книги / Собачий бог

прибавил — коврик в машине мыть придется. Что за день!..

«Да ничего, — подумал Лавров дальше, — вывернусь как-нибудь. Не впервой. А, действительно, какая сука мне автомат дала?»

Он начал вспоминать. Вроде, какой-то молоденький милиционер-патрульный. Или омоновец? Черт, некогда было глядеть, запоминать. Вроде, молодой такой, пацан совсем. Струхнул, видать, перед генералом. Главное, ав­ томат-то был полностью готов к стрельбе. С предохрани­ телей снят, патрон в патронник дослан, и регулятор по­ ставлен на непрерывную стрельбу. Как будто нарочно, специально, падла... В мозгу затеплилась какая-то отгад­ ка, ключ ко всей истории. Но, главное, теперь все можно было свалить на молодого омоновца. «Вот этого сосунка

инадо наказывать... А то ишь — сразу «ра-апорт!»

Аво-вторых, его, Лаврова, подставили. Вот оно! Именно так — подставили!..

В темноте фыркнул двигатель, зашуршали колеса. Лавров поднял голову. Ему показалось, что его «Волга» разворачивается, и плавно, не торопясь, отъезжает.

Лавров остолбенел. Это еще что? И свет, гад, не вклю­

чает!

Да что они все сегодня, сдурели?? В машине и мобиль­ ный остался!

Лавров плюнул. Обернулся: по периметру рабочей зоны загорелись тусклые лампочки. В сторожке свет не горел.

Лавров постоял в раздумье: шум отъезжавшей маши­ ны затих вдали. И сразу вокруг будто наступила мертвая тишина. Ни ворон, ни бомжей, ни собачьей грызни в переполненном питомнике.

И тьма.

А потом из-за облака медленно стала выползать луна. Больная, горькая — словно открывался огромный бело­ голубой глаз.

«Подставили, подставили, — тупо думал Лавров. — Только вот кто? И зачем?..»

Он топтался на месте, толстый, низенький, и вся фи­ гура его выражала полное недоумение. Но потом что-то заставило его насторожиться.

Лавров увидел, что две собаки, сидевшие у ограды, поднялись и неспешно направились к нему. Лавров ма­ шинально оглянулся в поисках палки, камня — какогонибудь оружия. Впрочем, он знал, что бродячих собак легко обмануть: надо только сделать вид, будто нагнул­ ся, чтобы поднять с дороги камень. Бродячие собаки прекрасно понимали этот жест и, как правило, поджи­ мали хвосты и убирались восвояси.

Когда собаки приблизились и Лавров уже хотел при­ менить испытанный обманный прием, он вдруг увидел, что собак стало больше. И оглянулся. Луна мертвенным светом озарила припорошенный снегом мусор. И с этих белых слегка дымящихся холмов бесшумно и медленно спускались прямо к нему, Лаврову, небольшие стаи со­ бак. Облитые лунным светом, собаки казались серебри­ сто-белыми.

Лавров почувствовал, что взмок. Первые две собаки были уже близко. Лавров быстро нагнулся, глянул иско­ са: собаки замерли на месте.

Но те, что спускались с круч, продолжали медленно приближаться, смыкая вокруг Лаврова круг, отрезая все пути к отступлению.

Несколько мгновений тянулась эта бредовая, нереаль­ ная сцена. Лавров не заметил, как, машинально отсту­ пая, оказался рядом с трубой Беккера.

—А ну, пошли вон! — грозно крикнул Лавров. Поис­ кал глазами — и, к своей радости, увидел отрезок водо­ проводной трубы, воткнутой в снег: этим отрезком при­ открывали заглушку.

Схватив трубу, он грозно поднял руку.

И сейчас же увидел, как дверь собачника рухнула в снег, и изнутри вывалилась огромная стая собак. Соба­ ки молча и сосредоточенно кинулись к ограде. Ограда была из обычной проволоки, метра два в высоту, но по­ верху, от столба к столбу тянулись два ряда колючки.

Не веря глазам, Лавров наблюдал, как необъятная сво­ ра бесшумно прыгала — и легко преодолевала ограду.

