это усиливало и без того жестокий внутриполитический дес­ потизм: «Нет света без тени. Крива ветка — крива и тень». И глубоко прискорбно сознание того, что японцы — единст­ венный народ, испытавший на себе атомный кошмар. Только не все понимают, что безвинных жертв чужестранного лю­ доедства мы никогда не сможем забыть, не сможем простить американского варварства... В сознании каждого японца глубоко затаен всеобщий гнев, чувство священной мести.. .

И час справедливого возмездия неотвратимо настанет, сколь­ ко бы японцам ни понадобилось испытывать свое терпе­ ние . . . Добродетели долготерпения, смирения, покорности, свойственные японскому национальному характеру, поте­ ряли бы для нас всякий смысл, если бы забвению был предан беспрецедентный вандализм цивилизованных каннибалов. Отмщение за мертвых в Японии искони было долгом и честью живых . . .

ОГНЕННЫЙ СТОЛБ

На миг наступило молчание. Спокойное, без тени эмоцио­ нальности, как застывшая маска, лицо Охара внезапно при­ обрело черты драматизма, обнаружило глубоко скрытое вол­ нение. Дрогнул, казалось, японский культ сдержанного смирения.

— И можно ли примириться с тем, что даже уцелевшие сотни тысяч японцев до сих пор, спустя почти двадцать лет после облучения в Хиросиме и Нагасаки, медленно умирают в мучениях и роковом бессилии от отравления радиоактив­ ностью? Неужели возможно забыть то, что после взрыва атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки среди американцев воцарилось счастливое ликование? Разве этот акт чудовищ­ ного каннибальства не вызвал у них чуть ли не поголовное ослепление? Вспомните, как на страницах американской прессы славился подвиг янки, сбросивших атомные бомбы на японские мирные города. Американцы боготворили атом­ ное чудище, награждая его ласковым именем «Гильда». Это прозвище приобрело в Америке необыкновенную популяр­ ность, стало увлечением, всеобщей модой... Появились пышные торты и грибообразные дамские шляпы «Гильда». Мы понимаем, что атомный эксперимент американцы про­ вели над японцами, не где-либо, а именно в Японии, потому что это оправдывается их шовинистическим безумием, их ра­

78

систской одержимостью. И это особенно чувствительно ра­ нит национальное достоинство японцев. Никогда еще ни одна страна не тратила столько золота для того, чтобы вы­ звать к себе чуть ли не всеобщую неприязнь.

При этих словах моего собеседника в моей памяти воз­ никли картины прошлого — утра шестого августа 1945 года. Хиросима. .. Суровый, печальный город. Мертвящий пепел. Черные, обугленные тела детей, искаженные в ужасе лица сгоревших в огне стариков. Встала перед моими глазами скорбная статуя детей, высящаяся на площади в Хиросиме. На треножном эллипсообразном постаменте — хрупкая дет­ ская фигурка со вскинутыми вверх руками, вдохновенно не­ сущими бумажного журавля с расправленными крыльями. Монумент воздвигнут японскими детьми в эпицентре траги­ ческого взрыва в память о девочке, скончавшейся в муках лучевой болезни. Фигурка юной японки, в которую атомная радиация вдохнула смерть, стала символом надежды нового поколения Японии на воцарение покоя и мира на земле. Людоедский характер атомного взрыва в Хиросиме во всей своей преступности обнажается уже в том, что наибольшее число жертв из 260 тысяч было не среди молодежи и лю­ дей среднего возраста, как это бывает в любой войне, а среди детей старше десяти лет. Уже один этот факт рас­ крывает вопиющую, антигуманную сущность атомного без­

лизма.

Встал перед моими глазами городской госпиталь жертв атомного взрыва в Нагасаки, где тремя днями позже траге­ дии Хиросимы, девятого августа, американские летчики хладнокровно повторили атомный кошмар, в котором сго­ рели десятки тысяч мирных жителей, а огромный город пре­ вращен в руины. Трудно было не понять яростное негодова­ ние людей, пораженных лучевым недугом, против жестоко­ стей и варварского произвола чужеземцев, досаду на собст­ венную обреченность, возмущение против судьбы. . .

Воскресли в сознании строки Фукугава Мунэтоси в его стихе «Хиросима»:

Мне чудилось то и дело, Что каждый труп обгорелого Похож на сестренку... Она! Весь долгий путь это чувство Не в силах я был отогнать!

