II. Гражданский кодекс российской федерации

Общие вопросы кодификации

Глава V. Законодательное обеспечение рыночной экономики <*>

--------------------------------

<*> Извлечение из монографии, написанной совместно В.И. Васильевым, В.П. Кашеповым, И.М. Кузнецовым, Б.С. Крыловым, В. Лапаевой, А.В. Мицкевичем, Ю.П. Орловским, М.С. Студеникиной и др.: Российское законодательство: проблемы и перспективы / Ин-т законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. М.: БЕК, 1995. Приводятся § 1 и часть § 2 гл. V монографии. Другая часть § 2 гл. V написана М.И. Брагинским.

Общие вопросы

Понять современное законодательство России, обеспечивающее ее экономическое развитие, - революционный характер и одновременно грубейшие ошибки этого законодательства, равно как задачи и пути его совершенствования, - нельзя, не оглядываясь на прошлое. Иначе часто невозможно уяснить причины и объективно оценить сложность происходящих перемен. Кроме того, наш прошлый опыт иногда не менее ценен, чем зарубежный.

В любом обществе, организованном в государство, складываются экономические отношения двух типов: 1) отношения каждого из тех, кто имеет имущество, осуществляет на основе этого имущества простое или расширенное воспроизводство и потребляет его результаты, с государством ("вертикальные" отношения); 2) отношения собственников, производителей, потребителей между собой ("горизонтальные" отношения).

Отношения обоих типов в любом государстве регулируются государственной властью с помощью права. Принципиальное различие состоит в том, что отношения по вертикали государство всегда регулирует императивно (с помощью обязывающих, запрещающих и дозволяющих норм), тогда как степень властной регламентации "горизонтальных" отношений может быть различной. Она предопределяется многими причинами и может варьироваться от обязательных предписаний временного характера, вызываемых чрезвычайными обстоятельствами (стихийные бедствия, война и т.п.), до постоянной, почти всеобъемлющей зарегулированности сколько-нибудь значительных экономических отношений по горизонтали.

Среди многих причин, вызывающих вмешательство государства в частные дела, есть одна, предопределяющая принципиально различное отношение государства к возможности и необходимости такого вмешательства, - распределение собственности в обществе. Не важно, персонифицировано государство в лице монарха или выступает от имени всего народа, но чем больше собственности оно оставляет за собой и чем более исключительными провозглашает свои права на эту собственность, тем уже сфера и тем ограниченнее свобода имущественного оборота в этом государстве.

Иными словами, децентрализация собственности в обществе или, напротив, ее отсутствие - вот та главная причина, которая объективно предопределяет использование государством разных методов правового регулирования "горизонтальных" отношений в экономике. В первом случае государство вынуждено прибегать (главным образом в интересах общества в целом) к вмешательству (часто очень основательному) в эти отношения, тогда как во втором их жесткая и полная регламентация необходима, чтобы обеспечить само их существование и развитие, и заменяет отсутствующий в обществе механизм их саморегуляции.

Всю историю Советского государства (за исключением нескольких последних лет перестройки) можно без преувеличения охарактеризовать как историю сосредоточения в его руках собственности (прежде всего собственности производительной) и организации управления ею. При этом важно помнить, что как бы мы ни оценивали сегодня экономический строй советского общества и то состояние, в котором в итоге оказалась его экономика, в основе возникновения этого строя лежало не стремление кучки лиц к захвату собственности и построению на ее базе власти для себя, а определенные идеи, теория, воплощение которой в жизнь представлялось ее авторам и большому числу их сторонников необходимым и прогрессивным шагом в развитии человеческого общества.

Стержнем этой теории, окончательно сформировавшейся в середине XIX века, было представление о том, что "современная буржуазная частная собственность есть последнее и наиболее полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими". Из этого был сделан программный вывод: "В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности" <1>.

--------------------------------

<1> Маркс К., Энгельс Ф. Манифест Коммунистической партии. М., 1973. С. 39.

Трудно точно назвать тот рубеж, на котором эта теория при ее проведении в жизнь в России превратилась в демагогическое прикрытие сознательно создаваемого тоталитарного режима. Но если не помнить о философских и политэкономических корнях "экспроприации экспроприаторов", ее придется рассматривать с самого начала как обычное по цели злодеяние, каких немало было в истории человечества. В действительности события, происходившие в нашей стране начиная с октября 1917 г., представляют и будут представлять огромный исторический интерес прежде всего потому, что в их основе лежало намерение изменить к лучшему экономический и социальный строй общества путем насильственного проведения в жизнь якобы познанных законов исторического развития.

