Вместо заключения

Этим названием последнего раздела работы авторы хотели бы подчеркнуть' то обстоятельство, что писать просто подводящее итог заключение освещаемым в ней вопросам было бы преждевременно, не­правильно.

Жизнь не стоит на месте. Изменяются общественные отношения, и вслед за ними изменяются отношения, которые призваны урегулировать право, а значит, изменяется и само право (законы и иные нормативные акты). Это происходило и в то время, пока рукопись была в наборе, в связи с чем авто­ры полагают необходимым отметить новые, стабильно наметившиеся тенден­ции, а также проинформировать читателей об уже произошедших изменениях в законодательстве.

Прежде всего, деятельность Верховного Совета СССР в феврале-марте 1990 года говорит о стремлении преодолеть ранее существовавшее положе­ние, когда законодатель нередко, пользуясь выражением К. Маркса, подме­нял «сущность дела своими выдумками», и о стремлении органов Советской власти и КПСС создать такую обстановку, когда законодатель «не делает законов, он не изобретает их, а только формулирует»'. И наконец, возра­стает роль закона, четко очерчивается круг органов, обладающих правом принимать нормативные акты и контролировать нормотворчество, после при­нятия Съездом народных депутатов СССР Законов СССР от 23 декабря 1989 г. «О конституционном надзоре в СССР», «Об изменениях и дополне­ниях ст. 125 Конституции (Основного Закона) СССР» и постановления Съезда «О порядке введения в действие Закона СССР «О конституционном надзоре в СССР»².

Круг нормативных полномочий Президиума Верховного Совета СССР (исключая право принятия актов, имеющих силу закона) достаточно четко определен в утвержденном Съездом народных депутатов 20 декабря 1989 г. Регламенте Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР³.

Приближен к конституционному (ст. 58 Конституции СССР) порядок обжалования в суд неправомерных действий органов и должностных лиц. После принятия Верховным Советом СССР Закона СССР от 2 ноября 1989 г. «О порядке обжалования в суд неправомерных действий органов государ­ственного управления и должностных лиц, ущемляющих права граждан»⁴, можно обжаловать не только единоначальные, но и коллегиальные решения.

Проявилось стремление законодателя обеспечить не только социальную, но и общечеловеческую справедливость, призвать всех к проявлению сове­сти. Верховный Совет СССР в Обращении от 28 ноября 1989 г. публично объявляет о проявлении великодушия, милосердия, учета высших сообра­жений гуманизма, призывает всех проявлять приверженность к общечело­веческим ценностям, добру и справедливости⁵.

Вопрос об отражении в нормативных актах правоприменительной дея­тельности и просто поведения нравственных категорий давно известен рус­ской, зарубежной и советской философии, социологии права и относится в

'Маркс К„ Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 162.

² См.: Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Со­вета СССР. 1989. № 29. Ст.ст. 572, 573, 574.

³ См. там же. Ст. 565.

⁴ См. № 22 Ст. 416.

⁵ См. № 25. Ст. 496.

266

равной мере к праву в целом и к охранительным деликтным правоотно­шениям.

Практический интерес к правильному ответу на этот вопрос возрастает постоянно при правонарушениях и в последнее время в связи с событиями в городах Баку, Душанбе, Степанакерте в феврале 1990 г. Справедливо ли государственное принуждение и ограничение прав при чрезвычайном поло­жении? Справедливо ли существующее огношение к так называемым бежен­цам из городов Баку, Еревана, Душанбе? Справедливо ли отношение к жерт­вам аварии на Чернобыльской АЭС, взрывов в г. Арзамасе и в Башкирии в 1989 году?

Напомним, что возможных направлений при решении проблем отраже­ния нравственных человеческих ценностей в праве множество, но главных путей, видимо, два: идеалистический и материалистический. Первое, в прин­ципе, отрицает возможность какого-либо достаточного уровня нравственно­сти и подлинной справедливости позитивного права, так называемый пози­тивный закон «выражает собою лишь количественную справедливость» — в этом его низкий предел'. Позитивному закону противопоставляется закон моральный².

Ответ на вопрос о соотношении морального и позитивного закона в рам­ках политических условий проявления свободы совести в определенной мере дает обсуждавшийся с февраля 1990 г. в рабочей группе Верховного Совета СССР Закон «О свободе совести в СССР»³.

