!!Экзамен зачет 2023 год / Дювернуа_Н.Л._Чтения по гражданскому праву. Т. 1 _Учение_о_лице

обособленная, самобытная фигура, отрешенная от данного состава людей, граждански правоспособная личность, personnalite civile.

Совершенно другую картину дает нам компания анонимная, где, начиная с самого наименования ее, должны исчезнуть отдельные члены в общем анонимном обозначении союза (Credit Lyonnais, Ubraine), и ни один из них не может быть назван. Здесь все имущество есть союзное, а не членское. Если союзу принадлежит недвижимость, то акции, принадлежащие членам, суть движимости. Долги союза не суть долги членов. Перемена состава союза, полная, без всякого остатка старого состава членов, изменение их благосостояния, их банкротство, весь обмен, вся жизнь и смерть людей, образующих это целое, юридически ничего не решают, остаются совершенно безразличными для существования целого (см. выше приведен, место Альфена. L. 76 D. de judiciis 5.1).

Отчего же, спрашиваем мы, французы на оба вида soc. commerciale кладут одну и ту же печать обособленной от его состава личности?

Дело совершенно простое! Интересы торга, наживы, спекуляции в глазах старого законодательства имели такое для характера союза определяющее значение, что законодательство должно было, по этой чисто внешней, экономической, частью фискальной, а вовсе не юридической причине, видеть в этих формах явление особое, отличное от союзов простых, не торговых. Эти явления должны были быть отмечены особыми признаками, установление таких союзов требовало отдельных (первоначально очень сложных и строгих) формальностей, они должны были заключать в себе особые гарантии правильности в самом ведении дела (книговодство, art. 8 и след. С. de com.), в эвентуальной подсудности их, особой от общего гражданского суда (коммерческие суды), в особых цивильных и уголовных последствиях торговой несостоятельности (faillite, а не deconfiture). А так как с понятием личности, отдельной правоспособности, не соединялось определенных, точно установленных реквизитов внутреннего строения юридических отношений союза, то предоставление заодно всем предприятиям наживным, спекулятивным, одной формы привилегированной правоспособности, personnalite civile, казалось простым делом справедливости.

Это была в свое время имевшая свои основания привилегия олицетворения, подобного некоторым общественным союзам публичного и в особенности церковного типа. Таков смысл и такова цель этой операции.

Но какой же прием, какой метод юридической техники здесь применяется? Самый простой для того времени и, к сожалению, поднесь доминирующий прием, который применяли здесь, был метод фикции. Мы скажем, воскрешая мысль средневековых юристов, именно и в особенности для товариществ торговых полных, quamvis non habeant veram personam, tamenflctione juris habent personam fictam (ср. выше. с. 394). Это дело чистейшего формализма мысли, которому, по соображениям чисто внешним, можно произвольным образом давать самое широкое и разнообразное применение. Мы это сейчас будем иметь

случай доказать...

В результате разрушения старинных форм общности, пустых мест там, где прежде интересы людей находили себе больше или меньше удовлетворение из

ресурсов отживших союзных форм, оказалось очень много. В массе случаев такие интересы не имели ничего общего с коммерцией, и выработанные юриспруденцией виды и формы societe commerciale совсем не отвечали этим потребностям.

Между тем успехи общественности развивались быстро в новых условиях. Законодательство должно было отвечать не только необходимости в замене старинных форм общности новыми, но и еще потребности новых форм для союзов в таких кругах лиц и в такой сфере задач, которые совсем не были видны в старое время.

Какой же ответ давало законодательство?

Кроме societe commerciale для союзов свободных была еще societe civile,

договорная форма сочетания интересов, которую мы в главных чертах изобразили выше. Всматриваясь ближе в эту конструкцию, мы видим, что она крайне узко скроена, если можно так выразиться, для того круга задач, которые теперь становились на очередь.

