«Уже веют весной ветры фракийские…»825

Перевод Я. Голосовкера

Вергилию

Уже веют весной ветры фракийские,

Гонят вдаль паруса, море баюкая,

Не гремят от снегов реки набухшие,

Цепенея, не спят луга.

Вьет гнездо и зовет жалобно ласточка:

«Итис⁸²⁶, Итис, вернись!» Прокна злосчастная.

Опозорила род местью кровавою

Сладострастному варвару.

На свирели в траве нежной по пастбищам

Тучных стад пастухи песнями тешатся,

Бога радуя: мил Пану аркадскому

Скот и горной дубравы мрак.

Есть, Вергилий, пора жажды томительной,

Коль по вкусу тебе вина каленские,

Знай, приятель-клиент выспренних нобилей,

Нардом⁸²⁷выкупишь Вакха дар.

Банка нарда бутыль целую выманит, —

Та бутыль в погребах спит у Сульпиция,

От нее у надежд крылья расплещутся,

Горечь дум как рукой сметет.

Коль согласен вкусить радости пиршества,

Плату мне прихвати! И не подумаю

Безвозмездно тебя, как богатей какой,

Чашей полною потчевать.

Так не медли, отбрось мысли корыстные,

Погребальный костер не за горами — ждет,

Каплю глупости, друг, в бочку премудрости

Примешать иногда не грех.

«Я богов заклинал, Лика…»

Перевод Я. Голосовкера

Лике

Я богов заклинал, Лика, — заклятиям

Вняли боги. Клянусь, ты постарела, да,

А заигрывать рада?

Слыть красавицей? Пить? Любить?

Запоздалую страсть песней подхлестывать,

Под хмельком вереща: «Эрос!» А он приник

К щечкам Хрии цветущим,

Мастерицы под цитру петь!

Прихотлив, не летит к дубу усохшему,

Мимо, — мимо тебя, мимо, позорище:

Зубы желты, морщины,

Взбились клочья волос седых.

Нет, забудь, не вернут косские пурпуры

И каменья тебе тех золотых былых

Дней, которые в фастах

Отсчитал календарный рок.

Где же чары твои? Где обаянья дар?

Прелесть пляски? Увы! Где же та Лика, где!

Вся — дыхание страсти,

Чуть поманит — и сам не свой.

Ей на поприще нег даже с Кинарою

Состязаться не грех. Только Кинаре срок

Краткий Парки судили,

А красавице Лике век,

Каркая, коротать старой вороною

На посмешище всем юным искателям

Пылких встреч. Полюбуйтесь-ка:

Факел стал головешкою.

«Хотел я грады петь полоненные…»

Перевод Г. Церетели

К Августу

Хотел я грады петь полоненные

И войны, но по лире ударил Феб,

Чтоб не дерзнул я слабый парус

Вверить простору зыбей тирренских.

Твой век, о Цезарь, нивам обилье дал;

Он возвратил Юпитеру нашему,

Сорвав со стен кичливых парфов,

Наши значки; он замкнул святыню

Квирина⁸²⁸, без войны опустевшую;

Узду накинул на своеволие,

Губившее правопорядок;

И, обуздавши преступность, к жизни

Воззвал былую доблесть, простершую

Латинян имя, мощь италийскую,

И власть, и славу, от заката

Солнца в Гесперии до восхода.

Хранит нас Цезарь, и ни насилие

Мир не нарушит, ни межусобица,

Ни гнев, что меч кует и часто

Город на город враждой подъемлет.

Закон покорно вытерпит Юлия,⁸²⁹

Кто воду пьет Дуная глубокого,

И сер, и гет, и перс лукавый,

Или же тот, кто близ Дона вырос.

А мы и в будний день, и в день праздничный

Среди даров веселого Либера,

С детьми и с женами своими

Перед богами свершив моленье,

Петь будем по заветам по дедовским

Под звуки флейт про славных воителей,

Про Трою нашу, про Анхиза

И про потомка благой Венеры⁸³⁰.