Результаты

I. Проверка статистических гипотез о наличии различий между женской и мужской выборкой показала следующее.

1. Стилевые характеристики саморегуляции. У мужчин выше средние значения по шкалам «моделирование» и «самостоятельность» (уровень значимости р ≤ 0,05). Это свидетельствует о том, что они в большей мере склонны к выделению значимых условий достижения целей, а также к автономности в регуляции своей активности.

2. Копинг. Для женской выборки характерны более высокие средние значения по двум шкалам копинг-теста «дистанцирование» и «принятие ответственности». Обе стратегии являются механизмами, действующими в эмоциональной сфере, и различаются по своей эффективности. Стратегия дистанцирования традиционно рассматривается психологами как деструктивная. Дистанцирование—это когнитивные усилия субъекта, направленные на отделение от ситуации и уменьшение ее значимости, что не создает субъективных условий для преобразования травмирующей ситуации и не приводит к объективному решению проблемы. Стратегия принятия ответственности относится к условно конструктивным и состоит в осознании своей роли в ситуации, что открывает субъекту пути для ее изменения.

3. Психологическая защита. В женской выборке выше средние значения по шкале «реактивное образование» (р ≤ 0,05), что свидетельствует о наличии тенденции к выработке и подчеркиванию социально одобряемого поведения, основанного на «высших ценностях», основанного на бессознательной замене неприемлемых мотивов собственного поведения на прямо противоположные (так называемая инверсия желаний).

2. Проведенный корреляционный анализ позволил выявить взаимосвязь стилевых характеристик саморегуляции с особенностями совладающего и защитного поведения.

1. Планирование. Отмечена значимая положительная связь показателей развитости процессов планирования (особенности выдвижения целей, их действенность, осознанность, реалистичность) с копинг-механизмами «самоконтроль» (р=0,006), «планирование решения» (р=0,000), а также с механизмами защиты «интеллектуализация» (р=0,000) и «реактивное образование» (р=0,000).

2. Моделирование. Степень развитости моделирования на высоком уровне значимости отрицательно коррелирует с копинг-механизмом «бегство, уход» (р=0,006), и двумя примитивными механизмами защиты регрессией (р=0,003) и проекцией (р=0,003). Также обнаружена умеренная отрицательная связь моделирования с общей напряженностью психологических защит (р=0,036).

3. Программирование. Обнаружены значимые корреляционные связи развитости осознанного программирования с копинг-механизмами «самоконтроль» (р=0,003) и «переоценка ценностей» (р=0,005), а также со зрелыми механизмами защиты «интеллектуализация» (р=0,005) и «реактивное образование (р=0,003). Кроме того, выявлена отрицательная связь программирования с примитивным защитным механизмом «подавление» (р=0,006).

4. Оценка результатов. Показатели оценки результатов отрицательно коррелируют на умеренном уровне значимости с копинг-механизмом «бегство» (р=0,034) и на достаточном уровне — с механизмом защиты «подавление» (р=0,000).

5. Гибкость и самостоятельность. При анализе полученных корреляций следует иметь в виду, что данные шкалы характеризуют функционирование обозначенных выше звеньев регуляции и, по сути, являются отражением свойств личности [21].

В ходе корреляционного анализа значимых корреляций показателен по шкале гибкости с переменными, характеризующими совпадающее и защитное поведение, выявлено не было. Представляются интересными данные о взаимосвязи самостоятельности как субъектного свойства саморегуляции с другими эмпирическими показателями. Так, обнаружены значимые положительные взаимосвязи автономности с механизмами защиты «проекция» и «замещение» ( р=0,000), отрицательная взаимосвязь с конструктивным копинг-механизмом «поиск социальной поддержки» (р=0,006), а также умеренная положительная связь с деструктивным механизмом совладания «конфронтационный копинг» (р=0,039).

Интерпретируя полученные данные, надо отметить, что самостоятельность, выступающая по отношению к отдельным звеньям саморегуляции их функциональной характеристикой, по отношению к личности в целом является отражением ее глубинной структуры. Как индивидуально-психологическая характеристика субъекта, автономность проявляется в способах его взаимодействия с миром. Не удивительно, что автономность, как личностная черта, создает весьма специфические внутренние условия активности человека. Противостояние Миру, опора только на себя и свои возможности, требуют больших энергетических затрат, компенсация которых актуализирует механизмы совладания и психологические защиты.

2. Для выявления основных типологических характеристик взаимовлияния осознанной и неосознанной саморегуляции был проведен кластерный анализ эмпирических показателей по методу k-средних, позволивший разделить исходную выборку испытуемых на 4 группы, в зависимости от преобладающих тенденций осознанной и неосознанной регуляции.

