Kitay_i_okrestnosti_Mifologia_folklor_literatura
.pdfА. А. Соловьева. Костяная душа |
207 |
кают. Я мигнул одному, тот кинул монету мне. Я поймал её левой рукой, в которой был колокольчик, и продолжаю читать молитвы, держа колокольчик за чашечку. Кончил читать, а китайцев уже нет. Я говорю своему помощнику:
— В моей руке что-то есть. Рябой китаец кинул.
Тот сразу все понял. Никаких живых китайцев там ведь не было. Значит, это были черти.
—Покажите, что вы держите, — говорит.
Яраскрыл ладонь, там лежит китайская монета. Лама принес напильник и сделал надпил на ребре. Мы подумали, что, может, это поддельное что-то, вот надпил и сделали. Эта монета и теперь у меня есть10.
Близость жилых помещений к местам погребения делает проницаемой границу между живыми и мертвыми, приводит к активизации демонических обитателей кладбища, вторгающихся в пространство живых. Так, в одном из китайских рассказов буквальная наполненность в сумеречное и ночное время поселка черепами и разнообразными призраками была, очевидно, связана со старыми погребениями на поле, которое обрабатывали крестьяне71.
Вмонгольском городском фольклоре бытуют рассказы об общежитии «Тысяча студентов» в Улан-Баторе, за которым располагается кладбище (русское).
Вобщежитии «Мянган оюутан» (Тысяча студентов) много чертей. Люди там жили, рассказывали, очень плохо. Чуткуры ходили там везде,. Вечером старались не выходить из комнат. Идешь по коридору, и они там ходят. Страшно. Идешь, а на тебя сзади навалится что-то черное. Страшно. Надо вырваться, скинуть его, а то с собой заберет, говорят, душу заберет. Там рядом находится кладбище, где людей хоронят. Из-за этого их там так много чуткуров, они оттуда и приходят12.
Маркированными в традиции оказываются и единичные захоронения, особенно сильных людей, магических специалистов (даосских монахов, лам
ишаманов) или умерших «неправильной», насильственной, слишком ранней, трагической смертью, самоубийц (например, китайские шуй-гуй, обитающие в водоемах и ищущие себе жертву-замену).
Вприведенной ниже истории проявление «магической силы» останков
имеет конкретного адресата (объект мести). Им является разбойник, поза-
70Там же.
71Т^Щ [Цзы бу юй]. С. 9.
72Запись автора (01.02.09). Информант — студентка МУИС, проживающая в этом общежитии, тувинка,. 22 года
208 Мифология ифольклор
рившийся на красивую девушку. Связав ее родителей, он принуждал девушку уступить его домоганиям, но она, ударившись головой, покончила жизнь самоубийством.
Она погибла вместе со стариками родителями. Трупы их разбойник бросил в поле. Через некоторое время пришлось емудраться с правительственными солдатами. Когда лошадь егодоскакала до того места, где был труп девушки, она отпрянула назад и ни за что не хотела идти дальше. Разбойник упал в грязь, и тут его и взяли в плен...13
Рядом с местами погребения сильных шаманов (вМонголии, как правило, на горе) даже днем случаются «странные вещи»: машина останавливается, лошадь не хочет идти, часы идут в обратную сторону, даже приборы самолетов, пролетающих над таким местом, начинают барахлить74. Духи таких умерших могут стать покровителями данной местности (вКитае духами-покровителями становились также чиновники, чтоявляется особенностью традиции с любопытным семантическим переходом от«силы административной» к «силе магической»), ккоторым сподношениями ипросьбами обращаются жители. Иногда духи умерших становятся хозяевами «дурных мест», которые люди обходят стороной. В одном измонгольских рассказов повествуется о том, что жители стали избегать место, где дрались два ламы: после их гибели люди не решались ходить туда, даже несмотря насамую хорошую траву, которая там росла. Но новый председатель колхоза нарушил этот запрет.
