Несколько мыслей и наречений нз калмыцких книг

У всякого человека желания неограничены, но благоразумный пи­тает их втайне.

Благоразумен тот, кто приятною улыбкою уничтожает вредные замыслы врагов, не показывая нм и вида неудовольствия.

Не пренебрегай никем из ближних, и не говори худо. После он

может быть и добрым; равно не превозноси ничьих достоинств выше меры: узнать их трудно.

При излишнем гневе к рабам редко можно иметь около себя служи­телей.

При совещаниях жене преимущества не давай и следуй своим соображениям.

Человеку завидливому лучшее сокровище свое не показывай.

Не все слышанное от других принимай за -истчжу, а обсуживай сам со вниманием.

Если богатый умеет распоряжать своим имением, оно лрнращает- ся, но если бедный умеренно живет, он менее нещаслив.

Кто нескромно других обременяет вопросами,тот есть человек сла­боумный, а тот, кто предприятий своих до совершения оных ни сло­вом, ни делом не обнаруживал, есть человек глубокомысленный.

Олин человек истинно образованный блистает в мире сем, как солн­це; тогда как многие невежды в совокупности не могут уподобиться и звездам.

Скворец, сколь бы ни жаждал, стоячую воду пить не будет, так и умный человек в какие бы бедствия нс впал—советам глупого не последует.

У глупого способности на языке, а умный хранит их в тайне.

Пословицы тоже есть замечательные;

Видя близкую смерть, и мышь укусит кошке хвост.

На одном верблюжьем помете тысяча верблюдов спотокнутся.

Д. КУГУЛЫИНОВ

Об очерке н. В. Гоголя «калмыки»

Весной 1959 года московский поэт-переводчик Давид Григорьевич Бродский сообщил мне. что он обнаружил неизвестный очерк Н. В. Го­голя «Калмыки».

Давид Григорьевич давно творчески связан с калмыками, Еще до войны он издал книгу своих переводов произведений калмыцкого фольклора и современной поэзии. С тех пор у него нс угасает интерес ко всему, что касается истории, культуры нашего народа. Он показал мне книгу «Гоголевские тексты», приобретенную .км случайно у буки­нистов. изданную Григорием Георгиевским в 1910 году, в Санкт-Пе­тербурге. Книга большого формата, в пей 465 страниц сохранилось хо­рошо. Очерк «Калмыки» занимает 14 страниц, с 418 по 431 включи­тельно.

Во «Введении» Г. П. Георгиевский сообщает, что «Гоголевские тек­сты» извлечены мм из собственных рукописей Н. В. Гоголя. Они нигде и никогда не печатались. Лишь об очерке «Калмыки» и начальных све­дениях о путешествии Палласа копотко упоминалось в VII томе сочи­нений Н. В. Гоголя, изданного в 1896 г.

«Главою литературы, главой поэтов»,—называл Гоголя неистовый Белинский.

А. С. Пушкин говорил, что каждая строка, написанная рукой гения, будет представлять великую ценность для потомков.

Понятно, с каким волнением и благоговением я раскрыл первые страницы этой замечательной книги.

«Гоголевские тексты» охватывают широкий круг вопросов, интере-

совавших автора как чисто литературных, так и касавшихся истории и географии России.

Очерк «Калмыки» относится к материалам по географии России, который собирал Н. В. Гоголь в начале тридцатых годов, будучи профессором Патриотического Института. Это был период складывания идейно-художественных позиций писателя, под непосредственным влиянием бессмертного Пушкина. Гоголь, в то время уже автор зна­менитой книги «Вечера на хуторе близ Диканьга»», восторженно встре­ченной Пушкиным, был неудовлетворен состоянием географии своего времени, ее преподаванием. В эти годы он задумал написать книгу «Земля и люди», состоящую, жак сообщал он в письме профессору Погодину, в 1833 году, из двух или трех томов. Ему не удалось осуще­ствить свой замысел, хотя он стремился к этому всю жизиь. Под конец жизни Н. В. Гоголь писал графу Орлову: «Нам нужно живое, а не мерт­вое изображение России, та существенная, говорящая география, на­чертанная сильным, живым слогом... такую книгу (мне всегда казалось) мог составить только такой писатель, который умеет схватывать верно и выставлять сильно и выпукло черты и свойства народа, а всякую местность со всеми се красками выставлять так живо, поставлять так ярко, чтобы они навсегда оставались в глазах, который, наконец, имел бы способность сосредотачивать сочинение <в одно слитное целое... книга эта составляла давно предмет моих размышлений. Она зреет вместе с нынешним моим трудом и. может быть, в одно время с ним будет готово. В успехе ея я надеюсь не столько на свои силы, сколько на любовь к России».

