ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Прикладные вопросы прогнозного обоснования социальных нововведений (общемировой уровень)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Парадигма: «Альтернативная цивилизация»

I

Если ознакомиться с наиболее основательно разработанными долгосрочными поисковыми прогнозами, то их сущность можно свести к следующему: существуют большие сомнения, что челове­ честву удастся пережить грядущее столетие, если сохранятся на­ блюдающиеся тенденции развития; не исключено, что глобальная катастрофа наступит в первые десятилетия XXI века.

Для. такого заключения имеются веские основания. Во-первых, рост населения идет и в обозримом будущем будет

продолжать идти такими темпами, при которых неизбежно удвоение народонаселения земного шара в первой четверти грядущего столетия. Выдержит ли планета это удвоение? И еще? И еще? Конечно, намечаются тенденции снижения темпов роста населения в ряде развивающихся стран (развитые страны мира в данном случае в счет не идут, так как темпы роста их населения неуклонно скатываются к нулю). Но если такого рода тенденции окажутся недостаточными — катастрофы не миновать.

Рост населения опасен для существования человечества потому, что даже при наличествующих 5 млрд (точнее, из 3,5 млрд обита­ телей развивающихся стран) около 2 млрд не имеют ни медицинского обслуживания, ни доступа к источникам чистой воды, т. е. обречены на массовые инфекционные заболевания и высокую детскую смер­ тность, свыше 1,5 млрд не получают полноценного питания, в том числе около 0,5 млрд жестоко голодают. Конечно, теоретически Земля в состоянии прокормить десятки миллиардов человек, но практически вряд ли можно рассчитывать на вторую «зеленую революцию» (первая, как известно, была в 60-х годах, когда новые технологии позволили в несколько раз повысить урожайность основ­ ных сельскохозяйственных культур —не у нас, разумеется). При наблюдаемых тенденциях приведенные выше цифры на протяжении грядущего столетия возрастут в несколько раз.

Ясно, что миллиарды людей не будут пассивно ожидать смерти. Дифференциация уровня и качества жизни растет не только между развитыми и развивающимися странами, но и среди последних, а

также практически в каждой из них. Это не может не вести к социальным и межгосударственным конфликтам, в которые неизбеж­ но втягиваются великие державы. Как это происходит, мы видим на многочисленных примерах сегодня. При наблюдаемых тенденциях масштабы и острота конфликтов в грядущем столетии возрастут, а в распоряжении враждующих сторон почти наверняка окажется оружие массового уничтожения. Уже одно это способно поставить человечество на грань глобальной катастрофы.

Во-вторых, невозможно наращивать производство и потребление энергии масштабами и темпами второй половины XX века, когда мы наблюдаем удвоение каждые несколько лет. Невозможно на основе тепловой энергетики — запасы дешевых (т. е. сравнительно легко добываемых) нефти и природного газа иссякнут в ближайшие десятилетия, а запасов угля на все человечество не хватит. И это не говоря уже о катастрофическом загрязнении атмосферы, если продолжать наращивать мощности тепловых электростанций и транспортных двигателей. Невозможно на основе атомной энер­ гетики — по теории вероятностей, чем больше будет атомных реак­ торов, тем вероятнее повторение новых «чернобылей», не говоря уже о проблеме надежного захоронения радиоактивных отходов и о возможностях диверсий: ведь каждую АЭС нетрудно превратить в разорвавшуюся атомную бомбу. Невозможно на основе так называемых альтернативных, т. е. всех прочих источников энергии, потому что они составляют считанные проценты мирового топливно-энергетического баланса и даже если удвоятся или утроятся, все равно останутся неспособными покрыть потребности человечества. Наконец, невозможно потому, что, независимо от источников (даже если удастся раскрыть секрет управляемой тер­ моядерной реакции, что сомнительно), нарастание производства энергии наблюдаемыми масштабами и темпами уже через несколько десятилетий приведет к катастрофическому тепловому загрязнению природной среды.

Не забудем, что львиная доля производства и потребления энергии приходится пока на развитые страны, население которых составляет намного меньше трети землян. Но развивающиеся страны одна за другой быстро наращивают энергетические мощности.

Примерно то же самое можно сказать о мировом материально­ сырьевом балансе. На протяжении грядущего столетия окажется невозможным сводить леса масштабами и темпами столетия исте­ кающего, потому что иначе в ближайшие десятилетия будет срублено последнее дерево и придется переходить к плантационному лесо­ водству, а у того будет серьезный соперник в виде сельскохозяй­ ственных плантаций, которые придется расширять в борьбе с го­ лодом. Меж тем трудно представить нормальный для человечества климат Земли без лесов на ее поверхности. (Напомним, что за последнее столетие в мире истреблено три четверти лесов, а из последней четверти ежегодно «исчезает» около двух процентов.) Точно так же окажется невозможным наращивать добычу полезных ископаемых наблюдаемыми темпами и масштабами, потому что в

таком случае земная поверхность из-за «вскрышных работ» на огромных пространствах уподобится лунной.

В-третьих, трудно представить себе без катастрофических пос­ ледствии для человечества развитие транспорта по пути, проложен­ ному в XX веке. Не говоря уже о связанных с этим энергетических и экологических проблемах (откуда брать топливо для лавинообразно растущего числа моторов и как быть с загрязнением ими окружающей природной среды), сошлемся только на один пример. В наши дни на автотрассах мира ежегодно гибнет 0,25 млн человек и получают серьезные травмы, до увечий включительно, около 2,5 млн. Львиная доля потерь, по понятным причинам, приходится на развитые страны. Но развивающиеся и в данном отношении следуют по их стопам. Как только они выйдут на рубежи автомобилизации, характерные для развитых стран сегодня, цифры людских потерь при автокатастрофах придется утроить, а, учитывая состояние транспортной дисциплины в развивающихся странах (очень близкое к нашему отечественному), пожалуй, и учетверить. Иными словами, человечество на автодорогах ежегодно будет нести потери, равнозначные потерям в довольно круп­ ной войне. Думается, это не лучший способ регулирования числен­ ности народонаселения земного шара, и, скорее всего, он покажется нашим правнукам психологически неприемлемым.

В-четвертых, трудно представить себе сохранение, за рамками истекающего столетия, мирового торгового баланса. Конечно, теоретически можно представить себе, как долг развивающихся стран развитым поднимается с сегодняшних триллионов до квадриллионов и пентиллионов долларов. Но практически это все равно, что записы­ вать на счет неимущего соседа миллионы долларов, когда известно, что он не способен отдать ни цента. Вот почему либо будет установлен новый международный экономический порядок, основанный на политической реальности и социальной справедливости, либо меж­ дународная торговля полностью обанкротится как таковая.