Содержательный анализ значений переменных, характеризующих каждый из кластеров, позволил выделить характерные особенности взаимодействия стилей саморегуляции, копинг-поведения и дефензивных механизмов и дать обобщенную характеристику каждой группы с позиций типологических особенностей регуляции.

Для того чтобы наглядно представить эти особенности, мы проанализировали и сравнили средние значения всех переменных осознанной и неосознанной регуляции и интегрировали их в «регуляторный» профиль, включающий в себя параметры осознанной саморегуляции, психологической защиты и копинг-поведения (рис. 1—4).

В первый, самый многочисленный кластер, вошли 144 испытуемых, характеризующиеся средней выраженностью всех эмпирических показателей регуляции и балансом между саморегуляцией, совпадающим и защитным поведением (рис. 1).

Рис. 1. Регуляторный профиль испытуемых 1 кластера (п=144).

Второй кластер (рис. 2) представлен 35 испытуемыми, отличающимися высокой зрелостью всех звеньев осознанной регуляции. Как видно из рисунка, наиболее развитыми звеньями регуляции у них выступают моделирование (z = 0,966) и оценка результатов (z = 0,938), значения по которым максимально приближены к верхним границам нормативного уровня. Весь репертуар совладающего поведения находится в пределах статистической нормы; при этом в профиле копинг-механизмов превалируют конструктивные стратегии, направленные на преодоление проблемы на когнитивном и эмоциональном уровне—планирование решения и самоконтроль.

² Данные в диаграммах нормализованы и представлены в z-шкале: M= 0; σ= 1

Рис. 2. Регуляторный профиль испытуемых 2 кластера (n=35)

У представителей 2 кластера деструктивные механизмы совладания (конфронтационный копинг, дистанцирование и бегство от решения проблемы) приближаются к уровню нижней границы нормы. Особый интерес представляют особенности функционирования механизмов психологической защиты, характеризующиеся выраженным снижением архаичных, примитивных форм зашиты и прежде всего, регрессии (z= -1) и проекции (z = -0.75), замещения (z = - 0.71) на фоне умеренно выраженного зрелого механизма интеллектуализации (z = 0.5).

В целом, анализ регуляторного профиля испытуемых этой группы позволяет зафиксировать наличие взаимосвязи между эффективной осознанной саморегуляцией и механизмами психологической защиты и совладания, которая состоит в превалировании наиболее зрелых и конструктивных механизмов.

Третий и четвертый кластеры (рис. 3—4) составили испытуемые, в регуляторном профиле которых доминирующее положение имеют механизмы психологической защиты, актуализированные на фоне снижения эффективности отдельных звеньев и блоков осознанной саморегуляции и конструктивного совладания.

Как видно из рисунка 3, особенностью стилевых характеристик саморегуляции у испытуемых третьего кластера (25 человек) является умеренное снижение показателей по шкалам планирования (z = — 0,72), программирования (z = - 0,71), оценки результатов (z= -0,57) при среднем уровне моделирования (z= -0,1) и гибкости (z = 0) и достаточной выраженности самостоятельности (z=0,54).

Рис. 3. Регуляторный профиль испытуемых 3 кластера (n=25)

Как показывает анализ данных, у испытуемых этой группы наибольшие трудности связаны с недостаточным уровнем копинг-ресурсов, что проявляется в значительном снижении показателей механизмов конструктивного совладания: планирования решения (z = -1,25), поиска социальной поддержки (z = - 1) и самоконтроля z = (-0,87). В обеднённом репертуаре копинг-поведения на первый план выходят деструктивные стратегии — конфронтация, дистанцирование и бегство. Система психологических защит характеризуется превалированием незрелых механизмов подавления (z = 0,83), проекции (z = 0,457), замещения (z = 0,55) на фоне незначительного снижения выраженности зрелых защит интеллектуализации и реактивного образования. Можно предположить, что усиление механизмов психологических защит у этих индивидов выполняет компенсаторную функцию, связанную с недостаточностью осознанной саморегуляции активности и неэффективностью копинг-поведения.

Представители четвертого кластера (7 человек) демонстрируют признаки дезадаптированности, проявляющееся в сверхнормативных проявлениях всего спектра механизмов психологической защиты (рис. 4). Копинг-механизмы, действующие в когнитивном и эмоциональном планах (дистанцирование (z = 0,71), самоконтроль (z =

0. 97), переоценка ценностей (z = 0,86)), позволяют субъекту, если не преодолеть проблемную ситуацию, то существенно снизить се субъективную травматичность.

Рис. 4. Регуляторный профиль испытуемых 4 кластера (n=7)

Есть основания думать, что в этом случае именно осознанная регуляция, включающая в себя способность к целеполаганию, анализу внешних условий активности и предстоящих исполнительских действий, составляет мощнейший адаптационный ресурс, реализуемый как в деятельности, так и в процессе совладания с конфликтующей реальностью.