—Эй! — закричал не своим голосом Лавров. — Эй, кто-нибудь!

Он надеялся, что выйдет сторож, но в кильдыме было по-прежнему темно. Может быть, услышат бомжи? Уж им-то никак не выгодно, что на полигоне, считав­ шемся их законной территорией, произойдет ЧП, най­ дут мертвого генерала.

Но и эта тайная надежда рухнула: никто не показался. И, внезапно похолодев, Лавров понял: не найдут! Не найдут и клочка камуфляжной формы, а не то что тела. Собачья свора все теснее сжимала кольцо вокруг него. Собак становилось все больше, их было невообразимо, невероятно много. Казалось, собаки собрались со всех окрестностей, и теперь, куда ни глянь — все простран­

ство занимала плотно сбитое собачье воинство. Серебристо-белое под луной. Молчаливое. Молчали­

вое — вот что было самым диким и страшным. Ни озве­ релого лая, ни яростных оскалов, ни дикого волчьего воя.

Лавров, уже отказываясь что-либо понимать, маши­ нально пятился, выставляя перед собой железяку. Пя­ тился, пока не уперся спиной в железобетонный край

выступавшей из снега гигантской железобетонной тру­ бы —*собачье-кошачьего могильника.

Собаки опускали морды. Они хотели начать с его ног. И Лавров инстинктивно поджимал их. Он влез на бетон­ ный край трубы. И тут собачье воинство ринулось в атаку.

Он отбивался первые несколько секунд. Потом ему в голову почему-то пришла мысль, что внутри трубы мож­ но спрятаться. Что же, что вонь! Вонь можно потерпеть. Теперь главное — выжить...

Неимоверным усилием, просунув отрезок трубы в щель, Лавров сдвинул гигантский круг заглушки. Изнут­ ри пахнуло теплой сыростью и смрадом разлагающихся трупов. Ему даже показалось, что он слышит слабое ши­ пение: трупы плавились в щелочи, и жижа пузырилась и пенилась, как пенится мясной бульон.

И, уже ныряя внутрь, Лавров внезапно вспомнил, как в его руках оказался тогда, в переулке, злополучный ав­ томат. Его подал ему не патрульный-первогодок. И не содцат-срочник. И не омоновец.

Лавров вспомнил звериные глаза, притягивающие, за­ сасывающие взгляд, на иссеченном осколками лице. Это он, этот старик, дал Лаврову автомат! Он, наверное, прятал оружие под свой мохнатой шубой, а потом выта­ щил и быстро сунул Лаврову в руки. Или как-то неза­ метно стащил его с плеча зазевавшегося молодого ми­ лиционера, — кутерьма-то была какая!

Лавров даже застонал от осознания этой чудовищной несправедливости.

Но правды теперь никто, никогда не узнает.

* * *

Рана оказалась пустяковой: Андрею залили борозду на плече едучей жидкостью, зашили грубыми стежками и

крепко перебинтовали. Молодой круглолицый медбрат, стриженый под ноль, всадил ему в живот укол, и еще один — в мягкое место. Андрей не только не плакал — даже не показал, что ему больно.

Взглянув ему в глаза, медбрат хлопнул его по макушке и сказал равнодушно:

— Ну молодец. Теперь будешь долго жить.

Ушел за ширму и лег; было слышно, как заскрипел ка­ зенный больничный лежак.

Отец приехал на грузовике соседа, дяди Юры. Отец был выпивший. Но не ругался, молчал. Даже сказал «спасибо» молоденькой девушке, писавшей справку.

Поехали домой. Было уже темно, город сиял огнями всех цветов, напоминая об уходящем празднике.

Андрей шмыгнул носом и спросил:

— Пап, а где Джулька?

Отец, сидевший с краю, долго не отвечал. Потом сер­ дито сказал:

— Все там будем!

Окрестности Великого Новгорода. XVI век

—А что, далеко ли сейчас царь? — спросил Генрих Штаден, обернувшись.

—Возле самого Новагорода, — тамошние монастыри зорит, — охотно ответил дьяк Коромыслов, недавно при­ скакавший от главного отряда Иоаннова войска.

