filosofia_i_metodologia_nauki_-_posobie

скольку ее нет в природе; 4) отказ от объяснения; 5) отказ от абстракт- но-теоретических построений; 6) антиметафизичность. Вместо всего этого предлагается обратить внимание на язык: выражает ли языковое выражение реальность достоверно или нет.

А. Л. Никифоров формулирует три основных положения венских неопозитивистов:

1.Всякое знание есть знание о том, что дано человеку в чувственном восприятии.

2.То, что дано нам в чувственном восприятии, мы можем знать с абсолютной достоверностью.

3.Все функции знания сводятся к описанию21.

Критерий верифицируемости вызывает немало вопросов. На самом деле далеко не все научный факты допускают непосредственную проверку на основе чувственного опыта. Например, ни один научный закон не допускает такой проверки, но не можем же мы отказаться от такой формы научного знания.

«Логико-философский трактат» Людвига Витгенштейна, который оказал огромное влияние на «венский кружок», завершается выводом: «…То, что вообще может быть сказано, может быть сказано ясно, а о чем невозможно говорить, о том следует молчать»22. Здесь нужно уточнить: о чем невозможно говорить на языке рациональнологическом, о том лучше не говорить. Однако, позднее, вопреки этому, Витгенштейн попытался говорить об иррациональных проблемах на том же рационально-логическом языке. Этот мучительный опыт сомнений, противоречий, колебаний, поисков и разочарований — плодотворный материал для методологических размышлений. Он вызвал появление на Западе нескольких неопозитивистских школ (философии языка, логического позитивизма, аналитической философии).

В 1960-е гг. началось осознание того, что те принципы, по которым развивался научно-технический прогресс, могут привести к гибели человеческой цивилизации, созрела потребность кардинального пересмотра важнейших оснований картины мира и выстраивания новой парадигмы.

Карл Поппер (1902—1994) решил выстроить иные походы к пониманию методологии научного познания, положив в основу принцип «фальсификационизма». Любая теория считается истинной лишь в случае присутствия возможности ее опровергнуть. Ничего нет оконча-

21См.: Никифоров А. Л. Философия науки: История и теория. С. 20-22.

22Витгенштейн Л. Логико-философский трактат. М., 1958. С. 29.

70

тельно истинного, каждое научное положение рано или поздно не выдержит испытания на прочность.

Он выстроил свою философскую теорию роста научного знания, которую называют критическим рационализмом, в противовес неопозитивизму.

Он полагал, что научная теория не обязательно должна быть совместима со всеми возможными фактами. Теория считается научной, если присутствует возможность ее опровержения. Конечно, она не отвергается сразу, как только появится ряд несовместимых с ней фактов, потому что сами факты могут быть тоже ошибочными. Ученые постараются провести эксперимент, чтобы показать, что это вовсе не случайность, а свидетельство неполноценности исходной теории.

Поппер возражал против двух известных философских идей:

•представления Локком человеческого ума как tabula rasa до того, пока в нем не начнет накапливаться опыт чувственного восприятия;

•представление Витгенштейна о том, что задача языка заключается

вописании образа внешнего мира.

Вотличие от Локка Поппер видел творческое начало в разуме, а не

вопыте. Следовательно, научный прогресс является следствием творческого озарения человека, выдвигающего гипотезу, которая выходит за пределы познанного с помощью опыта. И тогда процесс развития науки есть не просто накопление информации для подтверждения уже известного, а путь в неведомое, испытание на прочность новых идей и их совершенствование.

Из этого вытекает, что цель науки заключается в создании теорий, имеющих высокую степень информативности и малую вероятность истинности (поскольку чем больше в концепции содержится информации, тем выше вероятность недостоверности и ошибочности), но тем не менее наиболее близких к истине.

Он сформулировал концепцию «открытого общества», обвиняя Платона в создании идеологии тоталитаризма. Критиковал «историцизм», в котором видел попытку однозначно прогнозировать будущее.

