книги2 / 263

И. Т. Изотов

ПРОБЛЕМЫ СОВЕТСКОГО ИСТОРИЧЕСКОГО РОМАНА

Монография

МОСКВА – 2022

УДК 821.161.1

ББК 83.3(2Рос=Рус)

И38

Рецензент:

Н. К. Гей – доктор филологических наук (Институт мировой литературы имени А.М.Горького РАН)

Изотов, Иван Трифонович.

И38 Проблемы советского исторического романа : монография / И. Т. Изотов; ред.: А. И. Изотов, А. Б. Магамбетов. — Москва : МАКС Пресс, 2022.—376 с.

ISBN 978-5-317-06731-1 e-ISBN 978-5-317-06743-4

https://doi.org/10.29003/m2533.978-5-317-06731-1

В основу настоящей монографии легла докторская диссертация, защищенная автором в 1973 году. На основе обширного исторического материала подробно исследуются этапы зарождения, развития, трансформаций и одновременного теоретико-­ эстетического осмысления одного из важнейших для советской литературы жанров— исторического романа во всех его разновидностях (произведения Ю. Н. Тынянова, А. Н. Толстого, В. Я. Шишкова, С. Н. Сергеева-­Ценского, А. С. Новикова-­Прибоя, А. Н. Степанова, Г. Серебряковой и др.). Широкий временной охват (1920 е — 1960 е гг.) исследования позволяет говорить если не об исчерпывающем, то о достаточно полном освещении темы.

Предназначается литературоведам и историкам, специально изучающим идео логические процессы, происходившие в стране в особенно трудные для нее моменты истории.

Ключевые слова:советский исторический роман, история критики, Ю. Тынянов, А. Толстой, В. Шишков, С. Сергеев-­Ценский, А. Новиков-­Прибой, А. Степанов, Г. Серебрякова, Г. Лукач.

УДК 821.161.1

ББК83.3(2Рос=Рус)

Izotov, Ivan Trifonovich.

Problems of the Soviet historical novel: monograph / I. T. Izotov; eds.A. I. Izotov,A. B. Magambetov.—Moscow : MAKS Press, 2022.— 376 p.

ISBN 978-5-317-06731-1 e-ISBN 978-5-317-06743-4

https://doi.org/10.29003/m2533.978-5-317-06731-1

The stages ofthe origin, development, transformations and simultaneous theoretical and aesthetic understanding of the Soviet historical novel in all its varieties (Yu. N.Tynya nov, A. N. Tolstoy,V. Ya. Shishkov, S. N. Sergeev-­Tsensky,A. S. Novikov-­Priboy,A. N. Stepanov, G. Serebryakova, etc.) are studied in detail. The wide time coverage (1920s—1960s) of the study allows us to speak about a complete coverage of the topic.

The monograph is intended for literary critics and historians who specifically study the ideological processes that took place in the country at difficult moments in its history.

Keywords: soviet historical novel, history of literary criticism, Yu. Tynyanov, A. Tolstoy, V. Shishkov, S. Sergeev-­Tsensky, A. Novikov-­Priboy, A. Stepanov, G. Serebryakova, G. Lukacs.

Вступление

Изучение критики и проблематики советского исторического романа является одной из очередных задач современного литературо­ ведения.

Вмонографических исследованиях, посвященных советскому ис­ торическому­ роману, широко используются и оцениваются обзоры, рецензии и статьи по соответствующим вопросам, но нет еще работ, в которых эти критические материалы подверглись бы систематизации

иобобщению, где намечались бы этапы развития критической мысли в интересующей нас области.

Изучение исторического романа в течение первых лет его сущест­ вования не выходило за рамки первоначальных эмпирических наблюдений случайных рецензентских оценок и высказываний по поводу тех или иных вновь публикуемых произведений. На отставание критики от роста художественно-исторической литературы в свое время указывал Горький. В статье «О литературе» (1930) отметив с большим удовлетворением создание целого ряда «подлинных и высокохудожественных» исторических романов, Горький добавляет: «Вообще у нас в области литературы много нового и ценного, но не оцененного по достоинству»1.

Одной из серьезных помех для создания научной теории исторического романа были пережитки и рецидивы буржуазного литературоведения, определявшие характер и направление деятельности как ­от­дельных критиков, так и целых литературных группировок. Потре­ бовалось некоторое время, чтобы были преодолены эти помехи и началось широкое утверждение идейных и эстетических принципов марксистско-ленинской литературной науки, на основе которых могло продуктивно вестись теоретическое изучение исторического романа.

Задача, стоящая перед исследователем, заключается в том, чтобы показать, как пробивались все же верные идеи сквозь путаницу всяких лжетеорий и как в борьбе с ними выкристаллизовывались подлинно научные понятия в области исторического жанра.

