книги / Собачий бог

Андрей и Аленка, проводив его глазами, снова схвати­ лись за постромки. Свернули в Японский переулок — совсем короткий, почти не жилой: из пяти домов два были заколочены, третий почти развалился. Вот к немуто и подкатили дети свой груз.

Огляделись. Вокруг было тихо, темно. Только звезды ярко сияли над головами, смутно освещая черные стро­ ения и синий снег.

Андрей перелез через почти поваленный забор. Увязая в глубоком снегу, добрался до калитки. Долго возился с ней, открывая: снег мешал. Наконец приоткрыл.

Они с трудом втиснули санки в ворота. По сугробам, завалившим двор, полезли за развалины, к сараям.

Сюда уже не доставал свет фонарей. Здесь было тем­ но, мертво, страшно.

—Не бойся! — шепнул Андрей.

—Я не боюсь, — ответила Аленка.

—Я тут еще днем ящик приглядел. Вон там спрятал, в сарае. Положим его в ящик, снегом забросаем. А потом, может, и настоящую могилу сделаем.

Аленка пожала плечами.

—У собак могил не бывает.

—Ты что? — обиженно сказал Андрей. — Сама же го­ ворила!

Он вытащил ящик из перекошенного сарая, достал от­ туда же обгрызенную фанерную лопату. За сараем, в са­ мом глухом месте, со всех сторон окруженном покосив­ шимися заборами, бурьяном, таким высоким, что верхушки торчали из сугробов в рост человека, принял­ ся копать в снегу яму.

Аленка время от времени помогала ему.

Андрей скреб и скреб, пока не доскребся до мерзлой земли.

Снял мокрую шапку, утер ею лоб и лицо.

Потом они перевернули санки с корытом, кое-как пе­ реложили окоченевший труп Джульки в простой дере­ вянный ящик, в котором когда-то, наверное, хранились лопаты и тяпки. Наверное, тут когда-то жила большая и работящая семья.

Ящик они забросали сверху снегом, утрамбовали. Анд­ рей осмотрел получившийся сугроб. Припорошил его сне­ гом. Спрятал в сарай лопату, достал растрепанную метлу.

—А это зачем? — спросила Аленка.

—Пойдем обратно — я следы замету. Аленка вздохнула, но ничего не сказала. Так он и сделал.

Замел снегом и калитку, так, будто никто в нее не вхо­

дил.

Постоял.

— Ну пошли, что ли...

Когда вышли с Японского и повернули к дому, где жила Аленка, Андрей шмыгнул носом и тихо сказал:

—Я, вообще-то, думал, что у тебя получится. -Ч то ?

—Ну что... Оживить его, что ли...

Он снова шмыгнул, подождал ответа.

Аленка ничего не ответила. Махнула рукой на проща­ ние и побежала к дому. «А теперь, — думала она, — мне надо искать Тарзана».

Она не видела, что на перекрестке, возле колонки, си­ дели в снегу и смотрели на нее две собаки: одна боль­ шая, темная, с большой головой, другая — маленькая, рыжая, с хитрой лисьей мордой.

Когда ворота, скрипнув, закрылись за Аленкой, соба­ ки поднялись, как по команде, и побрели в сторону Китайского переулка.

Когда Бракин и Рыжая снова подошли к дому в Ки­ тайском переулке, Еж и Ежиха спали: свет в окнах не горел, и даже лампочка перед лестницей в мансарду тоже была выключена.

Бракин потянул носом знакомые запахи. И легко пе­ репрыгнул через штакетник. Обернулся. Рыжая, все еще тяжеловатая после Колиного обеда, перелезла следом.

Они запрыгали по сугробам палисада, обогнули дом сзади и подобрались к лестнице со стороны огорода. Бракин на секунду задумался: закрыл ли он дверь перед тем, как уйти? И тут же вспомнил: лапой ключ в замке не повернешь.

Скачками поднялся по крутой лестнице, поскреб дер­ матиновую обивку тяжелой двери. Рыжая стала ему по­ могать: вцепилась зубами в край обивки, порыкивая, тя­ нула рывками.