Сточки зрения Поппера, структура научного метода выглядит следующим образом:

1) осознание проблемы (например, провал прежней теории); 2) предложение нового решения (то есть новой теории); 3) вывод из этой теории проверяемых заключений;

4) выбор среди соперничающих теорий наиболее подходящей. Существенными различиями между Поппером и неопозитивистами

заключается в том, что Карнап думал, что концепции значения и тео-

71

рия языка важны для философии науки. Поппер отрицал эти проблемы как схоластические. Карнап предпочитал верификацию как средство для различения науки и не-науки. Поппер поддерживал фальсификацию. Карнап пытался сформулировать хорошие основания для такого различения в терминах теории подтверждения, а Поппер считал, что рациональность заключается в методе. Карнап думал, что знание имеет основания, а Поппер считал, что оснований нет, и все наше знание подвержено ошибкам (fallible). Карнап верил в индукцию, а Поппер считал, что нет иной логики кроме дедукции.

Томас Кун (1922—1996) полагал, что основная совокупность предположений, обслуживающих науку, некоторое время остается общепринятой и нормативной, и большинство исследователей проводят эксперименты в пределах принятой ими системы представлений. Установленные внутри научного сообщества определенные законы и теории являются основой для дальнейших изысканий. Эти законы и теории Кун и называет «парадигмой».

Сопоставляя нормальное состояние науки и кризисные моменты, во время которых принципиально меняется научный подход, он пришел к выводу о характере научной революции. В периоды стабильного развития науки господствует общепринятая парадигма, но в ней скрываются некоторые проблемы и нестыковки. Эти последние постепенно нарастают, вызывая кризис господствующей парадигмы, на смену которой появляется другая парадигма, которая может преодолеть и объяснить трудности и справиться с вызвавшими кризис проблемами. После того, как будет принята новой парадигмы, наука снова стабилизируется и развивается в новом русле. Он утверждал, что:

•Не существует резкого различия между наблюдениями и теорией.

•Наука не кумулятивна (то есть не носит накопительного характера).

•Реальная наука не имеет строгой дедуктивной структуры.

•Реальные научные понятия не очень точны.

•Методологическое единство науки — ошибочно: существует множество разрозненных средств, используемых для исследований различного вида.

•Сами по себе науки разъединены. Они состоят из большого числа только отчасти пересекающихся малых дисциплин, представители которых не всегда понимают друг друга.

•Контекст подтверждения не может быть отделен от контекста открытия.

72

•Наука живет во времени и является существенно исторической23.

Имре Лакатос (или Лакатош, 1922—1974) считал, что в основе развития науки лежат формулируемые каждым ученым исследовательские программы, направленные на решение конкретных проблем и получения новых фактов, необходимых для удовлетворения потребностей.

В центре любой программы находится теоретическео ядро, которое делает ее жизнеспособной, а также своеобразный «предохранительный пояс» из дополнительных гипотез. Эти построения могут проверяться и отбрасываться без демонтажа общей теории. Таким образом, развитие науки происходит путем перестройки и подгонки этого «предохранительного пояса».

«Психология толпы» — так насмешливо охарактеризовал Имре Лакатос куновское описание науки. «Конечно, мы можем все-таки пытаться объяснить изменения “парадигм” в терминах социальной психологии, — продолжает он. — Но это ...путь Куна». Он полагает, что подход Куна сводит философию науки к социологии, не оставляя места для святынь науки и истины, объективности, рациональности и разума.

«Так, — говорит Лакатос, — внутренняя история для индуктивизма состоит из признанных открытий несомненных фактов и так называемых индуктивных обобщений. Внутренняя история для конвенционализма складывается из фактуальных открытий, создания классифицирующих систем и их замены более простыми системами. Внутренняя история для фальсификационизма характеризуется обилием смелых предположений, теоретических улучшений, имеющих всегда большее содержание, чем их предшественники, и прежде всего — наличием триумфальных “негативных решающих экспериментов”. И наконец, методология исследовательских программ говорит о длительном теоретическом и эмпирическом соперничестве главных исследовательских программ, прогрессивных и регрессивных сдвигах проблем и постепенно выявляющейся победе одной программы над другой»24.

Современный сциентизм (от лат. scientia — знание; под сциентизмом понимается абсолютизация роли и значения научного знания), полагает научное объяснение действительности единственно истин-

23Хакинг Я. Представление и вмешательство: Введение в философию естествознания.

М., 1998. С. 6.

24Цит. по: Хакинг Я. Представление и вмешательство. С. 74.