79

Промелькнули в памяти прочитанные когда-то строки анг­ лийского поэта XVII века Джона Донна: «Нет человека, ко­ торый был бы, как остров, сам по себе; каждый человек есть часть материка, часть суши; и если волной смоет в море береговой утес, меньше станет Европа, и также если смоет край мыса или разрушит дом твой или друга твоего, смерть каждого человека умаляет и меня; ибо я один со всем чело­ вечеством; а потому не спрашивай никогда, по ком звонит колокол, он звонит по тебе».

И будто снова слышу взволнованный голос немолодого японскою врача, который в роковой августовский день ока­ зался в зоне облучения, поражен тяжким недугом, но дал обет не покидать больничной лаборатории и посвятил себя исследованию средств исцеления от атомного отравления. Его живые, горящие глаза на бледном, пергаментном лице выражали неистовство ученого, неистребимую самоотвер­ женность, несгибаемость духа. Трагизм положения усили­ вался и оттого, что «никто не собирался оказывать жертвам взрыва какую-либо помощь, и, таким образом, лечение по­ следствий всецело легло на плечи самих пострадавших»*. Но могли ли больные лейкемией и апластической анемией, ко­ торым требуется производить переливание крови через день, позволить себе затрачивать на это около десяти тысяч иен?

В феврале 1962 года пострадавшие от последствий взрыва американских атомных бомб Хиросимы и Нагасаки обрати­ лись с требованием к правительству и обеим палатам парла­ мента Японии об оказании помощи жертвам и выделении средств на лечение. Требование было передано представи­ телями демократических организаций префектур Хиросима, Нагасаки, Нагано и других районов страны. По сообщению представителя Всеяпонского совета по запрещению атомного и водородного оружия Сиро Итймура, в Японии от послед­ ствий взрыва атомных бомб страдает свыше четырехсот тысяч человек, большинству которых не оказывается ника­ кой помощи.

Утром 6 мая 1962 года, когда автор этих строк находился в Хиросиме, у подножья памятника погибшим от американ­ ской атомной бомбы в луже крови был найден 73-летний Сэйити Мацусима — один из тех, кто пострадал от послед­ ствий атомной бомбардировки Соединенными Штатами этого

* М а ц у д а X., Х а я с и К. Ядерное оружие и человек. М., ИЛ, 1959, стр. 69.

80

рыбаками свежую рыбу на радиоактивность. Над головой контролера с территории, окруженной колючей проволокой с надписью «вход воспрещен», вылетают черные американ­ ские самолеты — носители ядерного оружия. Эта карика­ тура весьма красочно выражает самую суть положения, в ко­ тором оказалась Япония по вине своих правящих кругов.

Неделю спустя командующий военно-воздушными си­ лами США на Тихом океане генерал О'Доннел заявил кор­ респондентам, встретившим его в Австралии, что «США имеют вооруженные ядерным оружием самолеты на всех военных базах в Тихом океане, включая Японию, Корею, Окинаву и Филиппины». Это откровенное заявление гене­ рала, лучше других знающего, что носят и чего не носят на­ ходящиеся под его командованием самолеты, поставило в затруднительное положение не только руководителей США, но и правящие круги Японии. До сих пор члены японского кабинета, когда им начинали приводить примеры посадки в Японии американских самолетов — носителей ядерного оружия, обычно ссылались на статью о «предварительных консультациях», содержащуюся в договоре о военном союзе Японии с США. По этой статье, утверждали они, США, пе­ ред тем как ввозить в Японию ядерное оружие, должны «проконсультироваться» с японским правительством, а по- скольку-де мы возражаем, то ввоз такого оружия абсолютно невозможен.

Американский генерал своим заявлением показал истин­ ную цену призрачным «предварительным консультациям». От его заявления поспешил уклончиво отмежеваться госде­ партамент США, а министр иностранных дел Японии того времени Косака заверял депутатов японского парламента, что у генерала «неправильная информация».

Впрочем, заявление Косака мало кого успокоило. В Япо­ нии уже ни для кого не является секретом, что надводные корабли и подводные лодки седьмого флота США, бази­ рующиеся в японских портах, оснащены ракетным оружием с ядерными боеголовками, что этим оружием оснащены американская авиация и сухопутные войска, дислоцирован­ ные в Японии. По данным различных демократических ор­ ганизаций, опубликованным в печати, на военно-воздушных базах США в Японии неоднократно замечали американские межконтинентальные бомбардировщики «Б-52», «Б-58» и «Б-47» — носителей водородной бомбы. Более того, по дан­ ным газеты «Акахата», с 1958 по 1960 год эти самолеты,

82

оснащенные ядерным оружием, более 180 раз вылетали со своих баз на Хоккайдо и Кюсю при сигналах «появился не­ известный самолет».