Нам приходится только сожалеть, что Гоголю не удалось осущест­вить свой замысел и написать эту волнующую книгу. Но его работа по собранию материала для будущей книги до некоторой степени возмещает этот неосуществленный замысел.

Умение «схватывать верно и выставлять сильно и выпукло черты и свойства народа» Н. В. Гоголем видно в сокращенном изложении из многотомного описания Палласа «Путешествия по разным провинциям Росийской империи». Вот как излагает Гоголь сообщения Палласа о калмыках:

«Калмыки почти все среднего роста, не толсты, как башкирцы и киргизы, сановиты, уродов между ними нет. чему причиной порученное одной природе воспитание детей. Доброта, откровенность, услужли­вость, веселость —их добродетели, порок же только один — неопрят­ность. У них меньше чем у других праздности. По своему доброму духу они могут называться трудолюбивыми. Женщины даже обременены ра­ботами. Кочуя зимой при Каспийском море, где довольно находится камышу для дров и мест непокрытых снегом для корма скота,они с наступлением весны подвигаются на север, стараясь захватить напоен­ные Волгою веста, особенно ища холмистых, песчаных, ключами изо­бильных и где растет осока и тростники».

Материалы по географии, собранные Гоголем, показывают силу ин­тереса и напряженного труда, которые посвящал им великий писатель. Только для этнографического очерка «Калмыки» он прочитал всю ли­тературу о калмыках, существующую в то время. А она уже в то вре­мя была довольно обширна. Его очерк о калмыках свидетельствует о том, что он хорошо знал калмыцкий фольклор, «Джангар», высоко ценил его.

Есть все основания предполагать, что большую помощь Гоголю в ра­боте над этим очерком оказал блестящий знаток Востока, выдающийся ученый, синолог, чуваш по национальности, Никита Яковлевич Бичу­рин, хорошо знавший историю, культуру, быт ойратов. Джунгарию. 88

Н. Я. Бичурин был в дружеских отношениях с Пушкиным, Крыловым, Одоевским, Гоголем, со всеми выдающимися деятелями своего време­ни. В библиотеке Лушкина сохранилась (книга Бичурина с дарственной надписью автора.

«При чтении очерка Гоголя «Калмыки» поражает его изумительное умение видеть. В сравнительно небольшом очерке ярко показана вся жизнь калмыков начала XIX века. Этот очерк свидетельствует о том, что великий писатель уже тогда видел в России единое многонацио­нальное государство со всеми народами, входящими в его состав, и судьбы всех народов одинаково волновали сердце гениального гумани­ста. Он хотел, чтобы каждый россиянин хорошо знал свою родину, ее территорию, народы и племена, входящие в состав России, знал и уважал обычаи этих народов и племен. «Чтобы еще во младенчестве ему было видно, к чему именно каждый из этих племен способен вслед­ствие орудий и сил ему данных, и обращал бы внимание... на особен­ности каждого из них, уважал бы обычаи, порожденные законами са­мой местности, н не требовал бы повсеместного выполнения того, что хорошо в одном угле и дурно в другом». (Георгиевский, «Гоголевские тексты», стр. 211).

Составной частью книги «Земля н люди», которая показала бы Россию, со всеми народами, входящими в нее. должен был явиться очерк «Калмыки».

