ВОЗВЫШЕНИЕ КИРДЭРА, ВТОРОГО ВЕЛИКОГО ПЕРВОСВЯЩЕННИКА

жившим долго. Его высокое положение видно уже из того факта, что он единственный из простых людей, кому было позволено высекать надписи на манер царей; правда, его надписи высекались лишь по-среднеперсидски. Одна из принадлежащих ему надписей была помещена (в правление последующего царя) под надписью Шапура I на Каабе. Вторая высечена на поверхности скалы Накши-Рустам, а третья — в Накши-Раджаб, в скалистой нише неподалеку, на другой стороне широкой долины (рядом с ней — изображение самого Кирдэра). Четвертая, и самая длинная, надпись Кирдэра находится в Сармешхеде, ныне глухом и пустынном уголке Парса. Во времена Сасанидов это была хорошо орошенная и плодородная местность, и Кирдэр, по-видимому владевший здесь землей, повелел высечь эту большую надпись (теперь сильно попорченную) как память о себе рядом с усыпальницей для своих костей (над надписью в отвесной скале вырублена оссуарная ниша).

Впервые Кирдэр упоминается в надписи Шапура, где он, так же как и Тансар до него, носит титул эрбад (строка 28 парфянской версии, 34 — среднеперсидской). Хотя Кирдэр был тогда еще молод, Царь царей (как повествует собственная надпись Кирдэра) уже назначил его «обладающим полной властью над духовенством при дворе и во всех областях и местностях по всей державе» (надпись в Сармешхеде, строки 3—4). Благодаря его действиям, как говорит сам Кирдэр (надпись в Сармешхеде, строки 4—6), «религиозная деятельность усилилась, было учреждено много огней Вахрама, множество жрецов были счастливы и процветали... Ормазд и бо- жества-язаты получили большую пользу, а Ахриману и дэвам был причинен большой вред». Затем, объявляет он, «изваяния были разрушены, убежища дэвов уничтожены, установлены обители благих божеств» (надпись в Сармешхеде, строки 30— 31). Этим утверждалось, что священные огни (которые, как считалось, трижды в день посещались благими божествами) основаны вместо культовых изваяний, которые, как полагали иконоборцы, населены дэвами. Дэвы могли проникать в изваяния, воздвигнутые нечестивыми людьми, и присваивать себе приносимые этим изваяниям жертвоприношения. Таким образом, благодаря разрушению этих изваяний и умно-

жению религиозных церемоний «большое удовлетворение настало в стране для благих божеств, а также для Воды, Огня и Скота» (надпись в Сармешхеде, строка 28).

Кирдэр упоминает лишь две разновидности священных огней: «огни Вахрама» и просто «огни» без каких-либо определений, то есть, очевидно, Атахши-Адуран, как назывались обычные местные огни, соответствовавшие огням приходских храмов. Однако книга сасанидских законов показывает, что в то время существовал и третий вид огня, который мог гореть в священном месте. Огонь, с его постоянной потребностью в топливе и уходе, содержать оказалось гораздо дороже, чем изваяние; поэтому когда последние удалялись из скромных мест богослужений (наподобие домашней часовни или деревенской святыни), то их замещали, может только на время, «Маленьким огнем» — Адурог, который зажигался с целью очищения помещения от злых сил, привлеченных поклонениемизваяниям.

Такой огонь мог быть разожжен на месте или же зажжен от углей домашнего очага, а присматривать за ним мог мирянин, если только он находился в состоянии ритуальной чистоты. Иногда (как показывает судебный процесс VI в. н. э.) «Маленький огонь» становился таким же почитаемым, как и изваяние, которое он заменил, и поддерживался непрерывно. Полностью такой огонь назывался Адуроги-пад-дадгах, то есть «Огонек на законном месте» (авестийские даитйа гату),—ныне дадгах.

Кирдэр занял такое положение, как явствует из надписи Шапура I, потому, что он сопровождал Царя царей в его римских кампаниях. Кирдэр рассказывает, что в чужих странах, где ему пришлось побывать в этих походах, — в Сирии

иКиликии, в Каппадокии и Понте, в Армении, Грузии и Албании — всюду он учреждал священные огни и назначал жрецов служить им (надпись в Сармешхеде, строки 37 и ел.).

Эти огни (о некоторых из них, видимо, и сообщает Страбон) были основаны, очевидно, еще в ахеменидские времена

идобросовестно поддерживались потомками бывших персидских колонистов. Кирдэр заявил, что он защитил храмы и их прихожан от грабежа и установил в них порядок. В следующем столетии, когда эти расселившиеся по Малой Азии зороастрийцы снова подпали под владычество Византии, христианский автор св. Василий, пытавшийся обратить их в христи-

рока Мани. Мани был иранцем из благородной парфянской семьи, но его отец вступил в общину аскетов (возможно, эльхаизитов1) в Вавилонии, и Мани вырос там и говорил по-арамейски. Достигнув зрелости, он почувствовал побуждение проповедовать собственную религию, которая была эклектической и включала в себя зороастрийские элементы. Мани, видимо не имевший в юности прямых контактов с зороастризмом, усвоил некоторые его основные принципы через иудео-христианскую и гностическую традиции. Так, он верил в Бога и в дьявола, в небеса и в ад, в три эпохи, в посмертный суд над каждым человеком, в конечную победу над злом, в Последний Суд и в вечную жизнь блаженных праведников среди сил небесных. Что касается этого мира, то его учение было глубоко пессимистическим, так как он смотрел на мир как на полное воплощение зла и считал, что для человека лучше всего возможно в большей степени отказаться от мирского, вести тихую, аскетическую жизнь и окончить ее в целомудрии, так, чтобы душа могла попасть на небеса, а сам человек не участвовал бы в увековечении страданий на земле.

Учение Мани было, таким образом, прямо противоположно положительным, жизнелюбивым принципам зороастризма. Тем не менее он с почтением относился к старой вере — религии великих аршакидских царей, в правление которых он родился, к религии, которую Сасаниды, в свою очередь, защищали. Мани считал, что и зороастризм, и христианство, и буддизм — это по происхождению одна и та же правильная вера, искаженная людским непониманием, и он послан восстановить ее. Поэтому, проповедуя в Персии, он готов был представить свою религию в зороастрийском обличье и даже «переводил» имена многих божественных существ своего пантеона именами зороастрийских божеств-язата. Такой подход вызвал большой гнев у зороастрийских жрецов, которые называли манихеев зандик, или еретиками (то есть теми, кто привносит свои искаженные толкования в священные тексты).

1 Элъхсшзиты— родственная ессеям иудео-христианская секта, основанная Элксаем в начале II в. н. э.