Вдвадцатые годы, когда существовало много литературных организаций, между которыми шла непрестанная борьба, не могло быть единства в оценках художественных произведений исторического жанра. Правда, основная борьба разгоралась на других участках литературной жизни, ввиду того, что исторический жанр не имел и не мог

1  Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 25. М.: ГИХЛ, 1953. С. 254.

3

иметь ведущей роли в литературе. В спорах, которые велись между напостовцами и «Перевалом», лефовцами и конструктивистами, формалистами и социологизаторами, меньше всего поднимался вопрос об историческом романе. Вокруг вопросов исторической романистики не завязывались такие острые бои, как по общим литературным проблемам: классовости искусства, формы и содержания, взаимоотношения искусства и действительности, психологизма, творческого метода, но отзвуки борьбы доходили и до этого периферийного участка. Постепенно выяснялись различия в теоретических позициях авторов крити­ ческих выступлений, в нормах эстетических оценок художественноисторических произведений.

Мы полагаем, что все суждения об историческом романе следует рассматривать с точки зрения того, насколько они отвечают трем основным­ методологическим принципам – ленинской теории отражения, народности и партийности. Конечно, эти принципы являются общими для всей советской литературы, но в области исторического романа они имеют свое особое значение, помогая уяснению многих его специфических особенностей и качеств. Эти же принципы положены в основу и нашего исследования.

Рассмотрение всей относящейся к вопросу критической литературы с точки зрения теории отражения покажет, как игнорирование конкретного содержания нашей ранней исторической прозы, абстрагированный подход к произведениям без соотнесения их с исторической действительностью приводили к идеалистическим блужданиям многих критиков.

Народность – один из основных принципов советской литературы. Обращаясь к минувшим эпохам, советские писатели отбирают из множества фактов те, что имеют исторически прогрессивное значение в жизни народа, обнажают его ведущую роль в историческом процессе, идет ли речь о массовых народных движениях или о жизни отдельных исторических лиц. С этой точки зрения классики марксизма дали образцы критического анализа художественных произведений на ис­ торическую тему. Маркс и Энгельс в переписке с Лассалем по поводу его исторической драмы «Франц фон Зикинген» во главу угла ставили вопрос о народе. Они считали ошибкой Лассаля, что он, принимая второстепенные исторические противоречия за главные, не выдвинул крестьян и революционные городские элементы в качестве «сущест­ венного активного фона» в драме и что он ставил «лютеровско-рыцар- скую оппозицию князьям выше плебейско-мюнцеровской»2.

2  К. Маркс и Ф. Энгельс об искусстве. М.: Советская литература, 1933. С. 54.

4

Ленин, приводя в одной из статей эти слова, интерпретирует их применительно к русской действительности: «Важно то, что ставить “лютеровско-рыцарскую” (либерально-помещичью в переводе на русский язык начала XX века) оппозицию выше “плебейско-мюнцеров- ской” (пролетарско-крестьянской, в таком же переводе) и Маркс и Энгельс считали явной ошибкой, считали абсолютно недопустимыми для социал-демократа»3.

Принцип народности является тем компасом, который позволяет писателям и критикам правильно объяснять исторические события, находить определяющую социальную силу в деяниях каждой исторической эпохи.

Литература о прошлом не стоит в стороне от задач сегодняшнего дня. Она должна быть подчинена делу коммунистического строительства, независимо от того, что тематически обращена к другим эпохам. Произведения с исторической тематикой могут и должны выполнять те же общественные функции, которые возлагаются на всю литературу. Отрицающие это отрывают исторический жанр от современности, отказываются, по существу, от принципа партийности литературы.

Резко осуждая бесстрастно-описательный подход к истории, Ленин указывал, что это никак не снижает научную объективность познания. Напротив, привлекательность марксистской теории он видел именно в том, что она «соединяет строгую и высшую научность (яв­ ляясь последним словом общественной науки) с революционностью»4.

Принцип партийности играет особую роль в литературе о прош­ лом, ибо предусматривает суждения о минувших событиях и лицах с высоты мировоззрения нашей современности и вместе с тем с учетом уровня сознания людей изображаемой эпохи, той естественной ограниченности их понятий и представлений, которые они не могли пре­ одолеть по условиям своего времени.

Только на основе признания теории отражения и в свете основных творческих принципов – народности и партийности – можно подойти к правильному решению многих специфических вопросов исторического жанра: о сочетании истории и современности, о способах изоб­ ражения исторической личности, о границах художественного­ вымыс­ лаироли«романическогопроисшествия»(Пушкин),одокументализме, о мере архаизации языка и т. д. Та же идейная платформа позволяет критике вскрывать разного рода пороки исторической прозы, выражающиеся в объективизме и натурализме, модернизации и культе

3  Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 21. С. 90.

