прежде всего должен был предложить свои рабочие руки своему лорду и лишь в случае отказа последнего имел право предложить свою рабочую силу другому лорду. Таким образом, наем был связан с некоторыми элементами внеэкономического принуждения, которое оказывало влияние на свободу распоряжения наемником своей рабочей силы и, конечно, влияло на уровень заработной оплаты, которая формировалась не на основе спроса и предложения ;на рынке труда: Наем, как мы дальше увидим, был широко распространен и в последний период феодальной формации.

Если на основе этих предшествующих замечаний по вопросу о «кризисе феодализма» мы перейдем к специфическим условиям развития аграрных отношений на Востоке Европы в странах так называемого «второго издания крепостного права», то первый вопрос, который у нас возникает, сводится к тому, имеем ли мы право говорить о так называемом первоначальном накоплении, приурочивая его к той стадии, на которой находились здесь феодальные отношения в XVI, XVII и в XVIII вв., да в известной степени и в первой половине XIX в.?

В целом большинство немецких историков, работавших над проблемой освобождения крестьян в Германии, и прежде всего глава «страосбургской школы» и инициатор многих специальных исследований, посвященных отдельным районам Германии, Г Ф. Кнапп относили существенные перемены в сельском хозяйстве, в его технике, во вложении капитала, т. е. в интенсификации сельского хозяйства ко второй половине XVIII в., связывая с этим также и повышение удельного веса наемной рабочей силы в сельском хозяйстве. Одним словом, переход к капиталистической системе хозяйства

204

датировался ими второй половиной ХѴ ІІІ в. Сама рабочая сила ів это время, когда феодализм еще господствовал в Восточной Германии, рекрутировалась из тех элементов населения, которые либо были лично свободными, либо были естественным продуктом имущественной дифференциации 'крестьянства в особых условиях позднего феодализма. Я имею ів виду в данном случае систему крестьянского минората Северо-Западной Германии, где издавна существовало единонаследие и крестьянский двор (с соответствующим земельным участком) передавался по наследству младшему сыну, а его старшие братья должны были батрачить у счастливого наследника или вовсе уходить из родной деревни. Наконец, как 'показал в одной из своих работ Ф. Лютге 14, усилился отпуск крестьян на свободу за выкуп, причем часто крестьяне, особенно малоземельные, отказывались купить свободу, так как, будучи вынуждены прирабатывать на стороне, они получали заработную плату меньшую, чем стоили те харчи, которые обязаны были давать им помещики в случае, когда они требовали от них барщины («помочи») на основе феодального обычая.

Среди немецких историков были (и есть сейчас в ГДР) и такие, которые склонны были датировать генезис капитализма и так называемое первоначальное накопление в Германии с XVII и даже с XVI в. Например, недавно трагически погибший молодой историк И. Нихтвайс, которому принадлежит интересная работа по аграрному строю Мекленбурга 15, приводит прямое сравнение «огораживаний» в Англии XVI в. с обезземелением крестьянства в Мекленбурге в том же XVI в. и присоединением крестьянской земли к барской запашке. Я однажды уже останавливался на этом 16 и здесь лишь повторю, что ничего общего между этими процессами нет, ибо в первом случае стоял вопрос о лишении лично свободного крестьянина «средств производства и гаран-

«второго издания крепостничества» в Средней и Восточной Европе. «Вопросы истории», 1958, № 2.

205

тий существования» (Маркс), обеспеченных ему феодальным способом производства, т. е. это был акт перво-

окончательного прикрепления к поместью и к личности феодала крестьянина, превратившегося в живой инвентарь поместья и обязательно снабженного небольшим участком, который был для него своеобразной формой натуральной заработной платы, т. е. типично феодальным способом получения непосредственным производителем необходимого продукта. Следовательно, те перемены, которые происходили в Восточной Европе в XVI —

рынка. Феодальному способу производства на Востоке Европы предстояли еще столетия дальнейшего существования, поэтому, как мне кажется, ни о каком процессе первоначального накопления в Восточной Европе в XVI или XVII вв. не может быть и речи.

Несколько дополнительных замечаний. Иногда историки СССР в доказательство тезиса о капиталистическом развитии более раннем, чем конец XVIII в., ссылаются на известное высказывание В. И. Ленина об образовании в XVII в. всероссийского рынка и буржуазных связях, которые лежат в его основе. Но совершенно очевидно, что ни о каком капитализме здесь не может быть и речи. Ведь образование внутренних рынков в пределах каждой страны на Западе осуществилось задолго до капитализма, так же как и политическая консолидация этих стран, а термин «буржуазные связи» В. И. Ленин употребляет в том же широком смысле, в каком адсто употребляет его Энгельс, говоря о складывавшемся на Западе с конца X в. союзе «буржуазии» и королевской власти в деле политической консолидации государств 17 Речь идет здесь о совокупности всех антифеодальных сил, возникших в феодальном обществе со

206

месленн'иках и торговцах. И складывание централизованной формы феодального государства — абсолютной монархии классики марксизма рассматривали как факт, благоприятствующий развитию капитализма.

После этих замечаний мы перейдем к систематическому рассмотрению тех изменений, которые происходили в феодальной формации и в феодальном обществе в

ёлом в тот период развития товарно-денежных отно- ^ іений, которые непосредственно предшествовали переходу от феодализма к капитализму. Мы формулируем свою задачу как преимущественно проблему больших крестьянских восстаний XIV в., так как для понимания сущности происходящих изменений удобнее всего исходить из этих подлинно решающих, критических явлений и их причин.

