КНИГА О ВОЙНЕ

Часто снишься ты мне во сне. Твое имя в лесу перед боем Ножом вырезал я на сосне.

У калитки заветная грусть, Где всегда целовал я тебя.

Где ж ты, где ж ты, моя дорогая, Сероглазая чайка моя?

Вот закончим с японскою дрянью, И с победой окончим мы бой. Обещаю тебе дорогуша, Что с победой вернуся с тобой!

Если любишь, так, значит, дождешься,

Ане любишь, так этому быть. Целовать тогда будешь другую,

Адругая тебя будет любить.

Н. А. Ветрова1

Баллада о Великой Отечественной войне

Зачем Я шел к тебе, Россия, Европу всю держа в руках? Теперь с поникшей головою Стою на крепостных стенах.

Б. Наполеон

Гитлер нацелился на Москву: «За шесть недель ее возьму

Ина собственной колеснице Въеду в России столицу!» Изучил неудачу Наполеона, Подготовил армию свою. «Пройду за теплое время года, В снегах России я не утону!»

И22 июня 1941 года

Без объявления войны Огромной мощью живой силы и техники Вторгся в пределы нашей страны. Вячеслав Михайлович Молотов Обратился к народу страны: «Вставайте, люди добрые,

На разгром непрошенной сатаны!»

Иот мала до велика Народ встал.

У сельсоветов и военкоматов собирался Плясал и плакал, навек расставался. Уходили на фронт мужчины и женщины, Добровольцы и призывники, Девочки и мальчики, Школьники, выпускники.

С запада, центра на восток Вереницей шли эшелоны — Это эвакуировали заводы.

На открытом месте устанавливались станки, За них встали женщины, дети, старики.

Исразу выпускались

Снаряды, пушки, самолеты, танки.

1 Надежда Александровна Ветрова, Тверь.

Ивсё же в ноябре 1941 года Немцы к Москве пришли На машинах, мотоциклах, танках, И, Боже, какие пушки везли! Бравые, холеные,

Вшинелях, картузах,

Вхромовых сапогах, С гармошками в губах. Наступали, веселились, Песни пели и резвились, Улья отбирали, Людей обижали.

На защиту столицы Москвы Приехали сибиряки

Вбелых шубах, рукавицах, валенках, ушанках, Рослые, умелые, Красивые и смелые.

Показали свою удаль, Показали ремесло — Всыпали фашистам, гадам, Они под первое число! Обломали им рога, Приуменьшили их пыл.

Не заметили они, как пробежали Обратно деревню Крюково и город Клин. Не дали фрицам оглянуться, Посмотреть, что оставили за собой,

И16 декабря 1941 года освободили от захватчиков Первый центр областной — Город Калинин, нашему сердцу родной.

Наша зимушка-зима Немцев невзлюбила: Морозиком ударила, Кутаться заставила.

«Матка, курка! Матка, яйко! Ну, а что там в сундуке?» Обобрали всё тряпье

Инавешали себе.

Нарядились словно пугала, Куда девалась стать?

Всё накутано, намотано, И фрица не видать. Отступали, огрызались,

Жгли деревни, города, Драпали лесами, болотами,

Где никогда не ступала человека нога. Деревеньки все спалили, Думали, конец Руси.

Но остались на деревне Бабы, дети, старики! Были дружными они, Рот не разевали, Плуги, бороны таскали, Землю засевали. Хлебушек растили, В скирды убирали, Колотили, молотили, Армию кормили. Наша армия всегда

Имогуча, и сильна, Никому не уступала, Всем отпор она давала. Не ходите к нам с мечом — От меча погибните!

Мы ведь люди мирные

Игостеприимные.

Надо вечно помнить всё то, Что у нас было, Но нельзя и забывать Тружеников тыла!

Рябины старые грустят

Под взрывы бомб, под грохот пушек На нас обрушилась война, По городам и деревушкам Прошлась безжалостно она.

Из деревеньки небогатой, Из дома в кружеве рябин Ушли на фронт четыре брата, И не вернулся ни один.

За сыновей молила Бога Мать, не смыкаючи уста. Ждала с надеждой, но дорога

Была пугающе пуста.

