2 Вопрос

Окончание второй мировой войны стало своеобразным рубежом нового времени и нового мира. Писатели, озабоченные утратой традиционных ценностей, были вынуждены констатировать, что процесс распада прежних идеологем, очевидный уже в начале столетия, продолжался. Пафос переустройства общества, объективно завершившийся в 50-е годы (время исчезновения колониальной системы, противоборства двух лагерей, привлекательности социалистической идеологии), сменился пониманием того, что ХХ век, уничтожив в самом начале старых богов, не пощадил и новых.

Противостояние политических идей и систем этого периода во многом определило литературную борьбу. Модернистская литература, концептуально не признающая исторического и социального анализа действительности, продолжала настаивать на бунтарстве, присваивая себе право на "совершенно новое искусство". В начале века основным тезисом модернистского мировидения было утверждение, что авангард и революция суть новой эпохи. После войны неоавангард переплетается с ангажированностью " новых левых "(во Франции)", рассерженных молодых людей "(в Англии), "хиппи" (в Америке) которые требовали ликвидации любых социальных институтов принуждения (будь то семья, школа, государство и так далее), ограничивающих абсолютную свободу. Неоавангард воспринимал искусство, исповедующее принципы, отличные от его эстетических установок, как проявление буржуазного идеологического дискурса. Ставя знак равенства между собственными литературными опытами и революционной практикой, новые левые настаивали на том, что, разрушая традиционные функции слова, они уничтожают капиталистические отношения. Альтернативная культура послевоенного поколения, бросая вызов прагматическим ценностям, объявляет свои творения идеалом и достаточно агрессивно внедряет их. Поп, рок-искусство, хэппенинг, перформанс, невербальный язык кино, а затем и телевидения создают новые идеологемы, новые культы, новых идолов. Реалии холодной войны и ядерного противостояния наяву объективировали фантасмагорические кошмары Кафки, пророчества "абсурда" Сартра. Человечество, содрогнувшись, увидело реализацию утверждения Ницше о тонком слое позолоты на звериной сущности человека. По мнению многих писателей, после "Освенцима и Хиросимы" (Р.Барт) стало невозможно использовать прежние понятия, декларирующие устойчивость и постоянную прогрессию развивающегося мира. Хрупкость послевоенного бытия продуцировала ощущение того, что внешний мир стал агрессивным, не подлинным, негуманным. Это привело к возникновению новых вариантов отражения действительности; во второй половине века стало усиливаться мифологическое начало. Писатели, осмысливая роль человека в создании собственной среды обитания и его ответственность за существование цивилизации, создают калейдоскопическую картину жизни разными, а зачастую и противоположными способами. мир стал агрессивным, не подлинным, негуманным. Это привело к возникновению новых вариантов отражения действительности; во второй В послевоенное время авангардистская литература порождает "антироман" или "новый роман" и "антидраму" или "театр абсурда" (А.Роб-Грийе, Э.Ионеско, С.Беккет). Если немодернистская литература представляет мир "в формах жизни" (Ч.Сноу), то для "антиромана" и "антидрамы" характерно стремление "сказать нечто" и в то же время "ничего не говорить". Первое предполагает некое подлинное знание о человеке и времени, в котором он живет, что, по сути, притягивает модернистскую позицию понимания бытия к немодернистскому мировидению. Второе означает уменьшение жизнеподобия и усиление символики, которая становится самодовлеющей, как, например, у Ионеско стулья заменяют людей, потому что потерявший ориентиры, ставший абсурдным мир, может найти адекватное отражение, с точки зрения писателей неоавангарда, только в абсурдной форме.  Реалистическое искусство продолжает синтезировать разные художественные способы отражения действительности. Если говорить о принципиальной разнице интерпретации мира, то для авангардистской литературы характерно акцентирование тотального отчуждения человека, а немодернистской литературе свойственна проповедь цельности, "дружества", "товарищества", поиски общего смысла и цели бытия. Авангард тяготеет к скрупулезному, подробному анализу, раскладывающему явление на мельчайшие составляющие, за которыми не видно целого. Немодернистское искусство стремится к синтезу, оформлению всеобщего в индивидуальном. Уходя от типизации XIX века, оно втягивает в свою орбиту символ, неомиф, понимание экзистенциальности бытия, лирическое и условное начало, обращение к архетипам, потому что архетипические константы позволяют восстановить единство мира и веру в будущее. Грандиозные политические изменения, происшедшие в Европе после второй мировой войны, ангажируя общество и искусство, повлекли за собой изменения не только художественных систем, но и способствовали появлению новых форм. Необходимость воссоздания исторических событий и осмысления происшедшего привела к сращиванию художественных и документальных вариантов отражения реальности, созданию многотомных эпических циклов, распространению сатирических произведений, романов, в которых недавнее прошлое стало источником размышления о настоящем. Интерес к глубинным "корням", к национальным устоям порождает процесс самоидентификации нации и определения ее места во всемирном содружестве. Именно в 60-е годы в английской литературе поднимается проблема "английскости", когда художественное исследование концептов британского сознания и образа жизни помогает выявить и отбросить устаревшее и, в то же время, сохранить демократические формы социума и присущие британцам устои. В этот же период сходные изменения происходят в американской, французской, испанской литературах. Не только метафизическое, то есть искони присущее человеческой натуре, но и национальное, то есть формирующее отличие от "других", волнует писателей. Вот это двуединство интереса образует единую структуру, с одной стороны, гибкую, а с другой стороны, стабильную. Традиции семьи, народа, нации создают для человека устойчивый базис, позволяющий преодолевать ощущение "чуждости" мира и "чуждости" самого себя в нем, акцентируя, в то же время, особую, надвременную и надидеологическую ценность личности.  Для развития мировой литературы второй половины ХХ века характерен отказ от следования принципам и нормам европоцентрической культуры. Своеобразным символом этого явления стала книга А. Карпентьера "Концерт барокко" (1975). Несомненно, опыт европейского романа и драмы оказал влияние на развитие национальных литератур "третьего мира". Художественная практика писателей Латинской Америки, Японии, Африки свидетельствует о синтезе элементов европейской эстетической традиции с не менее устойчивыми концептами собственных культур. Стоит отметить, что для латиноамериканской или африканской литературы не свойственна идея эстетизации отчуждения человека, присущая европейскому авангарду (экзистенциализм), или традиционализм немодернистской литературы. В свою очередь, и латиноамериканская литература, и литература Востока повлияли на европейскую культуру, подарив ей энергию веры в будущее. "Необарокко", основанное как на мифе, так и на неомифе, "магический реализм" Маркеса, Фуэнтеса, Карпентьера, Кортасара, объединяющий жизнеподобное с фантастическим и создающий своеобразный общеконтинентальный художественный код, передают сложность, неоднозначность, а зачастую иррациональность современной жизни. И "магический реализм", и "необарокко" рассматривают человека как часть всеобщего мира, (это может быть сделано через историю рода, семьи, народа, страны), восстанавливая, тем самым, утраченные европейцами цельность и смыслоположение бытия. Рубежом, меняющим ХХ век после второй мировой войны еще раз, стал 1968 год, когда университетские городки Франции, США, Англии, Германии захлестнули студенческие бунты. Сам факт выступления анархиствующих студентов Сорбонны разрушил миф об устойчивости общества потребления и обострил проблему всеобщей дегуманизации. Осмысление последствий студенческих "революций" пришло позднее (Р.Мерль "За стеклом"), но безнадежный, на первый взгляд, бунт обнажил устрашившую европейцев глубину противоречий технологической и потребительской цивилизации, утрату идеалов и падение духовности.  И эта проблема, проблема мучительной дихотомии веры и нигилизма, потеря цельности мира, который видится распадающимся на фрагменты и в котором человек трагически не защищен, и трепетной надежды на воссоединение разбитых осколков зеркала бытия, на формирование новой "соборности" станет одной из ведущих в мировой литературе последней трети ХХ столетия.