Заявление О'Доннела вызвало большой шум даже в японской буржуазной печати. Одна из крупнейших япон­ ских газет «Иомиури», поддерживая тезис правительства о всесильности «предварительных консультаций», в то же время писала: «Это факт, что на базах в Японии располо­ жены военные самолеты, которые могут быть в любой мо­ мент оснащены ядерным оружием и готовы транспортиро­ вать его. И коль скоро это так, постоянно существует воз­ можность ввоза в Японию ядерного оружия и установки его на этих самолетах в любое время». Газета призывала власти задуматься над опасностью, которую несет с собой сохранение такого положения для Японии.

Премьер-министр Японии Икэда, отвечая 7 мая 1962 года в парламенте на запрос председателя социалистической пар­ тии Каваками, категорически отрицал наличие ядерного оружия в Японии. Он заявил, что, по его предположениям, оснащены ядерным оружием лишь американские войска на Окинаве. «Однако, — сказал он, — права управления на Окинаве принадлежат США. Соединенные Штаты исполь­ зуют Окинаву как военную базу, и я полагаю, что вряд ли можно протестовать против оснащения их ядерным ору­ жием, поскольку это было бы вмешательством в админи­ стративные права США».

Японский премьер, видимо, забыл, что Окинава до аме­ риканской оккупации этих островов была одной из япон­ ских префектур. Оккупацию Окинавы, где проживает 900 тысяч его соотечественников, он не рассматривает вмеша­ тельством во внутренние дела Японии. Но простые японцы не забыли об этом. Они решительно требуют ликвидации американских военных баз в Японии и на Окинаве, хорошо понимая, что в случае какой-либо авантюры, предпринятой США в этом районе, на ядерные базы этой державы в Япо­ нии обрушится могущественный ответный ядерный удар.

каждочасного существования, назначением оставшихся дней жизни. Мы поклялись ни на мгновение не ослаблять своих устремлений. Мы отказались от всего остального, гонимые этим стремлением. Видя каждодневно людей, обреченных на медленное, неумолимое угасание, разве мыслимо

83

отвернуться от них, разве можем мы подавить в себе внут­ ренний голос, взывающий о помощи, грозно напоминающий о том, что и это люди, что они заслуживают сострадания, что надо вернуть их к жизни, дать им хоть каплю радости,

атомном нападении на Хиросиму и Нагасаки. Цинизм главы американского государства вызвал гневное возмущение в Японии. Организация жертв атомного взрыва в Хиросиме приняла решение направить протест Трумэну. Генеральный секретарь этой организации Фудзи назвал выступление Тру­ мэна глубоко возмутительным, подчеркнув, что мотивы та­ кого заявления остаются на совести самого Трумэна. Души двухсот тысяч погибших от атомного взрыва, с негодова­ нием сказал Фудзи, не могут быть спокойными.

Промелькнуло в голове и полное цинизма и лицемерия заявление генерала Маршалла о том, что взорванные над Японией американские атомные бомбы будто бы спасли жизнь «четверти миллиона американцев и, вероятно, мил­ лионам японцев». Этот бесчеловечный акт справедливо на­ зван американским ученым Ральфом Лэппом «одной из ве­ личайших ошибок государственных деятелей США»*.

И я вновь мысленно переношусь в небольшой рыбацкий городок, порт Яйдзу, префектуры Сидзуока, где побывал с тысячами японцев на встрече с жертвами взрыва амери­ канской водородной бомбы на атолле Бикини.

На пирсе в городе Яидзу, который упоминается япон­ цами в одном ряду с Хиросимой и Нагасаки, 1 марта 1959 года проходит всеяпонский митинг сторонников мира, со­ званный в связи с пятой годовщиной трагических событии. Волна таких же митингов под девизом «Не забывайте Би­ кини!» идет в этот день по всей Японии. Вновь возвышается голос гневного возмущения против атомного произвола аме­ риканского милитаризма. Скандируются лозунги в защиту международной безопасности — за прекращение ядерных испытаний, громко раздаются призывы не допустить тер­ моядерной трагедии. Не забывать о жертвах атомных и во­ дородных взрывов, отвести от Японии опасность втягива­

* Р а л ь ф Л э п п . Атомы и люди. М., ИЛ, 1959, стр. 84.