В-пятых, вызывает сомнения возможность «перенесения» в гря­ дущий век современного состояния здравоохранения. Напомним, что при переходе от традиционного сельского к современному городскому образу жизни происходит переход от естественного отбора (выживание сильнейших особей) к искусственному: жизнь дается по усмотрению родителей и поддерживается средствами медицины, независимо от степени жизнеспособности данной особи, причем с возможностью воспроизводить потомство — естественно, дефектное. На это накла­ дываются наркотики, включая алкоголь и никотин, противоестест­ венный образ жизни людей в крупных городах, с их безумным ритмом и бесконечными стрессами, загрязненные воздух, вода, почва, питание плюс радиация и шум. Конечный результат: стремительно растущая пропорция физически и психически неполноценных людей, бесплод­ ных или способных производить лишь ущербное потомство. Создается угроза самому генофонду, т. е. самому существованию человечества, ибо деградация не может длиться бесконечно.

В-шестых, невозможно себе представить продолжение загряз­ нения окружающей природной среды масштабами и темпами сегод­

няшних дней. Напомним, что промышленное (основное) загрязнение приходится на долю меньшинства землян, проживающих в развитых странах мира. Большинство, составляющее население развива­ ющихся стран, еще только начинает переходить от традиционных видов загрязнения (главным образом почвы, ландшафтов) к совре­ менным промышленным, когда воздух и продукты питания стано­ вятся канцерогенными, вода перестает быть питьевой, почва выпа­ дает из сельскохозяйственного оборота, радиация достигает пара­ метров эффективности оружия массового уничтожения, шум в буквальном смысле сводит с ума, а тепловые выбросы катаст­ рофически меняют климат. Расчеты показывают, что экстраполяция наблюдаемых тенденций в обозримое будущее делает процессы загрязнения окружающей среды необратимыми, т. е. гибельными для человечества. Только один этот аспект —даже если бы дело обстояло благополучно с продовольствием, энергетикой, транспор­ том, здравоохранением и всем прочим — наглухо закрывает чело­ вечеству дорогу если не в XXI, то наверняка в XXII век.

В-седьмых, невозможно представить себе продолжение гонки вооружений современными масштабами и темпами. За последние три десятилетия общемировые военные расходы подскочили с сотни миллиардов до почти триллиона долларов в год, причем за 1986— 1990 гг. удвоились. Еще несколько таких «удвоений», и они срав­ нялись бы с совокупным общественным продуктом всего человече­ ства, что физически невозможно. Впрочем, ныне с утратой бывшим

СССР роли сверхдержавы, претендующей на мировое господство, гонка вооружений вообще теряет всякий смысл.

В-восьмых, трудно представить, чтобы культура человечества, которая начала по многим параметрам деградировать почти столетие назад, продолжала бы этот гибельный процесс и на столетие вперед. Декаданс не может быть бесконечным. История учит, что рано или поздно он должен смениться либо очередным ренессансом, либо коллапсом, способным ускорить гибель цивилизации. Культура всег­ да играла в истории человечества созидающую роль. Как только в ней начинают усиливаться разрушающие элементы (а именно это происходит сегодня), это можно рассматривать как индикатор гря­ дущих качественных перемен.

В-девятых, невозможно представить, что сегодняшняя преступ­ ность без существенных изменений перекочует из века нынешнего в век грядущий. Мы упоминали, что на вооружении гангстеров и террористов в обозримом будущем наверняка окажется оружие мас­ сового уничтожения. Первые попытки шантажа (две —и в обоих случаях угроза отравить центральные водопроводные системы) уже имели место, правда, кончились провалом. Но мало кто отдает себе отчет, что, как только в руках преступников окажется достаточно «портативное» атомное, химическое или бактериологическое оружие, — характер всех государств мира должен измениться. Станет поздно ловить преступника, коща он пойдет на шантаж. Возникнет категорическая необходимость нанесения превентивного удара и ликвидации любой преступной среды, потенциально способной

обратиться к оружию массового уничтожения. Возможно, одно это изменит политический облик мира сильнее, чем все перечисленное выше.

Наконец, в-десятых, очень трудно представить себе, что при таком лавинообразном нарастании проблем человечество XXI века удовольствуется теми международными организациями, которые функционировали в XX в. Мы не хотим сказать ничего плохого в адрес существующих международных правительственных и не­ правительственных организаций: большинство из них делает все, что может. Мы утверждаем лишь, что человечеству XXI века потребуются более эффективные.

Подытоживая сказанное, нельзя не прийти к выводу о том, что перед человеческой цивилизацией возникла дилемма: измениться — или погибнуть. Срок для изменения (или гибели) — довольно сжа­ тый: по всей вероятности, укладывающийся в последнее десятилетие XX—первое десятилетие XXI века. Менее вероятно, что судьбой будет отпущено еще два-три десятилетия. И почти невероятно, что развязка — революционная или катастрофическая — оттянется за пределы первой половины грядущего века.

Нет нужды доказывать, что радикальные изменения могут произойти единственным способом — столь же радикальными гло­ бальными нововведениями научно-технического, экономического, политического и, не в последнюю очередь, социального характера.

Остановимся детальнее на последних.

II

Возможные социальные нововведения в области регулирования рождаемости хорошо известны и большей частью прошли испытания практикой. По линии уменьшения рождаемости там, где она чрез­ мерно высока и угрожает снижением уровня жизни людей, эти нововведения простираются в диапазоне от прямого запрета на рождение второго-третьего ребенка, с жесткими экономическими санкциями в случае нарушения запрета (наиболее яркий пример — КНР), до чисто просветительских мероприятий, помогающих людям узнать, что сознательное планирование числа детей в семье способно значительно повысить ее благосостояние и что надежно предохра­ няться можно с помощью контрацептивов, легкодоступных и про­ дающихся по символической цене либо вообще выдаваемых бес­ платно (к сожалению, не в нашей стране).

Опыт показывает, что запретительные меры практически воз­ можны лишь в случае наличия сильного авторитарного либо высо­ коавторитетного правительства при наличии столь же высокой граж­ данской дисциплины. Нечего и думать об эффективности подобного нововведения для подавляющего большинства стран Азии, Африки и Латинской Америки. Такое можно представить себе только в случае энергичного вмешательства со стороны церкви — католиче­ ской в Латинской Америке, ислама, индуизма, буддизма в Африке и Азии. Однако при существующем положении вещей — а ничто не

указывает на возможность его изменения в обозримом будущем — подобное вмешательство в высокой степени маловероятно.

