Учебный год 22-23 / Агарков - Избранные труды по гражданскому праву (том 1)-1

Обязательство по советскому гражданскому праву

считать объектом господства поведение человека, не считая объектом господства и самого человека1. Взгляд на поведение обязанного лица как на объект господства (и права) в буржуазной науке права является не чем иным, как отзвуком тех времен, когда человек действительно был, как раб или nexus, объектом чужого господства. Применительно к этой эпохе можно противопоставлять человека человеку как объект господства и тем самым как объект права. Раб и nexus находились в таком положении в отношении хозяина и кредитора, что их нельзя было считать субъектами права2.

Характерно для идеологии буржуазного общества, что человека (или, что то же, человеческое поведение) продолжают рассматривать как объект чужого права, хотя буржуазное право в классическом его выражении (например, Французский гражданский кодекс) формально и считает каждого человека субъектом права. В буржуазной науке раздавались голоса против теории, считающей человека либо его поведение за объект права. Но в целом буржуазная наука все же стоит на этой точке зрения. Буржуазная правовая идеология отражает в этом вопросе фактическое положение дела в странах капитализма, эксплуатацию человека человеком, характерную для всех классово-антагони- стических общественных систем.

В советском гражданском праве, праве победившего социализма, было бы совершенно неуместно считать обязанное лицо (или его поведение) объектом права, принадлежавшего другому лицу. Лицо, обязанное к чему-нибудь в силу веления закона, остается субъектом. Оно

1  Попытку формулировать различие между господством над отдельными действиями человека и над человеком в целом сделал Гегель: «О т д е л ь н ы е п р о и з в е д е - н и я м о и х о с о б е н н ы х, т е л е с н ы х и д у х о в н ы х у м е н и й и о г р а н и ч е н н о е в о в р е м е н и пользование ими и моими возможностями деятельности я могу отчудить другому, так как они вследствие этого ограничения получают внешнее отношение к моей  ц е л о с т н о с т и и в с е о б щ н о с т и. Отчуждением же посредством работы всего моего конкретного времени и целокупности моей продукции я сделал бы собственностью другого лица то, что в них субстанционально, мою в с е о б щ у ю деятельность и действительность, мою личность» (Гегель. Философия права / Пер. Столпнера, 1934, § 67. С. 91). Гегель не показал, каким образом можно отделить деятельность человека от самого человека, но он по существу дал формулу двух способов эксплуатации человека человеком: одну, характеризующую буржуазное общество, другую – рабовладельческое.

2  См.: Перетерский. О правовом положении рабов в Древнем Риме // Ученые записки Московского юридического института. Вып. 1, 1939. С. 123–145; Hägerström Axel. Цит. соч.; Schlossmann S. Altrömisches Schuldrecht und Schuldverfahren. Leipzig, 1904; Kuntze. Цит. соч.; Levy-Bruhl Henri. Queques problémes du très ancien droit romain. Paris, 1934.

31

М.М. Агарков

является субъектом права не только формально, – потому, что его так называет закон, но и по существу, – потому, что возлагаемые на него социалистическим правом обязанности предполагают наличие у него прав, которые он имеет не только юридически, но и фактически возможность осуществить. Исследуя советское гражданское право, в частности обязательственное право, мы не можем считать лицо (а следовательно, и его поведение) объектом чужого права.

Но рассматриваемая теория страдает еще одним крупным недостатком, на который в свое время обратил внимание Бирлинг (Bierling). Бирлингу принадлежит наиболее интересное в буржуазной литературе исследование по вопросу об объектах права, содержащееся в первом томе его труда «Juristische Prinzipienlehre». Бирлинг обратил внимание на двойственность, которая господствует при употреблении термина «объект права». Двойственность эта является искривленным отражением действительно имеющихся в юридическом отношении элементов. Правоотношение прежде всего требует определенного поведения от обязанного лица. Так, должник по обязательству должен совершить или воздержаться от какого-либо действия. Поведение должника называют объектом права кредитора (Бирлинг говорит в этом случае об объектах первого рода). Однако об объекте говорят и в другом смысле. Объектом называют то, на что направлено поведение пассивного субъекта, к которому его обязывает правоотношение. Например, в случае права собственности всякий и каждый должен воздерживаться от посягательства на вещь. В случае договора продажи продавец должен передать должнику проданную вещь. Поведение пассивного субъекта в том и другом случае направлено на вещь. Вещь также называют объектом права (Бирлинг говорит в этом случае об объектах второго рода)1.

