Учебный год 22-23 / Агарков - Избранные труды по гражданскому праву (том 1)-1

Обязательство по советскому гражданскому праву

случаях, когда сделка, заключаемая капиталистом, имеет чисто спекулятивную цель (определенные виды биржевых сделок – сделка на разность и часто прикрывающая сделку на разность срочная сделка), обязательство непосредственно направлено на получение лишь денежного возмещения. Наконец, необходимо подчеркнуть, что в буржуазном праве стороны в обязательстве могут по соглашению между собой заменить реальное исполнение уплатой денежного возмещения1.

В социалистическом хозяйстве деньги являются средством социалистического учета, но также и средством обращения товаров2. В отличие от капиталистической торговли советская торговля является плановой торговлей. Советские деньги являются средством обращения, средством развертывания нашей торговли. План требует производства определенной продукции и снабжения ею предприятий, которым соответствующая продукция нужна для их производственной работы, а также снабжения непосредственных потребителей. Деньги, являясь средством социалистического учета, естественно, не могут, с точки зрения социалистического хозяйства, в целом заменить собой реальное исполнение плана. Поэтому для социалистического гражданского права недопустима замена реального исполнения денежным возмещением убытков во всех случаях, когда такая замена была бы равносильна неисполнению плана.

Последовательное проведение этого принципа не означает превращения начала реального исполнения в фетиш. Требование реального исполнения может в некоторых случаях не только соответствовать плану, но и противоречить ему. Так, в случае неисполнения обязательства в течение планового периода требование предприя- тия-кредитора об исполнении его в натуре после истечения этого периода будет противоречить плану, поскольку его потребность учтена в плане следующего периода, и он может требовать соответствующей товар или услугу на основании обязательства, установленного на новый период. Однако и в том и в другом случаях для советского права характерно, что как требование реального исполнения в соответствии с планом, так и требование денежного возмещения убытков в тех случаях, когда в с и л у п л а н а реальное исполнение

1  См.: Planiol, Ripert. Traité pratique. Obligations. 2-me partie. Сh. II, § 3; Leonhard Fr. Цит. соч. С. 471 и след.; Staub̓s. Kommentar zum BGB. 11-е изд. Т. II. Ч. 2, ком. к § 376 и 377; Anson. Цит. соч. С. 365 и след.; Chalmers. Sale of goods act 1893. London, 1924. С. 122–136; Tuhr A. v. Allgemeiner Teil des Schw. Obligationenrechts. Ч. 2, 1925. С. 493–511.

2  См.: Косяченко и Белов // Большевик. 1939. № 14 и Козлов Г.А. Цит. соч. С. 210–227.

71

М.М. Агарков

недопустимо, зависит не от усмотрения кредитора и не от соглашения с его должником. Кредитор обязан требовать то, что соответствует плану, и не может ни по своему усмотрению, ни договорившись с должником заменить реальное исполнение денежным возмещением, и обратно. В качестве примера можно указать на ст. 62–64 Устава железных дорог СССР, устанавливающие ответственность железной дороги и грузоотправителя за невыполнение месячных планов перевозки. Если в течение планового месяца одна из сторон не исполнит возложенные на нее планом обязательства, то другая может требовать от нее лишь установленный штраф. Она не может требовать реального исполнения в следующем месяце, так как это означало бы срыв плана и следующего месяца.

Неправильно также делать принцип реального исполнения, взятый сам по себе, не знающим исключения правилом советского права и по следующим соображениям. Деньги, как мы указывали, являются средством развертывания советской торговли. Они являются в силу этого и необходимым элементом хозрасчета. Социалистическое хозяйство требует не только учета выполнения плана народного хозяйства в целом, но и учета результатов хозяйственной деятельности отдельных предприятий. Если по тем или иным основаниям реальное исполнение не может иметь места, то денежное возмещение, не ликвидируя, конечно, последствий неисполнения для социалистического хозяйства в целом, дает возможность предприятию-кредитору нормально продолжать свою работу. Сумма полученного возмещения в целом ряде случаев дает ему возможность получить в порядке советского товарооборота нужные ему товары. Наконец, в обязательственных отношениях, в которых сторонами или по крайней мере одной из сторон является гражданин, денежное возмещение убытков очень часто будет практически равносильно получению кредитором нужного ему товара или услуги. Развертывание советской торговли расширяет базу для возмещения убытков как действительного способа удовлетворения потерпевшей стороны.