Он ехал нагазике с косилками, а следом — бригада. Старики не поехали. Поставили палатки. Приготовили чай. Увидели в степи волка. И председатель попросил ружье. И погнался нагазике за волком. И когда он слез с машины и приготовился стрелять, онувидел, что этоне волк, а большой белый жеребец. Выстрелил. И [жеребец] пропал. Этим же вечером председатель заболел. Повезли в больницу. В беспамятстве говорил «волкжеребец». Пролежал в больнице двамесяца (27.08.07. Д. Цэрмаа, из рода хоринских бурят, 80лет)75.
В фольклорной традиции существует представление отом, что чем искуснее был при жизни магический специалист, тем сложнее с ним совладать, когда онстановится хозяином «дурного места». Один из китайских рассказов повествует о даосском монахе-гум, который обитал в заброшенной кумирне под мостом и с которым не удавалось совладать даже сильным заклинателям
— в гневе он рвал ихамулеты, поскольку сам был знаком с ихпрактиками и
13ЦзиЮнъ...С. 164
74Материалы российско-монгольскойэкспедиции 2007 г.
75Там же.
А. А. Соловьева. Костянаядуша |
209 |
обладал куда большей магической силой. Он продолжал наводить страх на всю округу до тех пор, пока не нашелся специалист, превзошедший его76.
Причиной злоключений также могут стать и неизвестные останки. В монгольской традиции существуют сюжеты о человеческих останках, хранящиеся в пещере, и борце, который вынимает их оттуда. Подобный сюжет заключает в себе усеченный мотив поединка борца с нечистой силой (в нашем случае полноценный поединок отсутствует, остается лишь факт извлечения останков (14.08.08. Г. Доржсурэн, хуацай, 63 года)77.
Из приведенных выше рассказов видно, что демоны и духи умерших (монг. чотгор и кит. гуй) могут принимать самые разные облики, от рассказа к рассказу «перетекая» из одной формы в другую. Они могут выглядеть как при жизни, представать в виде отдельных частей тела, сгустков черного тумана или «чего-то черного», могут быть и вовсе невидимы для людей (проявлять себя через предметы, звуки, даже запахи или изменение температуры).
Возможность видеть духов в традиции часто связана с особыми способностями или состояниями человека. Согласно представлениям китайцев и монголов, видеть духов могут только магические специалисты (монгольские ламы и шаманы, китайские буддийские и даосские монахи, колдуны и заклинатели) и некоторые категории людей и животных: дети до трех лет, люди, в особом состоянии, «приближенном» к миру духов, тяжело болеющие или близкие к смерти, собака с рыжими пятнами над глазами (у монголов) и «очками» (у китайцев) и т.д.
«Я думаю, что нельзя стараться увидеть чёрта (чуткура). Чёрта может увидеть только человек, у которого иссякла жизненная сила, у кого есть ка- кая-то червоточина. А тот, у кого все в порядке, кто полон жизни и здоров, тот увидеть чёрта не может... Когда с человеком что-то не то, он видит всякие дурные вещи. А с кем ничего не случилось, тот ничего не видит»78.
Внешность демонологических персонажей как идентифицирующий признак представляет отдельный вопрос. В традиции присутствует широкий набор представлений о внешности демонов и духов, низших божеств и т.д. Одни облики оказываются детально проработанными, другие — расплывчатыми, нечеткими («что-то черное навалилось»). Их вариативность зависит от функции в конкретном тексте, особенностей локальных традиций и пр.
Выше мы видели, какие события, необычайные и не всегда безопасные, могут случаться на местах захоронений или рядом с ними. Существует
76 Ф Щ%ЖЩо 1Ья [Чжунго гуй гуши. Пекин], 2001. С. 63.
77Материалы российско-монгольскойэкспедиции 2008.
78Цендина А.Д. Рассказы о чертях из записей Ц. Дамдинсурэна. С. 27—30.
210 |
Мифология и фольклор |
группа сюжетов, построенных на мотиве «спрятанных»останков (о наличии которых живые обитатели не подозревают). Своим тайным присутствием они могут вызыватьболезнь, наваждение (встречас призраком или демоном всегда неблагоприятна) или просто курьезныеситуации.