Дверь подалась, а потом и отворилась с тягостным скрипом.

Бракин еще не знал, что ему предстоит сделать, но чув­ ствовал, что сейчас он должен быть здесь, дома.

Он вбежал в мансарду, стуча когтями по полу. Покру­ тился, обнюхиваясь, потом подбежал к столу, поднялся, уперевшись лапами в столешницу и уставился в окно.

В окне поблескивали звезды.

Но вот облако сдвинулось, и из-за дымчатого края по­ казался лунный серп.

Бракин взвизгнул от радости. Он глядел на серп, по­ являвшийся величественно и неотвратимо, и сияние его проникало в самую душу Бракина.

Он стал вытягиваться, расти вверх. Он даже не заме­ тил, куда девалась шкура, — словно ее и не было.

Он очнулся, только когда Рыжая залилась отчаянным испуганным лаем. Тогда он обернулся.

Ощетинившись, оскалив лисью морду и припав живо­ том к полу, Рыжая отползала к дверям.

—Фу ты, — сказал Бракин своим собственным голо­ сом, который показался ему странным и неестествен­ ным. — Рыжик, ты куда?

Рыжая подпрыгнула от неожиданности, зарычала, но тут же снова испугалась, повернулась и опрометью бро­ силась к двери. Бракин прыжком опередил ее — благо мансарда была маленькой — и успел захлопнуть тяже­ лую дверь. Рыжая откатилась в сторону, испуганно по­ визгивая, сжимаясь в комочек. Бракин включил свет. Огляделся. Все здесь оставалось так, как и было, когда он уходил. Разобранная постель, простыня свешивается до пола, на столе засохшие объедки. Видимо, Ежиха, как обычно, даже не заметила его отсутствия.

Почувствовав страшный голод, Бракин включил чай­ ник, сполоснул свою единственную кастрюльку и зава­ рил сразу четыре пакета китайской лапши.

И только когда взял ложку и начал, торопясь и не жуя, глотать обжигающий суп, вспомнил о Рыжей.

Оказывается, она уже освоилась с его новым обликом. Обнюхала голые ноги (Бракин все еще был в трусах) и уселась рядом, глядя умильными глазами на хозяина. Она уже сообразила, что хозяин по желанию может пре­ вращаться в кого угодно, и это было для ее маленького умишка вполне естественно.

Бракин достал с полки металлическую чашку, щедро налил в нее лапши, поставил на пол.

—Ешь!

Рыжая понюхала. Лапша была горячей, но пахла со­ блазнительно. Она стала ходить вокруг чашки кругами.

Поев и запив холодной водой, Бракин бросил на пол у кровати старый свитер, в котором ходил по дому. Сказал Рыжей: «Спи!».

Залез в кровать, с наслаждением потянулся, поворо­ чался , зевнул. Дотянулся до выключателя. И тут же про­ валился в сон.

Полигон бытовых отходов

Лавров падал долго, так долго, что успел привыкнуть к отвратительным запахам, к невидимым во тьме пузы­ рям, которые лопались и шипели, и даже к своей судь­ бе, — такой странной, зигзагообразной.

Потом, спустя долгое-долгое время оказалось, что он уже и не падает, и не летит, а просто плывет в черном потоке. И рядом с ним плывут множество собак. Никто из них не визжит, не гавкает, и даже не обращает внима­ ния на Лаврова.

«Странно!» — подумал Лавров.

Поток сжимался, становился все стремительнее, и Лаврову стало сначала просто тесно, а потом очень, чрезвычайно тесно. Уже казалось, что поток весь состо­ ит из миллионов собак, каких-то странных, гибких, студнеобразных, как медузы. К тому же поток светился сине-зеленым светом, искры бежали по нему сверху, и, ныряя, исчезали в глубине.

«Очень странно!» — опять подумал Лавров.

Потом он начал задыхаться. И только тогда начал по­ нимать, что происходит. «Господи! — впервые в жизни сказал он. — Господи, да ведь я — в аду!»

И когда совсем уже не стало воздуха, а ребра трещали, стиснутые мокрыми, неестественно длинными собачьи­ ми телами, Лавров с облегчением потерял сознание.