«новый роман" во франции: теоретические основания.

Новый роман (или "антироман") - понятие, обозначающее художественную практику французских писателей поставангардистов 1950 - 1970-х гг. Лидер направления - французский писатель и кинорежиссер Ален Роб-Грийе. Основные представители Н. р. - Натали Саррот, Мишель Бютор, Клод Симон.

Писатели Н. р. провозгласили технику повествования традиционного модернизма исчерпанной и предприняли попытку выработать новые приемы повествования, лишенного сюжета и героев в традиционном смысле. Писатели Н. р. исходили из представления об устарелости самого понятия личности как оно истолковывалось в прежней культуре - личности с ее переживаниями и трагизмом.

Основой художественной идеологии Н. р. стали "вещизм" и антитрагедийность.

«Неороманисты» исходят из мысли о принцип ной несовместимости истинной природы современного человека его общественной роли. Поэтому-то нередко в новом романе традиционный романический сюжет – «история» героя – уступает место его духовной «предыстории». Перестройка структуры прозы привела к появлению новых объектов и новых способов их изображения – так возник «вещизм» А. Роб-Грийе, «тропизмы» Н. Саррот, полифонический мифологизм М. Бютора. Для отечественной критики все это служит основанием рассматривать «новый роман» как разновидность «модернизма», где в противовес традиционному романическому повествованию культивируется бесстрастное исследование особых общезначимых, но безликих средств жизни».

На художественную практику Н. р. оказала философия французского постструктурализма, прежде всего Мишель Фуко и Ролан Барт, провозгласившие "смерть автора".

Писатели Н.р. отталкивались от так или иначе понятого традиционного романа, который обычно связывался с реалистическим наследием, поэтому в основном критиковались и пересматривались особенности реалистического повествовалния. Статья Натали Саротт «Эра подозрения». Реалистическое повествование подозревалось в излишней условности, надуманности и произвольности.

Клод Мориак «Современная литература»:самым интересным является изучение условий возможности существования самого искусства. Искусство выражает только само себя, поглощено само собой. Всё остальное- социально-исторический довесок. Но их взгляды были слишком радикальны, и к концу 70-х это направление перестало существовать. Появилось даже новое течение – новый новый роман.