!!Экзамен зачет 2023 год / Ворожевич. Монография пределы осуществления и защиты исключительного права патентообладателя

§ 1.2. Институциональное назначение исключительного права

Важно подчеркнуть, что речь идет именно о функциях, которые потенциально могут осуществляться посредством института исключительных прав, а не о детерминанте, поиск которой осуществлялся в рамках естественно-правового и утилитаристского подходов. В последнем случае исследователи пытались обозначить причину (фактор), однозначно и линейно определяющую необходимость исключительных прав, что требовало подведения всех частных случаев под одно общее правило. В рамках предлагаемого нами понимания исключительное право должно рассматриваться в качестве одного из возможных инструментов обеспечения обозначенной ценности.

Необходимо отметить, что промышленного внедрения коммерчески привлекательного результата интеллектуальной деятельности как финального этапа инновационной деятельности можно достичь и при свободном использовании патентоохраняемого объекта. Разработчик технического решения может не обладать необходимыми средствами для коммерциализации такого объекта. Вместе с тем если подобная разработка обладает потенциальной коммерческой привлекательностью, с высокой долей вероятности можно предположить, что найдется компания, решившая довести ее до промышленного применения. Не затрачивая средств на создание изобретения, такая компания получит существенную прибыль от предложения рынку в числе первых нового высокотехнологического продукта. В то же время само по себе атрибутирование исключительному праву рассматриваемых функций служит обоснованием того, что ему в целом есть что предложить взамен сопряженных со свободным использованием преимуществ;

3) развитие науки, культуры, образования.

Как было отмечено Б. Робинсоном применительно к патентному праву, «институты патентной защиты реализуются потому, что общее принятие данной системы приводит к положительным последствиям для общества в целом: награждая изобретателя за его мастерство и труд,

она способствует развитию знаний и технологий»1.

Помимо свойства трансформируемости в ликвидный товар, ОИС сами по себе способны удовлетворять эстетические, познавательные (в том числе в рамках образовательного процесса) потребности, создавать тот культурный и научный базис, опираясь на который новые ученые, писатели, музыканты будут создавать свои произведения, изобретать.

1 Robinson J. Science as Intellectual Property. New York, 1984. P. 15.

51

Глава I. Пределы осуществления и защиты исключительного права

Предоставление патентной охраны предполагает раскрытие информации о разработке, внесение изобретений, полезных моделей, промышленных образцов в соответствующие реестры, что позволяет новым исследователям и изобретателям оценивать существующий уровень научно-технического развития в конкретной сфере, выстраивать на основе полученных данных свою исследовательскую деятельность,

втом числе направленную на совершенствование известных ОИС;

4)ценность самой по себе изобретательской деятельности.

Как гласит ст. 2 Преамбулы к Директиве 2004/48/ЕС, «защита интеллектуальной собственности должна позволять изобретателю или автору извлекать законную прибыль из своего изобретения или творческой деятельности»1. Функцией исключительных прав в рассматриваемом аспекте является поощрение субъектов, участвующих в изобретательской (творческой) деятельности, посредством предоставления им возможности получить справедливую выгоду их объекта, в создание которого они вложили интеллектуальные усилия, материальные ресурсы.

Подобные права, как было обосновано выше, не являются естественными. Вместе с тем в соответствии с принципом справедливости, который должен составлять деонтологическую основу законодательной системы любого государства, претендующего на звание правового, субъекту, вложившему значительные материальные и интеллектуальные ресурсы в разработку ОИС, должен быть предоставлен приоритет перед всеми иными лицами получить выгоды, сопряженные с таким объектом. В конечном счете ОИС (ввиду его фактической неспособности быть объектом присвоения) при существенном общественном значении должен перейти в общественное достояние, но до этого со стороны государства справедливо предоставить разработчику возможность получить прибыль от использования такого объекта и осуществления прав на него.

Данную функцию необходимо разграничивать с функцией стимулирования инновационной деятельности. В обеспечиваемой посредством последней ценности научно-технологической модернизации, инновационного развития прежде всего нашел отражение публичный интерес, в то время как в основе признания в качестве ценности самой по себе изобретательской деятельности лежит типизированный частный интерес. В подобном аспекте обозначенные функции являются

1Об обеспечении прав на интеллектуальную собственность см.: Директива

№2004/48/ЕС Европейского парламента и Совета ЕС (принята в г. Страсбурге 29 апреля 2004 г.).

52

§ 1.2. Институциональное назначение исключительного права

не только не тождественными, но и в известной мере противоречащими друг другу.