Как ни странно, но, имея очень определенно сформулированную цель захвата (отмены) частной капиталистической собственности, идеологи социалистической революции (в России это прежде всего большевики) в то же время не имели достаточно ясного ответа на вопрос, что же следует далее с этой обобществленной собственностью делать, не говоря уже о продуманной программе построения социалистического экономического строя. Об этом после смерти В.И. Ленина не вспоминали, но сам он признавал это прямо и косвенно неоднократно, в том числе и когда говорил, что ни один разумный социалист никогда не думал, чтобы "мы могли по какой-то заранее данной указке сложить сразу и составить одним ударом формы организации нового общества" <1>. Между тем были вопросы об "организации нового общества", которые лежали на поверхности и которые "разумные социалисты", имея за плечами печальный опыт утопического социализма, просто не имели права не поставить перед собой и не исследовать тщательнейшим образом, прежде чем звать народ "в топоры".

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 379.

Первый и наиболее очевидный вопрос: кто и как будет управлять неисчислимой по ценности и сложнейшей по составу собственностью, обобществленной на территории огромной страны? Притом, разумеется, управлять так, чтобы эта собственность приносила плоды и доходы. Ответы, которые на этот вопрос дала жизнь, вряд ли соответствовали представлениям "разумных социалистов". Управление (учет, охрана, производительное использование, перераспределение) социалистической собственностью стало основной функцией власти в новом обществе и потребовало создания колоссального, многоступенчатого и требующего постоянного совершенствования государственного аппарата. Идея "общенародной собственности" уже несла в себе в зародыше возможность возникновения бюрократического государства. Это должен был понимать и В.И. Ленин, когда сразу же после революции ставил перед партией задачу "превращения всего государственного экономического механизма в единую крупную машину, в хозяйственный организм, работающий так, чтобы сотни миллионов людей руководились одним планом" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Указ. соч. С. 7.

Второй вопрос, вытекающий из первого и столь же непростой, - о методах и средствах, которыми можно обеспечить функционирование "государственного экономического механизма" как "единой крупной машины", работающей по единому плану. Иными словами, это вопрос о том, сколь глубоко должно государство вторгнуться в организацию и регулирование экономических отношений в новом обществе, в котором механизм их саморегуляции перестает действовать. Вся эта гигантская по масштабам и невероятно трудная задача "налажения чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов" <1>, была понята и поставлена уже после революции. Ее решение, на которое ушли многие годы, потребовало создания детальных систем планирования "всего и вся" как в масштабах страны, так и по отдельным отраслям хозяйства и территориям, вплоть до сельсовета, отдельного производственного участка в цеху, бригады в колхозе и т.д., в том числе жесткого регулирования распределения по заданным государством параметрам (количество, качество, цены, сроки и др.).

--------------------------------

<1> Там же. С. 171.

Третий и самый главный вопрос, которым не задались "разумные социалисты", ведя дело к революции, - о побудительных мотивах поведения людей, силами которых только и может создаваться и приводиться в движение "единая крупная машина" - новая экономика. Надо было пройти через мучительный период "военного коммунизма", обрести опыт нэпа, чтобы окончательно понять, что категория "интереса" (материальной заинтересованности, дохода, выгоды) работника должна остаться движущей силой во всех тех экономических отношениях нового общества, непосредственным участником которых является человек. И в узких пределах, поставленных государственным регулированием, материальный интерес конкретного человека оставался одной из основных движущих сил экономики социализма, не позволившей ей превратиться в чисто казарменную экономику. Принцип материальной заинтересованности, действуя непосредственно (на уровне самого работника) или опосредованно (на уровне предприятия), стал главной причиной сохранения в Советском государстве товарно-денежной формы экономических отношений.

На разных этапах существования Советского государства соотношение двух главных начал, определявших его экономический строй, - "государственного приказа" и "материального интереса" - могло меняться, но решающую роль всегда играли властные предписания государства, отчего экономику этих лет справедливо называют планово-административной.

В основе советского законодательства, обеспечивавшего экономическое развитие страны, лежало законодательство о собственности.