Опыт показывает также, что резкий переход от массовой мно­ годетной к массовой одно-, двухдетной семье вызывает столь же резкое «постарение» возрастной структуры населения, с увеличением в несколько раз численности и процентной доли лиц пенсионного возраста, что не менее резко осложняет проблемы социального обеспечения. Поэтому, даже если имеется возможность реализации запретительных мер, они должны быть дифференцированы, чтобы сделать переход более плавным, а «старение» — менее крутым. Соб­ ственно’, нечто в этом роде происходит в КНР, где в деревне, в отличие от города, разрешается завести второго ребенка, если первой родилась девочка (дань традициям патриархальщины).

Из менее радикальных нововведений обращает на себя внимание политика запрета сочетаться браком до определенного (желатель­ но — возможно более высокого) возраста. Опыт показывает, что если оттянуть разрешение на брак до середины третьего десятка лет жизни жениха и невесты —а тем более до конца третьего десятка, — то детей рождается намного меньше, даже если не пре­ дохраняться.

Просветительные мероприятия еще менее радикальны, зато более доступны и уже сегодня дают определенный эффект. По оценкам многих демографов, последний может быть значительно повышен, если сочетать просветительство с экономическими льготами семьям, которые добровольно откликнулись на призыв правительства: «Одиндва ребенка — достаточно!» Проблема сводится к тому, чтобы свести подобные льготы в действенную систему.

Еще один комплекс возможных нововведений связан с перс­ пективами вовлечения в общественное производство девушек и молодых замужних женщин, имеющих одного-двух детей. Опыт показывает, что таким способом можно добиться значительного снижения рождаемости, однако его применение в Латинской Америке, Африке и Азии чрезвычайно затруднено крайне напря­ женным положением с занятостью (примерно каждый третий из трудоспособных не имеет постоянной работы либо не имеет работы вообще). Ниже мы обратимся к такого рода нововведениям на отечественных примерах.

По нашему убеждению, если достаточно глубоко обосновать необходимость снижения чрезмерной рождаемости, заручиться со­ юзом с церковью и достаточно доходчиво довести указанную кате­ горическую необходимость до широких масс населения, можно., рассчитывать на целенаправленное «подталкивание» процесса снижения темпов, роста населения, начавшегося во многих странах, так, чтобы этот процесс приобрел кумулятивный характер и рост населения стабилизировался бы ранее конца XXI века на уровне ниже десяти миллиардов человек. Конечно, полностью проблемы это не решит. Но катастрофы избежать позволит.

Необходимо указать^ что одним из «тормозов» активизации де­ мографической политики правительств развивающихся стран явля-

ется то обстоятельство, что правительства многих развитых стран, под давлением катастрофических депопуляционнмх процессов, свя­ занных с массовым переходом к однодетной, в среднем, семье, наоборот, стимулируют повышение рождаемости. В результате соз­ дается квазидискриминационный эффект: одних уговаривают свер­ тывать рождаемость, а других — наоборот (принципиальное различие демографической обстановки при этом отходит на задний план). Чтобы минимизировать этот нежелательный эффект, по нашему мнению, требуется еще одно глобальное социальное нововведение: тотальная установка во всех без исключения странах мира на двух-, трехдетную семью, как оптимальную сегодня для человечества в целом. Такой подход устраняет подозрения в какой-либо дискриминации: все страны оказываются в равном положении, толь­ ко в развитых странах необходимы значительные усилия, чтобы подняться, а в развивающихся странах —не менее значительные усилия, чтобы опуститься до предлагаемого оптимума.

Ill

Ключевым социальным нововведением глобального характера в современных условиях представляется курс на «общество низкой энергетики», чтобы с помощью энергосберегающих технологий резко сократить производство и потребление энергии (без ущерба для уровня и качества жизни населения!), дабы стало возможно столь же резко повысить удельный вес в топливно-энергетическом балансе «чистых», восполняющихся источников энергии (Солнце, вода, ве­ тер, внутреннее тепло Земли и т. п.), с минимальным загрязнением окружающей природной среды.

Каким образом этого добиться?

В литературе называются два взаимодополняющих пути: пер­ вый — реализация принципа пешеходной доступности мест работы, покупок, развлечений, отдыха на природе; ТВ нового типа, совме­ щающего на стереоскопическом (возможно, даже голографическом) экране «эффект присутствия» на любом зрелище, от театрального до туристско-экскурсионного, «телебиблиотеку» (проецирование на телеэкране книжных, журнальных, газетных и иных текстов, вообще любой информации), наконец, видеофон, позволяющий осуществ­ лять любые телеконтакты, вплоть до телеконференций и телеобу­ чения с обратной связью «ученик — учитель». Все это в совокупности позволяет свести до минимума число деловых и развлекательных поездок. Второй — реализация принципа производства и переработки любой продукции возможно ближе к месту потребления; практически это означает минимизацию грузоперевозок с полным исключением встречных перевозок.

Другой способ «мягкой посадки на низкую энергетику» — максимально возможное свертывание капитального строительства (включая дорожное) созданием строительных конструкций принципиально нового типа — сверхдолгосрочных, не требующих ремонта (или, во всяком случае, с минимизацией последнего) и предельно возможно энергосберегающих. Что касается дорог и

других транспортных объектов, то курс на минимизацию грузовых и пассажирских перевозок, естественно, предполагает минимизацию дорожного строительства с использованием таких средств желез­ нодорожного, автомобильного, воздушного, водного и трубопровод­ ного транспорта, которые потребляют минимум энергии и требуют минимума капитальных и текущих вложений на эксплуатацию. Что касается промышленного и жилищного строительства, то име­ ются в виду сооружения, которые можно эксплуатировать по меньшей мере многими десятилетиями или, еще лучше, веками без существенных переделок и капитальных ремонтов, с возмож­ ностью периодического обновления машинного парка (в промыш­ ленных сооружениях) или интерьера (в общественных и жилых зданиях).