84

ния в ядерную войну — главная мысль, которой проник­ нуты выступления всех участников собрания. Эта борьба японского народа против атомного истребления встречает глубочайшее сочувствие и понимание у простых людей всей земли. Ярко прозвучало это в речах послов Польши и Чехо­ словакии, представителей Индонезии и Национального фронта освобождения Алжира. Бурей аплодисментов встре­ чают участники митинга заявление советского посла о том, что предложение о провозглашении свободной от ядерного оружия зоны мира на Дальнем Востоке и в бассейне Ти­ хого океана является новым свидетельством миролюбивой политики Советского правительства и его стремления к соз­ данию прочной системы безопасности в этом обширном районе земного шара.

А по окончании митинга, у могилы Айкити Кубояма, на склоне горы в его родном городе Яидзу, невзирая на позд­ ний час и непрекращающийся дождь, собрались друзья и близкие рыбаков «Счастливого дракона». Склонясь перед прахом первой жертвы водородной бомбы, они клянутся не щадить сил в борьбе против угрозы ядерной войны, за мир и безопасность Японии. У надгробья стоит сгорбленная от пережитого несчастья, с опущенными глазами, совсем моло­ дая женщина в черном кимоно, вдова Кубояма, погибшего 1 марта 1954 года от «пепла смерти», осыпавшего шхуну «Фукурюмару № 5». По японскому зодиаку 1954 год был годом «Коня». Он не принес счастья рыбакам и «Счастлив вого дракона». Японка едва шевелит губами, непрестанно повторяя проклятия убийцам и вознося молитвы о спасении детей. И передо мной возникла фотография, облетевшая едва ли не все страницы японских газет, — похороны Ку­ бояма. Впереди старшая дочь с традиционной табличкой в руках — на ней черной тушью написано имя отца, за ней вдова в черном кимоно несет урну с пеплом покойного мужа, рядом вторая дочь держит в руках портрет отца. Фотоснимок сопровождался описанием предсмертного часа Кубояма. Старуха мать, находившаяся у койки больного, с мольбой воскликнула: «Айкити, ты обещал не уходить! . . Ты обещал...» Но сын не ответил. Глаза его открылись, только в них не было света. Жена Кубояма, отчаянно ры­ дая, по народному обычаю, поднесла к губам мужа ча­ шечку с водой — «последний глоток на земле». Моряки со шхуны «Счастливый дракон» стояли в слезах. Их печалила и смерть близкого друга, и своя собственная судьба... Для

85

японцев Кубояма стал символом, и они глубоко оплакивали его кончину. Двадцать три рыбака «Счастливого дракона», вышедшие в море на лов тунца и не подозревавшие о роко­ вых последствиях своего трудового рейса, оказались в зоне испытаний американской термоядерной бомбы. На них па­ дал радиоактивный пепел, в который было превращено ко­ ралловое основание атолла Бикини, где был произведен взрыв. Они лишь с ужасом увидели в морской предутренней мгле невероятное: «Солнце встает на западе». Небо вспых­ нуло, и большое беловато-желтое пламя окрасило облака и озарило поверхность воды. Ослепительный огонь молнией блеснул на западе. Из беловато-желтого пламя преврати­ лось в желтовато-красное, а затем в яркое оранжево-крас­ ное. Казалось, что сквозь забрезживший рассвет неожиданно вспыхнуло море огня и разлилось над бездной океана. Это был «пикадон» — новое слово в японском языке, рожден­ ное в 1945 году вместе с атомным ужасом в Хиросиме. «Пикадон» — «блеск» и «гром» — ознаменовал в жизни японцев тягчайшую трагедию, обрушенную на них чуже­ странным врагом. Лучевая болезнь не пощадила ни одного из рыбаков. Сорокалетний Кубояма, старший радист шхуны, скончался 23 сентября, через полгода после облучения. Из двадцати трех членов экипажа «Счастливого дракона» лишь один продолжает выходить в море.

Трагедия японских рыбаков «Счастливого дракона», жертв испытания американской термоядерной бомбы, вновь воскресила в памяти атомные ужасы Хиросимы и Нагасаки. Она вызвала гневное возмущение не только в Японии. Но вдохновители американского милитаризма, избравшие атом­ ными полигонами удаленную от своей страны зону, отнюдь не были склонны признать вину за собой. Напротив, они цинично пытались уйти от ответственности за трагические события. «Если бы правительство США заняло более чест­ ную позицию в разрешении возникших затруднений, — справедливо подчеркивал американский ученый, доктор фи­ зических наук Ральф Лэпп, — все было бы значительно проще. Однако субъективные свойства лиц, решающих атомные проблемы в США, требования секретности в атом­ ных делах, желание избежать юридической ответственно­ сти за несчастный случай и непонимание восточной точки зрения запутали и без того сложную ситуацию»*.