4  Там же. Т. 1. С. 341.

5

предков, увлечении исторической и национальной экзотикой и т. д. Опираясь на эти принципы, советская критика получила солидную теоретическую­ базу, чтобы предъявлять художественно-исторической литературе требования изображать прошлое, не «улучшая» и не «ухудшая» его, и в то же время выражать свою точку зрения на прошлое, судить о нем «с пристрастием», как говорил Белинский, ясно показывая, чтó является преходящим и отмирающим и чтó носит в себе задатки будущего.

В осуществлении советской критикой этих принципов исключительное значение имели работы В.И. Ленина, посвященные борьбе с пролеткультовским нигилизмом по отношению к наследию прошлого, с историческим объективизмом народника Михайловского («Экономическое содержание народничества»). Учение Ленина о двух культурах в каждой национальной культуре давало деятелям литературы ключ к верной классовой оценке исторических лиц и событий, к четкому разграничению прогрессивного и отмирающего в историческом процессе. Ленинская периодизация революционного развития России в XIX в. («Из прошлого рабочей печати в России») внесла полную ясность в вопрос о классовом содержании революционных движений минувшего столетия и стала прочным идейным основанием для многих художественно-исторических произведений.

Громадное значение для плодотворного развития советской литературы и литературной критики имела резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы» от 18 июня 1925 г., предостерегавшая «против легкомысленного и пренебрежительного отношения к старому культурному наследству»; в ней го­ ворилось, что «марксистская критика должна поставить перед собой лозунг – учиться», писатели должны «использовать все технические достижения­ старого мастерства». Осуждая зазнайство и комчванство, партия учила по-ленински относиться к наследию прошлого, отбирая из него все, что может быть поставлено на службу социалистическому обществу.

Живейший интерес к советскому историческому роману с момента его зарождения проявлял А.М. Горький. Великий писатель требовал от авторов правдивого отражения прошлого, глубокого проникно­ вения в сущность эпохи, в психологию людей. В его высказываниях четко проводился партийный подход к литературе, твердая убежденность, что исторические знания являются не самодовлеющими, что они должны служить современным целям и задачам, предостерегать от ошибок, выяснять закономерности исторического развития.

6

Богатое наследие в области теории исторического романа советское литературоведение получило в сочинениях революционных демократов. Почти все основные вопросы исторического жанра – о народности, о герое, об отношении к современности, об актуальности исторического материала, о языке – уже были подняты ими.

Добролюбов в статье «О степени участия народности в развитии русской литературы» видел недостаток нашей литературы, так же как и западной, в том, что обращаясь к прошлому, она освещала его со всевозможных точек зрения, но только не с точки зрения «партии народа»: «До сих пор наша литература почти никогда не выполняла своего назначения: служить выражением народной жизни, народных стремлений. Самое большее, до чего она доходила, заключалось в том, чтобы сказать или показать, что есть и в народе нечто хорошее»5.

Много статей и рецензий посвятил историческому роману Белинский. Он выступил защитником исторического романа против тех, кто выражал сомнение в законности его существования (Сенковский) или сводил его к описанию колоритных деталей (Марлинский).

Белинский придавал историческому роману громадное научнопознавательное значение, считая, что «исторический роман есть как бы точка, в котором история, как наука, сливается с искусством, есть дополнение истории, ее другая сторона»6. Белинский не мог примириться с фактологией, с пересказом истории, с подавлением искусства «наукой». Особенно предостерегал он против педантизма в воспроизведении прошлого. В статье «О критике и литературных мнениях “Московского Наблюдателя”» Белинский писал: «Поэт читает хроники, историю,­ поверяет, соображает, сдружается с избранной эпохой, с избранными лицами; изучение для него необходимо, но не это изучение составляет акт творчества… То же и с планом, ходом и всею композицею создания. Ему нужны только некоторые черты эпохи; он вправе делать пропуски, неважные анахронизмы, вправе нарушать фактическую верность истории, потому что ему нужна идеальная верность»7.

Белинский выступает против натурализма в творчестве, против того, чтобы писатель становился «рабом истории», «списчиком, ко­ пиистом,­ а не творцом». От романа требуется не простое повторение истории, а «идеальная верность», т. е. типическое изображение событий, при котором остается большой простор для вымысла, для творческой фантазии художника.

5  Добролюбов Н.А. Собр. соч.: В 3 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, 1950. С. 317. 6  Белинский В.Г. Собр. соч.: В 3 т. Т. 2. М.: ГИХЛ, 1948. С. 40.