В отношении жилья идеальная ситуация прорисовывается в виде комфортабельного семейного одноэтажного особняка, три стены ко­ торого «зарываются в землю (для максимальной теплоизоляции) либо наглухо перекрываются стенами из материалов, дающих тот же эффект, а четвертая остается открытой для солнечной инсоляции помещения. Общая цель —чтобы ни одна калория не пропадала даром, чтобы жарким летом безо всякого кондиционера сохранялась желанная прохлада, а холодной зимой, при минимальном подогреве, надолго устанавливалась оптимальная температура.

Специалистами довольно основательно проработаны и параметры желательного в данном отношении температурного оптимума. На время отсутствия в жилье человека температура поддерживается минимально необходимой для сохранения предметов интерьера, т. е. на уровне «уличной» при плюсовых значениях погоды (с естественным эффектом прохлады в теплоизолированном помещении при жаре снаружи) и всего нескольких градусов тепла при минусовых значениях. Тот же режим не только возможен, но и прямо показан требованиями гигиены сна ночью, с использованием спальных меш­ ков для здорового сна на воздухе при небольших плюсовых или минусовых значениях погоды, либо в помещении, на только что указанных условиях, при чрезмерно больших минусовых или плю­ совых значениях.

Учитывая современные масштабы расхода энергии на обогрев и охлаждение жилья и других помещений, можно в идеале рассчиты­ вать при таком подходе еще на несколько процентов экономии в нагрузке на мировой энергобаланс. Если добавить сюда экономию расходов энергии при свертывании масштабов дорожного строитель­ ства и сооружения других транспортных объектов, вообще при минимизации капитального строительства и необходимости ремонта сооружений, величина экологического «выигрыша» может оказаться еще более значительной.

Следующая статья расхода энергии —на производство продо­ вольствия. Как уже говорилось, в общемировых масштабах продо­ вольствия производится недостаточно, и его предстоит наращивать. Однако в детальном плане здесь наблюдается огромная региональная и социальная дифференциация. Существуют социальные слои и

целые регионы, где наблюдается «избыточное» производство продо­ вольствия. «Избыточное» сразу по четырем каналам.

Во-первых, абсолютно избыточное, заведомо превышающее пот­ ребности или, во всяком случае, платежеспособный спрос населения, так что излишки приходится уничтожать за ненадобностью или для поддержания устойчивых рыночных цен. Во-вторых, огромные потери на полях от вредителей, так что того же эффекта можно добиться, сохраняя больше производимого и произведенного. До недавних пор эта задача решалась в рамках общего процесса химизации сельского хозяйства, но поскольку экологическая и физиологическая (для организма человека) цена такой установки оказалась чрезмерно высокой, встала задача добиться тех же резуль­ татов «чистыми», т. е. чисто биологическими методами. В-третьих, принципиальная возможность добиться того же или даже большего урожая при меньших расходах энергии выведением более про­ дуктивных сортов продовольственных и иных сельскохозяйственных культур, плюс повышением плодородия почвы. Последнее до не­ давних пор также достигалось в основном на путях химизации сельского хозяйства и здесь, по тем же причинам, предстоит все та же переориентация на рельсы «биологизации» производства с возможно более широким использованием биотехнологий. В-четвер­ тых, не менее огромны потери при транспортировке и хранении произведенной продукции, так что того же эффекта можно добиться при меньшем расходе энергии, если позаботиться о совершенство­ вании технологии транспортировки и о надежных хранилищах про­ дукции. В-пятых, очень значительная часть продукции выбрасыва­ ется из-за плохого приготовления пищи и из-за чисто престижного потребления, когда важно, чтобы стол «ломился от яств», а сколько несъеденного будет выброшено на помойку или спущено в мусоро­ провод, никого не волнует. К сожалению, надо признать, что наша страна держит мировое первенство не только по потерям продукции на поле или на фермах, а также по дороге к столу, но и по удельному весу готовых продуктов питания, идущих в отбросы.

Наконец, в-шестых, дает себя знать «эффект переедания», когда пищи потребляется больше, чем необходимо организму с поистине катастрофическими последствиями для него. Этот феномен харак­ терен, по понятным причинам, лишь для некоторой части населения развитых стран, отличающейся низкой культурой питания. Увы, и в данном отношении наша страна прочно удерживает мировое пер­ венство, так как слишком многие ее обитатели норовят «ком­ пенсировать» низкое качество пищи количеством заглотанного, что прискорбно сказывается как на габаритах наших сограждан, так и на продолжительности их жизни. Вообще их поведение в данном случае можно понять: вековое «недоедание», особенно обострившееся на протяжении ряда десятилетий текущего века, привело к своего рода «культу еды» —к стремлению при первой же возможности устраивать себе бывшую праздничную крестьянскую трапезу. Но раньше такая трапеза устраивалась, в лучшем случае, раз в неделю, а то и в месяц, компенсируясь тяжелейшей физической нагрузкой

и перемежаясь суровыми церковными либо вынужденными постами. Сегодня многие получили практическую возможность (по крайней мере, в количественном отношении) устраивать себе такую трапезу трижды в день каждодневно при резком снижении физической нагрузки и полном физическом бескультурье. Результаты в самом буквальном смысле налицо. Но, если отвлечься от отечественной специфики, здесь мы тоже видим реальную возможность быть сытым

издоровым при гораздо меньших расходах энергии на производство

иприготовление пищи.

Вцелом общемировые расходы энергии на производство и приго­ товление пищи настолько значительны, что вряд ли намного усту­ пают другим статьям мирового энергобаланса. Так что выигрыш здесь может оказаться огромным и тем более важным, что, как мы уже говорили, производство продовольствия для минимум десятка миллиардов землян так и так придется наращивать, ввиду его недостаточности, и если продолжать наращивание традиционными путями, мировой энергобаланс может не выдержать перегрузок.

Наконец, еще одна статья расхода энергии — на производство одежды и предметов обихода. Здесь имеются резервы экономии, не уступающие предыдущей статье.

Возьмем, к примеру, одежду. Ни для кого не секрет, что она, помимо основополагающей физико-биологической функции (защищать тело от холода, непогоды, чрезмерной солнечной радиации, а наиболее уязвимые места — от загрязнения окружающей средой, плюс содействовать сохранению чувства стыдливости, — стремительно и бездушно теряемого нами ныне, — под страхом десексуализации общества с катастрофическими последствиями для мужской потенции и женского обаяния), имеет также социально­ престижную функцию: обозначать принадлежность носящего ее к определенной, более или менее престижной, социальной группе. Накладываясь друг на друга, обе функции порождают кричащие излишества в одежде — менее кричащие в странах, где приобретение одежды перестало быть проблемой, и более кричащие ^ странах острого одежного дефицита (в том числе и у нас). \

С другой стороны, ситуация перманентного перепроизводства и кризиса сбыта побудила практически все развитые страны запустить на полную мощь древний механизм моды. Фактически речь идет о принудительном навязывании массовому потребителю «избыточ­ ных» товаров под страхом оказаться сопричисленным к менее престижной социальной группе, не располагающей средствами, что­ бы одеваться «по моде». Без этого механизма, который, как известно, имеет отношение не только к одежде, чрезмерно эффективная рыночная экономика развитых стран мира давно бы вылетела в трубу: вы только представьте себе, что произошло бы с торговлей, если бы люди носили десяток-другой лет один и тот же костюм и покупали всю обстановку интерьера жилья раз навсегда...

