Русская культура XVII века

Вместо репродуцирования суммы вечных идей и представлений культуры, с точки зрения средневековья, как феномена, имеющего вневременной и вселенский смысл, в конце Петровской эпохи, а тем более в процессе петровских преобразований культура стала восприниматься как поток инноваций, как непрерывное обновление норм и традиций, идеалов и форм деятельности, наполнение досуга и духовного мира человека различными ценностями внеконфессионального и нерелигиозного происхождения. Получили развитие опосредующие культурные звенья, размывающие грань между Абсолютом и повседневностью, Бытием и бытом и составляющие непрерывную цепочку. Так, в XVIII в. самостоятельное значение в русской культуре начинают обретать наука и искусство, философия и богословская мысль, образование и техническое творчество, т. е. специализированные формы культуры, развивающиеся автономно друг от друга и независимо от своего культурного целого, все более дробного, дифференцированного.

Так или иначе с началом Петровских реформ в России возникла ситуация социокультурного переворота. В русской культуре стал доминировать принцип неограниченной свободы, чуть ли не революционным образом стали трансформироваться культурные ценности, идеи и стиль произведений культуры, формы житейского поведения; стали внедряться новые обряды и традиции, в то время как старые отвергались; изменилась культура быта – все это, разумеется, в рамках жизни довольно узкого круга европейски образованных людей. Присутствие содержательной и формальной «новизны» становилось обязательным требованием русского «Века Просвещения».

Все эти социокультурные метаморфозы вступили в резкие и болезненные противоречия с культурными канонами и социальными установками допетровской Руси. Быстрая и ничем не подготовленная «ломка» культурной парадигмы, осуществлявшаяся в русской истории впервые, привела к противостоянию двух во многом взаимоисключающихся систем ценностей  древнерусской и общеевропейской (в российской интерпретации) – и углублению социокультурных противоречий России в Новое время. Однако существовало такое содержательное (цивилизационное) начало, которое объединяло эпоху Древней Руси и новой России; этим началом была идея сильного, централизованного, деспотического государства – идея равно актуальная для Московской и Петровской Руси.

Организация национальной науки и системы образования. Учреждение по указу Петра I в 1724 г. Петербургской академии наук положило начало организационному оформлению научной деятельности в России. Академическая наука изначально рассматривалась как своеобразный научный департамент, который руководствовался потребностями государства. Академия наук и художеств (так она называлась в проекте Петра I) состояла из «трех классов наук»: математического, включавшего теоретическую математику, механику, астрономию, географию и навигацию; физического, включавшего теоретическую и экспериментальную физику, химию, астрономию и ботанику. В гуманитарном классе планировалось обучать красноречию, новой и древней истории, праву, политике и этике.

В Академии не предусматривалось проведение исследований в области богословия, она изначально носила светский характер. Это же касалось и преподавания в созданных Академической гимназии и Академического университете, в которых предусматривалась подготовка будущих академических работников. Первыми приглашенными из-за рубежа членами Академии были ученые с мировым именем – математики Л. Эйлер и Д. Бернулли, физик Ф. Эпинус, астроном Г. Делиль и др. Первым русским академиком был избранный на должность профессора (академика) химии в 1745 г. М. В. Ломоносов. Позже членами Академии стали С. П. Крашенников, С. Я. Румовский, И. И. Лепехин и др. – в основном дети ремесленников, солдат, низшего духовенства. При Академии были образованы библиотека, музей (Кунтскамера), обсерватория, физический кабинет, анатомический театр, художественные классы, мастерские, типография. В 1748 г. по инициативе М. В. Ломоносова была построена химическая лаборатория, которая явилась праобразом первого научно-исследовательского института.