Нельзя не отметить, что рассматриваемая теория, говоря о вещных (и других абсолютных) правах, называет объектом вещь, т.е. то, что Бирлинг считает объектом второго рода, а говоря об обязательственных правах, называет объектом поведение должника, т.е. то, что Бирлинг называет объектом первого рода. Эта теория допускает, таким образом, ничем не оправданное смешение. Одним термином она обозначает два разных понятия, не различая их и не понимая условности своей терминологии.

1  Bierling. Juristisch Prinzipienlehre. Т. I, 1894. С. 239–273. На неопределенность термина «объект» указывает Cosack. Lehrbuch des Lürg. Rechts. Т. I, § 39 и Crome. System des B. R. Т. I, § 29 и 58.

32

Обязательство по советскому гражданскому праву

В вещных (и других абсолютных) правоотношениях мы всегда имеем объекты того и другого рода. Всегда есть пассивные субъекты (всякий и каждый), обязанные воздерживаться от воздействия (объект первого рода) на вещь (объект второго рода). Но и в обязательственных правоотношениях мы также можем найти и объект первого рода, и объект второго рода. Продавец должен совершить в отношении покупателя определенное действие (объект первого рода), а именно – передать вещь (объект второго рода).

Обычно в учебниках и курсах гражданского права в общей части в главе об объектах права подробно излагается учение о вещах. Господствующее мнение считает вещь объектом вещных прав, но не обязательственных. Между тем легко убедиться, что учение о вещах имеет не меньшее значение в обязательственном праве, чем в вещном. Для этого достаточно сослаться на учение о вещах, определенных родовыми признаками, и вещах индивидуально-определенных. Это и понятно, так как вещи являются объектами (второго рода) и в обязательственных правоотношениях.

Во избежание путаницы лучше было бы рационализировать терминологию и считать объектом права то, на что направлено поведение обязанного лица, прежде всего вещь (по Бирлингу, объект второго рода); поведение же обязанного лица, характеризуемое теми или иными признаками (передача вещи, уплата денег, производство определенной работы, воздержание от посягательства на вещь, воздержание от издания чужого литературного произведения и т.д.), называть с о - д е р ж а н и е м п р а в о о т н о ш е н и я. При этом необходимо обратить внимание на то, что с о д е р ж а н и е п р а в о о т н о ш е - н и я характеризует не только то, что должен (или не должен) делать пассивный субъект, но и то, что может требовать активный субъект.

Изложенные соображения заставляют отвергнуть первую из указанных выше теорий.

Вторая теория совершенно правильно видит различие между абсолютными (в частности, вещными) и относительными (в частности, обязательственными) правоотношениями в том, что в абсолютных правоотношениях праву активного субъекта (например, собственника) соответствует обязанность неопределенного множества пассивных субъектов (всякого и каждого) воздерживаться от определенных действий, тогда как в относительных правоотношениях праву активного субъекта (например, кредитора) соответствует обязанность определенного лица или нескольких определенных лиц совершить какое-либо

33

М.М. Агарков

действие либо воздержаться от совершения определенного действия. Но по указанным выше соображениям неправильно считать поведение пассивного субъекта объектом права.

Для правильного применения этой теории к различию между абсолютными и относительными правами, в частности к имеющему наибольшее значение различию между вещными и обязательственными правами, необходимо предостеречь от двух неправильных ее истолкований.

Во-первых, не надо думать, что различие между абсолютными и относительными правами имеет чисто количественный характер: в случае абсолютных прав – неопределенное множество пассивных субъектов, в случае относительных – одно или определенное число обязанных лиц. С такой точки зрения абсолютные права, как, например, собственность, можно было бы рассматривать как обязательство с неопределенным множеством должников. Понятие обязательства охватило бы собой и вещные права. Вещные правоотношения оказались бы частным случаем обязательственных. Такой взгляд, нашедший сторонников в буржуазной цивилистической литературе, неправилен1. Различие между абсолютными и относительными правами имеет не только количественное, но и качественное значение. Можно сказать, что в этом вопросе количество переходит в качество.

