3966

нимания людей разных духовных ориентаций, поиск компромиссов в соци- ально-политической жизни, устранение насилия как способа решения проблем. Человечеству предстоит долгий и непростой путь к утверждению гуманного мира как естественного состояния жизни. Но гуманизм не может быть обоснован только нравственными постулатами, это не частное явление общественной мысли той или иной эпохи, а это сама суть культур- но-исторического процесса становления человека в его истории, обретения им все новых степеней свободы, справедливости и ответственного отношения к Жизни.

Всемирная история – это процесс превращения гуманизма в универсальное и всеобщее явление мировой культуры. С этой точки зрения гуманизм есть процесс, динамичный, находящийся в постоянном движении и поиске.

Поэтому именно сейчас идейная регуляция жизни общества, выработка норм, идеалов и ценностей, которые программируют жизненные мироориентации людей, – наиболее сложная задача, стоящая перед интеллектуальным сообществом [16].

Но делать окончательные выводы о судьбе нашей эпохи рано, мы имеем дело со слишком малым отрезком истории. Из рассуждений К. Ясперса о смысле и назначении истории следует, что лишь история человечества в целом может дать масштаб для осмысления того, что происходит в настоящее время, будущее мыслится как продолжение настоящего, основы которого не устраняются, а сохраняются… «Каждый, кто обращается к истории, невольно приходит к этим универсальным воззрениям, превращающим историю в некое единство… В историческом мышлении оно обычно является само собой разумеющимися предпосылками» [17, с. 30].

воздействие. Авторы, распространители и хранители экстремистских материалов предупреждаются об ответственности за свои деяния. Это, по нашему мнению, – основная цель, которую преследовали изобретатели «Списка», придавшие ему статус законодательной нормы.

Структура и содержание «Списка»

В «Списке» преобладают материалы политического и националистического содержания, но нередко они включают в себя и сюжеты религиозной направленности. Если классифицировать материалы, непосредственно относящиеся к религиозной тематике, то вырисовывается следующая картина (на середину мая 2012 г.). С большим отрывом идут материалы исламского содержания ‒ 291 единица. Новые религиозные движения (вместе с изданиями Свидетелей Иеговы) – 69 единиц. Язычество представлено 45 материалами. Итого: 405 экстремистских материалов религиозного содержания.

При изучении материалов экстремистского содержания рассматриваемой категории обращает на себя внимание такая особенность. Начиная с 2010 г., в «Список» попадают публикации иеговистских журналов (в экспертных заключениях они почему-то иногда называются «брошюрами»), изданные в 1998 г. Но надо знать утвердившуюся традицию изучения на собраниях Свидетелей Иеговы публикаций журнала «Сторожевая Башня». Изучаются лишь материалы последнего номера журнала, обозначенные как «статьи для изучения на неделе». Именно эти журналы и распространяют миссионеры Свидетелей

Иеговы на улицах, в транспорте, разносят по квартирам. Ранее изданные журналы не изучают на молитвенных собраниях и не задействуют в активном миссионерстве, они хранятся в личных или общинных архивах. Это замечание в полной мере относится и к личным библиотекам. Теперь, с испугом реагируя на практику привлечения к ответственности только за хранение литературы экстремистского содержания, религиоведам, историкам религии, просто интересующимся религией следует, во избежание неприятностей, регулярно и основательно проверять свои библиотеки на наличие в них книг, с экстремистским содержанием. И здесь встаёт вопрос об осведомлённости россиян о существовании и доступности «Списка экстремистских материалов», размещённого только на сайте Минюста. Бесспорно, что незнание закона не освобождает от ответственности, но каким образом не имеющие компьютеров, но имеющие личные библиотеки смогут постоянно сверять содержание находящихся у них книг со списком экстремистских материалов, размещённым только на сайте Минюста? К тому же «Список» непрерывно пополняется и обладатели личных библиотек, во избежание неприятностей, должны стать постоянными посетителями сайта Минюста. С подобными проблемами уже сталкиваются и государственные библиотеки, особенно районные и сельские, у которых или отсутствуют компьютеры, или они не подключены к Интернету. Правда, в статье 13 Закона говорится об опубликовании «Списка» экстремистских материалов не только на сайте Минюста, но и в средствах массовой информации, однако пока это не сделано.