Эта узость формы и неудовлетворительность конструкции для массы новых проблем видна главным образом в двух пунктах. Societe civile только там имеет применение, где цель союза есть если не торговая, то все же только стяжательная. Между тем на очередь развития новых интересов становились теперь задачи построения союзов не только корыстных, но часто вовсе не носящих характера предприятий денежных. С другой стороны, конструкция простой societe civile заключала в себе то неудобство, что внешний эффект такого союза очень слабый. Выработанные в Code civil элементы конструкции, если они не осложнены реквизитами гласных торговых товариществ, суть только внутренние, касающиеся самих товарищей и далеко не достаточно определяющие отношения целого к 3-м лицам, стоящим вне союза.

Мы не можем исчерпать здесь всех задач, которые ставила жизнь, и всех путей, которым следовала французская юриспруденция, отвечая этим требованиям жизни. Это увлекло бы нас далеко от нашей цели. Остановимся на явлениях наиболее характерных и важных для нас в вопросе о юридических отношениях союзов разного типа.

Вряду случаев, где союз явно не носил характера товарищества коммерческого, а между тем простая договорная форма societe civile не отвечала вовсе потребности известности и постоянства его отношений и вместе изменчивости его состава, французы применяли понятие societe civile, но с усиленным эффектом. Но в каких именно случаях?

Втех, где образование союза рассматривалось, по тому или другому поводу, как в особенности желательное, не ради целей исключительно частных,

аради интереса общественного, даже публичного.

Втаких случаях союз лиц, если с ним связана utilite publique, не по свойству своего строения, а по этому внешнему соображению, получает personnalite civile опять в виде привилегии.

Каким же методом можно совершать такие преображения? Методом фикций, fictione juris. Но, однако, этот метод не способен же заменить действительности, не способен в самом деле дать юридическим отношениям такого содержания, которого они не имеют?

Очевидно, тут, в этих случаях, где по соображениям внешним и методом фикции союзу присваивается то, чего он не имеет по своей природе, под понятием personnalite civile разумеется не вполне то, что заключалось в римском понятии universitas. Какой именно смысл фикции дает французская юриспруденция в этих и подобных случаях - мы будем иметь случай сказать сейчас же. Образцом таких ассоциаций для целей частью идеальных, частью экономических могут служить ассоциации, напр., для высшего образования, далее, тоже не в торговых целях предпринимаемая, задача улучшения напр., конской породы, наконец, с характером более локальным, учреждение союзов землевладельцев для орошения такой-то местности (гренобльской долины), для осушения, для украшения таких-то дачных местностей и тому подобное.

Чтоб таким экстренным способом достигнуть во многих отношениях удобной юридической позиции, personnalite civile ассоциации подобного рода должны быть признаны за общеполезные декретом, основанным на мнении государственного совета (avis du Conseil d'etat об utilite publique). Тогда союз, не имеющий не только свойства торгового предприятия, но не составляющий собственно даже societe civile по Code civil, приобретает свойства personnalite civile.

Само собой разумеется, что всякая societe civile может организоваться наподобие societe commerciale, независимо ни от чьих мнений или усмотрений. Тогда это будет societe civile, в форме societe commerciale. Но преимущества союзов такого рода, именно и в особенности преимущество иметь personnalite civile, приобретаются здесь натурально более или менее тяжелыми пожертвованиями для учредителей, ибо на soc. civile a forme commerciale будут лежать многие траты, сопряженные с учреждением и ведением дела торгового, les formalites de publicite (особенно регистрация). К этому прибегать будут союзы неторговые по свойству задач лишь в крайних случаях (Caen Lyon. Т. II. N 92 и 1074 и след.)*(313).

Ввиду этих компликаций и обходов, одновременно с развитием потребности в возможно легком образовании союзов, за коими, вместе с этим, право признавало бы эффект солидности и способности к некоторым операциям юридического характера, во французской юриспруденции обнаруживалось все более и более настойчивое искание выхода к тому, чтобы из наличных ресурсов законодательства создать такого рода товарищества, которые имели бы хотя не развитое до полного объема гражданской правоспособности, но все-таки достаточное для целей данного союза свойство личности, определенное притом самой природой правоотношения, а не методой фикций и не в виде привилегии.

Это движение в высшей степени любопытное, практически важное и привлекающее к себе все более и более внимание французских юристов, ищущих разработки легальных норм путем практическим в ближайшем соответствии практики сделок и судов с назревающими новыми потребностями общественной жизни!