Советские ученые призывают к большей справедливости законов, к по­ниманию права как только олицетворения и отражения справедливости (в от-лнчие от уже существующих и возможных несправедливых законов)⁴. На­пример, нет права на оплачиваемый отпуск по болезни, по уходу за больным членом семьи (сумма выплачиваемого-страхового возмещения всего 1 тыс. руб. и т. п.) при повреждении здоровья от авиакатастроф. Эти отношения и от­ношения по социальному страхованию строятся по модели «бытовой трав­мы»⁵. Справедливость видится многим исключительно как проявление общей меры, соразмерность во всех материальных элементах, отраженных правом (проступках и наказании, ущербе и возмещении и т. п.), а также обеспечен­ность этой справедливости принудительной силой государства (включая силу предписаний правовых норм)⁶.

Полагают, что именно об этой справедливости говорится в упомянутом Обращении Верховного Совета СССР и высказываниях большинства жур­налистов и юристов. В такой постановке вопроса категория общечеловеческой справедливости приобретает чисто социальный (социалистический) характер (см. § 4, 5 гл. I).

Так представляют себе проблему и политические деятели, когда говорят о правах человека в СССР как о неотъемлемом свойстве социализма⁷.

' См., например: Соловьев В. С. Духовные основы жизни. Брюссель, 1953. С. 565; Бердяев Н.А. Философия свободы, М., 1989. С. 164—169.

² См.: Гегель. Соч. Т. VII. С. 35—62; Кант И. Соч. Т. 4. Ч. 1. С. 490—499.

³ См.: Сов. государство и право. 1989. № 6. С. 64—69; Донцов С. Е. О правовом регулировании свободы совести//Сов. юстиция. 1989. № 11. С. 11—13.

⁴ См.: Нерсесянц В. С. Право и закон. М., 1983.

⁵ См.: Ардаев В. От жестокости не застрахованы//Известия. 1990. 23 февр. С. 6.

⁶ См.: М а л е и н Н. С. Социалистическая законность на современном этапе//Сов. государство и право. 1987. № 3. С. 4—5; Лившиц Р. 3. Право и закон в социалистическом правовом государстве//Там же. 1989. № 3. С. 15—17.

⁷ См.: Горбачев М. С. О ходе реализации решений XXVIi i ".''езда КПСС и задачах по углублению перестройки. М., 1988. С. 41.

267

Авторы согласны с тем, что моральный закон несовместим в целом с правовой формой регулирования материальных отношений (а правовая форма несовместима с регулированием отношений идеологических, этиче­ских). Говорить можно лишь о способах повышения этического содержания предписания правовых норм. Поэтому, если ставить вопрос о справедливости законов, то надо. иметь в виду политический (и иной, идеологический) и ма­териальный критерии оценки справедливости закона (и законности), отдель­ных положений закона или иных нормативных актов.

Справедливый закон должен, во-первых, адекватно отражать экономи­ческие устои общества, принципы построения отношений производства и потребления. Так, видимо, и происходит с принимаемыми современными со­ветскими законами: Основами законодательства Союза ССР и союзных рес­публик об аренде (приняты Верховным Советом СССР 23 ноября 1989 г.)', «О земле» (приняты Верховным Советом СССР 28 февраля 1990 г.)², где в производном праве арендаторов и пользователей отражено в принципе ве­дущее положение государственной социалистической собственности.

Во-вторых, закон реально должен стать действительным и единственным сводом правил поведения, охваченного регулятивными нормами, а также принципов поведения, на которых строится не урегулированное, но и не запрещенное законом поведение организаций и граждан (так называемое фактическое право³, реализуемое отчасти через принцип «разрешено все то, что не запрещено законом»).

При обзоре современной судебной практики мы с удовлетворением мо­жем найти примеры применения этого принципа при решении конкретного дела о возмещении вреда, причиненного личности⁴. Но есть и печальные примеры, когда принимаемые подзаконные акты противоречат закону. Так на 12-й сессии Моссовета 15 декабря 1989 г. принято Временное положение о порядке организации кооперативной деятельности в г. Москве, где вво­дятся новые критерии оценки и стадии создания кооперативов (пп. 1.2, 1.3, 3.1, 3.4); новые дозволения и запреты (пп. 5.3, 5.6), которых нет в Законе СССР «О кооперации в СССР»⁵. Исполнение незаконных инструкций и т. п. делает человека невинной «жертвой обстоятельств», когда нельзя не испол­нить такую инструкцию, а исполнение ведет к тяжким последствиям⁶.