Таким образом, вопрос о реальном исполнении и о денежном возмещении убытков должен по советскому праву решаться диалектически, с учетом конкретного взаимоотношения функций советских денег как средства планового учета и как средства обращения и развертывания советской торговли. Мы вынуждены ограничиться этими принципиальными замечаниями, так как вопрос непосредственно связан с нашей темой лишь с этой стороны. Нам надо было подчерк-

72

Обязательство по советскому гражданскому праву

нуть принципиально различный характер санкции обязательств в нашем праве по сравнению с буржуазным.

Термин «обязательство» нередко применяют к таким отношениям, которые не являются обязательством в собственном смысле слова (ст. 107 ГК). Например, в силу ст. 382 ГК при заключении договора страхования страхователь обязан сообщить страховщику все обстоятельства, имеющие существенное значение для определения опасности или вероятности наступления страхового случая или размеров возможных убытков от его наступления (страховой риск), поскольку эти обстоятельства были неизвестны или должны были быть известны ему во время заключения договора страхования. В ст. 382 дело идет об отношении между двумя сторонами – страховщиком и страхователем. Закон говорит, что одна из сторон, страхователь, обязана совершить в отношении другой определенное действие. Однако здесь нет обязательства в смысле ст. 107 ГК, так как отсутствует активный элемент обязательственного правоотношения. Страховщик не имеет права требовать от страхователя исполнения этой обязанности и в случае неисполнения не может пустить в ход санкции, установленные для обязательств, т.е. не может ни требовать принуждения страхователя к сообщению ему этих сведений, ни взыскивать убытки или штраф. В силу ст. 382 страховщик в случае сообщения страхователем неправильных сведений может лишь требовать по суду признания договора недействительным. Таким образом, сообщение этих сведений страхователем является не исполнением им обязательства, а лишь одним из условий действительности договора страхования. Сообщение страхователем сведений, указанных в ст. 382, является одним из элементов фактического состава, установленного законом для действительности договора страхования. Так как «обязанность», о которой говорит ст. 382, не является обязанностью по обязательственному правоотношению (обязательством в смысле пассивного элемента этого отношения), то к ней неприменимы правила, установленные в ст. 108–129 ГК для действия обязательств, последствия их неисполнения и их прекращения. Поэтому применительно к ст. 382 ГК было бы неправильно говорить об обязательстве1.

По аналогичным соображениям не является обязательством и обязанность, о которой говорит ст. 196 ГК: «Покупатель обязан немедленно осмотреть полученное имущество и об обнаруженных недостатках

1  См. по этому вопросу: Серебровский В.И. Страхование. М., 1927. С. 113–117.

73

М.М. Агарков

сообщить продавцу. Принятие покупателем проданного имущества без оговорки лишает его права ссылаться на недостатки, за исключением таких, которые не могли быть усмотрены при обыкновенном способе принятия вещей или были умышленно скрыты продавцом. На эти недостатки покупатель может ссылаться лишь в том случае, если по их обнаружении он сообщил о них продавцу без промедления». Сообщение о недостатках, сделанное покупателем продавцу, не является исполнением обязательства. Другая сторона (продавец) не имеет соответствующего права требования. То, что ст. 196 называет обязанностью, является лишь условием возникновения в лице покупателя требований из недостатков купленной вещи (ст. 198). Интересно, что та же ст. 196 в конце не прибегает к термину «обязанность» и совершенно точно указывает, что в случае так называемых скрытых недостатков покупатель может на них ссылаться лишь в том случае, если по их обнаружении он сообщил о них продавцу без замедления.