Экспертиза

Перед тем как попасть в «Список», материалы должны пройти экспертизу. Как правило, экспертиза является комплексной (комиссионной). В неё входят психологи, лингвисты, а в случае религиозно мотивированного экстремизма привлекаются религиоведы. По закону «О противодействии экстремистской деятельности» информационные материалы признаются экстремистскими федеральным судом по месту их обнаружения, распространения или нахождения организации, осуществившей производство таких материалов. В реализации этого предписания выявляются любопытные «географические особенности». Обнаружение распространения таких материалов чаще всего происходит в районных центрах или городах Сибири и Дальнего Востока. И это при том, что офисы и издательства религиозных организаций, причастных к их распространению, в основном находятся в Москве и Санкт-Петербурге. Но даже если литература, признанная судами экстремистской, издаётся за рубежом, то и она распространяется прежде всего в Москве и Санкт-Петербурге, поскольку здесь сконцентрировано больше всего миссионеров. Но, по необъяснимым причинам, изъятия экстремистских материалов, содержащихся, например, в изданиях иеговистов и саентологов, происходят в Горно-Алтайске и Сургуте (Ханты-Мансийский автономный округ ‒ Югра), Йошкар-Оле, Чебоксарах. Здесь же проводятся следствия, заказываются экспертизы, выносятся судебные решения.

Несуразица наблюдается в организации и качестве экспертных заключений по делам об экстремизме. Изучение составов экспертных комиссий по-

казывает: к проведению ни одного экспертного заключения не были привлечены авторитетные религиоведы. Если судить по резонансным судебным процессам, то самые квалифицированные объективные религиоведы трудятся сегодня в Кемеровском госуниверситете, хотя здесь нет и никогда не было кафедры религиоведения и профессиональных религиоведов. Тем не менее это учебное заведение более 10 раз назначалось для проведения экспертных заключений по обвинению в разжигании ненависти и вражды по отношению к религии. Именно «эксперты» этого университета взялись за проведение экспертизы по признанию книги «Бхагават-Гита как она есть» экстремистской после того, как в ходе первого судебного процесса в Томске авторы экспертного заключения по этой же книге отказались поддерживать выводы собственной экспертизы и вышли из процесса.

Но даже привлечённые в качестве экспертов профессиональные религиоведы порой демонстрируют удручающе низкий уровень религиоведческой культуры. На основании заключения экспертов по комиссионной комплексной судебной экспертизе (при участии Сергея Астапова) решением Ростовского суда была ликвидирована местная религиозная организация «Свидетели Иеговы ”Таганрог”» [4]. При чтении пространного экспертного заключения Астапова поражает не только игнорирование принципов свободы совести и положений Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях», но и та легкость, с которой одним-двумя предложениями в публикациях вероучительного содержания обнаруживается

формирование негативного образа других вероучений. Несмотря на кандидатскую степень, эксперт на полном серьёзе считает негативным восприятие Римскокатолической церкви, используя «при этом исторические факты, компрометирующие католическую церковь (конкордат с фашистской Германией, порочность некоторых римских пап, случаи безнравственного поведения священнослужителей)…». Правда, затем следует оговорка о предостережении «против отождествления Католической церкви с Великой блудницей Апокалип-

сиса» [1].

тов, в том числе нередко имеющих весьма отдалённое отношение к теоретическому и практическому религиоведению. Не обладая необходимыми религиоведческими познаниями, судьи фактически принимают на веру любые заключения экспертов. Ни в одном судебном процессе судьи, прежде чем заслушать экспертное заключение, не выясняли уровень профессиональной квалификации эксперта, его образование, научную степень, наличие научных трудов, опыт участия в проведении религиоведческой экспертизы. На наш взгляд, игнорирование

экспертизы перечисляются высказывания, будто бы демонстрирующие негативное отношение Свидетелей Иеговы к разным элементам традиционного христианства: «многие священники лживо утверждают, что могут помочь умершим», некоторые религии учат тому, что «после смерти плохие люди вечно мучаются в огне». Отметим, что все приведённые суждения содержатся не в трактате сравнительного религиоведения или полемическом сочинении, а экспертизе, которая, по определению, должна быть свободна от конфессиональной и идеологической ангажированности. Но вершиной религиоведческого творчества Астапова следует назвать причисление к экстремистским высказывания великого русского писателя Льва Николаевича Толстого о вероучении и обрядовой практике Русской православной церк-

ви [1].