—И богатые там монастыри? — с. интересом спросил Штаден.

—Богатые... Да только наши, подмосковные, пожа­ луй, побогаче будут.

—И, однако же, Новгород большую торговлю ведет.

Ина Белом море, и на Ладоге, и через Плесков.

Дьяк промолчал. Не хотел объяснять немцу, сколько раз с Новагорода московские князья контрибуции бра­ ли, сколько раз самых богатых новгородцев зорили и в Понизовье переселяли.

— А там что? — Штаден кивнул на густой ельник, бе­ жавший вдоль самой дороги.

—Да что... Лес да болото.

—А живет там кто? — не унимался немец.

—Почти никто и не живет. Места-то гиблые.

—Не, — вмешался Неклюд, опричный из боярских де­ тей и главный помощник Штадена, такой же жадный. — Стригольники там живут. Прячутся.

—Это, что ли, язычники?

—Во Христа веруют, да неправильно, — недовольным голосом объяснил Коромыслов. — Еретики.

Штаден подумал что-то про себя, потом привстал в стременах и сказал:

—А что, ребятушки, не пограбить ли нам жидов-стри- гольников?

—Да разве с них что возьмешь? — пожал плечами дьяк. — Они нищенствуют: в том их вера. Дескать, Хри­ стос заповедал бедными быть. У них ни крестов золо­ тых, ни икон в окладах...

—Там, где мужик своим трудом живет, пограбить все­ гда есть что, — рассудительно заметил Неклюд.

Генрих Штаден приостановил коня.

—А дорогу знаешь?

Неклюд пожал плечами.

—Изловим кого на дороге, аль на перепутье, — узнаем.

** *

Деревенька широко раскинулась по холмистым бере­ гам озерца, среди древних елей. Летом темный, почти

черный ельник, подбегавший к самой воде, отражался в ней мрачными вытянутыми фигурами, похожими на древних идолов. А еще отражались в черной воде косо­ гор и крепкие, по-северному добротные избы, с крыты­ ми дворами, иные избы в два этажа. И отражались лод­ ки, перевернутые на берегу.

И облака отражались. И птицы.

Но сейчас стояла студеная пора, озерцо замерзло, в проруби бабы полоскали белье, из труб вились дымки.

Штаден остановил коня на другом берегу озера; дере­ венька была видна, как на ладони.

Штаден поежился.

—У нас это называется: три волчьих года. Три зимних месяца, значит. Волчье время.

—У нас в старых летописях тоже зиму зовут волчьим временем: «Бусово время», — сказал дьяк и гордо задрал голову — чуть шапка не свалилась; знай, дескать, наших.

Штаден посмотрел на дьяка, улыбнулся в усы.

—Ладно. Идем вокруг озера, с двух сторон. Неклюд — ты давай налево, а я справа зайду. Да чтоб ни едина вет­ ка не хрустнула, и снег с дерева не посыпался!

—Знамо, — ответил Неклюд и повернул коня.

** *

Бабы, полоскавшие белье, не видели, как черные всад­ ники, прячась за обснеженными елями, крадутся двумя колоннами к деревне.

А когда заметили — поздно было: прямо на них по льду наскакал страшный бородатый детина, взмахнул саблей:

— Кто пикнет — голову снесу! Айда в деревню.

В деревне уже хозяйничали опричники. Штаден рас­ ставил вокруг караулы, чтоб никто не выскочил из окру­ женной деревни, добро не унес.

Сам спешился у крепкой двухэтажной избы с большим подворьем. Наметанным глазом уловил: живет тут либо какой жидовствующий поп, либо местный богатей.

Ворота были не заперты. Во дворе заливались ярост­ ным лаем здоровенные черные, с белыми подпалинами, псы. Штаден в сопровождении Неклюда и двух оприч­ ных вошел во двор. Во дворе было чисто, опрятно. А на крыльце стояла женщина, и из-за ее подола выглядыва­ ли трое детей.

—Неласково встречаешь, — сказал Штаден. — Зови хозяина.

