1516

Неоромантизм, сопряженный с темой приключения и подви­ га, в эпоху тропических и полярных экспедиций порождает мно­ жество полотен, словно воспроизводящих патетику Делакруа, Ж ерико и их подражателей начала столетия. Однако в целом к концу XIX века, в полном соответствии со все большей обыденностью

научной работы, образ ученого тривиализуется. Это связано еще и с тем, что худож нику приходится принимать во внимание известность облика модели зрителю по фотографическим портретам. Теперь облик скорее распознается, чем воспринимается впервые. Многих живописцев середины XIX века это толкает к тому, чтобы строить

м ногоф игурны е постановочные композиции \ Более глубоких порт­ ретистов это склоняло к тому, чтобы совершенно отказаться от аксессуаров, от аллегорий учености и сосредоточиться на персо­ нальном, человечески индивидуальном в образе уже известного зрителю персонажа.

Почти идеальным решением такого рода, относящимся уже к XX веку, м ож но, по-видимому, счесть портрет Ивана Петровича Павлова кисти Нестерова: сегодняшнего зрителя недоумение, гневное и грустное одновременно, выраженное в позе модели и в тот же миг «снятое» идиллической трактовкой целого, не м ож ет оставить равнодушным

В изобразительном искусстве нашего века образ ученого оказывается вновь актуализован за счет противоборства двух проти­ вополож ных стереотипов. Согласно одному из них (его создателем

Нельзя исключить того, что в последние годы XX столетия, на пороге нового тысячелетия, вновь оживут ф утурологические надежды, связанные в нашей памяти с 60-ми годами. О днако даже если ренессанс технологического оптимизма станет фактом, трудно ожидать, что это приведет к ож ивлению работы над образом учено­ го в традиционном изобразительном искусстве. С корее следует ждать расширения активной роли художника, вклю ченного в техни­ ческую цивилизацию ком пью терной эпохи.

Слова о том, что искусство представляет собой одну из ф орм позна­ ния, употребляю тся столь часто и столь же часто, к сожалению , в недавнем прош лом все содерж ание искусства пытались свести

к зеркальному отраж ению действительности, что самостоятельная роль худож ника как исследователя о круж а ю щ его мира и внутренне­ го мира человека редко обращает на себя серьезное внимание.

О днако худож ник не м ог не быть исследователем, ибо синтезу худож ественного образа, построению целостной композиции не­ пременно предш ествует сложный анализ. Худож ник не м ож ет не быть исследователем и тогда, когда сопоставляет задачу, которую он ставит перед собой, и результат собственных усилий, который является также и результатом работы его предш ественников и современников. Веками худож ник отрабатывал особую техноло­

гию построения образа трехм ерного мира на двухм ерной плоскости полотна, стены, бум аж ного листа. Веками он изучал взаимодейст­ вие линии и объема, ф ормы и света, цвета и света. Наконец, веками худож ник разрабатывал особые пластические средства отображ ения глубинных движений человеческой души, он был психологом и тогда, когда о психологии никто и не слыхивал, он бывал исследователем и тогда, когда сам не подозревал об этом. Именно потом у опыт, накопленный искусством, представляет такое значение для науки и преж де всего для науки о человеке.