Механизм моды довольно сложен и составляет предмет особого анализа. Укажем только, что он еще более действенно «работает» в странах, где никакого перепроизводства нет и где приобрести

любую деталь одежды — проблема. И чем труднее проблема, тем активнее давит стадная мода, ибо резче подчеркивает, «кто есть кто» в обществе, просто по одежке.

Но мы отвергаем критерий престижности (псевдопрестижности) и выдвигаем вместо него другой: минимизация расходов энергии на производство одежды путем отказа от излишней (вредной для здоровья из-за перегрева тела) и псевдопрестижной (ведущей к искусственно форсированному потреблению независимо от разумных потребностей). Постановка проблемы о необходимости повышения культуры одежды логически приводит нас к проблемам гигиены тела. Врачи-гигиенисты убеждают нас, что одежды должно быть ровно столько, сколько необходимо для эффективного выполнения ею своей физико-биологической функции, и ни тряпкой больше. Мало того, они утверждают, что, чем больше человек закален (вплоть до прогулок на легком морозе без пальто и шапки, в одном свитере и джинсах, и даже до пробежек босиком по снегу и т. п.), — тем крепче здоровье и дальше смерть. А чем свободнее у закаленного человека «дышит» кожа (естественно, когда нет трескучего мороза или палящего солнца), — тем меньше болезней и больше лет жизни. Отсюда проистекает своего рода гигиенический ориентир: приучить свое тело — естественно, с прикрытыми половыми органами — прек­ расно себя чувствовать в обнаженном виде при комнатной темпе­ ратуре, как учили нас своим примером древние греки, большие знатоки личной гигиены.

Остается дискуссионным вопрос о путях рационализации ухода за одеждой. Двадцать лет назад среди писателей-фантастов очень популярна была идея сверхдешевой одежды одноразового пользо­ вания наподобие бумажных салфеток. Частично эта идея реализо­ валась: на Западе встречаются люди, которые предпочитают традиционным носовым платкам одноразовые бумажные, у нас почти неизвестные; кроме того, с Запада к нам движутся одно­ разовые бумажные пеленки — нововведение безусловно гениальное, принимаемое всеми родителями мира «на ура». Были сообщения и о летних бумажных женских платьях одноразового пользования. Однако в долгосрочной и тем более в сверхдолгосрочной перс­ пективе вопрос переводится в совершенно иную плоскость: что потребует меньших расходов энергии — одежда одноразового поль­ зования или одежда возможно более длительного пользования с периодической стиркой (чисткой)? В предварительном плане можно предполагать, что победу в соревновании одержит последняя. Но время покажет.

Примерно таким же образом сложилось дело с обстановкой жилья и другими предметами длительного пользования. Надо полагать, в условиях культа «низкой энергетики» станет предосудительным за­ громождать жилье безделушками, на производство которых было зря потрачено столько энергии, и тем более без конца сменять одни безделушки другими, сообразно веяниям моды. Напротив, сохранится уважение к тем, чей интерьер выражает творческую сторону личности хозяина, украшен со вкусом подобранной кол­

лекцией и особенно собственноручными поделками с затратами лишь собственной мускульной и умственной энергии.

В общем итоге экономия расходов энергии на производство одежды и предметов обихода, вообще предметов длительного поль­ зования, при достаточно высокой культуре одежды и жилища, при культе здорового тела и творческого духа, может оказаться довольно значительной, пусть менее существенной, чем в отно­ шении транспорта, обогрева (охлаждения) жилья, капстроительства, производства продуктов питания и т. д., но все же вносящей свой вклад в нормализацию энергетического и экологического баланса планеты.

Понятно, у «альтернативной цивилизации» должна быть своя, адекватная ей социальная организация труда, семьи, образования, культуры, здравоохранения, расселения, охраны окружающей среды и общественного порядка. Но, во избежание повторов, мм специально остановимся на этих вопросах в следующей, третьей, части насто­ ящей работы, посвященной отечественной специфике социальных нововведений.

IV

Переход к «альтернативной цивилизации» в принципе на первый взгляд не должен иметь никаких негативных социальных пос­ ледствий, поскольку она проектируется именно как способ, путь, средство преодоления таковых, порожденных противоречиями нашей цивилизации. Мало того, «альтернативность» в данном случае обоз­ начает не просто «иновариантность», а «спасительность», в предпо­ ложении, что у пути, ведущего к гибели, может и должна быть альтернатива — путь, ведущий к спасению. И, действительно, суть цивилизации, контуры которой только что очерчены нами, — в спа­ сении гибнущей семьи и исчезающего единства, преемственности поколений, гибнущей природы, деградирующей личности, оказав­ шегося перед лицом катастрофы человечества.

Помимо всего вышесказанного, «альтернативная цивилизация» предполагает сужение и конечную ликвидацию гибельного для че­ ловечества разрыва между миром развитых и миром развивающихся стран, самодостаточность имеющихся жизненных ресурсов челове­ чества в отношении энергетики, сырья, продовольствия, ком­ муникаций и распределения произведенной продукции, предпосылки для смены упадка культуры подъемом, гарантии физического и психического здоровья человека, рациональное расселение, минимизацию и конечную ликвидацию всех основных антиобщест­ венных явлений сегодняшнего дня, поскольку трудно представить себе сохранение в проектируемых социальных условиях современной преступности, современной «теневой экономики» и современных форм наркотизации общества (хотя не исключено возникновение иной преступности, иных форм антиобщественных производственных отношений, иных форм наркотизации).

Короче, «альтернативная цивилизация» по сути своей не что иное, как сверхдолгосрочный нормативный прогноз в условиях,

когда сверхдолгосрочный поисковый прогноз недвусмысленно ука­ зывает на высокую вероятность катастрофического исхода.