Вот именно для этой стороны дела закон 1 июля 1901 г., рассмотренный нами выше, имеет капитальное значение и открывает, можно сказать, новую эру. Но это одна сторона дела в широкой проблеме свободного развития союзных форм.

Наряду с широкопоставленными целями торговых товариществ новое время, для целей тоже экономических, но иных размеров, выдвинуло задачу искания личности не того типа самостоятельного, самоцельного и законченного, какой дала нам латинская universitas, a служебного, очень стесненного в пределах своего развития, коего подобие в праве римском дает скорее persona alieni juris, чем persona sui juris, и для которого французы стали употреблять мало прецизное название personnalite restreinte. По существу, дело выделения этих явлений из общего строения корпораций латинского типа составляет практическую задачу первостепенной важности; подробности мы увидим дальше. Здесь считаем полезным заранее заметить, что в строении подобных союзов, каким является товарищество торговое полное (societe en nom collectif), или какая-либо ассоциация для орошения гренобльской долины, индивидуальность юридическая сочленов и правоспособность их вовсе не поглощается союзной правоспособностью, весь личный состав союза виден или поименно, как в товариществе полном, или по известным признакам, владельцы таких-то участков; но связь лиц не есть только договорная, а с известными чертами корпорации, с такими именно, которые необходимы для операций вместе, союзом, более надежных и постоянных, чем в простой societe civile.

В смысле историческом это явление на европейской почве далеко, конечно, не новое, хорошо знакомое средневековой эпохе, несомненно, отличное от права римского и дававшее в свое время немало труда старым итальянским юристам. Тут надо признать индивидуальность сочленов союза в той или другой мере, и в определенных отношениях дать союзу элементы единства, которых не дает простая форма договорного товарищества. Как этого ищут достигнуть французские юристы в наше время, мы вскоре покажем. Задача, стало, далеко не новая и представляющая некоторый обратный ход от крайностей современного индивидуализма к типам союзного правообладания, характерным для старинного строения европейских обществ.

§ 31. Юридические отношения корпорации (продолжение). - Закон 24 июля 1867 г. - Характер норм общих в этом законе. - Средний путь, принятый для утверждения и расширения операций союза. - Размер взносов в societe a capital variable. - Экономические разновидности этих союзов. - Отношение союза к сочленам. - Различные юридические типы этих союзов. - А. Тип простой societe civile. - Изменчивость личного состава, притязание на возврат долей соучастие, ответственность. - Права союза. - Применительный характер конструкции. - В. Анонимные товарищества a cap. variable. - Заслуги юриспруденции. - Marcel Mongin и смелая идея применения начал обособленно-личного строения к простым договорным товариществам

Нигде, конечно, явление индивидуализма и розни, столь часто, к сожалению, смешиваемое с понятием личной независимости и свободы, не дало таких печальных результатов в современном общежитии, как в классе рабочем. Мысль современного законодателя должна была по необходимости

сосредоточиваться на этих последствиях разрушения старинных форм общности в особенности. Мы выше наметили признаки обнаруживающегося в этом направлении движения законодательства во Франции. Но, однако, задачи, направленные прямо на поддержку рабочих коопераций, были встречены многими сомнениями и под влиянием этих сомнений обширный законодательный акт, выработанный и введенный в силу 24 июля 1867 года, не заявляет себя как направленный на поддержку интересов рабочего класса в особенности. В нем не встречается даже слово "кооперация". Закон ставит себе целью содействовать, в духе времени, вообще развитию союзных правоотношений. Он обнимает товарищества командитные на акциях, акционерные компании (tit. I и II), облегчает условия образования таких товариществ (для акционерных компаний отменено требование правительственного разрешения, art. 21), и наряду с этой задачей вводит в titre III такие видоизменения условий образования союзов, которые, по своему существу, наиболее приноровлены к потребностям рабочего класса, хотя отнюдь не исключают своего применения для любых кругов лиц, как норм общего права, настоящего droit commun.