В начале очерка Гоголь точно н живописно описывает ландшафт калмыцких степей:

«Почва степей, занимаемых ими (калмыками — Д. К.), лесчана, со- лонцовата и иловато-глиниста. Везде силы подводного состояния, ис­чезающие с приближением к высотам, называемым иргенями. Иргени тянутся на северо-западной стороне степей непрерывною цепью... При искате иргенскнх гор есть озера, но вообще степь бедна водами. Не­большие речки теряются в песках, другие имеют солонцовато-горькне •воды, текут весной и почти исчезают к осени». Далее Н. В. Гоголь дает точное описание флоры и фауны, климатических условий калмыцких степей.

Великий писатель, который как никто другой умел видеть язвы и пороки своего времени, мог изобличать и показывать в бессмертных образах всех Чичиковых, Ноздревых, Собахевичен. и в этнографическом очерке о калмыках дает убийственную характеристику правящим кру­гам, буржуазно-феодальной знати калмыков. «Нойоны ведутся с не­запамятной древности, наследственны, деспоты, могут располагать даже жизнью подвластных. Власть, однако ж, умерилась русским правитель­ством»,—сообщает Гоголь. А вот как он говорит о зайсангах: «Зай- санги, род вассалов, так же наследственны, владетели аймаков, с ко­торых собирают подать и требуют прислуги. Так же называются белые кости, -но нойоны, однэко ж, могут их наказать и отвалять по белым костям». С гневом и сарказмом Гоголь разоблачает истинное лицо буд­дийского духовенства, гелюнгов и лам — этих тунеядцев и бездельни­ков, одурманивавших народ. «По закону ламайскому,— пишет он,— ду­ховенство безбрачно и должно вести строгую монашескую жизнь, оста­ваясь при капы шах. Но вместо того они ведут бродяжническую жизнь, надувайлы н мерзавцы... Они, кроме того, что ведут веселую жизнь, участвуют еще в грабежах, в угонах скота, нет скверностей и ни одно­го уголовного дела, в котором не попался бы духовный... Гелюнги высшие духовные, а. лама первосвященник, получавший сей сан прежде от Тибетского Далай Ламы, теперь, за дальностью места, обходится с помощью русского правительства».

Калмыхв(, как и все малые народы России, во времена царского са­

модержавия, находились под двойным гнетом. Трудовой народ одурма­нивался не только «своими» .нойонами, зайсангами, гелюнгами, но их в дополнение обдирали царские чиновники, купцы и всякого рода про­ходимцы и мошенники. Они сообщили калмыкам 'картежную игру, пи­шет Гоголь, до которой калмыки «стали страстные охотники: дуют в горку, в марьяж или в марью, иыхру, армянскую игру без козырей. Степные купцы продают им игранные колоды по рублю и по два за каждую. А кто заведет у себя игру в кибитке (из богатых).тот берет с запальчивых игроков за новую колоду от 5 до 20 рублей». Если иметь в виду цены тех времен, понятно, как наживались купцы и бо­гатые спекулянты только на игральных картах. А между тем, положе­ние трудового калмыцкого народа в то время было ужасающим, таким, что в наше время даже трудно вообразить это. Гоголь пишет: «Мясное едят редко н только к праздникам режут барана, в обыкновенные дни питаются вареным кирпичным чаем». Далее: «Кибитка,—говорит он,— страшно холодна. Дети (нагие) в силу согреваются, сидя на цыпочках вокруг огня, прикрыв кое-чем опины. Дыму много».

Очерк Гоголя «Калмыки» имеет исключительно важное познаватель­ное значение для поколения, родившегося в советское время,—он под­нимает тьму прошлого, и свет сегодняшнего дня становится ярче.

Тепло и с глубоким знанием Гоголь сообщает о калмыцком устном народном творчестве. Ему известна система калмыцкого стихосложения. «Калмык способен верить чудесному и охотник до сказок,— пишет он.— Иногда по три дня сряду слушает продания о подвигах сказочных ге­роев, которых очень любит. Рассказчики водятся мастера своего дела и сопровождают, где следует, пением, музыкой, телодвижением, где нужно—подражанием голосу животных. Герои бывают ростом несколь­ко верст, махом меча поражают целые тысячи, конями перескакивают моря и горы. Более всех других нравится баснословная повесть Джан- гар. Замечательный всякий случай рождает у калмыков песню. В за­мен рифмы строки начинаются с одинаковых букв и звуков. Предметы их: подвиги наездников, достоинства коней, любовные приключения. Странствия, где были, что ели, что делал их хозяин. Часто является наклонность к иронии и оригинальная острота».