Он очнулся, когда стало легко и свободно дышать, и незнакомый лающий голос сказал на неизвестном наре­ чии, которое Лавров почему-то прекрасно понял:

— Добро пожаловать в Кинополь!

Лавров открыл глаза. Перед ним возвышался бронзово­ телый человек, голый, только в странной юбке с полукруг­ лыми полами. Но самое странное было то, что у человека была черная собачья голова. Длинная вытянутая морда не­ знакомой, почти лисьей, породы. Человек не казался ги­ гантом и все же возвышался над Лавровым. И тогда Лав­ ров понял, что сам-то он стоит на четвереньках, и под ладонями у него — холодные отполированные камни.

Лавров задрал голову, увидел темные своды и стран­ ную колоннаду — несоразмерную, из тесно стоящих квадратных массивных колонн.

— Кино... поль... — выговорил Лавров.

Псоглавец кивнул и вытянул руку, пролаяв повели­ тельно:

— Становись в очередь!

Лавров послушно, на четвереньках, побежал по на­ правлению вытянутой руки и увидел бесконечную вере­ ницу согнутых существ, медленно двигавшуюся куда-то далеко-далеко, к смутно сияющему трону.

Целую вечность Лавров двигался в этой веренице, не смея оглянуться, видя перед собой кого-то темного, не совсем похожего на человека. Может быть, это была со­ бака? «Значит, — уныло подумал Лавров, — я попал в собачий ад».

Мысль мелькнула и пропала. Очередь двигалась, и сза­ ди слышался повелительный лай, подгонявший все но­ вых и новых мертвецов.

Наконец свет приблизился. Лавров поднял глаза от липких от пота и крови каменных плит и увидел бога.

Он сразу понял, что это бог, хотя он не был похож ни на одного из известных ему богов.

Темнокожий, высокий, гибкий, в собачьей бронзовой маске на голове, с черным потоком волос, в ожерельях, браслетах, — он ласково касался каждого, проходящего перед ним. И тогда Лавров вдруг понял, кто это, хотя никогда не был силен ни в истории, ни, тем более, в ми­ фологии. Это — Анубис, первый владыка Расетау. И вов­ се не к нему движется очередь, а дальше, к другому тро­ ну, гораздо большему, из сияющего золота.

На троне сидел бог с удивительной диадемой на голо­ ве. Но бог не смотрел вниз, и выглядел, будто статуя.

Зато у его ног сидел длинный ряд полуголых служи­ телей. У них были острые уши и подозрительные глаза. Они сидели, скрестив ноги, неестественно выпрямив спины. В руках у них были какие-то приспособления, и Лавров понял, что это, только когда очередь дошла до него.

Темнокожий служитель, не гладя на Лаврова, протя­ нул руку. Рука свободно прошла сквозь камуфляжную форму, сквозь кожу, сквозь плоть. Лавров ощутил укол боли и страшный, волнующий холодок. Он внезапно по­ нял: служитель вытащил у него из груди сердце, похо­ жее на бесформенный комок потемневшего мяса, опу­ танного пленкой и жиром. Служитель положил сердце в чашу, и стрелка весов заколебалась.

— Чист, чист, чист... — как заведенные повторяли слу­ жители слева и справа. Лавров понимал: это значило, что мертвые получили прощение, их сердца оказались легки и безгрешны, а души их — чисты.

Лавров с ужасом перевел взгляд на весы в руках своего служителя, на свое заплывшее жиром, дряблое сердце, и понял: не чист.

— Не чист! — объявил служитель равнодушным голо­ сом, вложил сердце ему в грудь и выжидательно посмот­ рел на Лаврова.

— И... это... куда мне теперь? — выговорил непослуш­ ными губами Лавров.

Служитель беззвучно пошевелил губами, махнул рукой кому-то, кого Лавров не мог видеть.

И сейчас же послышались громкие и грозные лаю­ щие голоса. Твердые, как металл, руки, схватили Лав­ рова и отшвырнули далеко от служителя, от очереди, от трона.

Лавров вывернулся, рванулся было назад — и засто­ нал, сбитый на бок ногами псоглавцев.