—Встречаем всех по-разному, — ответила женщина мягким певучим голосом. — Кто с добром приходит — тому почет. А кто вором — не обессудь.

Потом, помедлив, приказала мальчишке:

—Оська! Убери собак, — говорить мешают. Мальчишка с готовностью побежал, загнал собак в

хлев.

—А хозяина нету сейчас, — продолжала женщина. — Поехал в Торжок, воск да рогожу повез.

—А! — сказал Штаден. — Тароват, значит.

Обернулся:

—Неклюд, проверь конюшню. Мало ли что... В домто пустишь?

—Пущу.

Женщина посторонилась.

Штаден поднялся на крыльцо, вошел в горницу. Ребя­ тишки, округлив глаза, разглядывали его оружие, чер­ ный панцирь на груди. Верткая девчушка хотела потро­ гать шитый золотом кафтан, но Штаден рявкнул:

— Брысь!

Оглядел комнату. Богатством здесь и не пахло. Разве что иконы в окладах...

Он глянул в красный угол. И не сразу понял, что в ико­ нописных ликах что-то не так. Шагнул ближе, вгляды­ ваясь. Знакомые лики были писаны словно демонской силой. Издали можно было узнать и Оранту, и Одигитрию, и Вседержителя, и Распятие, и даже Млекопитательницу. Но вблизи жуткое глумление, похабщина изображений поразили даже видавшего виды Штадена.

Не оборачиваясь, крикнул:

— Неклюд!

Неклюд вбежал, громыхая саблей.

—Чего тут?

—А вот, погляди.

Неклюд повернулся к киоту. Лицо его внезапно вытя­ нулось, румянец сбежал со щек.

—Ты такое когда-нибудь видел? — спросил Штаден.

—Нет. И не приведи Господь видеть...

Штаден указал пальцем на лик, изображенный в центре.

—Кто это? — он в недоумении повернулся к хозяйке, стоявшей позади, со сложенными на груди руками.

Женщина изменилась в лице, но промолчала. А шуст­ рый мальчонка Оська, высунувшись из-за широкой мамкиной спины, сказал:

—Млекопитательница! Не видишь, что ль?

—Это Млекопитательница? — Штаден набычился. — Это... Это... Кого она молоком питает??

Внезапно Неклюд рванулся вперед, рывками начал срывать похабные лики со стены, швырять на пол и с силой топтать ногами.

На шум прибежал и Коромыслов, вытягивая хищный, любопытный нос. Но, увидев чудовищные образа, и он побелел и охнул.

Богохульники! Дьяволопоклонники! Сатане моли­ тесь? — взвизгнул он не своим голосом.

— Нет, не сатане, — спокойным голосом ответила хо­ зяйка. — Это бог наш единый, сын Бога-отца, который на небе...

Неклюд, устав топтать — доски уже были в щепах, — отозвался:

—Непотребство это неслыханное. Это чертов бог. Вол­

чий!

—Бывают боги всякие, — почти спокойно ответила женщина. — И куриный, и лошадиный... Отчего же и

такому не бывать?

—Волчьему, что ли? — прошипел Коромыслов. Оська высунулся из-за материнской спины:

—То не волчий, — сказал он дрогнувшим голосом, по­ казав пальцем на растоптанные иконы. — То бог соба­ чий, песий. А у волков не бог, у них злая богиня...

Дьяк с силой плюнул. Размахнулся и ударил хозяйку кулаком в грудь. С ног сбить не сумел, но дети завизжа­ ли. И как будто в ответ со двора раздался взрыв собачье­ го неистового лая.

—Прочь отсюда! — сказал Штаден.

—Нет! Нехристи смерти повинны! — выкрикнул Не­ клюд, выхватывая из ножен саблю. С поворотом руба­ нул хозяйку, — рана получилась глубокая, но не смер­ тельная: места для разворота не было.

Штаден схватил Неклюда за руку:

—Прочь отсюда! — повторил грозно.

** *

Пока Неклюд и двое опричных казнили черных псов, которые с яростью налетали на них, Коромыслов под­ пер поленом двери избы, принес сена, насыпал под дверью. Набросал сена к стенам дворовых построек, высек огня.