В целом, полученные в исследовании данные согласуются с результатами и выводами персистентных исследований [18; 20; 30]. Проведенное исследование показало, что, несмотря на различную функциональную направленность процессов саморегуляции, совладания и психологической защиты, все они оказываются специфически связанными в целостной системе активности субъекта.

Заключение

Процессы выдвижения целей, анализа и моделирования условий активности, а также программирования и реализации исполнительских действий, необходимых для достижения поставленных целей, предполагают задействование когнитивных и эмоциональных процессов, обеспечивающих обратную связь между субъектом и внешним миром. Ключевыми параметрами этой связи являются релевантность психического образа реальной ситуации, полнота информационной модели значимых условий, эффективность регуляционных процессов, обеспечивающих антиципацию, контроль и коррекцию результатов активности.

Механизмы психологической защиты и копинг-поведения, действие которых проявляется в разнообразных формах изменения когнитивного и эмоционального

образа ситуации, являются составляющими комплекса внутренних и внешних условий активности субъекта и влияют на ее вектор, способы реализации и эффективность достижения цели.

Проведенное исследование позволило выявить лишь некоторые тенденции взаимосвязи процессов осознанной и неосознанной регуляции, суть которых состоит во «включенности» в процессы осознанной саморегуляции зрелых механизмов психологической защиты и конструктивных стратегий совладания эмоционального и когнитивного уровня.

В реализации различных звеньев целостного процесса саморегуляции, субъект задействует разнообразные способы переработки значимой информации о себе и ситуации; при этом механизмы защиты и совладания становятся своего рода психологическим «инструментом» этой переработки. Наиболее релевантными целям осознанной регуляции являются зрелые механизмы личностной защиты (прежде всего, интеллектуализация), а также копинг-стратегии, направленные на решение проблемной ситуации или позитивное изменение внутренних характеристик субъекта.

Полученные в исследовании данные позволяют утверждать, что неадекватные механизмы совладания, и связанные с ними примитивные личностные защиты, являются мощными факторами, снижающими эффективность осознанной саморегуляции активности.

Деструктивное действие копинг-механизмов конфронтации, дистанцирования и бегства проявляется в том, что, уменьшая степень открытости субъекта миру, они тем самым сужают возможности их взаимодействия. Сходным образом действуют и примитивные механизмы защиты, которые, сплавляя между собой когнитивные, аффективные и поведенческие параметры, определяют специфические паттерны взаимодействия субъекта с миром, что снижает количество степеней свободы этого взаимодействия. По сути, обозначенные механизмы и формируемые ими паттерны поведения становятся ограничителями для реализации ресурсов субъектности человека.

Для дальнейшего осмысления взаимосвязи осознанной и неосознанной регуляции, мощным эвристическим потенциалом располагает субъектный подход, позволяющий анализировать системное взаимодействие Человека и Мира как процесс их взаимного преобразования, обеспечивающего приращение субъектных качеств человека. В этом контексте параметры саморегуляции активности, характеризующие степень открытости субъекта миру и определяющие, тем самым, направление, интенсивность и модус взаимовлияний в системе «Человек и Мир», выступают ресурсами субъектности человека.

Литература

1. Анохин, П. К. Философские аспекты теории функциональных систем /

П. К. Анохин.— М.: Наука, 1978.

2. Анцыферова, JI. И. Личность в трудных жизненных условиях: переосмысление, преобразование ситуаций и психологическая защита / Л. И. Анцыферова // Психологический журнал.—1994.—'Т.15.—№1.—С.3-18.

3. Василюк, Ф. Е. Психологический анализ преодоления критических ситуаций. Дисс.... к. психол.наук/Ф. Е. Василюк.-М., 1981. // Психологический журнал. -1994. - Т. 15. - № 1 -С. 3-18.

4. Василюк, Ф. Е. Жизненный мир и кризис: типологический анализ критических ситуаций / Ф. Е. Василюк // Психологический журнал. — 1995. - № 3. -С. 90-101.

5. Ганзен, В. А. Системные описания в психологии / В. А. Ганзен.—Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1984.

6. Грановская, Р. М., Никольская, И.М. Защита личности: психологические механизмы/Р. М. Грановская, И. М. Никольская.—СПб.: Знание, 1998.

7. Гребенников, Л. Р. Механизмы психологической защиты: генезис, функционирование, диагностика. Дис.... к. психол. наук / Л. Р. Гребенников. - М., 1994.

8. Дикая, Л. Г. Психическая саморегуляция функциональною состояния человека / Л. Г. Дикая. — М.: Изд-во «Институт психологии Российской Академии наук», 2003.

9. Зейгарник, Б. В., Холмогорова, А. Б., Мазур. Е. С. Саморегуляция поведения в норме и патологии / Б. В. Зейгарник, А. Б. Холмогорова, Е. С. Мазур // Психологический журнал. —1989. —№2,—С. 122-131.