У правителя Синьду женщины в доме все время чего-то пугались, а потом к этому еще прибавились болезни. Для гаданий пригласили Гуань Лу. Лу сказал:
—В западной части ваших северных покоев схоронены два умерших юноши. Один из них вооружен пикой, другой — луком и стрелами. Головы их лежат под стеной с внутренней стороны, а ноги — с внешней стороны. Тот, кто вооружен пикой, ведает ударами в голову, и голова после этого болит так сильно, что ее невозможно поднять. Тот же, кто вооружен луком и стрелами, ведает выстрелами в грудь, и от него в сердце возникают такие нестерпимые боли, что человек не может ни есть, ни пить. Днем они блуждают где придется, а ночью принимаются мучить людей и тем внушают им неодолимый страх.
Ивот раскопали пол в покоях с внутренней стороны и, углубившись в землю на восемь чи, в самом деле нашли два гроба. В одном гробу лежала пика, в другом — лук в роговой оправе и стрелы. Оружие очень старое, дерево все истлело, остались лишь железо да роговые наконечники.Скелеты не мешкая перенесли и захоронили в двадцати ли от городской стены. И больше болезней в этом доме не случалось™.
Ниже приведена история, в которой такого рода «спрятанные останки» присутствовали рядом с живыми во время путешествия, не причиняя им особого вреда, но давая знать о своем присутствии.
Господин Хэ Ли-ань рассказывал:
—Когда мне было лет тринадцать-четырнадцатъ, я вместе со своим отцом, вышедшим в отставку, возвращался в столицу. На джонке было множество людей, было тесно, стояла толкотня, и мне постелили на большом сундуке. Ночью я почувствовал, что меня кто-то трогает холодной как лед рукой; продолжалось это долго, пока я совсем не проснулся. Это повторялось каждую ночь. Решили, что у меня галлюцинации, но никакие лекарства не помогали. Когда я оказался на суше, все прошло.
Впоследствии мы узнали, что сундук принадлежал одному слуге, мать которого умерла в присутственном месте. Слуга тайно сжег гроб с еетелом, а одежду и кости сложил в сундук*0.
19ГаньБао... С. 90—91.
80ЦзиЮнь...С. 169.
А. А. Соловьева. Костяная душа |
211 |
Герои другой истории столкнулись сразу с двумя подобными персонажами.
За южными воротами Даньяна у человека из рода Люй был сад, с которого он получал большой доход. Когда плоды созревали, Люй вместе с сыновьями всегда оставался сторожить, чтобы защитить сад от воров. Как-то ночью, когда ярко светила луна, а отец сидел на камне и не сводил глаз с деревьев, он заметил, как словно из-под земли среди деревьев появилось существо с беспорядочно ниспадающими волосами. Взор его помутился от страха, он позвал сыновей, и они вместе хотели уже было поймать ночного гостя, но увидели, что это одетая в красное женщина, которая вдруг быстро выпрямилась во весь рост. Отец в ужасе упал на землю, и сыновья помчались домой что есть духу, словно сумасшедшие, а за ними по пятам бежала женщина. У главных ворот она прекратила погоню и остановилась — одна нога за воротами, другая внутри. На крики сыновей сбежалась вся семья с мечами и палками, но никто не осмеливался приблизиться к женщине, поскольку ее холодное дыхание могло поразить любого. Она вновь двинулась вперед, наклонилась, забралась под кровать, и более ее невидели.
Отца привели в чувство имбирной водой, потом сыновья отнесли его домой и созвали соседей. Все вместе они стали копать землю под кроватью и нашли красный гроб с телом женщины, облаченным тоже в красное; женщина была похожа на ту, что видели ночью. Более ни отец, ни сын не отваживались охранять по ночам свой сад.
Прошло три дня, и в саду нашли человека, лежащего под деревьями. Человеку дали вина, он очнулся, и тогда его спросили, как он здесь очутился. «Я — ваш сосед, живу к западу от вас, — ответил он. — Я увидел, что у васздесь много плодов, которые никто не охраняет, и я пришел сюда, чтобы украсть их, но тут заметил под деревом человека без головы, который поманил меня к себе. Я так испугался, что без чувств рухнул на землю». Вновь сыновья выкопали на указанном месте яму и на этот раз нашли черныйгроб с телом, у которого не было головы*1.