Очевидно, нельзя найти в законе иного духа справедливости, кроме за­конности, т. е. следование его предписаниям. Другое дело, что закон, как и весь социалистический строи, можно сделать гуманнее⁷ и демократичнее, реальнее и действительно обращенным к проявлению лучших качеств чело­века как «меры всех вещей»⁸.

На пути достижения этой цели следует совершенно исключить существо­вание противозаконных подзаконных актов (что теперь под силу Комитету конституционного надзора СССР) и дать человеку право не исполнять явно несправедливые, антигуманные приказы и инструкции (явно незаконные, как сказано в проекте Основ уголовного законодательства).

' См.: Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Со­вета СССР. 1989. № 25. Ст. 481.

² См, там же. '1990. № 10. Ст. 129.

³ См.: Алексеев С. С. Общие дозволения и общие запреты в совет­ском праве. М., 1989. С. 219.

⁴ См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР, 1989. № 12. С. 5.

⁵ См.: Правительственный вестник. 1990. № 5. С. 5; П р о ц е и к о А. Пух и перья от кооперации//Известия. 1990. 21 февр. С. 2.

⁶ См.: Пашков А. Только ли стрелочник виноват?//Там же 26 февр С. 2.

⁷ С чем, видимо, никогда не согласятся противники материалистического гуманизма, который, по их мнению, бесчеловечен. См.: Бердяев Н. А. Фи­лософия свободы. С. 169.

⁸ Горбачев М. С. О ходе реализации решении XXVII съезда КПСС и задачах по углублению перестройки. С. 90.

26S

Далее, проводя в жизнь принцип социалистической справедливости, надо обеспечить охрану прав всех потерпевших, например беженцев (статус ко­торых не определен законодательством СССР). Очевидно, созданное при Государственном комитете по труду и социальным вопросам подразделение по миграции и переселению граждан не решит проблемы'. Здесь требуется объединение усилий государственных и общественных (в частности, религиоз­ных) организаций, неформальных движений, в рамках Правительственном программы, в которой должны были бы решаться вопросы социальной адаптации и, конечно, компенсации убытков, связанных с вынужденным изме­нением места постоянного пребывания. Социалистическая справедливость требует как можно скорее устранить все случаи несоизмеримости возникших убытков, причиненных гражданам (и их объединениям) из-за стихийных бедствий, проявления действий источников повышенной опасности, социаль­ных (общественных) бедствий, социальных конфликтов², и предоставленного им возмещения (вознаграждения за убытки).

Как свидетельствуют факты, за четыре года, прошедшие с момента ава­рии на Чернобыльской АЭС, нет единой программы компенсации убытков, и только на рубеже 1990 года создан специальный Центральный межведом­ственный экспертный совет по установлению причинной связи заболеваний и инвалидности с работами по ликвидации последствий аварии на Черно­быльской АЭС³. Отсутствует нормативный акт (либо, скорее, несколько новых пунктов в Указаниях о порядке установления врачебно-трудовыми эксперт­ными комиссиями степени утраты профессиональной трудоспособности в процентах рабочим и служащим, получившим увечье или иное повреждение здоровья, связанное с исполнением ими трудовых обязанностей от 14 августа 1985 г., и Правилах возмещения предприятиями, учреждениями, организация­ми ущерба, причиненного рабочим и служащим увечьем либо иным повреж­дением здоровья, связанным с исполнением ими трудовых обязанностей, 1984 года), который бы установил порядок определения нетрудоспособности и возмещения ущерба лицам, получившим увечье или иное повреждение здоровья при так называемых социальных бедствиях, например взрывах в г. Арзамасе, в Башкирии (1989 г.). По этому поводу было принято специаль­ное "постановление Совета Министров СССР, приравнявшее многих потерпев­ших к инвалидам труда, но осталась масса вопросов, связанных с определе­нием нетрудоспособности и компенсацией иных убытков⁴.