Всилу тех же соображений не является обязательством та «обязанность», о которой говорит ст. 228 ГК.

Так как санкция является необходимым элементом понятия обязательства, то обязательство мы имеем налицо лишь в тех случаях, когда неисполнение одной из сторон (должником) дает другой стороне (кредитору) право осуществить свое требование в принудительном порядке (по общему правилу через суд) и получить от должника удовлетворение либо в натуре, либо в виде денежного возмещения (убытки или штраф либо то и другое вместе). Отчетливость в этом вопросе необходима для устранения попыток применять правила об обязательствах к случаям, когда обязательства нет.

Всвязи с этим мы должны остановиться на так называемых «натуральных обязательствах» или, иными словами, на обязательствах, лишенных исковой защиты. По этому вопросу мы имеем в ГК две статьи – одну более общего содержания (ст. 401), другую более частную (ст. 47). В силу ст. 401 «не вправе требовать возврата уплаченного исполнивший обязательство, хотя бы лишенное исковой силы, но не являющееся недействительным в силу закона». Ст. 401, таким образом, как бы допускает существование обязательств, лишенных исковой силы (натуральных обязательств), не указывая, в каких случаях такие обязательства имеют место. В силу ст. 47 должник, исполнивший обязательство по истечении давности, не вправе требовать обратно уплаченного, хотя бы в момент уплаты он и не знал об истечении давности. Ст. 47 говорит об отдельном случае обязательства, по кото-

74

Обязательство по советскому гражданскому праву

рому истекла давность и которое поэтому лишено исковой силы. Содержание ст. 47 вполне соответствует ст. 401.

Натуральные обязательства являются одним из спорных вопросов теории обязательственного права. Самый термин заимствован из римского права. Понятие obligatio naturalis было выработано римскими юристами в течение первых двух столетий нашей эры. Римские юристы указали те два основных признака, при наличии которых к соответствующим отношениям применялся термин «натуральное обязательство». Эти признаки отчетливо указаны Помпонием: «Si poenae causa eius cui debetur, debitor liberatus est, naturalis obligatio manet et ideo solutum repeti non potest» (D. 12, 6, 19 pr.). Кредитор лишен права требовать, должник, несмотря на это исполнивший обязательство, может требовать обратно исполненное.

Самый термин obligatio naturalis первоначально не служил для противопостановления цивильным обязательствам. Обязательство могло быть либо naturalis, либо civilis и naturalis вместе. Оно было civilis, если оно было основано на правилах цивильного права. Оно было naturalis, если римские юристы считали необходимым принимать его во внимание, хотя бы оно не пользовалось защитой цивильного права. В каких отношениях они приравнивали его к цивильным обязательствам, зависело от характера отдельных обязательств. Приравнение шло иногда настолько далеко, что натуральное обязательство считали возможным посредством новации заменить цивильным, что его допускали к зачету против цивильного обязательства, что допускали его обеспечение ипотекой. Однако такое действие не было присуще любому натуральному обязательству. Любому натуральному обязательству были, по-видимо- му, присущи лишь те два признака, которые указаны в приведенном выше тексте Помпония. Наконец, римские юристы считали некоторые цивильные обязательства также и за натуральные, т.е. полагали, что, не будь цивильной защиты, надо было бы все же признать за ними частичное действие натуральных обязательств. Таким обязательством считалось, например, condictio indebiti, как это видно из текста Павла: «Indebiti soluti condictio naturalis est» (D. 12, 6, 15 pr.). Такие обязательства, впрочем, ничем не отличались от прочих цивильных, и выделение этой группы никакого значения для дальнейшей истории института не имело, если не считать, что повторение той же мысли мы встречаем во французской цивилистике.