73

ным. С точки зрения сциентистов, любые методы осмысления реальности, не отвечающие критериям научности, включая все виды искусства, а также личные, эмоциональные и оценочные способы познания, крайне субъективны, а стало быть, почти ничего не значат для описания картины мира.

Американский философ и методолог науки Пол Фейерабенд (1924) считал, что нет единой науки, ее развитие происходит через выдвижение несоизмеримых, использующих разные методы и понятия, теорий; он выдвигал концепцию методологического плюрализма, утверждая, что существует множество равноправных типов знания; поэтому невозможно существование универсального метода познания (методологический анархизм), а развитие знания опирается на отказ от старых методов; все традиции имеют равные права и должны иметь одинаковый доступ к центрам власти; наука как идеология научной элиты не должна отличаться в своих правах от религии, мифов и магии. Важнейшие идеи Фейерабенда:

Принцип «пролиферации» («размножения») требует выдвижения во всех случаях альтернативных теорий с целью профилактики догматизма.

Контриндукция — разработка гипотез, противоречащих фактам.

Принцип «прочности» — теория должна разрабатываться вопреки препятствиям, которые на ее пути возникают.

Ошибкой Т. Куна он считал разведение во времени этих двух принципов, как двух этапов, сам же считал, что они могут существовать одновременно.

Обыденный язык не годится для описания научных идей.

Альтернативные теории могут быть не противоположными, а несоизмеримыми.

«Эпистемологический анархизм» вытекает из принципов про-

лиферации и несоизмеримости, т. е. каждый ученый должен разрабатывать собственную методологию25.

Вконце ХХ века стали появляться публикации ученых, которые стали критиковать теорию относительности, указывающие, что она верна лишь в некой сфере физической реальности, за пределами которой она не в состоянии дать разумное объяснение обнаруженных фак-

25См.: Нарский И. С. Пол Фейерабенд и кризис «постпозитивистской» методологии // Фейерабенд П. Избранные труды по методологии науки. М., 1986. С. 5-28.

74

тов. Поначалу от этого отмахивались, полагая, что это исключение из правил, что это не так поняли, ошиблись. Но когда таких фактов набралось слишком много, была осознана потребность новой научной революции, к которой имели непосредственное отношение работы лауреата Нобелевской премии Ильи Пригожина, русского по происхождению, бельгийского химика.

Он обратил внимание на то, что технические науки, в отличие от естественных, имеют дело с искусственным, а «искусственное может быть детерминированным и обратимым. Естественное же непременно содержит элементы случайности и необратимости. Это замечание приводит нас к новому взгляду на роль материи во Вселенной. Материя — более не пассивная субстанция, описываемая в рамках механистической картины мира, ей также свойственная спонтанная активность»26.

В классической картине мира господствовали принципы равновесия, статичности и обратимости. С открытием законов теормодинамики в науку вошел принцип необратимости времени. Неклассическая картина мира пыталась «приручить» время, включив его в качестве четвертого измерения в понимание пространства. Но особенно много сомнений и споров вызвал вопрос о возможности «тепловой смерти» в связи с ростом энтропии. И. Пригожин поставил вопрос о возможности управления антиэнтропийным процессом, о чем так же думал ко- гда-то П. А. Флоренский. С работ Пригожина начался процесс форми-

рования современной постнеклассической научной картины мира.

5. Эволюция стилей мышления. Проблемы стиля мышления с легкой руки М. Борна, после опубликования перевода его книги «Физика в жизни моего поколения», стали активно обсуждаться в российской науке. Наиболее важный вклад в этот процесс внесли работы В. Н. Поруса, В. С. Библера, Ю. В. Сачкова и др. Затем стали появляться работы о стилях научного мышления в математике, в физике, в химии, в биологии. Существенный толчок осмыслению закономерностей научной мысли дала книга Т. Куна «Структура научных революций», перевод которой был опубликован в 1975 г. В недавно опубликованной статье Б. И. Пружинина анализируется опыт работы отечественной философии науки второй половины ХХ в. с понятием «стиль научного мышления». Автор приходит к выводу о том, что «стиль

26 Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986. С. 50.

75

научного мышления» является более продуктивным для современных философско-методологических исследований, чем «парадигма»27.