Во-вторых, отвергая взгляд на вещное право как на господство над вещью и на обязательственное как на господство над поведением должника (или над самим должником), неправильно упускать из виду вопрос о том, какое значение объект (в предложенном выше значении слова), в частности вещь, имеет как в вещных, так и в обязательственных отношениях.

Останавливаясь на этих двух вопросах, мы для удобства изложения будем рассматривать преимущественно наиболее существенную и для нашей темы наиболее интересную часть вопроса, а именно различие между вещными и обязательственными правами.

Качественное различие между вещными и обязательственными правами имеет существенное значение. Это видно из следующего.

1. Качественное различие прежде всего сказывается в том, каким образом индивидуализируются вещные и обязательственные правоотношения, т.е. каким образом мы различаем два вещных или два обязательственных правоотношения друг от друга. Вещные права ин-

1  На этой точке зрения стоит Planiol (цит. соч.) и его ученик Michas (цит. соч.).

34

Обязательство по советскому гражданскому праву

дивидуализируются вполне указанием, во-первых, на существо права (собственность, залог и т.д.), во-вторых, на определенное лицо как на активного субъекта – собственника, залогодержателя и т.д., и, в-третьих, на индивидуально-определенный объект. П а с с и в н а я с т о р о н а (в с я к и й и к а жд ы й) н е и м е е т з н а ч е - н и я д л я и н д и в и д у а л и з а ц и и в е щ н ы х п р а в. Зная эти три элемента, мы можем полностью индивидуализировать любое вещное право. Сложнее обстоит дело с обязательствами. Обязательство индивидуализируется как а к т и в н о й с т о р о н о й (кредитором), так и п а с с и в н о й (должником). Так как между данными лицами может существовать не одно, а несколько обязательств, то для индивидуализации каждого данного отношения надо знать содержание требования кредитора (и соответствующей ему обязанности должника). Но так как между одними и теми же лицами может быть несколько однородных по содержанию обязательств (например, несколько обязательств уплатить одну и ту же сумму денег), то для полной индивидуализации обязательственного отношения надо привлечь еще основание возникновения обязательства, т.е. тот конкретный фактический состав, из которого обязательство возникло, например договор, заключенный между сторонами в такой-то день, причинение тогда-то определенного вреда и т.д. О с н ов а н и е в о з н и к н о в е н и я о б я з а т е л ь с т в а я в л я е т с я н е о б х о д и м ы м и н д и - в и д у а л и з и р у ю щ и м м о м е н т о м к а ж д о г о д а н - н о г о о б я з ат е л ь с т в а. Вопросы, возникающие в связи с каждым данным обязательственным отношением, всегда самым тесным образом связаны с основанием возникновения обязательства. Основание возникновения обязательства определяет его характер. Между тем в отношении вещного права вопрос об основании его возникновения очень часто не имеет значения и не нужен для индивидуализации данного конкретного права. Так, например, для защиты права личной собственности на какую-либо вещь вопрос о том, как возникло это право – из договора ли продажи, дарения, другим ли способом, – может не иметь никакого значения. Т а к и м о б р а з о м, в о п р о с о б о с н о в а н и и в о з н и к н о в е н и я о б я з а т е л ь с т в а я в л я е т с я о д н и м и з в а ж н е й ш и х в о п р о с о в т е о -

ри и о б я з а т е л ь с т в.

2.При переходе имущества от одного лица к другому, например, при прекращении юридических лиц посредством слияния либо присоединения, а также при наследовании в составе актива к правопре-

35

М.М. Агарков

емнику переходят как вещные, так и обязательственные права предшественника. В составе же пассива переходят лишь долги. В отношении обязанностей предшественника, вытекающих из вещных (и других абсолютных) прав третьих лиц, было бы нелепо говорить об их переходе к преемнику, – ведь преемник и сам связан (так же, как всякий

икаждый) в отношении этих прав. Поэтому такие обязанности вообще не включают в пассив имущества. Но в пассиве фигурируют долги, т.е. обязанности по обязательственным отношениям.

