3.2. Роль религии в политике мусульманских стран

Волнообразность влияния религии на политику и изменения соотношения между ними наблюдается во многих государствах. Например, усиление светского содержания политического мышления, как идеологии, сменилось усилением религиозного фактора после исламской революции 1978-1979 гг. в Иране. Схожие тенденции сейчас наблюдаются и в Чеченской автономной республике.

Отмечается, что в условиях политической стабильности, светский подход к проблемам общественного развития проявляется более отчетливо. Напротив, в периоды кризисов и революционных потрясений широкие слои населения ищут в исламе решения вставших перед ними вопросов, а правящие режимы прибегают к «исламизации сверху». Например, такая ситуация наблюдалась в Пакистане, Афганистане и уже в вышеназванных странах.

Роль ислама возросла не только во внутренней политике мусульманских государств, но и во внешней. После второй мировой войны большинство мусульманских стран получили независимость и уже с середины 60-х гг. ХХ века имели возможность проводить самостоятельную внешнюю политику. Каждое мусульманское государство ставит в своей внешней политике на первое место прежде всего свои собственные интересы, тогда как общеисламские отходят на второй план. Решающую роль играет внешнеполитическая ориентация стоящего у власти правительства. Политические интересы мусульманских стран зачастую вступают в противоречия друг с другом. Примеры тому, Ирано-Иракская война, Кувейтский кризис, спор Турции и Сирии о воде и земле и др. Только в отдельных случаях мусульманские государства выступали на международной арене как единое целое (например, по вопросу отношения к Израилю).

Совершенно очевидно то, что нельзя говорить о «всеобщем» значении для внешней политики мусульманских стран «исламского фактора». Если для многих стран традиционного распространения ислама, именно с конца 70-х годов ХХ в., наблюдается возрастание роли религии в общественной жизни, то исламский фактор является важной составной частью общественного сознания и государства во всех монархиях Персидского залива.

О государственном характере ислама во всех странах «аравийской шестерки» заявляют их конституции. Так статья № 2 конституций Кувейта, Бахрейна и Омана гласит: «Религия государства – ислам»; «Катар – суверенное независимое арабское государство, его религия – ислам»; Статья № 7 Временной конституции Объединенных Арабских Эмиратов декларирует, что «ислам – официальная религия Федерации».

Что же касается Саудовской Аравии, то она входит в узкую группу государств, где властные светские и религиозные структуры совмещены либо тесно переплетены. В «Основах системы власти» изложены принципиальные конституционные нормы, которые не являются, тем не менее, конституцией. Статья № 1 этого документа гласит: «Королевство Саудовская Аравия – суверенное арабское государство. Его религия – ислам. Конституция – книга всевышнего Аллаха и сунна его Пророка, да благословит его Аллах и приветствует».

Таким образом, для Саудовского королевства ислам не только государственная религия, а значительно больше – основной закон государства, определяющий основы общественного и государственного строя, систему государственных органов, порядок их образования и деятельности, права и обязанности подданных. В этом главное, принципиальное отличие КСА от других монархий Залива.

В «Основах системы власти» содержится категорическое предписание исповедовать ислам и фактически не допускается распространение другой религии. Более того, государству предписано защищать ислам всевозможными средствами. На это нацелены и его вооруженные силы. Неприятие других вероисповеданий вступает в очевидное противоречие с современными широко признанными в мировом сообществе нормами права. Дело доходит до того, что иностранцу – христианину запрещается носить даже нательный крест, за это он может быть подвергнут наказанию в судебном порядке.

Декларирование Корана и сунны в качестве конституции КСА автоматически превращает шариат в источник судопроизводства.

Другие монархии Залива подходят более гибко к этой проблеме, понимая, что как бы ни был богат правовыми нормами шариат, он не в состоянии перекрыть все правовое поле в условиях меняющегося мира.

Если в Саудовской Аравии светский и религиозный компонент находятся в жесткой сцепке, то в других монархиях Персидского залива, где ислам является государственной религией, подобное функциональное совмещение не имеет столь широкого охвата. Такое внимание к религии объясняется в значительной степени самой историей становления КСА. Кроме того, саудиты стремятся, афишируя приверженность исламским традициям, доказать свою правомочность занимать особое место в мусульманском мире. Это особое место главным образом связано с тем, что на территории Саудовской Аравии находятся главные мусульманские святыни: в Мекке родился, а в Медине похоронен Мухаммад. И фактически считается, что тот, кто владеет Меккой и Мединой, является носителем верховной власти в мусульманском мире. Данное обстоятельство активно используется в борьбе за влияние в мусульманском мире.

Интересы сохранения престижа в мусульманском мире, приверженность к панисламизму диктует саудовским правителям необходимость временами осуществлять довольно гибкую политику, что наиболее четко проявляется в позиции страны относительно проблемы ближневосточного урегулирования. Эту проблему саудовское руководство рассматривает преимущественно в религиозном аспекте.

Вместе с тем ислам активно используется для осуществления своих сугубо политических целей как в масштабах Арабского Востока, так и в рамках мусульманского мира в целом. В частности, опираясь на мусульманский фактор, Саудовская Аравия пыталась противопоставить движение мусульманской солидарности движению арабского единства.