Каково значение организации Академии для развития русской культуры? Во-первых, было положено начало формированию отечественных научных кадров, науки как вида человеческой деятельности и социального института. Во-вторых, в академических мастерских стали изготавливаться различные приборы, механизмы, инструменты для научных исследований. Уже в 1741 г. физический кабинет насчитывал около 400 инструментов и приборов, с помощью которых велись исследования в области механики, оптики, магнетизма, теплоты и т. д. Большое значение имели для исследователей коллекции Кунсткамеры и Минералогического отдела. В-третьих, в ведении Академии находилось почти все гражданское книгоиздание. Здесь издавались «Санкт-Петербургские ведомости», первый научно-популярный журнал, ученые записки Академии. Здесь же были опубликованы труды ученых, имевшие большое значение для развития не только русской, но и мировой науки: «Гидродинамика» Д. Бернулли, «Введение в анализ бесконечно малых» и «Дифференциальное исчисление» Л. Эйлера, «Описание земли Камчатки» С. П. Крашенинникова, «Флора Сибири» И. Г. Гмелина и т. д. В стенах Академии были выполнены и опубликованы основные работы М. В. Ломоносова. Большое значение Академия уделяла изданию учебной литературы. В-четвертых, особое внимание уделялось популяризации научных знаний среди городского населения. Начиная с 1726 г., читались публичные лекции для всех желающих, правда, на латинском языке. Первую публичную лекцию по физике на русском языке прочитал М. В. Ломоносов в стенах Академии в 1746 г. Эта традиция была продолжена Е. Р. Дашковой, которая в 1787 г. организовала чтение общедоступных курсов на русском языке по основным отраслям науки.

Помимо Академии наук, которая способствовала налаживанию международных научных связей, стали возникать научные общества, которые издавали труды своих членов и расширяли сферу научных поисков. Среди них – научно-литературное общество при Московском университете «Вольное Российское собрание» и «Вольное экономическое общество».

Науку XVIII в. в России, безусловно, олицетворял М. В. Ломоносов. В лучших традициях Просвещения он относился с безграничным доверием к возможностям человеческого разума и науки как высшей форме рациональной деятельности. Ломоносов внес неоценимый вклад во все разделы опытного естествознания. Ему принадлежат труды по философии, истории, риторике, поэтические произведения. Он высказывал надежду на то, что в России, «в пространном сем государстве высокие науки изберут себе жилище и в российском народе получат к себе любовь и усердие».

Огромную роль в истории отечественной культуры на рубеже XVIII –XIX вв. сыграла Российская академия. Среди множества культурных начинаний XVIII века рождение Российской академии имело особое значение, сравнимое, пожалуй, с введением кириллицы (X – XI вв.) или началом книгопечатания (XIV в.) на Руси. Деятельность членов академии по составлению словарей русского языка предвосхитила «золотой век» отечественной литературы. Эта деятельность олицетворяла становление русской науки, объединяющей в одно целое естественнонаучное и гуманитарное знания.

Дата рождения Российской академии – 30 сентября 1783 г. Этот год, помимо открытия Российской академии, был ознаменован еще одним событием, существенным для дальнейшего развития русской культуры. В этом году Е. Р. Дашковой был основан журнал «Собеседник любителей российского слова», задача которого, по ее словам, заключалась в том, чтобы «российское слово вычищалось и процветало». Рождение Российской академии явилось еще одним звеном в развитии русской культуры, связанным со стремлением к осознанию духовной жизни русского народа – его языка и его истории. Это осознание происходило одновременно со становлением отечественного естествознания, с проведением многолетних путешествий во многие районы России, что давало необычайно много сведений географического, геологического, этнографического характера. С рождением Российской академии с особой силой получила выражение идея о всестороннем изучении Отечества. Главной задачей Российской академии на протяжении всего времени ее существования (в 1841 г. она вошла в состав Императорской академии наук на правах отделения русского языка и словесности) было исследование и разработка норм русского языка и словесности.

«Душой» академии на первых порах ее деятельности была Е. Р. Дашкова. Ей удалось пригласить в состав членов академии известных ученых и так организовать ее, что удалось подготовить в кратчайшие сроки Словарь русского языка (для сравнения, словопроизводный словарь был издан уже в 1794 г., т. е. спустя 11 лет после организации академии, тогда как Французская академия работала над подобным изданием почти 60 лет). Надо учесть достаточно высокое и прочное положение Дашковой при дворе Екатерины II, а также то, что к началу деятельности Российской академии она являлась директором Петербургской академии наук.