Нет сомнения, что в составе французского законодательства, как мы его очертили до сих пор, препятствием к образованию, широкому и свободному, союзов служил слишком выразившийся индивидуалистический характер простых товариществ (soc. civile) и осложненный требованиями форм и задачами торгового промысла характер строения товариществ коммерческих. Надо было найти средний путь для образования, возможно более легкого и в этом смысле общедоступного, а вместе и вполне эффективного, таких товариществ, которые связывали бы обширные круги лиц и сообщали бы этой связи лиц солидность, дающую союзу лиц не одно свойство количественного сочетания, но еще и характер независимого от того или другого состава, постоянного, прочного, продолжительного, самостоятельного в тех или других пределах экономического и юридического существования. Там, где такая союзная форма должна была служить не одним только владеющим классам, там, натурально, образование союза надлежало поставить сколь можно независимо от способности членов тотчас, при самом учреждении товарищества, делать значительные ставки в союзную кассу и образовывать крупные союзные денежные ресурсы, предназначенные для цели наживы, риска, и безвозвратные для вкладчика. На эти требования закон 1867 года отвечал следующими положениями.

Для образования товариществ не требуется необходимо заранее известная сумма союзного капитала (capital fixe). Товарищества любого рода, простые, торговые, полные, коммандитные, акционерные, с той или другой целью, могут образовываться, без установления неизменного (fixe) союзного капитала, через последовательные взносы или ставки известного круга товарищей (не менее семи), или через прием новых, допуская, таким образом, возрастание, а с другой стороны, через вынутие ставок или выход членов, умаление союзного капитала. Эта основная черта, видоизменяющая строение товариществ, дает им специфическое свойство союзов с непостоянным или переменным капиталом, "societe a capital variable", и делает все виды товариществ доступными для утилизации обширным кругам лиц, не располагающим значительными денежными ресурсами.

Итак, те союзные формы, которые по свойству своего строения были до сего доступны одним кругам лиц, становятся со времени закона 1867 года доступными для любого круга лиц.

Переведенные на цифры эти видоизменения дают, примерно, такие результаты. Чтоб учредить акционерную компанию не этого типа, а старого, т.е. a capital fixe, акции не могут быть ниже ста (для компаний, коих капитал не выше 200 тыс. фр.) и пятисот франков (где капитал выше указанной нормы) с предварительным взносом по крайней мере четвертой доли капитала наличностью. Для soc. a cap. variable, где капитал не выше 200 тыс. франков, минимум для акций - 50 франков, со ставкой наличностью десятой доли. Таким образом, анонимное товарищество с переменным капиталом, при легальном требовании семи товарищей, конституируется при подписном капитале в 350 фр., если наличность составляет 5 X 7, т.е. 35 франков.

Любые формы товариществ, неторговых, торговых, всякого типа, для какой угодно цели, стало быть, товарищества потребительные (de consommation), взаимного кредита (de credit mutuel), производительные (de production), могут стать под действие закона 1867 г. для soc. a capital variable. Всех модификаций и сочетаний этих основных типов перечислить невозможно. Мы берем эти основные, экономически определившиеся типы, которые все развиваются в той или другой степени в любой современной культурной стране. Из этих трех типов артель потребительная нашла себе самую благоприятную почву в Англии, где колоссальные дела этих артелей осложняются еще задачей выстройки жилищ, приобретаемых членами потребительных артелей в полную собственность*(314); артель кредитная крайне широко и разносторонне привилась и разрослась в Германии; наконец, артель производительная, несомненно, возбуждала постоянно и возбуждает теперь самые светлые надежды, особенно у французов.

Чтобы союз товарищеский подошел под действие закона 1867 года и последующих для societe a capital variable, необходимо при самом его образовании (в статутах), частью и в других его документах, присваивать ему эту квалификацию, societe a capital variable, и указывать вместе предел, ниже коего капитальная сумма товарищества не может быть редуцируема (art. 51 и 58). Если это акционерная компания, то эти указания имеют быть обозначаемы в ее фактурах, объявлениях и проч. (art. 64).