Е. Н. Устюгова в понимании стиля исходит из следующих принципов:

—многозначности;

—диалектики практического и теоретического;

—историзма;

—структурно-функциональный;

—единства содержательно-смыслового и формально-органи- зационного;

—логической неаутентичности;

—системности, интегрирующей структурный, функциональный, процессуальный, контекстуальный, содержательно-смысловой, исторический, и выразительные аспекты стиля.

Таким образом, стиль — «особая упорядоченность формы, в основе которой лежит принцип функциональной избирательности и взаимной

согласованности знаковых элементов, предстающей в образе выразительной целостности»28.

Мыслить, значит, анализировать, идентифицировать, определять, устанавливать тождество и различие, сопоставлять и делать выводы. Мы осмысливаем то, что делим и измеряем, и такой подход успешно работает в рамках естественных наук. А как осмысливать неделимое и неизмеримое?

Психологи XIX века полагали, что на форму и стиль мышления влияют индивидуальные особенности человека. Затем позитивисты обратили внимание на географический детерминизм. Так, французский эстетик Ипполит Тэн, размышляя о культуре Нидерландов, указывал, что «существенный характер» этой страны, а также «общий склад ума, нравственные и физические качества жителей и их произведения» определяются тем, что она образована из «наносов», из почвы, принесенной реками с гор и равнин Европы. Из этого с необходимостью вытекает дождливый, влажный климат, где «вода производит траву,

трава — скот, скот — сыр, масло и говядину, а последние, вместе с пивом, производят жителя»29. Отсюда и была, вероятно, выведена известная марксистская формула — «бытие определяет сознание»

27 Пружинин Б. И. «Стиль научного мышления» в отечественной философии науки // Вопросы философии. 2011. № 7. С. 64-74.

28Устюгова Е. Н. Стиль как историко-культурная проблема / Автореф. дис...докт. филос. наук. СПб., 1997. С. 26—30.

29Тэн И. Философия искусства. М., 1996. С. 24.

76

Вдополнение к этому грузинский философ К. Р. Мегрелидзе заявил, что индивидуальные особенности и природные условия не так существенны, гораздо важнее социальный опыт взаимоотношений и

практической деятельности, который вырабатывает соответствующий стиль мышления30. Польский ученый Л. Флек обращал также внима-

ние на то, что «содержание научных воззрений обусловлены средой, в которой они развиваются»31. К этому следует прибавить систему ценностей, которыми руководствуется человек и та группа, к которой он принадлежит. Эта система ценностей складывается под влиянием социальных потребностей и оформляется в обычаи, традиции, мифологию, религию, идеологию, право. Продолжая мысли Мегрелидзе, можно указать, вслед за Г. Д. Гачевым, на особенности национального стиля мышления, которые можно обнаружить у разных народов.

Стиль характеризует, с какой точки зрения рассматривается любой вопрос (односторонне или многосторонне), показывает степень доверчивости или критичности, использование логики, традиционность или инновационность, степень сложности видения мира, использование метафор (притч) или непосредственное представление сущности вещей, субъективность или объективность, спекулятивность или интуитивность, наглядность или абстрактность, догматичность аксиом и т. д. Таким образом, при осмыслении стиля мышления следует учитывать, во-первых, логику и аксиологию; во-вторых, критичность и доверчивость; в-третьих, аксиоматичность и практику; в-четвертых, реализм и идеализм; в-пятых, линейную или нелинейную (синхронную, многомерную) причинность; в-шестых, рациональность и иррациональность; в-седьмых, доминанту зрительного и слухового восприятия.

Вистории человеческой культуры и философии можно заметить изменения в стиле мышления и выделить определенные этапы и формы (парадигмы) мышления. Причем, некоторые элементы предыдущего стиля сохраняются в новую эпоху, тогда как иные отвергаются.

Первая форма мышления сложилась в первобытномифологическую эпоху. Мифологическому стилю мышления присущи следующие характеристики:

— автохронность (мифологическое сознание возникает само собой, из непосредственных условий и практического опыта жизни);

— пантождественность (все равно всему, «мир есть “я”»);

30Мегрелидзе К. Р. Основные проблемы социологии мышления. Изд. 3-е. М., 2007.