Однако нам доподлинно известно, что всякое социальное ново­ введение (а «альтернативная цивилизация», с известной точки зрения, является нечем иным, как самым крупномасштабным, можно даже сказать, самым тотальным социальным нововведением, какое только можно себе представить) обязательно должно иметь наряду с позитивными также и негативными последствия, что в совокуп­ ности составляет основу противоречий — движущей силы развития всего на свете вообще и человеческого общества в частности. Если предположить, что последствия будут лишь положительными, то логически придется предположить, что общество рано или поздно достигнет полного совершенства, а стало быть, полностью лишится стимулов к дальнейшему развитию. Можно, конечно, говорить о неизбежности его перехода в таком случае в новое качество, но где гарантия, что обязательно в желательное? Почему обязательно переход совершенства в недоступное нашему сегодняшнему пониманию сверхсовершенство? Почему не переход человеческого общества в иное качество — нечеловеческого, может быть, даже бесчеловечного общества?

Впрочем, эти абстрактные рассуждения перечеркиваются вполне конкретными предположениями, что негативных социальных по­ следствий, серьезных противоречий проектируемой нами «альтер­ нативной цивилизации», в любых ее вариациях, не избежать. И прогнозные разработки, направленные на «взвешивание» по­ следствий предлагаемого нововведения, даже в самом предваритель­ ном плане, указывают на неизбежность Негативных' социальных последствий, противоречий, которые, видимо, придется разрешать последующими нововведениями.

При всей кажущейся безысходности подобной перспективы она в высокой степени оптимистична: ведь в ней заложен импульс бессмертия человечества (относительного, конечно, ибо все рождающееся рано или поздно умирает, иначе бы не было рождения).

Начнем с того, что масштабы и темпы роста народонаселения земного шара и сегодня, й в обозримом будущем ближайших де­ сятилетий конце XX—первой половины XXI века, как и в минувшие времена, регулировались, регулируются и, видимо, долго еще будут регулироваться отнюдь не разумом, а совокупностью социальных отношений, покоящихся на определенном экономическом базисе и порождающих определенную социальную психологию.

Да, в общем и целом повышение уровня жизни ведет к повы­ шению культурного уровня, к пониманию того, что сознательное планирование родителями числа детей в своей семье во всех отно­ шениях предпочтительнее стихийного «сколько Бог даст». Мало того, к пониманию, что в современных условиях бессмысленно, самоубийственно, антигуманно побуждать женщину рожать год за годом 10—15 раз, подрывая ее организм, делая ее старухой в 30—35 лет, чтобы в конечном итоге получить 10—15 новых семей, не имеющих и не желающих иметь ничего общего с родительской.

Мало того, к пониманию, что если одну семью на том же месте сменят даже не 10—15, а всего 2—3 новых, то чудовищно обострятся проблемы полноценного образования нового поколения, его заня­ тости, расселения, пропитания, а в конечном счете — состояния окружающей природной среды и выживания данного народа, всего человечества в целом.'

Но в конкретном многообразии окружающего нас мира процесс этот достаточно противоречив и неоднороден. В одних странах (например, в КНР) он идет под прямым воздействием административно-командной системы, фактически запрещающей обзаведение вторым-третьим ребенком. В других начинают сказы­ ваться престижные стереотипы тех развитых стран, где многодетность давно сделалась предосудительной. В-третьих сокращение числа детей в семье происходит под давлением чисто внешних факторов: трудно прокормить, трудно со школой и последующей работой, трудно с жильем, трудно с собственной работой (не говоря уже о карьере), когда на плечах много детей, и т. п. «Альтернативная цивилизация» исключает административно-командные политические режимы, поднимает престиж отца и матери семейства, снимает давление многих внешних факторов. Как отреагирует на это человек — не абстрактный, а вполне конкретный, мы с вами, те из читателей, которые помоложе

икоторым жить до середины грядущего столетия, их детям и внукам, которым жить до XXII века и далее?

Все религии мира в той или иной степени осуждают применение противозачаточных средств. Католицизм, буддизм, а особенно ислам

ииндуизм прямо поощряют многодетность. В обыденном сознании людей многих развивающихся стран прочно укоренился и долго еще сохранится стереотип: чем выше доход главы семьи, тем больше он способен содержать иждивенцев (в том числе детей), тем выше

его престиж. Во многих мусульманских странах и индийских общинах престиж главы семьи прямо зависит от числа сыновей. Нетрудно догадаться, как именно отреагируют главы таких семей на облегчение возможности повысить свой престиж столь простым способом.

Меж тем судьба человечества в демографическом плане решается, грубо говоря, в первой половине грядущего столетия: удастся про­ должить наметившиеся тенденции снижения рождаемости и стабилизировать в последующем численность населения мира на уровне порядка десяти миллиардов человека — спасение; не удастся, поднимется численность земного народонаселения до порядка полу­ тора-двух десятков миллиардов (большее трудно себе представить, так как это может явиться итогом только бессмысленной «гонки рождений») — катастрофа; и чем менее удастся, чем больше десятков миллиардов появится на Земле, — тем труднее будет избежать ка­ тастрофы.

Что касается самой катастрофы, то сомневающимся нелишне напомнить, что процесс роста населения весьма не однороден: в одних странах идет, напротив, уменьшение населения, в других — более или менее умеренный рост, в третьих — неумеренный, ката­

строфический. И когда в одном регионе мира за другим станут возникать (уже возникают?) сотнекилометровые «Гонконга» и «сингапуры» (понятно, по плотности населения, а не по производительности труда и уровню жизни), то неясно, кто именно будет снабжать продовольствием, создавать учебные и рабочие места, расселять миллиарды скученных там людей. Зато ясно, что такая ситуация быстро перерастает из проблемной в критическую и ка­ тастрофическую.

Как разрешить это противоречие? Если отрешиться от соблазнов административно-командных приемов в глобальных масштабах и не пускать все на самотек в надежде, что костлявая рука голода и железная рука войны сами собой отрегулируют все демографические проблемы, то остается единственный путь: усиливать просветитель­ ство, всемерно повышая культурный уровень людей, и акти­ визировать демографическую политику, создавая «режим наиболь­ шего благоприятствования» только для так называемых среднедет­ ных семей (2—3 или 3—4 ребенка, в зависимости от конкретного региона планеты).

