8. О материальных стимулах труда

В вопросе о стимулах труда еще больше иллюзий, чем в вопросе талантов и талантливости

Что заставляет человека трудиться? Вопрос, как видим, не новый. Ясно, что на всем протяжении существования человеческого общества действуют материальные причины и материальные стимулы, но формы, которые они приобретают на разных ступенях развития общества, различны. Вот эти различия нас и должны более всего интересовать.

Человек первобытного общества ходил раздетым и разутым, жил в шалашах, землянках и пещерах - одежда и жилье его не волновали, но голод был его подлинным притеснителем и побудителем. Он умирал от него ранее, чем успевал что-либо сообразить и проявить к нему даже страх. Голод непосредственный‚ прямой и в неприкрытом виде был единственным стимулом труда первобытного человека.

Раб Древнего Рима не проявлял интереса к голоду‚ как и к одежде, и жилью: у него был хозяин, который должен был позаботиться обо всем этом. Но раб Рима в процессе своего труда с большим интересом следил за положением меча в руках хозяина и за бичом в руках надсмотрщика. Если говорить правду, то раб еще не успел приобщиться к страху ни перед своим хозяином, ни перед его надсмотрщиком. Не особенно он боялся даже и меча с бичом, как таковых; к тому же он уже потерял веру и в своих прежних богов - чертей, а в новых богов и чертей верить еще не научился - словом, страхи, как таковые, в труде не играли решающей роли - они только-только зарождались: он умирал так же как и его предок, в основном не успевая сообразить и подумать, сразу и мгновенно, только не в муках голода, а под обрушившимися мечем или бичом. Меч и бич - вот главные материальные стимулы в труде основного производителя рабовладельческого общества в наивысшую пору расцвета этого общества.

Феодальная пора - это некоторое смягчение вещественных орудий принуждения: меч сменился палкой, бич - розгами. Но вместе с этим феодализм характерен становлением интеллектуальных методов и средств принуждения человека к труду; боязнь палки, бога, хозяина-господина, короля, черта, страх - как бы их всех не прогневить; боязнь наказания голодом, холодом, различными лишениями и, наконец, повседневный страх, повторяю, палки, которая еще не бьет, но может в любой момент начать бить и убить; боязнь розг, которые оставляют неизгладимые рубцы не только на теле, но и на душе человека. Словом, набор вещественных орудий принуждения в сочетании с "духовными" средствами и составлял стимул человека в труде в феодальном обществе. К.Маркс определил, как известно, такой стимул все еще внеэкономическим принуждением.

Экономическое принуждение достигло полного расцвета при современном капитализме, когда окончательно исчезли из обихода палка, розги, штрафы, сдельная оплата труда и т.д. и когда всему этому на смену пришел всеобщий страх, страх остаться без работы, остаться голодным, раздетым и без крова, неспособным, беспомощным, больным, неподготовленным и т.д. и т.п. - никому ненужным, обреченным на гибель при полном равнодушии общества. Человек-созидатель в современном капиталистическом обществе в отличие от феодального общества отнюдь не благоговеет перед своим господином-капиталистом, перед богом, чертом и их прислужниками - он их ни капли не боится как таковых, но он испытывает самый настоящий страх перед ними, как системой, потому что эта система в любой момент может его обречь на гибель и он знает, если это случится, он погибнет. Страх гибели плюс безысходность - вот стимулы созидательного труда при капитализме.

Не следует, однако, забывать, что в капиталистическом общественном производстве принимает участие и, более того, оказывает на его созидательную сторону решающее влияние не рабочий класс, а класс капиталистов - руководителей производства. Они тоже имеют стимулы. Если рабовладелец, феодал и помещик в свое время не принимали участия в общественном труде, изредка балуясь только искусством, науками и военным ремеслом, то о капиталисте этого сказать нельзя, капиталист‚ будучи руководителем, принимает непосредственное участие в общественном труде.

У него тоже есть стимулы - нажива, желание получить как можно больше. Причем известно, что не все полученное капиталист кладет в карман, но что-то сначала пускает на расширение производства - на "развитие". Поэтому мы вправе его рассматривать как одного из созидателей своего общественного бытия - капитала. Такое признание мы обязаны сделать, если хотим действительно сопоставить созидательные способности капитализма и коммунизма. Роль капиталиста в созидательном труде общества весьма своеобразна и только потому, что она своеобразна, мы тем более должны ее выяснить.

Итак, стимулом капиталиста к созидательному труду служит нажива, обогащение, жадность, страсть и т.д. и т.п. Когда мы говорим, что стимулом к труду является голод, меч или страх - это хотя и не до конца, но все же более или менее понятно, потому что мы можем себе представить воздействие их по времени и даже судить о величине этого воздействия. Например, если удовлетворен голод - стимул исчезает, отведен несколько меч в сторону или замолен страх перед господом или господином - стимул успокаивается. А вот нажива, страсть к обогащению или жадность - что это такое (?): где они начинаются, где кончаются и имеют ли они вообще конец? Какова их сила и от чего они зависят?