Список натуральных обязательств в римском праве был довольно велик. Отдельные случаи вызывались к жизни тем, что формальные

75

М.М. Агарков

принципы цивильного права шли нередко дальше, чем того требовали интересы господствующих классов. Раб был не субъектом, а объектом права, вещью. Он не мог быть поэтому стороной в обязательстве. Но интересы рабовладельцев требовали, чтобы некоторые действия рабов порождали определенный юридический эффект. Если раб заключил договор с третьим лицом и получил по этому договору платеж, то его хозяин был заинтересован в торговле, которой занимался его раб, он был заинтересован в том, чтобы произведенные рабом платежи считались имеющими силу. Поскольку господин был заинтересован в торговле, которой занимался его раб, он был заинтересован в том, чтобы произведенные рабом платежи считались имеющими силу. В противном случае торговля раба была бы невозможна. Договоры, совершенные рабом, считались порождающими натуральные обязательства (см. D. 46, 1, 16, 4; D. 44, 7, 14; D. 12, 6, 13; D. 12, 6, 64). Мы не будем перечислять другие случаи. Для нас было существенно указать на этот основной случай, чтобы показать на примере, что конкретное содержание понятия натурального обязательства в Риме было дано социальными отношениями рабовладельческого общества1.

Натуральное обязательство сыграло свою роль и в буржуазном праве. Особенно большую судебную практику и литературу оно имело во французском праве. Интересно отметить, что эта литература развилась главным образом в XX в. и что послевоенная эпоха дала во французской цивилистике вспышку интереса к этому вопросу. Так как французское право применительно к данной теме особенно характерно для буржуазного общества, то мы остановимся специально на нем.

При зарождении французского гражданского кодекса вопрос обстоял как будто просто. Потье (Pothier), которому так много обязано французское обязательственное право, различал три вида обязательства: 1) обязательства несовершенные (obligations imparfaites), которые никому не дают никакого права и которые имеют лишь религиозноморальное значение, – например, обязательство благотворительности; 2) обязательства натуральные (obligations naturalles), которые, будучи исполнены, не дают должнику права требовать обратно исполненное; 3) обязательства цивильные (obligations civiles), которые подлежат принудительному исполнению в случае неисполнения их должником добровольно. Натуральные обязательства являются институтом граж-

1  О натуральных обязательствах по римскому праву см.: Хвостов В.М. Натуральные обязательства по римскому праву. М., 1898.

76

Обязательство по советскому гражданскому праву

данского права, хотя и производят меньшее действие, чем цивильные обязательства. Потье отбрасывает все последствия, которые допускало римское право (возможность предъявления к зачету и т.д.), кроме недопущения требования о возвращении исполненного. Потье отчетливо видит, что поле применения натуральных обязательств в его время совсем иное, чем в Риме, и с присущей ему ясностью объясняет, что римляне относили определенные отношения к натуральным обязательствам лишь по соображениям, связанным с политикой патрициев. Он сам приводит лишь два случая для современного ему французского права: долг трактирщику по расходам местного жителя в трактире (Coutume de Pris – ст. 128) и долг по сделке, совершенной замужней женщиной без разрешения мужа.

У Потье мы находим два утверждения относительно натуральных обязательств, которые он, по-видимому, не читал исключающими друг друга.

Во-первых, он считал, что натуральные обязательства производят определенный эффект, потому что они являются долгом совести (le for de la conscience) и дают право кредитору требовать от должника исполнения, хотя и не дают ему этого права перед судом (le for exterieur). Интересно отметить, что Потье, человек своего времени, отличал обязанности, предписанные совестью (le for de la conscience), от обязанностей религиозных. Для идеолога буржуазии XVIII в., каким он был, совесть находила не религиозное, а иное, «естественное» обоснование. Потье, таким образом, – уже целиком за гранью идей средневекового канонического права. Обязанности религиозно-моральные являются несовершенными обязательствами (прежде всего благотворительность). Обязанности, предписанные совестью, – долг трактирщику и долг замужней женщины. Потье писал с наивной ясностью. Трудно подобрать примеры, которые лучше иллюстрировали бы правовую идеологию французской буржуазии XVIII в. В этом отношении текст Потье почти не нуждается в комментариях.