Наверняка не пойдет гладко и нормализация глобального топливно-энергетического баланса. Человеку свойственно цепко де­ ржаться за любые блага, оказавшиеся в его руках и представляющие в его глазах значительную ценность, как бы это ни отражалось на конкретных соседях и на абстрактном человечестве. Поэтому только иссякание источников нефти и природного газа, т. е. резкое подо­ рожание бензина и газа — или электрозаправки — может вынудить его отказаться от такого удобства, каким является традиционная автомашина. При любой степени дезиндустрилизации и дезур­ банизации долго не переведутся люди, подобные знакомой мне семье, где хозяйка, приходя с работы, тотчас открывает на полную мощность краны с горячей водой на кухне и в ванной, включает одновременно радио- и телеприемник, а также зажигает все до единой электролампы, и начинает свой «второй рабочий день» — многочасовую работу по дому: ей так удобнее и уютнее, а то, что она расходует энергии за вечер побольше десятка американок или сотни индусок, да притом еще обкрадывает собственных внуков и правнуков, ее совершенно не волнует — коммунальные платежи при любых расходах составляют величину, которой можно пренебречь. И чем больше людей со сравнительно низким уровнем бытовой культуры (вернее, с традиционной бытовой культурой, неадекватной современным условиям) будут подниматься на более высокий уро­ вень энергопотребления, тем острее будет проявляться противоречие между общей тенденцией к «обществу низкой энергетики» и част­ ными устремлениями к «образу жизни высокой энергетики».

Как и в предыдущем случае, преодоление этого противоречия предусматривает продуманное сочетание просветительства (подъем культурного уровня убеждением) и экономических санкций (подъем культурного уровня принуждением).

Сказанное полностью относится и к материально-сырьевому, а также к транспортно-коммуникационному балансу.

Высокая бытовая культура предполагает столь же высокую куль­ туру питания, одежды, жилища. Но, вместе с тем, три последних статьи фундаментальных потребностей человека составляют, как известно, низшую степень потребности в самоутверждении — самый легкий способ добиться уважения со стороны окружающих, а на этой основе и самоуважения обильным застольем, модной одеждой, престижным интерьером жилья, да и самим жильем. Можно ли представить себе, что исчезнет сам собой гигантский механизм моды, свернется перепроизводство товаров (логический результат успешно функционирующей рыночной экономики), люди доброволь­ но откажутся от чревоугодничества, от такого действенного инстру­ мента сколачивания круговой поруки, каким является застолье, да и от самой принудительной ритуальности застолья, перестанут стремиться выделиться своим гардеробом, пустить пыль в глаза гостям престижным стандартом интерьера своего жилья?

Наверное, потребуется не одна смена поколений, чтобы люди от стереотипов современной цивилизации перешли к стереотипам «альтернативной», да и то, видимо, лишь при условии очень интенсивного целенаправленного просветительства, приправленного атмосферой действенного общественного осуждения любых откло­ нений от новых стереотипов.

Пожалуй, наиболее ярко диалектически противоречивость ста­ новления «альтернативной цивилизации» проявляет себя в комп­ лексе здравоохранение — расселение—экология. Здесь сталкиваются три взаимоисключающие критерия: экономический (подешевле), социальный (побольше и побыстрее), экологический (минимум за­ грязнения окружающей природной среды). И соответственно три взаимоисключающие стратегии, вектор взаимодействия которых и будет определять конкретные пути становления новой цивилизации. Подешевле — значит подлечивать так, чтобы человек восста­ навливался и сохранялся как рабочая сила, а остальное неважно; чтобы плотность застройки и коммуникаций обеспечивала максимально возможное производственное и рекреативное функционирование среды расселения при минимуме расходов, чтобы доля расходов на охрану окружающей среды тоже была минималь­ ной. Побольше и побыстрее — значит, пусть позже и подороже, но шире и немедля. «Экологичнее» — значит, дороже и медленнее, но без ущерба для природной среды. Бесспорно, нет здравоохранения дешевле, чем медпункт с фельдшером на огромный завод или поселок с десятком тысяч потенциальных пациентов; нет жилья дешевле барака, да еще если по три семьи в одной комнате, и нет природоохранения дешевле наплевательского отношения к природе вообще. Опыт истории показывает, что можно очень быстро ввести якобы бесплатное здравоохранение и жилье якобы для всех, а на охрану природы не тратить вообще ни копейки, но ведь известно, что из этого получается. Напротив, становление «общества низкой энергетики» — процесс, заведомо не очень дешевый (одни только дезиндустриализация и дезурбанизация чего стоят!) и заведомо не очень скорый: привычной компанейщиной тут не обойдешься, скорее

всего, потребуется смена нескольких поколений. Что ж, лишний резон приступать к делу уже сейчас.

По нашему убеждению, ни один из трех вышеперечисленных критериев не может быть в данном деле определяющим. Предстоят оптимизационные расчеты на базе рационального «компромисса критериев». Но как раз подобного рода расчеты и составляют суть нормативного прогнозирования, достойного этого названия.

Особо нужно сказать о культуре. Предполагать, что по мере становления «альтернативной цивилизации» автоматически произой­ дет смена продолжающегося декаданса ренессансом было бы, по меньшей мере, упрощением. Во-первых, сама констатация продол­ жающегося декаданса — всего лишь одна из концепций (ее разделяет автор), которая заведомо дискуссионна и должна, наверное, отвер­ гаться подавляющим большинством современных деятелей искусст­ ва, поскольку для чувства самоутверждения чрезвычайно тягостно сознавать, что вот уже несколько поколений художников пребывают в стадии развития искусства, прямо противоположной по своему характеру той, которая отличала предшествующие десятки поко­ лений. Во-вторых, с распространением ТВ нового типа на базе персонального компьютера, с одной стороны, и клубов по интере­ сам — с другой, радикально меняется организационно-инфор­ мационная база искусства. В-третьих, столь долго лидировавший европоцентризм мирового искусства наверняка отступит на задний план перед растущим взаимопроникновением мировых культур (азиатской, африканской, латиноамериканской), и это способно дать эффект посильнее вторжения негритянской джазовой музыкальной культуры в традиционную европейскую.

Однако факт остается фактом: пока что в искусстве все сильнее превалирует «наркотический эффект», проявляющий себя в грубой эротике, в «театре абсурда» или «картине абсурда», в возбуждающих ритмах, сценах насилия или отталкивающего натурализма, в стрем­ лении привести аудиторию в состояние возбуждения и «кайфа».