Деятельность Российской академии сыграла огромную роль в развитии отечественного языка и науки, культуры в целом. Дух национального самосознания, приобретший силу в XVIII в., получил многие формы выражения – путешествия в различные районы России, организацию академической науки и системы образования, изучение и разработку отечественного языка. Российская академия вела многоплановую работу, выходившую за пределы собственно языковедческих исследований. Благодаря изначальному финансовому благополучию, начало чему было положено пожертвованиями Е. Р. Дашковой и издательской деятельностью, академия издавала произведения русской литературы и науки, осуществляла комплектование библиотек в различных краях России, помогала материально многим писателям. Особую роль Академия сыграла в сближении отечественных читателей с литературой славянского мира, в обеспечении сбора и издания памятников устной и письменной словесности и осуществлении этнографического изучения славянского мира. Из средств Российской академии в 1837 г. по распоряжению Николая I было выделено 400 тыс. рублей на постройку Пулковской обсерватории. Члены академии принимали участие в организации университетов и образовании в них кафедр русской словесности, и в целом – в формировании отечественного научного сообщества как важного фактора развития культуры.

Органичная связь просвещения, образования и науки еще более укрепилась, практически стала неразделимой в XVIII в. Развитие теоретического естествознания, технических наук требовало подготовки нового поколения образованных людей в светском духе. Петровские реформы существенным образом преобразили государственный подход к организации просвещения, образования и науки. В XVIII в. в России была создана система светского школьного образования, начала создаваться государственная система народного образования и педагогической науки. В развитии школы и просвещения этого века выделяются четыре периода: 1) конец XVII в. – первая четверть XVIII в. (создание первых светских школ); 2) 1730 – 1755 гг. (создание системы дворянского образования, открытие Московского университета); 3) 1755 – 1782 гг. (развитие педагогических идей); 4) 1782 – 1804 гг. (создание государственной системы народного образования, школьная реформа).

На первом этапе школы создавались по профессиональному признаку, для решения узких утилитарных задач. Так были образованы в 1701 г. в Москве по указанию Петра I Пушкарская (артиллерийская) и Навигацкая школы. Ученики набирались в возрасте от 7 до 25 лет. Учеба в школах была продолжительной и трудной. Учебный день длился 8 – 9 часов, весь период обучения растягивался на 10 и более лет. Главной причиной длительного срока обучения являлось отсутствие теории и методики обучения. Отсутствие учебников вынуждало учеников почти весь материал заучивать наизусть.

Второй период в развитии школы был связан в основном с формированием системы дворянского образования. Прежде, при Петре I, дети из разных сословий учились совместно. Это диктовалось острой потребностью в грамотных служителях государству. В 30 – 50-е гг. формирование стройной системы образования сопровождалось разделением школ по сословному принципу. Уже в 1731 г. в Петербурге был основан корпус кадет (с 1752 г. Сухопутный шляхетный кадетский корпус), предназначенный для детей дворян. Сословными были Артиллерийская и Инженерная школа в Петербурге.

Благодаря значительным усилиям М. В. Ломоносова была коренным образом преобразована учебная деятельность Петербургской Академии наук, входящих в ее состав Университета и Гимназии. Занятия в академической Гимназии велись на латинском языке, окончание ее не сулило ни чинов, ни служебной карьеры, поэтому она была малопривлекательным учебным заведением. Положение изменилось, когда гимназию возглавил С. П. Крашенинников, а затем М. В. Ломоносов и С. К. Котельников. Но главным детищем Ломоносова был открытый в 1755 г. Московский университет, ставший первым русским университетом, первым светским высшим учебным заведением. В нем отсутствовал традиционный для европейских факультетов богословский факультет. Основным языком преподавания был русский (в Академическом университете занятия проводились на латыни). Начало деятельности Московского университета совпало с расцветом русского просветительства и в целом означало решительный шаг вперед в развитии русской культуры.