Так, инновационное развитие в конкретной сфере наиболее эффективно может быть обеспечено посредством установления режима свободного использования результатов интеллектуальной деятельности. В то же время необходимость поощрения разработчика патентоохраняемого объекта, обусловленная признанием самой по себе изобретательской деятельности в качестве ценности, требует предоставления исключительного права. Именно благодаря наличию подобной функции исключительные права предоставляются создателям любых отвечающих критериям правовой охраны объектов, вне зависимости от перспектив их коммерциализации;

5) конкуренция.

Вкачестве еще одной ориентирующей ценности выступает конкуренция. Как закреплено в ст. 1 Преамбулы к Директиве 2004/48/ЕС, «охрана интеллектуальной собственности важна не только для поддержания инноваций и творчества, но и для развития рынка труда и улучшения конкуренции». В данном аспекте особое значение имеет институт исключительного права. Приобретение исключительных прав на ОИС является одним из правомерных способов ведения конкурентной борьбы, получения преимуществ на рынке высокотехнологичных товаров.

По итогам рассмотрения аксиолого-функциональной основы исключительных прав необходимо отметить два принципиальных момента:

во-первых, ни один из обозначенных телеологическо-аксиологичес- ких ориентиров не выступает в качестве определяющей детерминанты создания системы исключительных прав;

во-вторых, предоставление исключительных прав разработчикам патентоохраняемых объектов является лишь одним из возможных инструментов обеспечения обозначенных функций регулирования интеллектуальных отношений. Так, например, целям инновационного развития может служить свободный доступ ко всем результатам интеллектуальной деятельности. Вознаграждением за создание значимой

спозиции публичных интересов разработки и стимулом к дальнейшей инновационной деятельности могут служить премия, грант, предоставляемый государством.

Вто же время только исключительное право может стать эффективным и, главное, универсальным механизмом для одновременного обеспечения сразу всех ценностей и функций. Иными словами, предоставление таких прав в их временны`х и содержательных границах должно рассматриваться в качестве не столько действенного решения

53

Глава I. Пределы осуществления и защиты исключительного права

каждой из обозначенных задач по отдельности, сколько обеспечения их баланса. В каких-то ситуациях цели инновационного развития наилучшим образом будут достигаться посредством свободного использования. Вместе с тем в совокупности с задачами по обеспечению интересов разработчиков, поддержанию рынка интеллектуальной собственности такие цели могут быть реализованы только в рамках системы исключительных прав. Таким образом, в основе последней находится справедливый баланс различных ценностей и атрибутируемых им функций, служащих реализации частных и общественных интересов.

Как было отмечено Дж. Ролзом, конкретная практика должна провозглашаться справедливой, если она соответствует принципам, выдвижение и принятие которых разумно было бы ожидать от всех участников, если бы они находились в одинаковых обстоятельствах и должны были заранее взять на себя твердые обязательства, не зная о том, каковы будут те особые условия, в которых они окажутся в будущем1.

Экстраполируя подобное понимание справедливости на сферу интеллектуальных отношений, мы приходим ни к чему иному, как к установлению исключительных прав на патентоохраняемые объекты, обладающих временными и содержательными границами. Если представить себе ситуацию, при которой участники гражданских правоотношений заранее не знают о том, будут ли они авторами, компа- ниями-инноваторами или, напротив, потребителями инновационных продуктов, можно предположить, что выбор был бы сделан ими в пользу исключительных прав. Однако при этом, вероятнее всего, была бы сделана оговорка о необходимости создания механизмов воздействия на правообладателей, чтобы, реализуя свое право, они учитывали цели и интересы инновационного развития, конкуренции или как минимум не препятствовали их реализации.

На данном этапе следует обозначить и разрешить одно мнимое противоречие. С одной стороны, при обосновании заявленной в исследовании проблематики нами утверждалось, что осуществление исключительных прав часто влечет за собой крайне негативные последствия для инновационно-технологического развития, обеспечения потребителей необходимыми инновационными товарами, с другой – был сформулирован вывод о том, что институт исключительных прав выступает в качестве наиболее эффективного механизма обеспечения общественных интересов в инновационном прогрессе, создания рын-

1 Ролз Дж. Справедливость как честность // Логос. 2006. № 1. С. 51.

54

§ 1.2. Институциональное назначение исключительного права

ка интеллектуальной собственности при гарантировании интересов разработчика-инноватора.