3.Вещные (и другие абсолютные) права направлены против всякого

икаждого и поэтому могут быть нарушены всяким и каждым (неопределенным кругом лиц). Обязательственное отношение существует между определенными лицами, и поэтому права кредитора (или кредиторов) могут быть нарушены лишь должником (или должниками). В связи с этим необходимо остановиться на двух вопросах, ответ на которые позволит уточнить формулированное выше положение.

В силу ст. 59 ГК собственнику для защиты принадлежащего ему права собственности принадлежат виндикационный и негаторный иски. Собственник вещи может истребовать ее из чужого незаконного владения (виндикация). Собственник может также требовать устранения нарушения права собственности, не связанного с лишением его владения (негаторный иск). Ст. 59 рассматривает виндикационный

инегаторный иски как правомочия, принадлежащие собственнику как таковому, как элементы, входящие в состав права собственности. Эти требования собственника направлены против определенного лица (нарушителя права собственности). Спрашивается, почему закон не рассматривает их как обязательственные отношения? Допустим, что кто-либо повредил чужую вещь. Ведь проистекающее из этого нарушения требование возмещения убытков будет обязательственным требование (обязательство из причинения вреда – ст. 403 ГК).

Основанием для иска в силу ст. 59 является наличие у истца права собственности в тот момент, когда он осуществляет принадлежащее ему в силу этой статьи требование. Недостаточно наличия у него права собственности в момент нарушения. Если вещь была незаконно отобрана у собственника, который после этого тем или иным способом утратил право собственности, то иски по ст. 59 не смогут быть им предъявлены. Например, вещь, после того как она была отобрана у собственника, погибла. Право собственности на нее прекратилось,

ивместе с ним отпали и иски по ст. 59. Другой пример. После того как индивидуально-определенная вещь была незаконно отобрана у соб-

36

Обязательство по советскому гражданскому праву

ственника, последний отчудил ее третьему лицу. Иск к незаконному владельцу вещи в таком случае переходит вместе с правом собственности к приобретателю. Также обстоит дело с негаторным иском. Легко привести примеры, показывающие, что этот иск также принадлежит лишь тому, кто является собственником в тот момент, когда он осуществляет принадлежащее ему требование. Иначе обстоит дело в случае иска об убытках, причиненных повреждением вещи. При наличии убытков этот иск всегда принадлежит тому, кто был собственником в м о м е н т н а р у ш е н и я п р а в а. Если после повреждения вещь была отчуждена собственником третьему лицу, иск об убытках не переходит вместе с правом собственности, – право иска по-преж- нему принадлежит тому, кто был собственником в момент нарушения. Для перехода к новому собственнику права на иск об убытках необходимо, чтобы прежний собственник особо передал также и принадлежащее ему обязательственное требование об убытках. Такая передача отнюдь не является обязательной. Прежний собственник может сохранить требование об убытках за собой. Он может также передать одному лицу право собственности на вещь, а другому – свое обязательственное требование об убытках.

Таким образом, виндикационный и негаторный иски следуют за правом собственности, неразрывно с ним связаны. Требование же возмещения вреда, раз возникнув, хотя бы из нарушения права собственности, в дальнейшем существует самостоятельно, независимо от права собственности на вещь. Закон поэтому рассматривает его как самостоятельное отношение, как особый вид обязательств.

Однако если виндикационный иск ввиду неразрывной связи с правом собственности и рассматривается как входящий в состав этого права, то его направленность к определенному лицу позволяет по аналогии применять к нему некоторые положения обязательственного права. Так, к передаче виндикационного иска собственником третьему лицу можно применять ст. 124 ч. 2 ГК («должник должен быть уведомлен об уступке требования и до уведомления вправе чинить исполнение прежнему кредитору»). Это показывает, что вещные и обязательственные права сближаются.

Такое же сближение мы находим и в другом вопросе. Обязательство может быть нарушено только должником (или должниками), но не третьим лицом. Однако третье лицо может своими действиями вызвать прекращение обязательства, невозможность его осуществления или нарушение его должником. Например, А. убил Б., в результа-

37

М.М. Агарков

те чего кредитор гр-на Б., гр. В., не получил платежа, так как после Б. не осталось достаточно имущества, чтобы покрыть долг: если Б. был бы жив, то долг был бы погашен, так как Б. много зарабатывал. Спрашивается, может ли кредитор требовать убытки с третьего лица, сделавшего невозможным осуществление обязательственного требования? Вопрос в полном объеме относится к учению об обязательствах из причинения вреда. Здесь отметим лишь то, что необходимо для различия обязательственных и абсолютных прав.