Так как союзы этого типа могут быть гражданскими (civiles) и торговыми, то, натурально, в способах их учреждения, с участием, без участия нотариуса, с публикацией статутов или без нее, отдельные виды товариществ следуют особым правилам, свойственным каждому виду в особенности. Для одних эта формальная оснастка очень проста; для других, идущих, так сказать, в большое плавание, она более сложна и не дешева. Регистрация и публикации в легально указанном органе печати доводят траты учреждения союзов до суммы, превышающей первоначальные обязательные личные ставки (их может быть всего 35 фр., а расходов - 80 фр.). При этом, кроме общих основ для различения союзов простых и торговых, действуют правила, что потребительные союзы суть простые, если они не оперируют дальше круга своих членов. Общества взаимного кредита суть товарищества торговые, так же как артели производительные, если их задачу составляет мануфактурная или торговая

промышленность, а не земледелие или иной вид промышленности экстрактивной.

Любопытнейшие и важнейшие именно для юридической стороны дела черты строения этих союзов суть следующие.

Прежде всего, французское право сообщает всем товариществам этого типа свойство юридической личности, personnalite civile.

Мы видели выше, как мало определенности юридическим отношениям союза дает эта фикция и эта привилегия, когда ее присваивают торговому товариществу, безразлично, полному или анонимному. Эту фикцию стали позже применять еще шире, и вот теперь свойство личности приписывается не только торговому товариществу любого строения, но даже простой societe civile, если это есть товарищество a capital variable.

Почему же это так, почему, по каким основаниям, не только внешним, позитивным, а внутренним, одно товарищество, не торговое, будет лишено personnalite civile, а другое такое же получит этой свойство? Это и есть именно вопрос, нас здесь наиболее интересующий. При каких реквизитах это свойство сообщается союзу и какое действие оно имеет? Рассмотрим то и другое.

Союзы любого рода, civiles, commerciales, a capital variable, получающие personnalite civile, а в особенности societe civile, отличаются от обыкновенного простого товарищества некоторыми элементами строения, которые дают им вообще свойства не просто только договорного союза, а именно черты корпорации. Кто эти лица, которые нормально вступают в союзы этого типа, и чем определяется изменчивость союзного капитала? Эти лица суть нормально рабочие люди, экономически совершенно бессильные как индивидуумы, беспомощные врозь. Капитал, который они в силах образовать, есть, особенно в начале, минимальный. Иногда это небольшие деньги, чаще - орудия производства и сырье, подлежащее обработке. Весь расчет построен на сбережениях и последующих ставках товарищей. Это расчет будущего. Основная черта всей конструкции, изменчивость капитала, определяются приливом и отливом членов союза. Их вступление дает подъем, их выход - упадок сил союза. Они сами образуют ту силу, которую в союзе не личном, а предпринимательском, капиталистском образует наличное имущество. Посему первая и главная черта этого союза есть не только их доверие к союзу, но и доверие союза к ним. Особенность этой societas, отличающая ее от индивидуалистической римской societas, состоит в том, главным образом, что не члены только способны покинуть союз, опять и тут не вполне свободно, но и самый союз вправе выкинуть их вон, как негодных союзников.

Во взаимных отношениях членов друг к другу скрывается не только начало равенства и братства, которое характерно для индивидуалистской societas, но рядом с этим и начало подчинения отдельного лица большинству, сочлена союзу, которого вовсе не знает латинская societas. Союз как целое стоит здесь по отношению к отдельному члену, как предприниматель к долевым соучастникам предприятия. Их главная ставка в предприятии - это они сами. Эта ставка может оказаться только бременем, и ее устраняют. То, что сочлен вносит, кроме своего соучастия как рабочей силы, столь незначительно для союза и столь важно для него самого, что ему предоставляется выйти из союза и взять с

собой всю свою часть. Конечно, в отдельных случаях и по особому уговору, особенно в артелях производительных, эта выемка своей ставки может быть весьма ограничена. Все же, однако, расчет не в деньгах, а в лицах, образующих союз, в их личных свойствах, в их солидарности с интересами союза, а не в их материальном соучастии, не в их денежных взносах. Из этого особого состава союза, очевидно, вполне отличного и от римской societas и от их universitas, развиваются все элементы строения этих societe a capital variable.

Таким образом, А, если soc. a capital variable составляет хотя простую societe civile, то общие определяющие черты этих союзов будут следующие.