Организация Московского университета положила начало третьему этапу в развитии образования. В 60 – 70-е гг. была сделана очередная попытка создания системы воспитательно-образовательных учреждений. Ставилась задача создания «новой породы людей», изолировав детей от пагубного влияния общества уже в 5 – 6-летнем возрасте. Согласно «Генеральному учреждению о воспитании обоего пола юношества», разработанному в 1764 г. И. И. Бецким, эти дети должны были обучаться в «воспитательных училищах» до 18 – 20 лет. Так были открыты училища при Академии художеств, воспитательные дома в Москве и Петербурге, Общество благородных девиц в Петербурге (впоследствии – Смольный институт) и др. Главное внимание в них уделялось задачам «доброго воспитания». Это, согласно Бецкому, были: страх Божий, похвальные склонности, трудолюбие, учтивость, благопристойность, «соболезнование о бедных», знание «домостроительства», «отвращение от всяких предерзостей», опрятность. Идея создания «новой породы людей» оказалась утопичной, она же повторилась в 1918 г., когда А. В. Луначарский предпринял подобный педагогический эксперимент в Детском Селе под Петроградом.

Начало четвертого этапа было связано со школьной реформой 1782 – 1786 гг. Она предполагала организацию «народных училищ» двух типов: главные – в губернских городах и малые – в уездах. В последних (и в первых двух классах главных училищ) давалось элементарное образование: чтение, письмо, чистописание, арифметика, катехизис. В старших классах главных училищ изучались Закон Божий, русский язык, арифметика, география (общая и русская), история (всеобщая и русская), естественная история, геометрия, архитектура, механика и физика. В результате этой реформы впервые в России была создана система единообразно устроенных учебных заведений. Были налажены единые учебные планы и методики обучения.

К концу XVIII в. число светских учебных заведений достигло 483: сюда входили 3 университета и гимназии, 49 главных и 239 малых народных училищ, 116 солдатских школ, 56 благородных институтов и пансионов и др. Создание их было связано с общими тенденциями развития отечественной культуры, ее светским характером.

К концу века система просвещения включала три ступени образования: начальное, среднее и высшее. В целях упорядочения этой системы в 1802 г. было учреждено Министерство народного просвещения. Уже в 1803 г. было издано положение об устройстве учебных заведений. Они подразделялись на четыре разряда: приходские, уездные, губернские (гимназии) и университеты. Предполагалось, что между ними будет соблюдаться преемственность, позволяющая учащемуся переходить из одного разряда в другой. Однако в жизни было далеко не так. Большая часть учащихся завершала свое образование начальной школой. В 30-х гг. XIX в. один учащийся в среднем приходился на 200 жителей России. В столице на такое же количество жителей приходилось 10 учащихся, это было связано с действием положения (1827 г.), согласно которому детям крестьян запрещалось поступать в средние и высшие учебные заведения. В гимназиях обучались исключительно дворянские дети. Переделке подвергались учебные программы школ, из них были исключены естественные науки.

Велика роль в развитии народного образования лицеев  Царскосельского, Демидовского (Ярославль), Ришельевского (Одесса).

Особенности русского Просвещения. Петровские реформы открывают собой эпоху Нового времени в русской истории и, прежде всего, – эру русского Просвещения. Западноевропейское Просвещение было характерным результатом раннебуржуазного, демократического развития стран, продвинутых в социально-экономическом и политическом отношениях. Эпоха Просвещения в этих странах пришла на смену классицизму Возрождения. В России же Просвещение, начатое Петровскими реформами, заместило собой эпоху средневековья с характерной для этого периода социокультурной ситуацией. Неудивительно, что русское Просвещение лишь отчасти совпадало по своим идеалам, концепциям, художественным и философским воплощениям с западноевропейским, а в своей основе было типологически ему близким, но качественно другим культурным явлением.

Культурная политика Просвещения, проводимая социальными «верхами» общества, дворянством из императорского и правительственного окружения, не могла не отличаться принципиальным образом от культурной политики, проводимой западноевропейским «третьим сословием». Просвещение «сверху», притом в государстве, во многом сохранившем феодальную иерархическую структуру, феодальные институты, неизбежно было и классово-избирательным, и вариативным, и тенденциозным, в то время как в буржуазных демократиях (или под соответствующим их идейным влиянием) просвещение тяготело к идеям равенства, всеобщности, доступности и т. п. Отечественная и западная модели просвещения не совпадали между собой не только по своему социальному пафосу и культурному смыслу, но и способу функционирования в обществе.