Если даже признать, что наличие обязательства создает для всякого и каждого в отношении кредитора обязанность воздерживаться от посягательств, могущих лишить кредитора возможности осуществить его право требования против должника, то все же надо будет строго различать два различных правоотношения: а) отношение между кредитором и должником (нарушение возможно лишь со стороны должника) и б) отношение между кредитором и всяким и каждым (нарушение возможно со стороны всякого и каждого). В первом случае мы будем иметь обязательственное правонарушение, во втором – особое абсолютное право. Отметим здесь, что с о в е т с к о е г р а - ж д а н с к о е п р а в о т а к о г о а б с о л ю т н о г о п р а в а н е з н а е т, хотя в отдельных случаях иск об убытках к третьему лицу и допускается. Так, в силу ст. 409 лицо, имеющее право на алименты, может предъявить иск об убытках к тому, кто причинил смерть должнику по алиментам. Однако ст. 409 допускает такой иск и со стороны того, кто лишь фактически находился на иждивении и не имел к убитому права требования. Таким образом, на ст. 409 нельзя обосновать абсолютную защиту обязательственных отношений по советскому праву1. Содержание абсолютных и обязательственных отношений раз-

1  Об абсолютной защите обязательственных отношений см. в советской литературе: Райхер К.В. Цит. соч. 295–302. Такая защита, как общее правило, нежелательна, так как она слишком расширяла бы применение исков из причинения вреда. Абсолютная защита обязательственных отношений находит довольно много сторонников в буржуазной литературе. См.: Neuner. Wesen und Arten der Privatrechtsverhältnisse, 1866 (отрицает при этом иск кредитора об убытках к третьему лицу; непоследовательность объясняется тем, что он не различает четко действие в отношении третьих лиц и защиту против третьих лиц); Cosack. Lehrbuch, § 163; Kohler. Lehrbuch des bürgerl. Rechts. Т. II, 1906. С. 525–528; Gierke O. Deutsche Privatrecht. Т. I. С. 259; Bekker. Цит. соч. С. 87; Eltzbacher. Die Handlungsfähigkeit, 1905. С. 288, 330–336; Staub. Цит. соч. Arch. für bürg. Recht, 1890. Т. 5; Listz. Deliktsobligationen, 1898. С. 21; Stammler R. Цит. соч. С. 10. Сторонники этого взгляда по-разному констатируют требование кредитора к третьему лицу. Против защиты кредитора в отношении третьих лиц как общего правила, хотя и допускающего исключения в отдельных случаях, высказываются: Dernburg. Das bürgerl. Recht. Т. II.

38

Обязательство по советскому гражданскому праву

лично. Сближение между ними в этом вопросе не учитывает наличия весьма существенных особенностей.

То обстоятельство, что обязательственное право всегда является требованием, направленным к определенному должнику или определенным должникам, но означает, что обязательственное право не имеет никакого действия в отношении третьих лиц (помимо вопроса об ответственности третьего лица перед кредитором). По общему правилу всякое обязательственное правоотношение имеет действие в отношении третьих лиц, являющихся кредиторами того же должника. В случае недостаточности имущества должника для удовлетворения требования всех его кредиторов наличие каждого обязательства оказывает действие в отношении других обязательств, уменьшая возможность их погашения. Неточно поэтому говорить, что абсолютное (в частности, вещное) право д е й с т в у е т в отношении всякого и каждого, а обязательственное д е й с т в у е т лишь в отношении должника. Термин д е й с т в у е т недостаточно точно. Дело идет не о д е й - с т в и и вообще, а о том, как определяется пассивная сторона в абсолютных правах, с одной стороны, и в обязательственных – с другой.

4. Для вещного права в отличие от обязательственного считают характерным так называемое право следования, т.е. право активного субъекта истребовать вещь от всякого, кто незаконно владеет ею.