1)Союз не ограничивается замкнутым кругом лиц; наоборот, основная его черта есть способность постоянно изменяться, причем сам союз остается все тем же, как и в universitas, а не становится иным при всякой смене, каким бы он был при латинской societas.

2)Союз есть прежде всего личный, причем члены союза свободны оставлять его, но подлежат и исключению определением большинства (art. 52 al. 2).

3)Члены выходящие и удаляемые уносят с собой свои доли участия имущественного в товариществе, однако только до известного предела убыли товарищеской кассы, который указан в законе (не ниже 1/10 всего товарищеского капитала; art. 51), или в сроки и в порядке, указанные особым соглашением (a moms de conventions contraires, art. 52, но и при этом стеснении имеют свои границы).

4)Не только уходящие, но и удаляемые члены остаются ответственными по обязательствам товарищества, образовавшимся за время пребывания их в союзе, в течение пяти лет (art. 52). Смерть отдельного товарища, его несостоятельность не прекращают связи между остальными сочленами.

Вот отдельные черты корпоративного строя этих особых союзов нашего времени, которые во многом напоминают строение подобных же союзов в средние века и вовсе расходятся с известными нам типами латинских товариществ и юридических лиц.

Какое же действие этой personnalite civile, какой эффект при показанных основах строения?

Очевидно, тут нет возможности проводить юридически так именно разницу между принадлежностью имущества сочленам корпорации и самой корпорации, как это делается в строении римской universitas. Вся артель есть не столько владеющая, сколько ищущая стать в положение коллективного обладания. Ставка денежная, каждого, отдельно взятая, есть и остается его имуществом, вложенным в общее дело и не вполне свободным, пока член пребывает в союзе или пока союз не разорван. Долги союза не суть только обязательства союза, а эвентуально это обязательства сочленов наличных и выбывших. При таких условиях характеризовать юридические отношения союза понятием собственности, принадлежащей союзу, а не членам, понятием обязательств союзных, в отличие от обязательств сочленов, было бы явной ошибкой.

Обособленной и самостоятельной, притом полной и законченной правоспособности союзной, какая свойственна самодовлеющему или самоцельному лицу (persona sui juris), здесь вовсе нет. Но союз не есть также

только простое множество людей, преследующих по уговору одну задачу. Тут больше юридического содержания. Это не правоспособная, отдельно от союза, а организованная для коллективной деятельности, стало быть, коллективно дееспособная корпорация. Эта дееспособность союза видна в его операциях на имя и за счет товарищей в пределах, указанных общими нормами или особыми соглашениями; она видна, сверх того, в его способности искать и отвечать на суде именем целого. Одно это положение изменяет всю юридическую позицию такого союза в отличие от простого товарищества. Если бы это были только договором связанные лица, то для иска и ответа на суде каждый товарищ отдельно имел бы фигурировать в процессуальном смысле как отдельный субъект процессуального правоотношения. То, что коснулось одного, что имеет силу для этого лица, то не касается, то не имеет силы для другого. Согласно французской процессуальной максиме mil ne plaide par procureur, лица, имеющие хотя бы общий для них товарищеский интерес, должны искать и отвечать на суде поименно, если товарищество не представляет собой юридической личности особой от товарищей. Пусть этот круг лиц коллективно поручит защиту своих интересов общему поверенному, - это не избавит их от необходимости, в силу указанной максимы, быть поименно перечисленными в отдельных процессуальных действиях, либо каждый из них все-таки сам лично остается стороной в деле, и общий мандатарий не может своим именем действовать за доверителей (art. 61 С. de proc. civ.). Легко себе представить, к каким осложнениям, иногда совершенно неодолимым, ведет этот процессуальный реквизит в тех случаях, где товарищество очень многочисленно и состав его изменчив.