Во-вторых, Потье считал, что натуральные обязательства являются гражданско-правовыми обязательствами, хотя и менее эффективными, чем цивильные обязательства1.

Эти два взгляда послужили истоком для двух теорий во французской цивилистике2.

1  Pothier. Traité des obligations. С. 1–2 (п. 1) и 97–100 (п. 191–197).

2  Различие этих двух теорий подчеркнуто у Bonnecase. Précis de droit civil. Т. II. С. 171–191. Однако автор не отмечает, что корни и той и другой находятся одинаково у Pothier. Автор отсылает к Pothier лишь по поводу взглядов Planiol̓a.

77

М.М.Агарков

Вподготовительных материалах к французскому гражданскому кодексу мы находим весьма интересные высказывания. Один из авторов проекта – Биго-Преаменë (Bigo-Preameneu), излагая мотивы титула III кн. III о договорах и договорных обязательствах вообще (des contrats et des obligations conventionelles en générale), совершенно отчетливо развивает вторую из указанных выше точек зрения Потье. Натуральное обязательство делается гражданско-правовым отношением

всилу производственного платежа. Это имеет место в трех случаях: 1) в случае обязательства, основание (cause) которого с точки зрения закона не заслуживает в достаточной степени одобрения для того, чтобы породить иск; 2) в случае обязательства, основанного на договоре, совершенном лицом, не обладающим необходимой дееспособностью; 3) в случае обязательства, по которому иск не может быть предъявлен вследствие exceptio peremptoria (законная сила судебного решения, истечение давности и т.д.)1. Точка зрения Биго-Преаменë легла в основу теории Обри и Ро (Aubry et Rau), которая долгое время господствовала во Франции. Другая точка зрения, корни которой также находятся у Потье, была изложена в докладе трибуна Жобера (Jaubert). Жобер указывал, что данные человеческой совести не могут быть отнесены к области гражданского законодательства. Законодатель может касаться лишь цивильных обязательств и снабжать исковой защитой лишь такие обязательства. Натуральное обязательство порождено справедливостью, тогда как цивильное обязательство основано исключительно на предписаниях права2.

Этот взгляд получил широкое распространение в современной французской цивилистике. Его обосновывают, в частности, такие авторитетные во Франции цивилисты, как Планиоль (Planiol), Колен (Colin) и Капитан (Capitan), а также Рипер (Ripert).

Всущности говоря, все высказанные до настоящего времени в течение 135 лет во французской науке гражданского права взгляды представляют собой не что иное, как повторение и развитие взглядов, намеченных Потье и разошедшихся двумя руслами в выступлениях Биго-Преаменё и Жобера.

Обри и Ро, два профессора Страсбургского университета, курс гражданского права которых был почти непререкаемым авторитетом для французской судебной практики вплоть до мировой войны и ко-

1  Motifs et discours prononcés lors de la publication du Code civil. Paris, 1841. С. 442–443. 2  Там же. С. 471.

78

Обязательство по советскому гражданскому праву

торый продолжает оказывать на нее влияние и в настоящее время, повторяют взгляды Биго-Преаменë1. С их точки зрения, обязанности могут быть юридическими и этическими. Лишь первые могут быть обязательствами (obligations) с точки зрения права. Обязательства могут быть цивильными или натуральными. Цивильные – это те обязательства, которые санкционированы иском, натуральные – те, которые не санкционированы иском, потому ли, что законодатель не счел достаточным основание (cause) этих обстоятельств (например, обязательство, принятое на себя замужней женщиной без разрешения мужа, и др.), потому ли, что закон лишает права на иск по тем или иным мотивам такие обязательства, которые первоначально были снабжены иском (например, обязательство, по которому истекла давность). Для характеристики социально-политических взглядов Обри и Ро небезынтересно отметить, что ко второй категории они относят, в частности, обязательство уплачивать феодальную ренту, отмененную законодательством революции 1789 г. Никаких оснований во французском законе для признания такого обязательства нет. Но к тому моменту, когда Обри и Ро писали свой курс, французская буржуазия уже считала свои завоеванные во время революции права за приобретенные права (droits acquis) и, забывая их происхождение, чувствовала некоторую симпатию к приобретенным правам феодализма.