В 60-е годы, под предлогом защиты ислама, правящие круги КСА стали усиленно пропагандировать идею создания Исламского пакта. Но эта идея потерпела поражение, так как ни одно арабское государство, кроме Иордании и Ирака, не поддержало ее. Оценивая нынешнюю роль Саудовской Аравии в движении мусульманской солидарности, следует обратить внимание на некоторые моменты. Когда во главе Египта находился Гамаль Абдель Насер, возглавлявший движение арабского единства, саудиты не могли претендовать на лидирующие позиции в арабском мире. И тогда КСА пыталось противопоставить движению за арабское единство движение мусульманской солидарности. Шансы Саудовской Аравии на укрепление своих позиций в мусульманском мире значительно возросли после смерти Насера и подписания Анваром Садатом египетско-израильского соглашения в 1979 году.

Большое значение в подъеме престижа КСА среди мусульманских стран сыграла активизация ее деятельности, направленная на решение палестинской проблемы в целом. Саудовская Аравия занимает особое место в мусульманском мире, так как является главным участником создания Организации Исламской конференции (ОИК, созданная в 1969 г. и объединившая 44 афро-азиатских государства). Основная цель провозглашенной ОИК заключается в мобилизации всех мусульманских сил на борьбу за освобождение памятников мусульманской религии, расположенных в восточной части Иерусалима. Но этим не ограничивается деятельность ОИК. По существу, она стала координировать всю совместную внешнеполитическую деятельность мусульманских стран. Свою деятельность, направленную на осуществление исламской солидарности, ОИК производит через Генеральный секретариат со штабом в Джидде и целый ряд специализированных организаций (Исламский банк развития, Исламское агентство новостей, Исламская организация по образованию, науке и культуре; Исламский фонд развития и др.). КСА, рассматривая эту межправительственную организацию в качестве потенциального влиятельного рычага в продвижении своих интересов на международной арене, и стало главным финансовым донором Организации Исламской конференции.

Среди неправительственных мусульманских международных организаций наибольшую активность проявляют Лига исламского мира (созданная в 1962 г. в Мекке), Всемирный исламский конгресс, Всемирная исламская организация, Исламский совет Европы и др. Их усилия направлены на пропаганду и распространение Ислама, организацию международных встреч религиозных деятелей, оказание помощи мусульманским общинам в разных странах.

Таким образом, арабский и исламский компоненты образуют фундаментальный блок внешней политики мусульманских государств.

Что касается мусульманской судебной системы, сложившейся еще в средневековье, то она претерпела существенные изменения. В самой системе мусульманского права, в процессе развития ислама, происходило постепенное ограничение юрисдикции шариатских судов; к середине XIX века на территории Османской империи были окончательно разграничены сферы компетенции шариатских и светских судов. Одновременно с этим осуществляется кодификация норм мусульманского права (свод положений хан афинского права – Манджалла – был составлен в 1869-1876 гг.), в ряде стран вводятся уголовные кодексы и другие правовые документы, не предусматриваемые шариатом. Определенные изменения роли Ислама в общественной жизни (хотя и весьма ограниченные) произошли в связи с реформами Мухаммада Али в Египте и политикой танзимата в Османской империи.

Изменения в социально-экономических структурах стран Востока, становление нового класса – национальной буржуазии, развитие национально-освободительного движения, распространение идей марксизма – все это в совокупности не могло не повлечь за собой перемены во взглядах на роль ислама в обществе, так и в самой исламской мотивации новых религий общественного бытия.

Потребности социально-экономического развития ставили мусульманских богословов и правоведов перед необходимостью нового осмысления целого ряда традиционных положений ислама. Однако этот процесс оказался весьма болезненным и затяжным. Это отразилось, в частности, в полемике по поводу допустимости (или греховности) создания в мусульманских странах банковской системы. Полемика разворачивалась, с одной стороны, вокруг положения о взимании ссудного процента (риба), а с другой – связи с шариатским запретом на омертвление капитала. Наиболее ярко выраженную форму она приобрела в Египте, где муфтий Мухаммад Абдо в 1899 г. издал фатву, разъяснявшую, что банковские вклады и взимание с них процентов не являются ростовщичеством и, следовательно, не относятся к категории осуждаемого риба. Эта фатва способствовала приведению существовавшей системы в соответствие с интересами национальной буржуазии.

Расширение практики капиталистического предпринимательства в мусульманских странах влекло за собой не только пересмотр шариатских положений (как в случае с риба), но и оживление некоторых традиционных принципов, имевших широкое распространение в период мусульманского средневековья, например мушарака и кирад (принципы торгового сотрудничества). С другой стороны, не редко новые по содержанию явления воспринимались как продолжение и развитие мусульманской традиции: таковы, например, коммерческие объединения, действовавшие в различных частях мусульманского мира на религиозно-общинное сознание (торговые дома и финансовые предприятия исмаилитов ходжа и бохра, меманов), воспринимавшиеся как продолжение средневековой традиции создания мусульманских торговых домов, но которые по сути своей имели уже капиталистический или полукапиталистический характер.