18А значит, существует надежда на самоопределение психологии

в этом бушующем неопределенном океане мнений, повество-

ваний, концепций. Несмотря на «донаучное» во многом со-

стояние современной психологии, многие ученые связывают с

ней дальнейшее развитие науки в целом. Акцент на исследо-

вание психологических событий (как конкретных людей с их

действиями с вещами) является чрезвычайно важным не толь-

ко для психологии, а и для науки в целом (см. интербихевио-

ризм, феноменологическая психология М. Мерло-Понти и

т. д.).

Человек с неизбежностью перестает противостоять миру,

он превращается в человека-в-мире, а психологические собы-

тия все больше воспринимаются как со-бытие собственно че-

ловеческого и его окружения. Таким образом, человек рас-

сматривается как открытая система, находящаяся в процессе

самоорганизации и являющаяся одновременно частью боль-

шей самоорганизующейся системы. Начала такого подхода к

человеку в отечественной психологии обнаруживаются в ра-

ботах Л. С. Выготского, Д. Н. Узнадзе, М. М. Бахтина, а раз-

витие он получает в работах В. П. Зинченко, В. Е. Клочко

[13; 14] и др.

В этом подходе видится преодоление постмодерна, так как

он содержит надежду на упорядочение хаоса, не перечеркивая

при этом традицию, а произрастая из нее.

Не отрицая существования психической реальности как

реальности субъективной, авторы все более наделяют ее не

отражательным статусом, а творческим, порождающим. «По-

знать ее (субъективность) как таковую – единственная воз-

можность для психологии как науки объективно развернуть

субъективное и задать его в действиях вещей мира. Иначе нам

не пройти сквозь призраки, создаваемые неуловимой внут-

ренней инстанцией, которая отделяет, экранирует нас от фак-

тически имеющего место, от естественного хода явлений и его

механизмов, вынуждая или спиритуалистически мистифици-

ровать или же механистически редуцировать эту инстанцию.

19Природа, ставя перед нами препятствие необратимости, этим

же актом открывает нам поле объективности. Только это нуж-

но понимать, “уметь этим пользоваться”. И уж, во всяком слу-

чае, нужно отличать эту реальность в ее независимости и са-

модействии от языка, в каком она выражена. Мы имеем в виду

различение, пролегающее внутри субъективности, а не между

его и чем-то другим, лежащим полностью вне ее» [15. С. 112].

«…субъективность сама входит в объективную реальность,

данную науке, является элементом ее определения, а не рас-

полагается где-то под ней в качестве воспаренного фантома

физических событий, элиминируемого наукой, или за ней в

виде таинственной души. Говоря, что субъективность “входит

в реальность”, мы имеем в виду, что она входит в ту реаль-

ность, которая является объективной, каузально организован-

ной по отношению к миру сознания, данному нам также и на

“языке внутреннего”. … В свете такого построения сознания,

психические интенциональные процессы с самого начала при-

влекаются к анализу не как отношение к действительности, а

как отношение в действительности» [Там же. С. 116–117].

Итак, от мистического поклонения и очарования миром в

древности человек Нового времени перешел к эгоцентриче-

скому самолюбованию, противопоставлению себя миру, пре-

вращаясь все более в одинокое потерянное существо. Рушится

вера в знание, в науку, во всесилие человека, исчезает исти-

на… Человек в растерянности, тоске, тревоге… Что дальше?

Постмодернистское настроение способствует актуализации

экзистенциальных вопросов и мучительных поисков ответов.

Устоит ли современный человек перед соблазнами рыночной,

прагматичной жизни? Откроет ли он себя миру или еще в

большей степени «окуклится» в рабских попытках удовлетво-

рения невротических потребностей, ненасыщаемых в множе-

стве предложений и обещаний?..

Психология проделала в своем развитии очень похожий

путь. И сегодня она тоже в мучительных размышлениях о бу-

дущем. Будет ли она продолжать свой путь накопления и изо-