В этой истории важное значение имеют пространственные границы, пределы локуса (например, неспособность женщины выйти за ворота). Подобная пространственная «скованность» характерна для разных групп демонологических персонажей. По этому признаку им противостоят персонажи с более широкой пространственной локализацией или вовсе ее не имеющие, персонажи без «определенного места жительства», например, череп.
[Цзы бу юй] С.312—313.
212 |
Мифология и фольклор |
Таким образом, с черепом и костями в традиционной культуре связан широкий комплекс представлений и поверий. Они выступают самостоятельными персонажами, обладающими собственной демонологической сущностью, представления об их свойствах, характере и повадках являются сюжетопорождающими не только для монгольской и китайской, но и для многих других традиций.
А. Д. Цендина Институт восточных культур и античности РГГУ,Москва
Легенды Алашани
оШестом далай-ламе Цанъянджамцо
Втибетской истории Шестой далай-лама Цанъянджамцо (1683—1706) занимает особое место. Его возведение на престол далай-ламы было связано
сдраматическими событиями. Как известно, Санджайджамцо, исполнявший обязанности регента, по политическим соображениям в течение 15 лет скрывал смерть предшественника Цанъянджамцо — Пятого далай-ламы. В результате из-за существовавших в Тибете правил передачи власти церковных иерархов от перерождения к перерождению и возведения на престол младенца, родившегося через некоторое время после смерти предшественника, во дворец на горе Потала в качестве религиозного и светского правителя Тибета вошел не маленький мальчик, как это бывало до и после того, а взрослый юноша со своими представлениями и интересами. Эти интересы были далеки от религиозной схоластики, чем были обязаны заниматься верховные ламы, и борьбы за власть, чем они обычно также занимались, а вращались вокруг светских развлечений — любовных утех, винопития, охоты, песнопений. Последнее особенно важно — Шестой далай-лама оставил после себя великолепное поэтическое наследие, он едва ли не самый знаменитый тибетский поэт.
Неординарность и непослушание Цанъянджамцо, его любовь к свободе и неприятие жестких церковных установок привели к тому, что он стал неудобен всем политическим силам, чьи интересы столкнулись в Тибете в начале XVIII в. — тибетской церковной верхушке, правителю Тибета Лхав- сан-хану (последнему из западномонгольских князей, властвовавших в Тибете в 1642—1717 гг.) и маньчжурским властям, вступавшим в период проведения наиболее активной политики в Тибете. После убийства регента, его покровителя, Цанъянджамцо был арестован и, несмотря на сопротивление монахов трех центральных монастырей близ Лхасы, отправлен в Китай. По дороге недалеко от озера Кукунор он умер, по официальным донесениям, от болезни.
Неожиданная смерть молодого Цанъянджамцо, слухи о его насильственном умерщвлении, предпринятом маньчжурскими властями Китая, породи-
214 |
Мифология и фольклор |
ли многочисленные легенды вокруг его личности. Судя по имеющимся источникам, самая большая подобная традиция сложилась в Алашани; она повествует о бегстве Цанъянджамцо и его долгой тайной жизни в этом районе Южной Монголии под другим именем.
Наиболее ярко эта традиция представлена в биографии Цанъянджамцо, рассказывающей о его спасении и религиозной деятельности в Алашани. Она сравнительно давно известна науке [Дамдинсурэн, 1976; Klafkowski, 1979; Савицкий, 1983]. Опубликованы ее тибетский оригинал [The Secret Biography, 1970] и монгольский перевод [Jiryaduyar dalai lama-yin namtar, 1999], которые, однако, еще ждут своего исследователя. Автор биографии — Агванлхундубдарджа (другое имя — Агвандорджи, или Дарджа- номун-хан), «святой лама» монастыря Шашин-Бадарагулагчи в Алашани.