Необходимо подчеркнуть, что подобные утверждения только на первый взгляд выглядят взаимоисключающими. В последнем случае мы исходим из институционального назначения исключительных прав. Иными словами, речь идет об исключительном праве в объективном смысле как институте права интеллектуальной собственности.

Наделение типизированного патентообладателя характеристиками добросовестности и рациональности позволяет ожидать от конкретных субъектов следующих моделей поведения:

– исключительного использования патентоохраняемого объекта при отказе иным лицам в доступе к разработке в целях получения прибыли, справедливых (обусловленных инноватизацией производства) конкурентных преимуществ от эффективной самостоятельной коммерциализации объекта, их широкого промышленного внедрения;

– предоставления на справедливых условиях возможности использовать разработку иным субъектам в целях получения разумной (зависимой от научнотехнологической и коммерческой ценности объекта) прибыли.

При этом необходимым критерием добросовестного поведения правообладателя является способствование им (при наличии в том необходимости) взаимообмену правами на комплементарные технологии, созданию на основе разработок усовершенствованных инноваций.

Вместе с тем ввиду наличия у правообладателя широкого набора опций – возможностей, связанных с использованием патентоохраняемого объекта и осуществлением прав, на практике вероятна ситуация осуществления правообладателями предоставленных им прав в противоречии с институциональным назначением последних. Во-первых, в систему их мотивации могут вмешиваться внерациональные детерминанты. Во-вторых, что более вероятно, ими может быть обнаружен более эффективный с позиции индивидуальной выгоды способ осуществления субъективного права, чем те, которые охватывались замыслом законодателя1.

1 Согласно О. Уильямсону выделяются три уровня эгоистического поведения (как противоречащего рациональному в узком смысле – предполагаемому при установлении нормативной системы): оппортунизм, простое следование своим интересам, послушание. При этом для эффективного функционирования правовой системы первое является особенно опасным. Исследователь предлагает понимать под оппортунизмом следование своим интересам, в том числе обманным путем, «включая сюда такие явные формы обмана, как ложь, воровство, мошенничество, но едва ли ограничиваясь ими». См.:

55

Глава I. Пределы осуществления и защиты исключительного права

Спектр обозначенных «отклонений» является изначально неопределимым. Каждый порожденный подобным «отклонением» правовой конфликт будет характеризоваться различным соотношением интересов субъектов, проявляющихся в отношении конкретного объекта прав, самого права. В подобном аспекте надлежит констатировать невозможность решения обозначенных проблем, обусловленных выходом правообладателя за границы ценностно-телеологического базиса патентной системы, посредством установления строгих типизированных нормативных предписаний. Обозначенные противоречия между «должным» и «сущим» надлежит преодолевать посредством установления пределов реализации исключительного права.

Таким образом, общим основанием применения пределов осуществления и защиты исключительного права патентообладателя должны являться правореализационные практики, направленные на нарушение заложенного в основу патентной системы ценностного баланса, создание преград для нормальной реализации базовых системных функций.

Сподобных позиций недопустимыми должны признаваться:

–действия правообладателей, направленные на получение несправедливых выгод и преимуществ, не связанных с эффективной коммерциализацией патентоохраняемого объекта, предоставлением на разумных условиях прав на объект, и нарушающие правомерные частные и общественные интересы;

–нерациональные действия правообладателей, выражающиеся в закрытии доступа к инновационным разработкам для всех иных субъектов, из-за отсутствия собственной заинтересованности в их коммерциализации и при условии, если такие действия причиняют существенный вред общественным интересам в инновационном развитии, конкуренции.

Определение общего типа правореализационных практик, противоречащих институциональному назначению исключительного права, не является достаточным для установления пределов осуществления и защиты исключительных прав. На следующем этапе исследования необходимо определить, какие конкретно действия правообладателя способны привести к нарушению ценностно-функциональных основ системы исключительных прав, и с учетом их специфики сконструировать эффективные правовые средства пресечения ненадлежащих форм осуществления исключительного права.

Уильямсон О. Поведенческие предпосылки современного экономического анализа // Thesis. 1993. Вып. 3. С. 43–45.

56

§1.3. Содержание и формы реализации исключительного права

§1.3. Содержание и формы реализации

исключительного права

«Точкой опоры» для большинства отечественных исследований исключительных прав в субъективном смысле служит ст. 1229 ГК РФ. Ее толкованием, критикой во многих случаях и ограничивается рассмотрение проблемы сущности исключительного права1. Отдавая дань традиции, заметим, что в соответствии со ст. 1229 ГК РФ исключительное право представлено триадой правомочий: 1) использовать ОИС по своему усмотрению; 2) распоряжаться исключительным правом на ОИС, если законом не предусмотрено иное; 3) по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использовать ОИС.