XIV век был веком крестьянских движений, потрясавших феодальное общество. Хаианіерна іама временная Последовательность .крестьянских движений. Первым из них было крестьянское восстание в Италии под предводительством Дольчино (начало АіѴ в.), вторым — знаменитое фландрское восстание 1322—1329 гг., третьим^— фрагтцузсі^ая^Какерия (1358 г.), четвертым — восстание У^ха-Дяn.negajB Англии" (1381 г.) . В данном случае мы говорим о наиболее крупных восстаниях, так как мелкие восстания были довольно многочисленны на протяжении всего второго периода средневековья. Последовательность крестьянских восстаний, таким образомѵ более или шшее соответствует степени экономического развития этих стран. Очагами самого раннего рязтштргя городов и тріварно-денеж^шх^отношений в Ев-

элементы капиталистических отношений в форме рассеянной мануфактуры. Крестьянские восстания в этих странах происходили в тот пещшд,—ашіЖ2и_ла_основе высокоразвитых товарно-денежных отношений могли уже возникать нркоторьтр предпосылки для появления элементов капитализма. ^

Этеггуривспь товарно-денежных отношений в недрах феодальной формации характеризуется следующими признаками: 1) постепенной ликвидацией собственной запашки у сеньора в пределах вотчины — сеньории и сдачей домениальной земли крестьянам в различного

207

рода держания; 2) коммутацией, т. е. 'переводом натуральных '.повинностей, в том числе и отработочной ренты (барщины) в денежную форму; 3) почти повсеместным так называемым освобождением крестьян, т. е. выкупом крестьянами повинностей, связанных с личной зависимостью (серваж) и фиксацией различных форм произвольной тальи и в связи со всем этим — 4) попыткой господствующего класса увеличить общую сумму денежных взносов, следуемых с крестьянина как держателя и стремлением к другим изменениям в крестьян-

этого развития ликвидация собственной запашки сеньора оказывалась неизбежной. Хозяйство феодала было рассчитано прежде всего на удовлетворение нужд самого феодала и его двора; рабочие руки доставляло крестьянское хозяйство, которое велось на наделе, принадлежавшем феодалу. Обработка домениальной земли, разбросанной к тому же чересполбсно между крестьянскими наделами, велась теми же мелкими орудиями производства и теми же способами, какими крестьяне обрабатывали свои наделы. Некоторая выгода для домениального хозяйства проистекала от простой кооперации множества индивидуальных усилий крестьян-бар- щинников, но в целом производство оставалось примитивным.

Рассмотрим теперь другую сторону средневекового^ хозяйства — erOJB03M_0>KHyTn лияяк г рынкпм .ряяиитиР городов и городского ремесла сделало неизбежным об^ён~междѵ городом и деревней. Но далекоТіе^взде этот обмен осуществлялся одинаково интенсивно и оказывал одинаковое влияние на сельское хозяйство. В огромном большинстве случаев обмен между городом и деревней не выходил за пределы города и его ближайшей округи и это обстоятельство объясняется тем, что техника транспорта была в средние века слишком еще низка для того, чтобы перевозить на дальние расстояния такой громоздкий и относительно дешевый продукт, как хлеб и другие сельскохозяйственные продукты. Перевозка хлеба большими партиями на далекое рас-

208

стояние отмечается не ранее XVI в. и іпри этом главным образом іпо водным — речным и морским — путям. Лишь при отдельных особо благоприятных обстоятельствах производились перевозки сельскохозяйственных продуктов в более ранние времена, и только в этих условиях оказывалась хозяйственно выгодной крупная запашка сеньора и ведение хозяйства на основе крестьянской барщины с целью реализации продуктов на рынке. Такие случаи отметил, например, академик Е. А. Косминский в Юго-Восточной Англии XIII в.

Феодал, желавший получить феодальную ренту в денежной форме, мог, конечно, осуществить это «путем продажи продуктов своего хозяйства, добываемых барщинным трудом крепостных. Однако было гораздо выгодней и практически осуществимее требовать с крестьян денежный оброк, перекладывая на их плечи заботы и риск реализации продуктов ;на местном рынке. Позже восток Европы начал обслуживать рынок западных стран сельскохозяйственным сырьем. В странах Западной Европы, где производитель сельскохозяйственного

ство стало господствующей формой и хозяйства, и производства.

Сезонность работ, характерная для сельского хозяйства вообще, часто приводит к простою человеческой силы и живого инвентаря. Отсюда проистекают нерациональность хозяйства, неучитываемое^ расхода рабочей силы, недооценка трудовых усилий, потеря времени. Еще Артур Юнг, говоря о французском крестьянине XVIII в., отмечал, что он готов пуститься в далекое путешествие в город, чтобы продать там за гроши пяток яиц пли курицу. Если он ее не продаст, то он возвращается обратно, и в крайнем случае может употребить ее на собственное питание. Поэтому с точки зрения хозяйства, построенного на денежном расчете, с денежным учетом каждого трудового движения, продажа крестьянином пяти яиц есть продажа ниже себестоимости по той простой причине, что крестьянин не учитывает расходов по доставке продуктов на рынок, особенно