Вэтой биографии после повествования о рождении Цанъянджамцо, объявлении его Шестым далай-ламой, возведении в 15-летнем возрасте на золотой трон в Потале (1697) и свержении через 9 лет, рассказывается, что он не умер в 1706 г., а изменил свое имя и под видом простого монаха много лет провел в странствованиях по Кхаму, Амдо, Тибету, Индии, Непалу и Монголии, а в 1716 г. пришел в Алашань, где поселился у князя Бандзарджаба, жившего недалеко от озера Сангийн-далай. Далее описывается деятельность Цанъянджамцо в Алашани: распространение там при поддержке второго нойона Алашани Абу ламаизма, строительство монастырей БуянАрбидхагчи, Юролийг-Дагагчи, Сойолыг-Гийгулугчи и Шашныг-Бадарагу- лагчи и пр. Согласно этой биографии, он умер в 1746 г. на 64-м году жизни
вмонастыре Юролийг-Дагагчи. Мощи его хранятся в монастыре ШашныгБадарагулагчи, позднее получившем название Барун-хийд.
ВБарун-хийде в Алашани появилась цепь перерождений Цанъянджамцо, существующая до наших дней. Первое перерождение, которому было дано монашеское имя Лубсантубдэнджамцо, было обнаружено в Алашани в 1747 г. Всего было 6 таких перерождений. Шестое перерождение, Агвандандзан, в 1932 г. из-за конфликта в высших кругах правителей хошуна (района) покинул Алашань. В 1958 г. он умер на 58-м г. жизни в Хубэгэту- Шар-хошуне Внутренней Монголии. После этого в Барун-хийде больше перерождений не определяли.
ВАлашани установилась и линия перерождений Санджайджамцо, регента Тибета и покровителя Шестого далай-ламы. Первым перерождением его стал тот самый Агванлхундубдарджа, глава монастыря Шашин-Бадарагулагчи в Алашани, который был учеником «алашаньского» Цанъянджамцо и автором его биографии. О нем известно, что он много раз ездил в Тибет, построил монастыри Буян-Арбидхагчи, Юролийг-Дагагчи, Сойолыг-Гийгулэгчи. По за-
А. Д. Цендина. Легенды Алашани о Шестом далай-ламе Цанъянджамцо |
215 |
вещанию «алашаньского» Цанъянджамцо достроил монастырь |
Шашныг- |
Бадарагулагчи. В 1751 г. возвел на престол «святого ламы», или перерождения Цанъянджамцо, — Лубсантубдэнджамцо. В 1758 г. перенес мощи Цанъянджамцо из монастыря Сойлыг-Гийгулэгчи в монастырь ШашныгБадарагулагчи, для которых построил специальный субурган высотой в 9 локтей на постаменте высотой в 5 локтей. Впоследствии Агванлхундубдарджа из-за написания биографии учителя подвергся гонениям и в 1780 г. скончался в местности Гэрийн-Булаг. Всего было 6 перерождений Санджайджамцо в Алашани. Шестой хубилган, родившийся в 1946 году, лама Агванлубсандамбиджалсан (сокр. Джалсан) был посажен на престол в трехлетнем возрасте. До 13 лет он жил в своем монастыре, получая образование, в 1958 г. поступил в монгольскую школу, затем в институт, аспирантуру. Ныне он — профессор Института монголоведения Университета Внутренней Монголии. Одновременно он является настоятелем монастыря Шашныг-Бадарагулагчи.
Как мы видим, в Алашани сложились устойчивые представления о том, что Шестой далай-лама остался жив и, поселившись в этом южномонгольском районе, продолжил свою религиозную деятельность. Эти представления породили своеобразный культ Шестого далай-ламы, полновесную письменную традицию, действующие религиозные институты и многочисленные ритуальные объекты, связанные с его именем. Все это не раз привлекало внимание исследователей, но их интересовал лишь один аспект: имеют ли обсуждаемые обстоятельства под собой историческую основу, действительно ли Цанъянджамцо остался жив после своей официальной смерти и правдива ли биография, написанная Агванлхундубдарджа? Без сомнения, данный вопрос — самый интригующий в этой истории и, несмотря на то что существуют работы «за» [Дамдинсурэн, 1976; Klafkowski, 1979] и «против» [Савицкий, 1983] сообщений биографии, до конца далеко не разрешенный. Однако у этой темы есть еще одна сторона. Это — бытование в Алашани довольно большого количества устных преданий о жизни и чудесных деяниях Шестого далай-ламы. Я предлагаю обратиться к ним.