31Флек Л. Наука и среда // Флек Л. Возникновение и развитие научного факта: Введение

втеорию научного стиля и мыслительного коллектива. М., 1999. С. 167.

77

—нерефлектированность (человек не имеет опыта и потребности оценивать и осмысливать себя, он себя еще «не замечает»);

—доверчивость (и вместе с тем недопустимость сомнений и кри-

тики);

—коммуникативность (индивидуального мифа не бывает, миф создается группой, поддерживающей слепое доверие к абсолютным ценностям);

—позитивная аксиологичность (в основе мифологического сознания лежит система положительных ценностей, направленная на обнадеживание);

—символичность (все предметы являются символами, выражающими высшие ценности бытия);

—иррациональность (в силу неразвитости рациональноаналитических функций левого полушария головного мозга доминирующим является правое полушарие, используются нечеткие, расплывчатые формы осмысления мира);

—многомерность, синхронность, укорененность в вечности (вре-

мя игнорируется, в крайнем случае, оно рассматривается как круговорот, реализующий «вечное возвращение»).

В античной культуре в результате кризиса мифологического сознания на основе этой первой формы мышления начали складываться две другие формы: рационально-логическая (которую обосновала так называемая «банда трех», как обозвал Сократа, Платона и Аристотеля современный исследователь мышления Эдвард де Боно) и теологическая (сформировавшаяся в более полном виде в христианской философии).

Основы христианской философии были выработаны на первых семи Вселенских соборах в результате значительных усилий по преодолению еретических учений, и имели следствием черты, обусловленные этими спорами, а также страхом перед критическим сомнением и рефлексией. Нужно было отстаивать догматы христианской философии от нападок и «справа» и «слева». Так, в христологических (о сущности Христа) спорах выдвигались различные точки зрения: несториане настаивали на двойственности природы Христа, монофизиты говорили

оединой человеческой природе, монофелиты о двух естествах, но единой энергии. Нужно было определиться, какие аксиомы принять за основу, поэтому пришли к необходимости принять в качестве важнейших авторитетных источников священное писание и сочинения отцов церкви. Из этого вытекали следующие особенности теологического стиля мышления:

78

—аксиоматичность (в основание любых абстрактнотеоретических построений полагалась некая аксиома/аксиомы, чья достоверность принималась без каких либо доказательств на веру, поскольку она была предложена убежденным в своей правоте авторитетом, сформулировавшим ее на основе интуитивных прозрений; этим обусловлено активное применение метода дедукции, формулирование конкретного вывода из исходной общей идеи);

—традиционность (или древность; чем древнее идея или предмет, тем больше оснований ценить их как правильные, восходящие к Богутворцу, создавшему мир в начале времен);

—формальная логичность (строгое следование запрету на логическое противоречие и другим правилам логического рассуждения, формулирующего закономерные выводы из исходных посылок);

—догматичность (следование незыблемым правилам, шаблонам, образцам, алгоритмам, идеям);

—недопустимость сомнения (сохранившееся от мифологического стиля запрещение на критическое сомнение действовало и в рамках теологического стиля; критиковать разрешалось лишь мнение оппонента, но не тексты священного писания и отцов церкви);

—элиминация субъективного (любое собственное мнение или измышление рассматривалось как покушение на совершенный образец, полученный от Бога);

—нормативность (подчинение и подражание стандартной норме; творчество считалось делом недопустимым, поскольку есть лишь один Творец, состязаться с которым для человека кощунственно).

По словам В. Л. Рабиновича, средневековый ученый «учит и учится (попеременно) и, понятное дело, ничего нового — в смысле нового знания — не открывает, потому что все открыто и дано раз и навсегда,

ссамого начала, с первым творческим словом, сказанным богом. Надо

лишь выучиться слушать это слово, представляющего смысл мира, мир смыслов»32.

Надо отметить, что такое мышление характерно не только для христианства. Например, в Китае всегда ценилась древность (гу), считалось, чем древнее керамическая ваза или чаша, тем она ценнее. Конфуций всегда подчеркивал, что он не создает новых учений, но воссоздает, восстанавливает традицию древности.

32Рабинович В. Л. Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух. М., 1991.

С. 462.

79