—Суд окончен! — пролаял один из них. — Чего же ты хочешь?

—Пощады! — выкрикнул Лавров.

Лежа на каменном полу, он вдруг увидел, что бог под­ нялся с трона и идет прямо к нему.

Лавров заскулил, завозился, протянул к босым ногам бога обе руки.

—Пощады! — повторил он, словно выговаривал зак­ линание, магическое слово, способное изменить его судьбу.

—Здесь не бывает пощады, чужестранец, — сказал Анубис. — Уходи.

И мгновенно пол поднялся на дыбы, и Лавров зас­ кользил по плитам, измазанным кровью, калом, сук­ ровицей, и чем-то еще тошнотворным, липким и скользким.

Он скользил вниз, в бесконечную бездну, все глубже и глубже в подземный мир, а потом внезапно увидел свет

изакричал истошно и дико, как кричат сумасшедшие, на пике безумия открывшие Истину.

Третий микрорайон

Ровно в шесть Олег подошел к гаражу. Вытащил газету, свернутую жгутом, поджег, отогрел замок. Он был не пер­ вым: в бесконечно длинном ряду гаражей там и сям уже скрипели ворота, урчали прогреваемые двигатели. Ктото таксовал, кто-то спешил на «законную» работу. Олег тоже предпочел бы нормальную работу, но пока приходи­ лось заниматься извозом. Два раза в день, рано утром и поздно вечером, он выкатывал на своей «пятерке» из га­ ража и медленно объезжал остановки по Иркутскому тракту, потом сворачивал на Лазо, и, если пассажира не попадалось, ставил машину на одной из самых людных остановок. Откидывался на спинку сиденья, дремал.

Сегодня для Олега был обычный рабочий день. Позе­ вывая и недовольно бурча что-то себе под нос, он от­ крыл замок, с трудом повернул металлическую дверь. Пошарил рукой на стене и включил свет.

Повернулся и обмер.

Машины в гараже не было. А в центре его, на слегка подгнивших досках, сидела огромная белая псина с кро­ ваво-красными глазами. Остроухая, с шикарной сереб­ ристой шерстью и иссиня-черной пастью. Псина не ры­ чала. Она улыбалась, показывая клыки.

Олег хотел попятиться, но пятиться было почему-то некуда.

«Если она сейчас прыгнет, — подумал он краем созна­ ния, машинально пытаясь нашарить рукой что-нибудь тяжелое, — я и пикнуть не успею. А если и успею — ник­ то не услы...».

Она прыгнула.

И его крика никто не услышал.

«Белый дом». Кабинет губернатора

Максим Феофилактович поднял голову, нехотя протя­ нул руку. Пожатие у Ильина было, как всегда, энергич­ ное и крепкое.

«Спортсмен чертов», — подумал губернатор. А вслух сказал:

—Ну, что будем делать?

—С собачками? — безмятежно спросил Ильин, уса­ живаясь в роскошное кресло.

—С собачками! С кем же еще? Ужедо Москвы дошло!..— грубо повторил губернатор. Лицо его мгновенно вспыхну­ ло: такое уж оно было от природы. Почти альбинос, с бе­ лыми волосами и красноватыми глазами, с детства любое волнение мгновенно окрашивало щеки, шею, уши, а иног­ да и нос в пурпурный цвет.

—Ну, что делать... Комиссия сейчас решит.

—Да что она решит, эта комиссия! — в сердцах сказал губернатор. — Только и знают, что деньги клянчить: то на наводнение, то на засуху.

Он говорил о комиссии по чрезвычайным ситуациям. Ильин сказал:

—Я думаю так: опасных собак отстреливать. Осталь­ ных отлавливать в плановом порядке.

—В плановом! — опять передразнил Феофилактыч. — Да ты видел, что они с мужиком сделали?

—Это в третьем микрорайоне? Видел.

—Там же весь гараж кровью забрызган! Даже кости разгрызли! Это же не собаки уже, а какие-то звери!

Ильин помолчал.

—Знаешь, ко мне вчера на прием мужичок пришел. Елееле пробился сквозь мою Людочку, — а ты же знаешь, она