Вопросы могут показаться странными, необычными, если не сказать большего, но мы обязаны получить ответ или как-то выразить свое отношение к ним, иначе не сможем судить о "движущих" силах капиталистического производства и, следовательно, сопоставить его с коммунистическим. Я только что написал слово "движущих" - считайте, что это сделано мною как уступка обычному (пока существующему) пониманию. Надо написать "ускоряющих силах", или иначе - "творческих" силах производства. Вот сейчас подошел один из ответственных моментов, от которых зависит судьба новых представлений. Прошу следить за мной внимательно и особенно Вам, тов.Малышев, придется это сделать, поскольку Вы уже думали о "творческой активности народных масс".

Мы ведем речь о стимулах труда - какого труда? - Этот вопрос нельзя забывать ни на минуту. Я подразумеваю с самого начала стимулы творческого труда, хотя в заголовке это слово и не было проставлено‚ чтобы не запутать читателя с самого начала. А вот сейчас кое-что можно и "заслушать". Только для простоты нам придется воспользоваться несколько символикой. В жизни человеческого общества, особенно нашего социалистического, все большее значение приобретают явления, понятия которых выражаются такими словесными формулами, как

• творчество‚

творческая активность,

• творческая энергия,

• творческий труд

и другими, с общим аргументом - "творчество". Иногда этот аргумент заменяется весьма близкими и похожими словами "новаторство", "созидание" и т.п. Но речь, конечно, не о словах, потому что ни одно слово, каким бы ни было благозвучным, не может удержаться, если оно не выражает какого-то понятия, а понятие, в свою очередь, не выражает реально существующего явления. Совершенно ясно, что за словами скрываются, в конечном счете, явления и задача состоит в том, чтобы понять, т.е. найти понятия этим явлениям, и‚ в частности надо понять‚ скрывается ли за всеми перечисленными словесными формулами одно явление, представленное лишь в различной субъективной интерпретации, или скрывается несколько различных по своей сущности объективно существующих явлений.

Итак, мысль сводится к определению понятий "творческая активность", "творческая энергия", "творчество", "творческий труд" - все относительно общества или, как его назвал тов. Малышев, народных масс. Ну и, конечно, общества - не вообще, а в каждом случае вполне определенного: коммунистического, социалистического, капиталистического и т.д. Тема, как видим, новая, а значит и трудная: как к ней лучше подступиться? Волхонец в таких случаях обычно начинает сначала петлять, а затем обухом по голове: "опыт оправдался, а Маркс - не догадался"!!! Но ему-то ничего не остается - он давно в тупике, поэтому нам лучше не брать с него пример, а дать, не петляя, пока гипотезу, а затем уже ее обосновать.

"Труд не есть источник всякого богатства. Природа в такой же мере источник потребительных стоимостей (а из них-то ведь и состоит вещественное богатство!), как и труд, который сам есть лишь проявление одной из сил природы, человеческой рабочей силы".

(К.Маркс. "Критика Готской программы")

Вспомним это марксово понимание источников образования богатства общества и, подразумевая под действительным богатством добавочный продукт, представим себе следующую логическую схему его образования¹⁷.

Мысль сводится к следующему:

1). В центре находится человек-творец - ведь он инициатор создания действительного богатства - с его реальными силами, стимулами и представлениями. Наша задача сводится к тому, чтобы понять, как создается богатство для общества, воображаемое и действительное, на разных исторических ступенях развития общества.

2). Для того, чтобы человеку пройти из крайнего левого состояния в крайнее правое и принести продукт обществу, ему, т.е. человеку, требуется последовательно пройти шесть сфер, из которых три стены: Природа, Общество и Действительность.

3). Человеку-творцу в его действиях при продвижении к цели приходится не в такой мере руководствоваться действительностью в какой - представлениями о ней, сложившимся на той или иной ступени развития общества. Поэтому на предлагаемой схеме каждый этап продвижения человека к цели имеет два познания:

• без скобок - действительность, какой она должна представляться, по нашему мнению, на современном уровне развития (при коммунизме);

• в скобках - та же действительность, в принятом пока понимании.

Маркс в одном из произведений высказал мысль о том, что анатомия обезьяны становится до конца понятной лишь после того, как станет ясной анатомия человека. Так и в данном случае, допустим, что коммунизм в первом приближении нам уже ясен - попробуем разобраться в его предках (с тем, чтобы еще полнее разобраться в самом коммунизме).