Подобная формулировка нормы создает благоприятную почву для ведения не выходящих за пределы позитивистского подхода споров относительно сущности исключительного права. Ключевым является вопрос, какие правомочия – позитивные (использовать, распоряжаться) или негативные (запрещать иным лицам) – являются «ведущими», конституирующими содержание исключительного права, а какие – второстепенными.

Так, М. Лабзиным в статье, название которой «Право запрещать как юридическое содержание исключительного права» говорит само за себя, констатируется: «именно воздержание третьих лиц от использования объекта составляет ценность исключительного права. Законодательство должно обеспечить именно такое воздержание, а вовсе не возможность правообладателя использовать объект самому»2.

Схожая мысль высказывается и Е. Дедковым3. По мнению И.А. Близнеца, необходимо разграничивать исключительное право, определяемое негативным образом как «ограждение собственника от действий

1Показательным примером в рассматриваемом аспекте является, в частности, статья В.И. Еременко «Содержание исключительного права собственности на объекты интеллектуальной собственности». В начале исследования автор подробно пересказывает с незначительными комментариями содержание рассматриваемой статьи, затем приводит многочисленные цитаты из работ других исследований, демонстрирующих различный подход авторов к интерпретации положений ст. 1229 ГК РФ. И наконец,

взавершение автор «оживляет» комментирование данной нормы ссылкой на Закон о защите конкуренции. См.: Еременко В.И. Содержание исключительного права на объекты интеллектуальной собственности // Законодательство и экономика. 2011. № 5. С. 15–26.

2Лабзин М.В. Право запрещать как юридическое содержание исключительного права // Патенты и лицензии. 2009. № 7. С. 18.

3Дедков Е. Пресечение и запрещение нарушения исключительного права // Хозяйство и право. 2011. № 2. С. 90.

57

Глава I. Пределы осуществления и защиты исключительного права

других лиц, которые пытаются использовать результаты его интеллектуальной деятельности», и право интеллектуальной собственности, тесно связанное «с конституционным правом граждан на доступ к культурным ценностям, на пользование достижениями культуры, науки и техники»1.

Напротив, по мнению Р.А. Мерзликиной, исключительное право состоит из правомочия использования ОИС2. Как ею отмечается, «правомочие распоряжения нехарактерно для всех ОИС… Что же касается «запрета», то он представляет собой форму правового воздействия на поведение субъектов, в то время как правовой формой регулирования отношений являются регулятивные и охранительные нормы»3. На приоритет позитивного аспекта в содержании исключительного права указывает и В.А. Белов4. Согласно позиции О.Ф. Оноприенко

всодержание исключительного права включены два основных правомочия: использование и распоряжение результатом интеллектуальной деятельности5. По мнению С.Т. Котиа, «правомочия использования и распоряжения исчерпывают содержание исключительного права»6.

Наконец, можно выделить третий условный подход, приверженцы которого констатируют тройственность правомочий, входящих

всодержание исключительного права. Так, по мнению А.С. Фалалеева, за автором в любом случае (даже после заключения им договора об отчуждении им исключительного права!) каким-то мистическим образом сохраняются правомочия по использованию, распоряжению и запрету7.

Необходимо отметить, что сама по себе постановка данного вопроса не является новой для отечественной доктрины. Попытки его решения предпринимаются с дореволюционного периода. Как было отмечено еще А.А. Пиленко, «патент можно понимать или как запре-

1Близнец И.А. Право интеллектуальной собственности в Российской Федерации: Дис. … д-ра юрид. наук. М., 2003. С. 15.

2Мерзликина Р.А. Гражданско-правовая регламентация интеллектуальной собственности в российском праве: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. М., 2008. С. 14.

3Мерзликина Р.А. Указ. соч. С. 14, 29.

4Белов В.А. Гражданское право: Особенная часть: Учебник. М., 2004. С. 77.

5Оноприенко О.Ф. Интеллектуальные права на селекционные достижения в России // Патенты и лицензии. 2010. № 3. С. 12.

6Котиа С.Т. Исключительное право на результат интеллектуальной деятельности: понятие, сущность и правомочие правообладателя // Российский судья. М., 2011. № 4. С. 33.

7Фалалеев А.С. Распоряжение исключительным правом автора на произведение: Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2013. С. 12.