Все это -- типичные признаки любого декаданса, в отличие от ренессанса, всегда ориентированного на «эффект катарсиса» — «очищения души» искусством. И пока что нет никаких признаков того, что эта декадентская тенденция сменится в обозримом будущем какой-то иной: слишком сильна внутренняя связь искусства с сос­ тоянием общества, а общество сегодня, если говорить о глобальных масштабах, очень далеко от каких бы то ни было признаков обнов­ ления, возрождения.

Возможно, декаданс XX века — всего лишь один из объективных, не зависящих от воли человека индикаторов неуклонного пока что скатывания человечества в пропасть. Надо полагать, что импульс перехода к «альтернативной цивилизации» явится одновременно и импульсом перехода к «альтернативному искусству», к новой эпохе Возрождения, спустя полтысячелетия после предыдущей. Ясно одна­ ко, что этот импульс не может не столкнуться с реакцией, которая наверняка окажется посильнее державшей в духовных цепях титанов первой эпохи Возрождения. Борьба двух начал, надо думать, сос­

тавит основную движущую силу и содержание процесса становления «альтернативной» художественной культуры, да, наверное, и куль­ туры вообще.

И особо нужно сказать об антиобщественных явлениях. Было бы утопизмом полагать, что могучие паразитические силы — от грозной мафии с многомиллиардным оборотом до мелкого воришки или спе­ кулянта, — сложившиеся на протяжении истекающего столетия, вдруг разом исчезнут, слившись в экстазе с «альтернативной цивилизацией».

Конечно, подсечение таких социальных корней преступности, какими являются развал семьи, «разрыв поколений», неадекватная система образования, «теневая экономика», наркомания (включая пьянство и алкоголизм), надо надеяться, приостановит наблюда­ ющийся рост преступности и создаст условия для контрнаступления на нее. Достаточно вообразить себе образ жизни семьи в условиях «альтернативной цивилизации», который мы кратко обрисовывали выше (дезурбанизация, община знающих друг друга людей, теле­ коммуникации, включая «электронные деньги», эффективное воспитание подрастающего поколения и т. д.), чтобы прийти к выводу о неизбежности резкого сужения возможного поля прояв­ ления любых привычных нам антиобщественных явлений.

Но, во-первых, трудно рассчитывать на то, что традиционная преступность сдаст без боя свои позиции при любых условиях развития общества, коль скоро уже родились и сформировались закоренелые преступники, которые скончаются не раньше середины грядущего столетия. А некоторые еще не родились, но обязательно родятся в обозримом будущем, благодаря общеизвестному ханжеству и невообразимой политической близорукости современного общества. Во-вторых, наверняка появятся новые формы преступности — соб­ ственно, уже появляются (например, хищения путем вторжения в банковские компьютерные системы). Трудно даже представить себе сегодня, что может сделать антиобщественно ориентированная или одурманенная наркотиком личность в условиях компьютеризации общественного производства на протяжении ближайших десятилетий грядущего века. Так что нашим внукам и правнукам вовсе не придется наслаждаться безмятежным спокойствием при сколь угодно пышном расцвете «альтернативной цивилизации».

Мы чуть не забыли еще раз напомнить, что в руках антиобщест­ венных элементов XXI века наверняка окажется не только всемогущий компьютер, но и оружие массового уничтожения — идеальное средство шантажа. Мы уже говорили, что наша современная цивилизация абсолютно беспомощна по отношению к подобной перспективе, пос­ кольку 'противоядие в поле зрения пока только одно: превентивная изоляция каждого, кто потенциально мог бы поставить под угрозу существование общества. Но как конкретно это сделать — ответ может дать только сама «альтернативная цивилизация».

Сказанное выше логически подводит к мысли: активизировать демографическую политику, помочь нормализовать глобальные энергетический, сырьевой, продовольственный, транспортный, тор­ говый, экологический балансы, содействовать возрождению культу-

ры, дезиндустриализации, дезурбанизации, денаркотизации, декриминализации общества, а главное — провести всеобщее и пол­ ное разоружение можно только при наличии достаточно действенных международных организаций. Из этого вывода столь же логически проистекают еще два: необходимость повышения эффективности всех существующих и, возможно, создания новых международных организаций, что вряд ли осуществимо без конструктивных социаль­ ных и политических нововведений; необходимость вновь вернуться

кдавно выдвинутой инновационной идее выдающихся масштабов

истепени радикальности — к идее мирового парламента, мирового правительства и мирового верховного суда.

Эта идея, достаточно конструктивная сама по себе, подвергалась справедливой критике и отвергалась с порога, поскольку в конк­ ретных условиях противостояния двух «сверхдержав» на протяжении всех послевоенных десятилетий понятие «мировое» фактически озна­

чало «американское». Парламент, в котором с помощью «машины голосования» всегда и во всех случаях гарантированно проводились бы резолюции и законы, навязанные Соединенными Штатами. Правительство, в котором решающее слово прямо или завуалирован­ но всегда оставалось бы за президентом США. Суд, который судил бы по указке из Вашингтона. Ясно, что такое было абсолютно неприемлемо не только для Советского Союза.

Ныне времена другие. Биполярность в международных отно­ шениях сменяется мультиполярностью. Великодержавность переста­ ла быть предметом кичливости, стала объектом ругани и поводом стеснительности. Рядом с США вырастают такие гиганты, как объединенная Западная Европа, Япония, которым на пятки насту­ пают «четыре тигра» (Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур), а к ним постепенно приближаются по весу в международных отно­ шениях Китай, Индия, Бразилия, Мексика... Теперь уже вряд ли возможна политика диктата какой-то одной державы, политика «выламывания рук» остальным и навязывания им своей воли. Глав­ ное же, меняется (хотя и мучительно медленно) сама атмосфера международных отношений: от конфронтации — к пониманию не­ обходимости и неизбежности сотрудничества в решении сообща глобальных проблем современности.

И эта сторона дела, на наш взгляд, тоже органически входит в ряд социально-политических нововведений, неразрывно связанных со становлением «альтернативной цивилизации».

Впрочем, в стремлении хотя бы в первом приближении попы­ таться «взвесить» возможные последствия движения к «альтер­ нативной цивилизации», мы вторгаемся в ту совершенно неиссле­ дованную область социальной прогностики, которую можно условно назвать анализом «поствероятностных состояний», т. е. состояний, возникающих в эвентуальном случае реализации вероятных состо­ яний, по данным поискового или нормативного прогноза. Ниже нам придется предпринять еще несколько конкретных попыток того же характера применительно к последствиям проектируемых социаль­ ных нововведений для нашей, страны.