Образ Европы и европейской культуры в обиходе русского образованного дворянства с самого начала Петровских реформ приобрел характер единой, целостной, семантически нерасчлененной системы, в реальности никогда не существовавшей. Для образованных русских европейская культура была наднациональным целым, искусственно сконструированным русским модернизированным сознанием, своего рода матрицы, эталона, примера для подражания и т. п. Однако пример для подражания русской культурой был вымышлен, сфантазирован; Европа и европеизм в российском сознании были порождением самой русской культуры: как таковые они представали в зеркале национально-русского самосознания.

Несмотря на все противоречия русского Просвещения, на сохранявшиеся в общественной жизни и политическом устройстве России XVIII в. институты и традиции феодализма, широкое распространение в стране (по меньшей мере, с определенной смысловой корректировкой) получили идеи Вольтера и Руссо, деизма и масонства, характеризующиеся религиозным и политическим воплощением. В то же время характерно то, что, в отличие от Запада, среди русских просветителей XVIII в. в целом были непопулярны материалистические и атеистические идеи (при всем интересе русского общества к натурфилософии и свободомыслию). Здесь сказались непоследовательность и противоречивость секуляризационных процессов, происходивших в русской культуре XVIII века.

Гораздо больше занимали умы русского просвещенного дворянства нравственно-религиозные, эстетические и социально-политические проблемы: красота и разнообразие природы, правомерность элитарного положения дворянства в обществе, пути нравственного совершенствования общества и исправления нравов, значительность человеческого существования и человеческой личности, возможности ее самосовершенствования и духовного роста, творческой деятельности. Все цели и задачи совершенствования общества и его нравов, личности и ее роста в ходе просветительской деятельности, не касались крестьянства или городского мещанства и распространялись исключительно на дворянское общество. В этом отношении парадоксальным образом совпадали взгляды таких разных мыслителей, как А. Кантемир и М. Щербатов, Г. Конисский и С. Десницкий, Н. Новиков и А. Радищев, И. Лопухин и И. Елагин, Д. Фонвизин и Н. Карамзин.

Показательно и то, что во второй половине XVIII в. широкое распространение получили сатирические жанры в поэзии и театре, а также сатирические журналы как художественные и публицистические средства реализации просветительских идеалов в дворянском обществе и специфические формы его социокультурной динамики и модернизации. Что же касается крестьянской (шире – народной) культуры, то она оставалась (да и мыслилась) практически неизменной в социально-политическом и ценностно-смысловом отношении. Она, с точки зрения русского дворянства, и не подлежала никакому развитию, в том числе посредством просвещения. Эта культура не входила в кругозор русского просвещенного дворянства.

Таким образом, разрыв между дворянской (элитарной) и крестьянской (общенародной) субкультурами, казавшийся в рамках русской культуры XVIII в. непреодолимым, все углублялся. К концу XVIII в. в России, по существу, были две разные культуры: традиционная (народная) и модернизированная (дворянская). Культурой Просвещения разумеется могла называться лишь дворянская культура (да и то не вся, поскольку провинциальное, мелкопоместное дворянство жило одной культурной жизнью с большинством русского населения), в то время как вся русская культура XVIII в. вовсе не обнималась категориями и идеалами Просвещения, да и вообще не могла быть представлена в одной непротиворечивой смысловой системе.

Возможности взаимодействия дворянской и крестьянской культуры в России XVIII в. значительно осложняла система крепостного права. Петровские реформы не только не затронули крепостничество, но и открыли новые возможности использования труда крепостных на благо Отечества и Просвещения. На крепостном труде основывалось горное дело и промышленность, строительство и промыслы, армия и флот, действующие на постоянной основе. И в дальнейшем, включая время Екатерины II, крепостничество неизменно рассматривалось российским государством как позитивная, конструктивная. «Подобно тому, как в Древней Греции наличие рабства позволяло свободным гражданам специализироваться в сфере культуры, так и крепостничество в России освобождало духовные силы дворянства для художественного или философского творчества, для политики или религиозных исканий, т. е. выступало как фактор развития русской культуры – и собственно дворянской, и общенациональной» (Кондаков И. В. Культура России. М., 1999. С. 183).