При названных обстоятельствах с общечеловеческой справедливостью, проявленной многими людьми в СССР и за рубежом в актах милосердия, доброты и даже известного самопожертвования, дела обстоят пока гораздо лучше, чем с социальной (социалистической) справедливостью (и дело здесь не в ставшей уже «притчей во языцех» черствости «чиновников», а в «жес­токости» медленно меняющейся системы, которой так свойствен эгоистический рационализм). Поэтому в целом степень гуманизации права и закона зависит от того, насколько общество готово нравственно для того, чтобы сознательно отступить от некоторых рациональных (по сути товарно-денежных) принци­пов социальной справедливости, подсказываемых здравым смыслом, к чисто идеалистическим общегуманным началам: добровольно отвечать за чужую вину как за свою, добровольно возмещать чужие убытки как свои и т. п.

См.: Беженцы//Известия. 1990. 16 февр. С. 3; Пресс-конференция турок-месхетинцев//Там же. 21 февр. С. 2; Создается миграционная служба//Там же. 21 янв. С. 3.

² Такие обстоятельства названы в постановлении Съезда народных де­путатов СССР от 24 декабря 1989 г. «внутренним конфликтом»//Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР. 1989. № 29. Ст. 578.

³ См.: Известия. 1990. 2 февр. С. 6.

⁴ См.: Долгодворов В. После взрыва//Труд. 1990. 17 февр. С. 2;

Известия. 1990. 22 февр. С. 6; К р а с н о п о л ь с к а я И. Открыть все двери и сердца//Московская правда. 1990. 23 февр. С. 2.

269

В мировой практике накоплен большой опыт гуманизации компенсацион­ного законодательства, и один из путей, до недавнего времени отвергаемый рядом теоретиков советского права', — переложение ряда этих проблем на общество либо его отдельные звенья (вплоть до общины) в форме постоян­ных узаконенных общественных программ, фондов. Это делает всех (или мно­гих) граждан участниками процесса помощи жертвам (бедствий, конфлик­тов, преступности²). Это воспитывает их причастность к чужой беде и од­новременно повышает социальную защищенность граждан, освобождает го­сударственный аппарат и казну от забот и расходов.

И, наконец, проблемы причинения вреда и его компенсации при чрезвы­чайных обстоятельствах (в частности, объявленном чрезвычайном положе­нии). Закон «О правовом режиме чрезвычайного положения» принят на сес­сии 1990 г. Верховным Советом СССР 30 апреля 1990 г.³. В нем, по нашему мнению, помимо прочих недостатков, отмеченных в процессе обсуждения са­мими же депутатами⁴, слабо развиты положения, регулирующие именно правомерные условия причинения ущерба, и совсем не урегулирован порядок возмещения (компенсации) ущерба, причиненного правомерными действиями и действиями, выходящими за пределы дозволенного законом. Поэтому авто­ры настоящей работы предлагают свою позицию по этим вопросам, изложен­ную в § 3 гл. III, как один из возможных вариантов нормативного регули­рования (в частности, при внесении изменений в ГК РСФСР).

Следует иметь в виду, что на 1 апреля 1990 г. остаются проектами: За­кон СССР «О качестве и защите прав потребителя», Основы уголовного за­конодательства Союза ССР и союзных республик. Закон «О свободе совести в СССР». Надо также учесть, что 26 марта 1990 г. Верховный Совет СССР принял новый Закон «Об обязанностях и правах внутренних войск Министер­ства внутренних дел СССР при охране общественного порядка»⁵, где в ст.ст. 6, 7 содержатся условия применения специальных средств и оружия.

Верховным Советом СССР приняты: 21 мая 1990 г. Закон СССР «О пра­вах, обязанностях и ответственности государственных налоговых инспекций», 4 июня 1990 г. Закон СССР «О предприятиях в СССР», 12 июня 1990 г. За­кон СССР «О печати и других средствах массовой информации».

* * *

До внесения изменений в Конституцию СССР (ст.ст. 10—13) и принятия Закона СССР «О собственности в СССР» широко использовались понятия «социалистическое государство», «социалистическая собственность» (см. по тексту работы).

' См. предисловие С. Н. Братуся к работе: Варкалло В. Ответствен­ность по гражданскому праву. М., 1978. С. 17—19.

² Этот материал обобщен в документах Седьмого Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями, состояв­шегося в Милане (Италия) 25 августа—6 сентября 1985 г.

³ См.: Правда. 1990. 10 апр. С. 1.

⁴ См.: Известия. 1990. 26 февр. С. 2.

⁵ См. там же, 31 марта. С. 2.

Оглавление

Введение ........................ 3