С.701–702; Schollmeyer. Recht der Schuldverhältnisse, 1900. С. 220; Thon. Rechtsnorm und subjektives Recht, 1878. С. 207–211; Crome. System d. Bürger. Recht. Т. I, 1900. С. 166 и 640; Titze. Die Unmöglichkeit der Leistung, 1900. С. 331; Heine W. Die Verleitung zum Vertragsbuch, Studien zum Erläterung des B. R., Heft 18. С. 64–69; Lehmann. Die Unterlassungspflicht, 1906.

С.94–95; Oertmann. Recht der Schuldverhäftnisse, 3–4-е изд., 1910. С. 1–2 и С. 1058–1059; Его же. Der Schadenersatzanspruch des obligatorisch Berechtigten, Festgabe fur H. Dernhurg, der Juristfakultät der Universität. Berlin, 1900. С. 63–89. Во французской литературе см. по этому вопросу: Saleilles R. Etude sur la théorie générale de I‘obligation d̓après le premier projet du Code civil pour l̓emp̓re Allemand. 3-е изд. С. 365–366; Demogue R. Цит. соч. С. 405–443; Rigaud. Цит. соч. (особенно с. 208–217); Hugueney. Responsabilité civile du tiers complice de la violation d̓une obligation contractuelle. Dijon, 1940. В этом вопросе представляет своеобразный интерес английское право, в котором сохранился архаический институт, в силу которого хозяин имеет иск к третьему лицу, соблазнившему служанку, которая вследствие этого оставила работу (seduction). Равным образом хозяин имеет иск к третьему лицу, которое склонило слугу оставить место (depr̓vation of services). Вообще по английскому праву лицо, которое без законного основания сознательно склонило сторону к нарушению договора, отвечает перед другой стороной за убытки. В силу Trade Disputes Act 1906 г. это правило не распространяется на случаи трудовых конфликтов. См.: Jenks. A Digest of Englisch civil law. 3-е изд., 1938, п. 956–985; Winfield. Law of Tort, 1937. С. 619 и след.; Salmonds. Law of Tort. 9-е изд., 1936. С. 381–391; Pollock. Law of Tort. 14-е изд. С. 183.

39

М.М. Агарков

Например, право собственности и право залога действуют в отношении всякого, к кому попала вещь, не отчужденная собственником или по уполномочию собственника (ubi meam rem invenio, ibi eam vindico). Однако это правило терпит исключение в отношении добросовестного приобретателя (ст. 60 и 98 ГК). Право следования не имеет места

вобязательственных правах. Ст. 169 ГК, на которую иногда ссылаются, свидетельствует не о праве следования применительно к обязательственному праву, а о вещно-правовом характере прав арендатора.

5.Нередко указывают, что в случае коллизии между вещными и обязательственными правами первые имеют преимущество перед вторыми. Так, в силу ст. 86 ГК залогодержатель имеет право в случае неисполнения должником требования получить п р еи м у щ е с т -

ве н н о е перед другими кредиторами удовлетворение из стоимости заложенного имущества. Однако, как видно из ст. 101 ГК (и ст. 266 ГПК), залоговое право все же становится в очередь претензий и подлежит удовлетворению лишь после целого ряда привилегированных обязательственных требований.

6.Содержанием вещного (и вообще абсолютного) права является требование от пассивных субъектов (от всякого и каждого) воздержания от того или иного действия. Требование положительных действий никогда не является основным содержанием абсолютного права. Требование положительных действий может появиться у субъекта абсолютного права лишь в результате нарушения абсолютного права кемлибо из обязанных лиц. Наоборот, содержание обязательственного правоотношения может заключаться как в праве требовать от должника совершения какого-либо действия, так и в праве требовать воздержания от совершения определенного действия. Чаще всего обязательственное правоотношение имеет содержанием именно действие, а не воздержание от действия. Обязательства с положительным содержанием имеют по сравнению с обязательствами с отрицательным содержанием гораздо большее значение.

Как было указано выше, было бы неправильно игнорировать вопрос о значении объекта (в предложенном выше значении этого термина) при рассмотрении обязательственных отношений. Между тем взгляд, что объектом в обязательственных правоотношениях является действие должника, приводит именно к этому результату. Иногда, чтобы обойти создающиеся трудности при изложении обязательственного права, говорят о п р е д м е т е обязательства. Например, проданная вещь – предмет обязательственного правоотношения между про-

40