Вне крепостничества как своеобразной формы дворянского мещанства в России XVIII в. было невозможно становление и развитие театра и балетного искусства, оркестров и домашних портретных галерей, дворянских усадеб как архитектурных ансамблей и садово-паркового искусства – неотъемлемых компонентов русской дворянской культуры XVIII – начала XIX вв. Следует подчеркнуть: крепостное творчество было составной частью не крестьянской, а дворянской культуры, культуры Просвещения (хотя и развивавшейся не без влияния народной культуры). Оно развивалось по образцам дворянской культуры; соответственным образом было построено и профессиональное обучение крепостных «мастеров культуры».

Выступая в одном отношении как тормоз российского Просвещения и культурно-исторического развития, как ограничитель творческой и идейной свободы, как показатель реального неравенства в политической и культурной среде, крепостничество парадоксальным образом оказывалось в другом отношении культуроформирующим и культуротворческим фактором – и по отношению к дворянству, и по отношению к крестьянству.

Во-первых, оно стало формой социальной организации массового культурного творчества в масштабах всей страны, системой выдвижения из среды крепостных крестьян художественных и иных талантов, их образования и включения в систему официальной дворянской культуры, а значит, вольно или невольно распространяло идеи Просвещения и на новую, народную среду, выступая как специфический социокультурный институт русского Просвещения в общенациональном масштабе. Во-вторых, оно стимулировало, с одной стороны, антикрепостнические, вольнолюбивые мотивы (как у А. Радищева, Н. Новикова, а затем у декабристов, А. Пушкина и нескольких поколений русских писателей и мыслителей XIX в., включая И. Тургенева и И. Гончарова), порождая комплекс дворянско-интеллигентской совести (получивший различное стилевое воплощение и развитие в творчестве Н. Некрасова, Л. Толстого и др.); с другой стороны, оно способствовало формированию в России определенных культурных институтов, традиций, потребностей и профессиональных навыков. В-третьих, «невыраженность» и «невыразимость» в русской культуре Просвещения крепостнического «молчаливого большинства», с одной стороны, породили появление интеллектуальных сил общества, взявших на себя миссию «выразить» интересы и чаяния «безмолвного» народа и «озвучить» их от его имени (разночинцы, впервые ставшие заявлять о себе в XVIII в.: Ф. Эммин, В. Лукин, М. Чулков, М. Попов, В. Левшин и др.); с другой стороны, в низовой, народной среде возникала – впервые в отечественной истории – русская массовая культура (комическая опера, например А. Аблесимова «Мельник – колдун, обманщик и сват» и «Милорд Георг» М. Комарова, «Русские сказки» В. Левшина и др.), действительная вышедшая из народной среды и пользовавшаяся в ней огромной популярностью.

Так или иначе крепостничество как социальный анахронизм и культурная традиция, представляя в тоже время привычный и практически неустранимый атрибут общественной и культурной жизни России, выступало в русской истории Нового времени как мощный инверсионный фактор (А. Ахиезер), раскалывающий общество и культуру в целом по классово-антагонистическому принципу; затем дворянство и дворянскую культуру по отношению к институту крепостничества; наконец, уже в XIX в. русскую интеллигенцию – по принципу осуществления социальных преобразований в России: или эволюционно-постепенным, или революционно-насильственным путем.

Русское Просвещение, начиная с Петровских реформ и кончая «золотым веком» Екатерины, выступало одновременно как обновляющая и разрушительная сила по отношению к древнерусской культуре и ее ценностям, традициям и нормам Святой Руси, допетровской цивилизации, и в этом ярко проявлялся его модернизационный характер и смысл. Просветительское обновление, однако, коснулось не одного только прошлого, но и настоящего, в том числе и собственных начинаний Просвещения. Так, последовательно претворение идеалов Просвещения в России вело к распаду и в конечном счете уничтожению главного плода русского Просвещения – русской дворянской культуры как органической целостности. Просвещение в такой же степени привлекало своих сторонников, в какой ожесточало противников в зависимости от того, казался ли путь западноевропейского Просвещения универсальным и подходящим для любой национальной культуры или, напротив, губительным для самобытного развития нации и страны.