В своем очерке Гоголь приводит ряд метких, мудрых калмыцких афоризмов.

Профессор В. М. Сидельников писал: «Устная поэзия всегда была составной частью национальной культуры. Произведения устного яоэгм- чсского творчества были и первой неписаной историей народа, его ис­торической памятью».

Очерк Н. В. Гоголя «Калмыки» показывает, как он высоко ценил эту «историческую память» нашего калмыцкого народа. А она в пе­риод Гоголя и до Октябрьской революции явно шла яа убыль. Многие произведения устного народного творчества забывались.

Один из дореволюционных калмыцких фольклористов, еще в 1899 го­ду, довольно смело указывал на причины убывания устного народного творчества калмыков. Он писал: «Эти воспоминания о старине, в силу кочевой жизни народов и других факторов, к сожалению, сглаживают­ся из его памяти, современные же произведения встречаются редко, ибо в настоящее время, чем когда-либо, калмыки, благодаря голоду, холоду, гнетущей бедности и прочим причинам, находятся в самых не­благоприятных условиях для развития народной словесности». (Сбор­ник калмыцких сказок, изд. 1о99 г., стр. 3).

Только Октябрьская революция и Советская власть создали усло­вия не только для развития устного народного творчества, но и для развития калмыцкой письменной литературы. Баснословная повесть

«Джангар», существующая свыше пяти веков, лишь в сороковые годы нашего века, благодаря великому русскому языку, облетела весь мир. Этнографический очерк «Калмыки» был написан в тридцатые годы, когда Гоголь лично познакомился с А. С. Пушкиным и тесно с ним общался. Известно, что летом 1831 года Гоголь и Пушкин встречались почти ежедневно. После смерти великого поэта Н. В. Гоголь писал: «когда я творил,я видел перед собой только Пушкина. Ничто мнебыли все толки, я плевал на презренную чернь... мне дорого было его вечное и непреложное слово Ничто не предпринимал (разрядка моя — Д. К ), ничего я не писал без его совета. Все. что есть у меня хо­рошего, всем этим я обязан ему... ни одна строка нс писалась без того, чтобы он нс являлся в то время очам моим. Я тешил себя мыслью, как будет доволен он. угадывал, что будет нравиться ему. и это было моею высшею «и первою наградою». (Н. В. Гоголь. Поли. собр. соч.. 1952 г., т. И. стр. 91).

Известно, что А. ’С. Лушкин хорошо знал «историю калмыков, знал их жизнь и быт, делал большие выписки из книг о калмыках. В уста Пугачева он вложил чудесную калмыцкую сказку об «Орле и вороне». Как признание самого Гоголя о том, что он не писал ни одной строки без ведома Пушкина, так и тот глубокий интерес, который проявлял А. С. Пушкин к судьбе калмыцкого народа, дают основание предпола­гать, что очерк «Калмыки» был написан Гоголем не без ведома его учителя и наставника.

Тридцатые годы прошлого столетия «в России, после разгрома декаб­ристского движения, были годами жесточайшего разгула крепостниче­ства и реакции. В этот мрачный период Н. В. Гоголь писал не только свои бессмертные произведения о жизни русского народа, но и присталь­но изучал жизнь и быт малых народов, входивших в состав России, проявлял глубокую симпатию и сочувствие <к ним. Об этом свидетель­ствует великолепный очерк «Калмыки».

Отрадно знать, что на бессмертных страницах своих книг гениальный сын великого русского народа отразил и жизнь калмыков.

Несомненно, что очерк Гоголя «Калмьтн» вызовет широкий инте­рес ученых литературоведов.

СВЕТ В СТЕПИ

Литературно-художественный альманах Союза писателей Калмыцкой АССР № 2 (46).

Обложка художника В. И. Мезенцева.

Художественный редактор Н. Д. Будников Техн редактор Т. Гайдаш.

Корректоры: X Бадмаева. 3. Касимисва и М. Блескина.

Калмыцкое государственное издательство, г. Элиста, 4Ө63 г.