7  Белинский В.Г. Полн. собр. соч.: В 13 т. Т. 2. М.: Изд-во АН СССР, 1953. С. 132.

7

Той же проблемы касается и Добролюбов в статье «Русский исторический роман». По его мнению, исторический романист поставлен в более трудные условия, чем всякий другой писатель, потому что ему нужно соединить две, казалось бы, противоположные задачи – соблюсти верность истории и сохранить право на творческий вымысел. Вот почему, утверждает Добролюбов, «по самому существу своему этот вид романа представляет высшую степень, нежели другие его виды»8. Специфику исторического романа Добролюбов видит в том, что материал его, так сказать, предопределен, дан в готовом виде самой историей, писатель как бы связан этой фактической данностью: «Здесь ­условия истинности не ограничиваются простыми законами вероятности: автор должен быть верен не только тому, что может быть или бывает, но тому, что, действительно, было, и было таким, а не другим образом»9. Это обстоятельство ограничивает фантазию писателя, ставит его в зависимость от документа, от исторического источника. Доб­ ролюбов осуждает поэтому «вольное вторжение вымысла в область истории», присущее, например, романам Лажечникова. Но, с другой стороны, Добролюбов отвергает, как и Белинский, полное подчинение факту, выступая за предоставление автору той творческой свободы, на которую имеет право каждый художник. Писатель «не должен рассказывать нам, что нашел в исторических сказаниях, иначе это будет не роман, не произведение поэзии, а прозаическая история. Соединить эти два требования – внести в историю свой вымысел, но вымысел этот основать на истории, вывести его из самого естественного хода событий, неразрывно связать его со всей нитью исторического рассказа и все это представить так, чтобы читатель видел перед собою как живые личности, знакомые ему в истории и изображенные здесь в очаровании поэзии, – со стороны их частного быта и сокровенных дум и стремлений, – вот задача исторического романиста»10.

Д. Писарев в историческом романе ценит отражение «духа времени», который выражается прежде всего в сознании народа. Он высоко отзывается о романе французских писателей Эркмана и Шатриана «Французский крестьянин в 1789 году», в котором мы не встретим ни Робеспьера, ни Дантона, ни Людовика XVI и вообще ни одного из известных исторических лиц: героями его являются рядовые люди истории, и тем не менее роман не теряет ни в своем достоинстве, ни в занимательности.ЭркманиШатрианстараются«взглянутьнаисторические­ события снизу», глазами тех трудящихся, которые проявляют созна-

8  Добролюбов Н.А. Полн. собр. соч.: В 6 т. Т. 1. М.: ГИХЛ, С. 530.

9  Там же. С. 530.

10  Там же.

8

тельное недовольство и представляют собой «великий глас народа, определяющий своим громко произнесенным приговором­ течение исторических событий». В каждом историческом романе должна­ быть показана судьба народа. «Очевидно, – говорит Писарев, ­– что всякое крупное историческое событие совершается или потому, что народ его хочет, или потому, что народ не может и не умеет ему помешать. Очевидно также, что всякое историческое событие, которое действительно стóит называть и признавать крупным, совершается или в ущерб народу, или в его пользу, а это значит, в общем результате, что оно или усыпляет, или, напротив того, живит и развивает в народе способность верно понимать, сильно желать и твердо настаивать… Это стре­ мление указать массе на ту роль, которая по всем правилам принадлежит ей на сцене всемирной истории… – это стремление, составляющее живую душу романов Эркмана и Шатриана, придает этим романам важное и благотворное воспитательное значение»11.

Для правильного решения вопросов о соотношении исторической и художественной правды в историческом романе, о фактической достоверности и вымысле, о герое и массе эти мысли Белинского, Добролюбова, Писарева не могут не иметь самого существенного значения и для нашего времени.

Как же решались основные проблемы исторического романа в советской критической литературе?

В настоящей вступительной главе мы рассмотрим только основные труды по советскому историческому роману, в которых излагается в последовательном порядке его история. В этих историко-литера- турных работах затрагиваются попутно и вопросы теоретического характера. В этом смысле они и входят в орбиту нашего исследования.

Что же касается массы критической литературы, рассыпанной по журналам, сборникам, газетам, архивам, посвященной специальным проблемам, темам, отдельным произведениям, то изучение их составит содержание основных глав монографии и будет вестись в хронологическом порядке.

*  *  *

В советском литературоведении серьезное монографическое изучение исторического романа началось только в 1930 е гг., когда уже были созданы крупные произведения на исторические темы и впол­не определился особый путь советского исторического романа, в отличие от идейных основ и композиционных норм зарубежного ­романа.

11  Писарев Д.И. Полн. собр. соч.: В 6 т. Т. 6. СПб., 1894. С. 523–524.

9