В дожди и снежные поземки, Вечерним сумраком и днем, Гасили разум похоронки, Слетаясь черным вороньем.

Большой упал в болотах ржавых. Второй был пулями прошит Под Курском. Третий — под Варшавой В сырой, чужой земле лежит.

А младший умер в медсанбате

УДона, песенной реки...

Слеза у матери на платье Сползла с морщинистой щеки.

Как топором, война-злодейка Под корень вырубила род, Но мать ночами на скамейке Ждала сыночков у ворот.

В полузабытьи нередко По именам звала домой, Здесь и нашла ее соседка Уже остывшею зимой.

Полвека нет той деревушки, Но память прошлому храня, Вблизи дороги на опушке Рябины старые грустят.

***

Я хочу сказать о неоплаканных, Что до сих пор без почестей и славы Лежат в болотах, у дорог накатанных Безвестные сыны своей державы.

Лежат они, в боях достойно павшие. Давно уж нет у нас войны, А по бумагам — без вести пропавшие, Как будто виноваты без вины.

Их имена не выбиты в граните, Цветам на их могилах не цвести. Вы нас, непогребенные, простите За то, что не сумели вас найти.

Лежащие без имени и звания, Фамилий, обелисков и венков, Прошу, примите покаяние И строчки через боль идущих слов.

Проходят годы, и проходят даты, Над подвигами времена не властны. Спасибо вам, безвестные солдаты, За мир огромный и прекрасный.

О. М. Кузьмина

Если б гармошка умела всё рассказать, не тая…1

Передо мной лежит старая вырезка из газеты Калининского фронта «Вперед на врага» от 11 сентября 1942 г. (№ 246), присланная участником войны из подмосковного г. Химки Н. В. Филипповым в нашу местную редакцию еще в самом конце 1980-х гг. Ее перепечатала «Ржевская правда» 20 февраля 1990 г., рассказав о последних днях Александра Дроздова — известного и популярного в нашем городе музыканта предвоенных лет, которого очень любили и лично знали многие ржевитяне.

10 ноября 1941 г. его и еще десять мирных жителей прилюдно казнили, расстреляв на высоком правом волжском берегу в присутствии горожан, специально согнанных для всеобщего устрашения. Все пленники (а среди них — заведующий магазином, директор пекарни, адвокат, музыкант) были хорошо знакомы большинству горожан. Враги сознавали, что делали: они решили запугать народ своей дикой зловещей силой, внести в людские души неверие и холод страха. А еще хотели, вытравив железом, больно ударить по самому живому — по его русскому духу.

Отрывок из той давней газеты.

«А. Дроздов был баянистом города Ржева. В их семье четыре брата: Александр, Виктор, Анатолий и Константин. Самым талантливым был Саша. Гармонь была песней его сердца. И, когда Саша играл, людям казалось, что пели не голоса инструмента — пела душа этого простого русского парня с Волги. Он был поэтом и любимцем народа. С баяном его привыкли видеть в городском саду, где отдыхали ржевитяне, на вечеринках. Не было такой свадьбы, где бы люди не танцевали под веселые мотивы его баяна.

—Ах, Саша, Саша, — говорили ему. — Откуда у тебя столько красоты? Сам не знаешь? Ну, ничего. Народ знает. Ты только играй для него. Играй. А он оценит…

И баянист играл. Ему широко открывали двери в каждой колхозной хате. Наступал сев, затем сенокос, потом шла уборка хлебов. В эти дни секретарь ржевского горкома Елисеев вызывал обычно своего помощника

иговорил ему:

—Знаешь, Косаров, пошли-ка ты на поля Дроздова с баяном. Да не одного пошли, а с братом, с Виктором…

1 В статье использованы материалы: Эренбург И. 4 марта 1943 г. // Ржевская правда. 1971. 4 марта; Память огненных лет. Баянист из Ржева // Ржевская правда. 1990. № 33 (16503). 20 февраля. С. 4; Горская Т. Непокоренные // Ржевские вести. 2000. № 43. 1 ноября. С. 10; Горская Т. Расстреляны у Волги // Ржевский вестник. 2008. № 46. 19 ноября. С. 3; Панорама недели // Ржевская правда. 2008. № 47. 20 ноября. С. 3; Кузьмина О. Песня, разорванная войной // Ржевские новости. 2009. 18 марта. С. 9.