Устные легенды Алашани о Шестом далай-ламе можно отнести к обширнейшему слою монгольского фольклора, который до настоящего времени сравнительно мало исследован — историческим преданиям и легендам об известных ламах. Тематически они распадаются главным образом на сказания о том, как лама явил чудеса и обратил кого-нибудь (чаще всего князя) в буддизм или заставил поверить в свою избранность, как излечил кого-то от страшной болезни, построил тот или иной монастырь либо субурган, следуя различным знакам свыше, как ему явились некое божество или святой, а также о том, как то или иное его деяние дало название какой-нибудь
216 |
Мифология и фольклор |
местности. Алашаньские легенды о Цанъянджамцо — того же рода. Сюжеты и мотивы этих повествований довольно широко распространены в мировом фольклоре и средневековой литературе [МОТ.А972.1; F960.1; Н31.7; Н1573.2.1; V263; V276; V277; V331.1 идр.].
Приведу конкретные примеры. Многие легенды Алашани о Цанъянджамцо связаны с возникновением монастырей. Вот, например, рассказы том, как Цанъянджамцо пришел в Алашань, распространял там буддизм и строил монастыри.
«После бегства Цанъянджамцо с берегов Кукунора он около 10 лет скитался по Индии,Тибету, Сычуани, Амдо и другим местам. Богиня Лхамо-Охин-тэнгри1 приказала ему отправляться в местность, которая расположена далеко на востоке и название которой начинается на букву "А", чтобы распространять там религию. В поисках этой местности он дошел до Монголии.
Однажды он пришел в айл, стоявший на склоне горы. В это время старик и старуха, хозяева айла, как раз закончили доить коз и кропили на четыре стороны молоком, совершая жертвоприношение. Цанъянджамцо обрадовался, подумав, что это благоприятный знак, и, возможно, здесь он и найдет местность, где ему следует распространять религию.
—Как называются ваши места?— спросил он старика.
—Эта местность называется Арбас. Арбас — это название горы. Вон она, — показал старик на гору на севере.
Это была гора Арбас, относившаяся к округу Ихэ-Дзу.
"Очень похоже на то, о чем говорила Охин-тэнгри. Это точно то самое место", — подумал Цанъянджамцо и остался там на ночь.
Назавтра старик, хозяин юрты, сказалЦанъянджамцо:
—Учитель, вам предстоит дальний путь. Ваши сапоги могут не выдержать, — и он поднес новые сапоги.
Цанъянджамцо сильно огорчился. "Что это значит? — подумал он. — Подносясапоги,старик, видно, просит меня уйти".
Цанъянджамцо тут же покинул айл.
Долго он бродил после этого, пока не пришел однажды к склону другой горы. Там он увидел старую серую юрту и вошел в нее.
Хозяева ее, старик и старуха, тоже только что подоили коз и как раз подносили духам, хозяевам тамошних мест и вод, жертвы в виде кропления молоком. Цанъянджамцо сноваобрадовался, подумав, что это очень хороший знак. "Это-то, наверное, и есть то место, где я должен распространять религию!" — подумал он.
—Как называются ваши места?— спросил он.
—Учитель, вы слышали об Алашани? Если слышали, то это как раз Алашань и есть. Вон ту гору называют Алашань, — показал старик на гору на востоке.
"Ах, опять название начинается на "А"! Видно, это и есть то место, на которое указывала Охин-тэнгри!". Подумав так, Цанъянджамцо остановился в том айле. Старик со старухой разволновались, приготовили для него новое сиденье, пригласили сесть на него. Цанъянджамцо был сильно растроган.
1 Другие имена — Балдан-Лхамо, Охин-тэнгри и т.д. Гневное божество Шридэви.