10. Зинченко, В. П. Образ и деятельность / В. П. Зинченко. - М.: Институт практической психологии; Воронеж: Издательство НПО «Модэк», 2000.

11. Исурина, Г. Л. Личностно-ориентированная (реконструктивная) психотерапия и основные тенденции ее развития / Г. Л. Исурина // Психотерапия: от теории к практике. — СПб, 1995. — С. 81 -87.

12. Карвасарский, Б. Д. Психотерапия / Б. Д. Карвасарскин. - М.: Медицина. 1985.

13. Конопкин, О. А. Психическая саморегуляция произвольной активности человека (структурно-функциональный аспекг) / О. А. Конопкин // Вопросы психологии.— 1995.— № 1. — С. 5-12.

14. Конопкин, О. А. Психологические механизмы регуляции деятельности / О. А. Конопкин. — М., 1980.

15. Леонова, А. Б. Психодиагностика функциональных состояний человека /

1. Б. Леонова. —М.: Изд-во МГУ, 1984.

12. Либина, Е. В., Либин, А. В. Стили реагирования на стресс: психологическая защита или совладение со сложными обстоятельствами? // Е. В. Либина, А. В. Либин. —М.: Смысл, 1998.

13. Мак-Вильямс, Н. Психоаналитическая диагностика / Н. Мак-Вильямс. -М.: Класс, 1998.

14. Маркевич, А. О., Моросанова, В. И. Индивидуальные особенности саморегуляции и личностные защиты / А. О. Маркевич, В. И. Моросанова // Личностные и когнитивные аспекты саморегуляции деятельности человека / Под ред.В.И. Моросановой. —М.: Психологический ин-т РАО, 2006.—С. 114-133.

15. Моросанова, В. И. Индивидуальный стиль саморегуляции /В.И. Моросанова. —М., 1998. Моросанова, В. II. Личностные аспекты саморегуляции произвольной активности человека / В. И. Моросанова // Психологический журнал. — 2002. — Т.23. -№ 6.-С. 5-17.

16. Моросанова, В. И. Опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ): Руководство/В. И. Моросанова. -М.: Когито-Центр,2004.

17. Моросанова, В. И. Психология саморегуляции как область психологических исследований / В. И. Моросанова // Субъект и личность в психологии саморегуляции: сб. науч.тр. конф. (Кисловодск,4-7октября 2006г.).- Ставрополь,2006.-С. 568-570.

18. Никольская, И. М., Грановская, P.M. Психологическая защита у детей / И. М. Никольская, Р. М. Грановская. —СПб.: Речь, 2006.

19. Осницкий, А .К. Структура, содержание и функции регуляторного опыта: дис. ... д-ра психол. наук. / А. К. Осницкий.— М., 2001.

20. Осницкий, А. К. Проблемы исследования субъектной активности / А. К. Осницкий //Вопросы психологии.— 1996.— №5,—С.5-19.

21. Прохоров, А. О. Психология неравновесных состояний / А. О. Прохоров. - М.,

1998.

12. Прыгин, Г. С. Личностно-типологические особенности субъектной регуляции деятельности. Автореферат дис д-ра психол. Наук. —М., 2006.

13. Романова, Е. С., Гребенников, Л. Р. Механизмы психологической защиты / Е. С. Романова, Л. Р. Гребенников. —Мытищи: Талант, 1996.

14. Рубинштейн, С. Л. Бытие и сознание. Человек и мир / С. Л. Рубинштейн. —СПб.: Питер, 2003.

15. Соколова, Е.Т. Самосознание и самооценка при аномалиях личности. — М.: Изд-во МГУ, 1989.

16. Соколова, Е. Т. Проективные методы исследования личности / Е. Т. Соколова.—М.: Изд-во Моск. ун-та, 1980.

17. Степанский, В. И. Психическая саморегуляция деятельности: информа­ционный аспект. Автореферат дис. ...д-ра психол. наук / В. И. Степанский. -М., 1991.

18. Уодингтон, К. X. Основные биологические концепции / К. X. Уоддингтон // На пути к теоретической биологии. I. Пролегомены.—М., 1970.—С. 11-38.

19. Lazarus, R.S. , Folkman, S. Stress, appraisal, and coping // R.S. Lazarus,

S.FoIkman. N.Y.: Springer, 1984.

12. Plutchik, R. A general psycho-evolutionary theory of emotions // R. Plutchik, H. Kellerman (Eds.) Emotion: Theory, research and experience: Vol. 1. N.Y.: Academic Press, 1980. P. 3-33.

(Власова О.Г. Соотношение осознаваемых и неосознаваемых механизмов в регуляции активности субъекта//Субъект и личность в психологии саморегуляции).

12