Братья бережно укладывали свои баяны и уезжали на поля родимой и родной Волги.

Когда Ржев заняли немцы, братья Саши ушли с Красной армией. Баяниста оставили для связи с партизанами.

Как-то раз за Ржевом, в Савкинском лесу, повстречали партизаны фашистских мародеров. Немцы, уже полностью разорив город, опустошали деревни. Сейчас они везли на подводах гречу, кадки с капустой и медом, полушубки и кур, валенки и бабьи платки. За подводами фашисты гнали коров. Но всё награбленное так и не довезли до места назначения. Коров и обоз отбили партизаны. Гестаповцы из Ржева выслали карательный отряд. Но партизан кто-то предупредил. Враги озверели, схватывая в городе любого подозрительного. Назавтра посадили в тюрьму Александра.

Через несколько дней баяниста вели на расстрел. Саша шел, высоко подняв голову. Промозглый ветер забирался ему под одежду, но баянист не чувствовал холода. Он прощался с жизнью, с городом, как человек, который недаром прошел свой путь. Он был спокоен. «Прощай, родной, — думал Саша, глядя на свой город, — немцы опоганили и запакостили тебя. Но придут наши, скоро придут, и вернут тебе былую красоту. Кто-то сыграет тогда здесь без меня на баяне…»

Небольшая толпа людей, насильно согнанных сюда, присутствовала на месте казни.

—Придет для вас, немцы, час суда и расплаты! — крикнул Саша перед смертью.

—Придет! — кто-то отозвался в толпе.

Прогремел залп».

***

В начале ХХ в. семья Дроздовых была известной во Ржеве. Жили в своем частном доме в районе современных калининских домов на углу улиц Первомайской и Телешева (ранее Крестьянской). Глава большого семейства Матвей владел магазином по продаже музыкальных инструментов на Сенной, или Конной площади (сейчас площадь Революции). Магазин находился на бойком месте и среди горожан пользовался доброй репутацией. Здесь продавались не только разного рода струнные и духовые инструменты (гармоники, гитары, мандолины и др.), но и всевозможные детали для настройки и ремонта этих хитрых приборов, струны, а также ноты и песенники.

Все дети — четыре сына и две дочери росли дружными погодками. Из них самыми музыкально одаренными были Александр (1898—1941) и Виктор (1912—1988). И всё же Саша и по старшинству, и по отношению к любому порученному делу был общепризнанным лидером. Мальчики учились в ржевской мужской гимназии, которая была открыта 25 декабря 1901 г. и располагалась в здании на Троицком взвозе (с 1974 г. — ул. Чайковского, постройка снесена в 1990-х гг.). В 1910 г. в гимназии обучалось 343

учащихся, работало 39 преподавателей. Именно в эти годы здесь преподают авторитетнейшие личности города: Павел Федорович Симсон — историк, в прошлом директор гимназии; Н. Т. Васильев — музыкант, хормейстер, ученик Н. А. Римского-Корсакова.

Александр и Виктор были веселыми, заводными, искрометными. Обаятельные и дружелюбные, они словно обладали какой-то особой магией сплачивать и радовать людей. Как из рога изобилия, из них прямо-таки целыми горстями высыпались и выплескивались частушки и прибаутки, песни и наигрыши, польки и вальсы. Недаром же ребята всегда были душой любой компании и незаменимы на всех танцевальных вечерах, свадьбах и уличных пятачках. Еще бы: два музыканта «от бога» — гармонисты, баянисты, гитаристы, мандолинщики — только дай им любой инструмент, всё вокруг приходило в движение, зажигалось ритмом и энергией. Золотые руки, умные и светлые головы были у обоих ржевских парней.