Таким образом, согласно теории Обри и Ро, натуральное обязательство является подлинным гражданско-правовым обязательством, но обладающим лишь меньшей юридической эффективностью. Ж. Рипер характеризует эту теорию натурального обязательства следующим образом: натуральное обязательство – не моральная обязанность, которая возвышается до цивильного обязательства, а выродившееся цивильное обязательство – тень, пережившая реальность, двойник, оставшийся после смерти2.

Французская цивилистика не смогла удовлетвориться этой теорией. Чем дальше шло развитие классовой борьбы, чем более шаткими делались позиции буржуазии, тем труднее было буржуазной науке искать обоснования институтов буржуазного гражданского права в самом гражданском праве. Ветшавшее здание требовало подкрепления. И буржуазная наука ищет такого фундамента в морали. Все более популярными делаются попытки обоснования гражданского права ка-

1  Aubry et Rau. Cours de droit civil français. Т. IV, § 297.

2  Ripert G. La règle morale dans les obligations civiles. Paris, 1927. С. 376; см. также: Baudry-Lacantinerie et Barde. Les obligations. Т. II. С. 1652 и след.

79

М.М. Агарков

питалистического общества на принципах этики. К тому же буржуазии нужно не только подкрепить фундамент своего права, – надо еще внести некоторые мелкие поправки, наложить незначительные заплаты, чтобы прикрыть слишком уже неприглядные особенности устаревших законов. В вопросе о натуральных обязательствах эту теорию, корни которой мы также находим у Потье и которая уже была формулирована трибуном Жобером, снова возобновляет Планиоль. Он отсылает к словам Потье о том, что натуральным обязательством является такое, которое обязывает перед судом чести и совести того, кто его принял его к исполнению1.

Полное развитие эта теория получила в книге Ж. Рипера «Правило морали в гражданских обязательствах» («La règle morale dans les obligations civiles»). По мнению Рипера, в с я к о е о б я з а т е л ь - с т в о покоится на обязанности, предписанной моралью. Мораль, на которой основано гражданское право, есть мораль христианская, та мораль, которая, по мнению автора, в течение двух тысяч лет правит западным человечеством. При такой исходной позиции естественно, что Рипер дает следующее определение: натуральное обязательство является моральной обязанностью, которая восходит к гражданской жизни. Поэтому, согласно его взгляду, нельзя построить общей теории натуральных обязательств. Есть только отдельные натуральные обязательства, которые могут производить различное юридическое действие, в зависимости от того, насколько далеко они подвинулись по пути превращения в цивильные обязательства. Однако для буржуазного ученого мораль хороша как идеологическое обоснование буржуазного права, но полностью приравнивать ее к норме права все же опасно. Поэтому нельзя превращать натуральное обязательство в нормальное гражданское. «Режим обязательной добродетели превратился бы в тиранию». Надо лишь помочь тому, кто добровольно идет по стезе добродетели и, признав свою обязанность, уплатил долг. Тому, кто вступил на путь морали, закон преграждает отступление. Требовать уплаченное обратно ему не дозволяется. Нельзя установить исчерпывающий список натуральных обязательств. Дело суда подойти к отдельным случаям с критерием морали и запретить обратное истребование уплаченного. Лишь в этом запрещении – действие натурального обязательства. Иного действия быть не может, так как натуральное

1  Planiol. Traité élémentaire. Т. II, 1937. С. 131–135; Planiol, Ripert. Traité pratique. Obligations. 2-me partie, 1931. С. 285–306; см. также: Colin et Capitant. Cours élémentaire. Т. II, § 272 и след.

80