Ввиду этого признание за союзом хотя бы не personnalite civile в полном смысле, а одной только процессуальной дееспособности, droit d'ester en justice, составляет в практическом смысле преимущество капитальной важности. Societes civiles a capital variable пользуются им в силу закона 1867 г. в полной мере. Натурально, размеры не только дее-, но и правоспособности союзов a capital variable могут видоизменяться силой их статутов в пределах общих легальных норм. Мы хотим здесь отметить только, что в современном строении союзных форм возможны такие явления, коих мы не видим в реципированном праве. Правоспособность отдельных членов вовсе не поглощается общей правоспособностью союза, наоборот, все они видны отдельно с их притязаниями на доли и с их ответственностью по обязательствам союза, и не менее того их связывает такого рода корпоративная организация, которая сближает их в отношении к дееспособности с настоящими корпорациями.

Мы указали выше противоположения двух видов союзов, societes de personnes и societes de capitaux. Чистый тип первого есть простое товарищество, societe civile, без осложнения изменчивостью состава. Чистый тип soc. de capitaux, который есть подлинная, особая от членов и вполне развитая цивильная личность, представляет акционерная компания, societe anonyme. Что же будет собой представлять та форма, которую мы здесь рассматриваем? Мы уже имели в виду выше образование средней формы между обеими типическими, чистыми формами товарищества. Это именно soc. en nom collectif, которая есть собственно societe de personnes, но осложненная некоторыми

началами единства, свойственными societe de capitaux. У нее есть единая фирма, raison sociale с именами товарищей, с некоторой организацией и со способностью ester en justice, в качестве торгового дома, с преимуществом личности по своему свойству гласного торгового товарищества. Что же такое soc. a capital variable? Тут есть элементы строения настоящей societe de personnes,

ибо все дело в членах союза, в их надежности. Они солидарно отвечают за дела как в торговом доме, они могут взять свои вклады, на них могут лечь долги союза? Это черта, приближающая их к строению soc. en nom collectif. Но рядом с этим у них много больше черт корпорации, приближающих их к типическому союзу капиталов, к акционерному товариществу. Здесь меняются лица без влияния на строй целого, здесь большинство голосов. Сначала роль капитала здесь есть ничтожная, и центр тяжести и расчетов покоится на личных свойствах товарищей. Но ведь это не постоянно так. Накопление денежных ресурсов составляет цель организации. Венцом усилий будет образование таких сумм, таких значительных долей именно денежного участия, что союз из товарищества смешанного типа, лежащего между чистой societe civile и чистой societe de capitaux, с легкостью может из societe civile a capital variable преобразиться в soc. commerciale, в акционерную компанию a capital variable, где тот же круг товарищей, вместо условной и несколько прекарной принадлежности к кругу собратий по труду и бедности, станет в положение торгового союза со свойством развитой союзной личности, соучастие в выгодах коего составляет своеобразную ценность, именуемую акцией, способную быть предметом обмена в более или менее широком и свободном кругу лиц, уже вовсе не ограниченном прежними сотрудниками общего дела.

Итак, между чисто индивидуалистской и подлинно корпоративной формой союза располагаются сочетания форм товарищества с наклоном к тому или другому основному типу. Торговый дом ближе к индивидуализму; товарищество a capital variable, хотя бы и не торговое, ближе к корпоративному строю.

Задача новой юриспруденции стала много выше прежних проблем. Мы не ограничиваемся указанием грубых различий явлений жизни, не ищем насильственно, так сказать, втискать их в какие-либо две, три типические формы ценой утраты подлинных черт живого явления. Вместо этого приема обобщений и абстракций мы идем к изучению мелких различий, к индивидуализации форм, хотя бы не выражающих вполне строго и отчетливо, а лишь приблизительно черты того или другого типа.

Вместе с этим задача наша уходит от служения только капиталистическим интересам, только классам владеющим, в особенности торговцам. Это не патрицианская юриспруденция. Это не квиритский формализм. Мы приближаемся к задачам преторской системы, с характером применительных норм, со свойством эквитета, не повелительным в отношении к гражданскому обмену, а, наоборот, прилаживающимся к его жизненным требованиям. Нет сомнения, что с этим вместе часто утрачивается легкая распознаваемость наших конструкций, их резкий чекан. Но зато на формах союзных нашего права виден весь процесс выращивания товариществ. Нам недостаточно сказать - вот этот союз имеет свойства личности, а этот лишен этого свойства. Мы можем и должны различать те или другие элементы, из коих слагается цивильная