58

§ 1.3. Содержание и формы реализации исключительного права

щение с рефлексом квалифицированной (монопольной) фабрикации, или как дозволение фабриковать, усиленное специальной нормой об «исключительности»»1. Самим автором выбор был сделан в пользу правомочия запрета: «цель патентного права есть уничтожение конкуренции. Изобретатель ставится в особо выгодное положение: он может запретить всем и каждому пользоваться данным изобретением»2. Напротив, на правомочии использования ОИС в содержании исключительного права в дореволюционной цивилистике акцент делали К.П. Победоносцев и Г.Ф. Шершеневич. Как было отмечено первым из них, «предполагается, – с юридической точки зрения, что изобретатель должен иметь право пользоваться тем, что произвел личными силами своего духа, пользоваться силой, которую сам создал»3. В свою очередь Г.Ф. Шершеневичем было отмечено, что «действие выданной привилегии состоит, прежде всего, в возможности пользования изобретением»4.

При отсутствии правового регулирования «интеллектуальных отношений» любое новое техническое решение при раскрытии информации о нем его разработчиком (в том числе посредством применения

вконкретном материальном объекте) сможет использоваться неограниченным кругом лиц. Следовательно, для того, чтобы патентообладатель использовал патентоохраняемый объект, нет необходимости

впредоставлении ему субъективного права. Подобное право требуется для того, чтобы он мог ограничивать доступ третьих лиц к разработке, коль скоро в сфере фактических отношений это осуществить принципиально невозможно. В самом по себе использовании патентоохраняемого объекта «нет ничего, что служило бы специфическим предметом и функцией патентного (изобретательского) права»5. В рамках гражданского законодательства понятие использования ОИС определятся как юридический факт, служащий «основанием либо получения права на лицензионное или иное вознаграждение, либо ответственности за нарушение исключительного права»6.

1Пиленко А.А. Право изобретателя: Кн. 3. М., 1902–1903. С. 417.

2Там же.

3Победоносцев К.П. Курс гражданского права. Первая часть: Вотчинные права. М., 2002. С. 721.

4Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. М., 2005. С. 452.

5Зенин И.А. Изобретательское право: природа, функции, развитие // Советское государство и право. 1980. № 2. С. 51.

6Зенин И.А. Исключительное интеллектуальное право (право интеллектуальной собственности) как предмет гражданского оборота // Проблемы российского права интеллектуальной собственности (избранные труды И.А. Зенина). М., 2015. С. 41–42.

59

Глава I. Пределы осуществления и защиты исключительного права

В продолжение данной мысли рассмотрим, что происходит после предоставления лицу исключительного права. Во-первых, необходимо отметить, что в той или иной мере ОИС по-прежнему может использовать неограниченный круг лиц. Как было констатировано М. Спенсом применительно к авторскому праву, «законодательно установленное исключительное право не исключает полностью других от использования соответствующих активов… копирайт дает правообладателю контроль за большинством значимых исследований. Вместе с тем остаются широкие возможности по свободному использованию ОИС»1.

Данная мысль в полной мере находит себе поддержку в действующем российском законодательстве. В ст. 1273–1280 ГК РФ установлен широкий перечень случаев свободного использования объектов авторского права, в ст. 1359 ГК РФ – объектов патентного права. В частности, в п. 4 ст. 1359 ГК РФ предусматривается свободное использование изобретения, промышленного образца, полезной модели для удовлетворения личных, семейных, домашних или иных не связанных с предпринимательской деятельностью нужд, если целью такого использования не является получение прибыли или дохода.

Во-вторых, нельзя забывать, что исключительное право предоставляется патентообладателю на срок. При этом «в отношении интеллектуального продукта, исключительное право на который прекратилось и который стал общественным достоянием, возможность его использования в любой форме и любым не противоречащим закону способом не только не прекращается и не исчезает, а, напротив, предоставляется всем и каждому»2.

Таким образом, мы получаем следующую схему: автор создает некое изобретение, которое фактически может использовать он и неограниченное количество иных лиц. Затем автор (его правопреемник) получает патент. Несмотря на то что действует следующее правило: отсутствие прямого запрещения не есть разрешение, в части коммерческого использования патентоохраняемой разработки у патентообладателя возникает возможность запрещать и разрешать иным лицам использовать соответствующую разработку. Затем по истечении установленного законом срока исключительное право прекращается – изобретение переходит в общее пользование. В качестве сопутствующего замечания уместно подчеркнуть, что если бы исключительное право являлось

1Spence M. Intellectual property. Oxford, 2007. P. 14.

2Маковский А.Л. Исключительные права и концепция части четвертой Гражданского кодекса. М., 2008.

60