В большинстве случаев тексты экспертных заключений перекочёвывают в судебные решения, тем самым юридически одобряя позицию экспер-

судебного заседания способности эксперта объективно и качественно вынести заключение о наличии или отсутствии в предъявленных материалах является одной из причин низкого уровня судебных решений по делам об экстремизме. Поэтому подробный опрос эксперта на предмет выяснения соответствия его профессиональных качеств требованиям, предъявляемым к привлекаемым для проведения экспертизы, должен стать непременным условием судебных рассмотрений дел об экстремизме. Соблюдение этого условия позволит существенно повысить качество экспертных заключений, отстраняя от участия в проведении экспертизы случайных людей. Не следует забывать, что «эксперт» – это лицо, обладающее специальными знаниями и привлекаемое для проведения экспертизы. Соответственно, современное значение слова «экспертиза» подразумевает исследование вопросов, требующих специальных познаний в конкретных областях.

Бытие человека способно конституироваться во внешних формах социума – повседневной жизни, культуре, информационных системах.

Анализ внутренней жизни человека раскрывает способы ее конституирования. Душа оказывается центром психической жизни человека, конституирующим себя в способности к переживанию высоких и повседневных чувств. Конститутивной формой мышления (ума) является способность оперировать образами и понятиями. Сознание, следовательно, есть состояние ума человека, которое не включает в себя ни сверхсознания, ни бессознательного. Они постигаются только душой. Субстанциальным основанием внутренней духовности человека служит единство души и сознания.

Противоречивость внутренней жизни человека наиболее емко выразил русский философ С. Франк. В книге «Душа человека» он пишет: «В той мере, в какой жить важнее, чем сознавать, душевная жизнь есть, прежде всего, реальная сила, и она лишь производным образом является идеальным носителем сознания. Сознание и жизнь, будучи связанными между собой, в то же время сущностно антагонистичны: чистое сознание есть бездействие, душевная смерть; чистая жизнь как всемогущая сила есть совершенная слепота сознания» [14,

с. 428].

Согласно С. Франку, все меры, все стереотипы восприятия мира, мышления и поведения становятся возможными благодаря внутреннему интимному слою нашей жизни. Переживания создают досмысловую сферу,

являются потенциальной основой сознания. Однако душевная жизнь как реальное переживание качественно отличается от сознания. Поэтому в объективном наблюдении человек как живое существо не может раздваиваться на субъект и объект при самонаблюдении, где познающий субъект лишь чистый теоретический взор, чистое внимание, а душевная жизнь разворачивается перед этим взором как отчужденная внешняя картина. С. Франк, отрицая наличие в переживании объективного отношения в познании душевной жизни, вместе с тем утверждает многообразие чувств душевной жизни, которые могут наблюдаться только внутренне, в переживании неразложимого единства «живого знания» и, следовательно, не могут изучаться объективно через внешнее анатомирование или психологическую вивисекцию [14, с. 442]. Но в таком случае, о каком «живом сознании» в момент переживания можно говорить? Ведь человек в состоянии страсти – в восторге любви или припадке ярости, в кошмаре безысходного отчаяния – теряет типичные черты нормального сознания: представление о пространстве и времени, о внешнем мире, нашем «Я» и различии между ними [14, с. 456]. Ответ на поставленный вопрос нам предстоит найти.

Опыт диалектического синтеза души и сознания предпринял Г. Гегель, который в работе «Философия духа» рассматривает Дух в качестве начала, объединяющего душу и сознание [4, с. 40]. Исходную (генетическую) форму развития Духа в качестве души он определяет как реальность