* Р а л ь ф Л э п п . Рейс «Счастливого дракона». М., ИЛ, 1959, стр. 130

Но уклониться от ответственности было невозможно. И американские правители решили прибегнуть к своему традиционному методу — откупиться долларами. «Я хочу уведомить Ваше Превосходительство,— лицемерно говори­ лось в письме посла США в Японии Джона М. Эллисона японскому правительству, — что правительство Соединен­ ных Штатов Америки передает ex gratia в распоряжение правительства Японии, не касаясь вопроса о юридической ответственности, сумму в 2 миллиона долларов для компен­ сации повреждений или ущерба, нанесенных в резуль­ тате ядерных испытаний на Маршалловых островах в 1954 году.

Правительство Соединенных Штатов Америки полагает, что справедливое распределение передаваемой суммы мо­ жет быть осуществлено только самим японским правитель­ ством».

Содержащийся в письме термин ex gratia, по мысли его авторов, снимая с США ответственность за пагубные по­ следствия ядерных испытаний, должен был засвидетельст­ вовать акт великодушия со стороны США. Напрасные ста­ рания, — долларовая подачка, носившая унизительный характер, лишь вызвала новое негодование и покрыла позором тех, кто привык все измерять и покупать на деньги.

Властно воскресли в моей памяти отчаянные по своей смелости поступки — десятки и десятки тысяч демонстран­

лозунг — «против американо-японского договора безопас­ ности». Столичная вооруженная полиция оказалась бессиль­ ной перед натиском восставшего народа. Не остановили поднявшихся кровопролитие и человеческие жертвы. Не выдержали железные ворота и ограда. Лавина демонстран­ тов вторглась в парламент. На его территории заполыхало огненное пламя. Сгорели подожженные полицейские ма­ шины, забаррикадировавшие подступы к парламенту. Пра­ вительством овладел панический страх. Премьер-министр Киси тайно скрылся от народного гнева... А девятью днями раньше, 6 июня, вспыхнула демонстрация протес­ та на аэродроме Ханэда в Токио против приезда в Японию секретаря Белого дома по делам печати Хэгерти, прибыв­ шего в Токио для изучения обстановки накануне визита

87

Эйзенхауэра. В столкновении с полицией было ранено тридцать человек. Хэгерти чудом удалось скрыться с по­ мощью посла Дугласа Макартура, второго племянника ге­ нерала Макартура, и его черного лимузина — дипломати­ ческой машины, а затем на американском военном верто­ лете.

Сорванным оказался визит президента Д. Эйзенхауэра в Токио, который на персональном самолете уже находился на подступах к воздушным границам Японии. Это было злой иронией, поистине кощунственной шуткой над главноко­ мандующим вооруженными силами США, который ока­ зался вынужденным воздержаться от самолетной инспек­ ции американских военных баз на японских островах. Со­ бытия летом 1961 года, помимо прочего, явились яр­ ким свидетельством того, как глубока ненависть японцев к иноземным оккупантам, к тем, кто повинен в атомном без­ умии в Хиросиме и Нагасаки. Эти грозные события как

ными проявленное в штурме мужество, необыкновенная душевная щедрость в сражении, бесстрашная жертвен­ ность.

А за открытым окном больничной палаты в Нагасаки стояла весна, звонко цвела японская вишня, розовая сакура. Неподалеку теснились деревья, пагода у вершины округлых гор, храм с выметнувшимися кверху краями крыши. И со­ всем рядом — красновато-бурая земля, неизменная зелень хвои, пенящаяся голубизна моря. Доносился запах трав. Буйно веселились свежие морские ветры. В шуме моря зву­ чал задумчивый рассказ о вечности бытия. От громко па­ давших редких капель проходившего полосой дождя, круп­ ных и горячих, заблестел белый подоконник. И мокрым он казался от человеческих слез. Порывы ветра заносили в па­ лату невесомые снежинки вишневых лепестков. Они появля­ лись как чудесные символы извечной истины — утвержде­ ние жизни против смерти.

Когда люди истекают кровью и в муках лучевой болезни угасает их жизнь на родной испепеленной земле, они не ис­ чезают, как не умирает память о них. По закону бессмер­ тия возникает начало новой жизни, подобно тому как корни срубленного дерева дают новые побеги.

88