Благодаря «пище жизни» и «воде жизни» Лугальбанда выздоравливает, но, по-видимому, продолжает блуждать один по горам, охотясь на зверей и собирая дикие растения. Однажды он засыпает и слышит во сне повеление (возмож­ но, повеление бога У т у ) . Ему приказано выследить и убить дикого быка, а его жир принести в жертву восходящему солнцу. Кроме того, герой должен убить козленка, вылить его кровь в ров, а жир разбросать по равнине. Проснув­ шись, Лугальбанда исполняет все, что ему было приказано во сне. Кроме того, он готовит пищу и хмельное питье для четырех главных божеств шумерского пантеона — для Ана, Энлиля, Энки и Нинхурсаг.

Сохранившаяся часть поэмы оканчивается, насколько можно понять, восхвалением семи небесных светочей, по­ могающих богу луны Нанне, богу солнца Уту и богине пла­ неты Венеры Инанне озарять вселенную.

Вот в сущности и все, что можно сказать о дошедшей до нас эпической поэзии шумеров и об их героическом пе­ риоде.

В отличие от сказаний и гимнов лирическая поэзия за­ нимает в шумерской литературе весьма скромное место, в особенности любовная лирика. До настоящего времени среди сотен тысяч шумерских табличек обнаружены только два любовных стихотворения. Да и их, как будет видно из дальнейшего, по сути дела нельзя отнести к жанру любов­ ной лирики в полном смысле этого слова. Это, очевидно, ритуальные песни, в которых новобрачная прославляет сво­ его царственного супруга. Ближе всего к ним библейская «Песня песней».

28. ВО СЛАВУ ЦАРСТВЕННОГО ЖЕНИХА

Первая любовная песнь

В течение нескольких недель перед этим я просматривал целые ящики табличек с еще не изученными, не изданными

текстами, стараясь определить, к какому литературному произведению они относятся. Все это было только подгото­ вительной работой для отбора и копирования наиболее важных текстов, так как я хорошо понимал, что у меня не хватит времени скопировать все. И вот мне попалась на глаза табличка № 2461, лежавшая в одном из ящиков сре­ ди множества других фрагментов.

Меня прежде всего привлекла отличная сохранность этой таблички. Вскоре я понял, что передо мной разделен­ ная на строфы поэма, в которой воспеваются красота и лю­ бовь: преисполненная радости невеста славит в ней царя по имени Шу - Син, правившего Шумером почти 4000 лет на­ зад. Я перечитал табличку еще два раза, пока не убедился, что глаза меня не обманывают. Передо мною лежала одна из самых древних любовных песен, начертанных челове­ ческой рукой.

Но вскоре мне стало ясно, что речь шла не «просто о ка­ кой-то влюбленной паре, а о царе и его избраннице и что эта песнь несомненно предназначалась для исполнения во время самого возвышенного из древних обрядов, обряда «священного бракосочетания». Согласно религиозным пред­ писаниям Шумера, царь каждый год должен был сочетать­ ся браком с одной из жриц богини Инанны, олицетворяв­ ших богиню любви и продолжения рода, дабы обеспечить плодородие земли и женского чрева. Эта церемония про­ исходила в день Нового года. Ей предшествовали праздне­ ства и пиры, сопровождавшиеся музыкой, пением и танца­ ми. Стихи, записанные на маленькой табличке из Стамбу­ ла, по всей видимости, были пропеты избранницей царя Шу-Сина в один из таких новогодних праздников.

Муазез Джиг, одна из хранительниц коллекции табли­ чек Стамбульского музея, сняла копию с заинтересовавшей меня таблички, и мы совместно опубликовали этот текст в «Бюллетене» Турецкой исторической комиссии (том X V I , стр. 345 и сл.). Одновременно с транслитерацией тек­ ста нами был сделан предварительный перевод с коммен­ тариями.

Вот этот перевод:

С у п р у г, дорогой моему сердцу, Велика твоя красота, сладостная, точно мед, Лев, дорогой моему сердцу,

Велика твоя красота, сладостная, точно мед.