В 1916—1919 гг. Александр был отправлен служить и по особому распоряжению попал не в простую боевую воинскую часть, а в специализированный музыкальный взвод, обслуживающий фронт. У его родственников сохранилась уникальная фотография того времени. В 1920—1930-х гг. братья так и работали дружным дуэтом. Их востребованность, художественная совместимость и трудоспособность восхищают и сегодня. В эти два десятилетия Александр и Виктор трудились в Музыкальной артели имени А. Горького, которая выпускала балалайки, гитары, мандолины, домры. Эта небольшая фабрика-мастерская была эвакуирована в Ржев из Прибалтики в 1918 г. Она находилась в квадрате центральной торговой площади в ее северной стороне, по своей левой стороне соседствуя с известным театром П. С. Немирова. Кроме того, они оба сотрудничали и выступали с Центрохором Н. Т. Васильева, где работали концертмейстерами. А с конца 1930-х гг. занимаются с хором красноармейцев и с большим городским женским и детским хорами, которыми руководил П. П. Павлов. В личном архиве семьи Павла Петровича есть фотография 1938 г., где Виктор аккомпанирует женскому хору на баяне.

Незаменимы были музыканты в местных пансионатах и домах отдыха. Ржевские старожилы всегда с особым воодушевлением вспоминают их танцевальные музыкально-художественные вечера во время антрактов и после спектаклей Летнего городского драмтеатра. Танцевальная площадка тогда располагалась сразу за Образцовскими мостками (сейчас это квартал между центральной почтой и современным ЗАГСом). Летом, когда гордрамтеатр (в народе его называли зимним театром или бывшим театром Немирова) закрывался на отпуск, а труппа распускалась до начала следующего театрального сезона, все зрелищные мероприятия проводились на свежем воздухе. На летней сцене выступали циркачи, заезжие гастролеры, а иногда и целые труппы; исполнители народных русских и цыганских

песен и романсов и т. д. Для привлечения зрителей до и по окончании представлений обычно устраивались танцы, где играли братья Дроздовы.

С самим драмтеатром у Александра и Виктора Дроздовых складываются доброжелательные и весьма длительные трудовые отношения. Они участвуют в вечерах памяти русских писателей, помогают в постановке новых спектаклей, озвучивают бытовые сцены. Виктор Матвеевич даже долгое время там работал тапером, когда театральная жизнь несколько затихала, а большой зрительный зал приспосабливали для показа немого кино под музыкальный аккомпанемент.

Уже далеко после войны на ржевском базаре местные любителигармонисты (баянисты) бывало, играя на милостыню, выдавали себя за двойников Дроздовых (чаще присваивая себе имя Александра). Вот как была велика у земляков популярность и широкая известность музыкантов!

Что случилось с Сашей в войну, мы уже рассказали. Виктор же тогда выжил. В 1941 г. он ушел на фронт, побывал в разных боевых сражениях, участвовал в боях за Кенигсберг. Неоднократно был представлен к воинским наградам. После войны Виктор Матвеевич почти до своих последних дней работал настройщиком при отделе музыкальных инструментов в универмаге «Детский мир» в Москве. Детей после себя не оставил, но его доброе имя еще долго помнили любители музыки, приходившие к нему когдато выбирать свои инструменты, уважая его дельный совет и профессиональную мудрость. Он всегда работал за свою честь и совесть.

***

Трагическая судьба Александра Дроздова продолжилась в благодарности и живой памяти его потомков. Останки ржевитян, расстрелянных на берегу Волги осенью 1941 г., были перезахоронены в 1955 г. на южной стороне Старообрядческого кладбища в братской могиле. Сейчас здесь памятная плита с именами одиннадцати героев-патриотов. Рядом шумит уже большая белая береза, что тогда была посажена дочерью Александра Матвеевича Ниной (в замужестве Ниловой), благодаря стараниям и настойчивости которой состоялось перезахоронение невинно погибших горожан. Поклонимся великим тем годам.

14 октября 2008 г. (дата скорбного дня, когда в 1941 г. на землю Ржева вступил фашистский враг) на волжском правобережье, где начинается улица Кривощапова (раньше этот городской район звался Подгореловка), на месте казни ржевского музыканта и десятерых горожан собрались родственники, старшеклассники второй городской школы, краеведы. Все они пришли сюда, чтобы почтить имена усопших, вспомнить их добрые и светлые дела для блага родимой земли. Установленный в тот день скромный знак — камень памяти и скорби будет служить назиданием грядущим поколениям.

Прав был Саша Дроздов, когда верил, что «кто-то обязательно сыграет после него на баяне». Мы твердо знаем, что наши потомки будут бла-