К00024. Подписано к печати 18 11-63 г.

Уч -над л 8 Печ л 7,88 Бумага 70Х10в'/|«.

Тираж I 000 мз Заказ № 1778 Цена 32 коп.

Краевая типография, г. Ставрополь, ул. Артема. 18.

ХАЛЬМГ АССР-ии БКЧӘЧНРИН НИИЦӘНӘ III БОЛН IV СЪЕЗДНРИН БАРЛЖ ҺАРҺСН ДЕГТРМҮД:

ХООРНД ХАЛЬМГ ГОСИЗДАТ

Басңга Баатр. Кслврмүд болн повесть «Өцгрсн цагин үин», шүлгүд «Чвцк змр». пьссир «Бумбин ори».

Балакая Алексей. Шүлгүд «Түрүн дун». келврмүд боли повесть «Саглр», шүлгүл «Ленина белглсн хов»

Бг.нбин Тимофей. Шүлгүлми хуранһус «Зе- ер». «Хактт»; келармүл «Өдгә цагпи '•ЛС>,

Бадмим Дулахк Келврмүд <ХуДГ».

Байдын Санҗара. Шүлгүд «Зуркиә цокл һар», келврмүд <Түрүи харадас».

Даван Һер». Хурэкһу «Шүлцд боли по­эме».

Дорҗин Бои. Шүлгуд «Өрги тесгин вр дундаи». очерке «Эвра ксргнн ури*. «Зүркин таалэо»

Җимбин БемБ». Шүхгүд «Оячта оди».

Жиибих Акдрей. Шүлгүа «Түрүи хавр», «Кслврмуднн хуранһу».

ИнҖин Лиҗ. Шүлгүд «Хаилт», очерк •Бс.мбшә Эрдвь».

Кеелтик Дава. Поэм «.Чоабитск узник*, шулгүдни боли поьмспи хуранһус •Жирһл». «Алтн эуркн»; келермүдии хуранһу «Олиа тем».

Калям Сакҗ. «Шүлгүдин хуранһу»; келвр- иүд <Цаһаи иуурин кевәд».

Коктлм Элд». Шүлгүаии хурачһус <Д»ри». «Әросәла хамдан». шүлгәр бинси роман •Оичхан Җирһл», кслпрмүд боли повести •Эзкә хэләцар», поэме аЭрдии чолун».

Хальмг Госиздат еЛениил туск паиь чнгп кссг хурацһус барл* мүд хальмгзһар орчулгдва.

Леелрт» Иерм Хуранһу аШүлгүд боли поэме»

Лиҗин Эрнцн Шулгүдии хуранһус «һарсп һазрни үир», «Жклин дераи цаг».

Макҗин Нимер. Хуранһу «Кслврмүд».

Нармин Морхаҗ. Поэм «Алти һаси». по- весть «Тесгт». кслврмүд «Бооеа».

Ончхам Жирһл. Шулгүд «һашута цаг».

СянБслгим Хаср. Шүлгүдии боли позмсии хураиһус «Эмкр ииьгүд», «Шүлгүд боли поэме». <иап1н айс». кслпрмүд аТсепт улс».

СаңЛҗия Б<кя. Шулгудин боли поэмснн хураиһус «Үридэи». аШүлгүд боли по­эме»; кслермүа аһуран хурһи»

Дехдзм Айс. Шүлгүд боли поэме «Терски тсг». шүлгәр бмчск романс «Тссгин үри», «Шин жирһл угтад». «Зертии хаалһар».

Саңһак Леонид. Шүлгүд «Өрзи цолпнг»

Хомьна Михаил Шүлгүд «Байрин дуд»

Шааалин Дана Шүлгүд «Жаиһрчии йер*1- мүд».

Эрднин Бидм. Пьссмуа «Соэхлэ»

Эрнарш Коясгантин. Повесть «Дууч шар леем»; кслврмэд «Хар моли һаяэ». «Жнрһлии лаалһар»; шүлгүд «Эвии туск дайр»; «.Ченк байр».

шүлгүд-. вТрмвртл гууллмуд болк улгур.пүд' боли һарһпа. Талдан кели улсии бнчэчирнп кссг дегтр