Первой по времени частью этого законодательства, кардинально изменившей существовавшие до революции 1917 г. отношения собственности и создавшей государственную собственность как базис социалистической экономики, было законодательство 1918 - 1920 гг. о национализации частной собственности - промышленности, транспорта, банков, основного жилого фонда в городах и др. <1>. В дальнейшем основным источником приумножения государственной собственности стало производство в государственном секторе экономики. Однако отдельные правовые акты, являвшиеся по природе актами национализации, даже если они и не имели такого названия, издавались и позднее - в конце 20-х гг. при ликвидации нэпа, в предвоенные и первые послевоенные годы в связи с вхождением в состав СССР новых территорий и государств <2>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Венедиктов А.В. Организация государственной промышленности в СССР. Т. 1. 1917 - 1920. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1957. С. 174 - 239, 451 - 476; Новицкий И.Б. История советского гражданского права. М., 1957. С. 32 - 53, 66 - 77.

<2> См.: Карасс А.В. Право государственной социалистической собственности. М., 1954. С. 34 - 35.

В советский период нашей истории национализация была важнейшим, но не единственным путем обеспечения полновластия Советского государства в распоряжении материальными богатствами. Государственная собственность была базисом командно-распорядительной системы, основой абсолютной централизации власти в стране. Но возникнув, эта система позволяла обеспечить такое полновластие и без формальной передачи имущества в собственность государства. Наиболее яркий пример этого - сохранение рядом с государственной собственностью собственности кооперативной. Кооперация с начала 30-х гг. в полной мере подчиняется государственному регулированию и контролю, "кооперативные организации как участники имущественного оборота все более приравниваются к государственным хозяйственным организациям" <1>.

--------------------------------

<1> Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 319.

Государство неоднократно ликвидировало целиком кооперативные системы или их отдельные звенья, преобразовывало кооперативы в государственные организации. При этом кооперативное имущество, как правило, безвозмездно обращалось в государственную собственность. Так обстояло дело с ликвидацией потребительских кооперативов в городах (1935 г.), жилищно-арендной кооперации (1937 г.), промысловой кооперации с входившей в нее кооперацией инвалидов (1960 г.). Так же обстояло дело и при начавшемся в 1957 г. массовом преобразовании колхозов в совхозы, при этом было установлено, что "колхозное имущество передается совхозам без выкупа" <1>.

--------------------------------

<1> Пункт 1 Постановления СМ СССР и ЦК КПСС от 3 мая 1957 г. "О порядке передачи колхозного имущества при преобразовании колхозов в совхозы" // Собрание действующего законодательства СССР. Разд. IV. Кн. 1. М., 1976. С. 337.

Уже к середине 30-х гг. централизация в руках государства средств производства в виде государственной собственности или жестко контролируемой государством кооперативной собственности была почти полной: "социалистическая промышленность составляла 99% всей промышленности; социалистическое сельское хозяйство (совхозы и колхозы) охватывали 90% всех посевных площадей; из области торговли капиталистические элементы были вытеснены полностью" <1>. Конституция 1936 г. (ст. ст. 4 - 7) закрепила фактическое сосредоточение в руках государства всей производительной собственности в форме государственной или квазикооперативной собственности ("общественной социалистической собственности колхозов и кооперативных организаций").

--------------------------------

<1> Новицкий И.Б. Указ. соч. С. 143.

Оборотной стороной этого процесса было превращение собственности гражданина в личную собственность, чисто потребительскую по составу и назначению имущества, которое могло ему принадлежать (см. ст. 10 Конституции 1936 г., ст. 13 Конституции 1977 г., ст. 25 Основ гражданского законодательства 1961 г.). В сочетании с вытекающим из Конституции принципом "кто не работает, тот не ест" это поставило советских граждан в полную зависимость от их труда в социалистической экономике, а в конечном счете - от государственной власти. И хотя принцип потребительского назначения личной собственности в полной мере провести в жизнь не удалось, он служил основанием для многочисленных законодательных ограничений и запретов в отношении личных подсобных хозяйств колхозников и других сельских жителей, собственности на индивидуальные жилые дома, деятельности кустарей, извлечения из имущества нетрудовых доходов и др.

С решением задачи "экспроприации экспроприаторов" на первый план в сфере экономического законодательства выходит законодательство об управлении государственной собственностью - о создании для этого системы государственных органов, о закреплении за определенными звеньями этой системы государственного имущества и об организации на его базе расширенного воспроизводства, о распределении результатов этого производства - продукции, товаров, услуг.

Со времени образования СССР (1922 г.) в советском законодательстве создается крупный блок нормативных актов, определяющих статус и функции государственных органов, осуществляющих управление государственной собственностью в ее статике и динамике. Только за последние два десятилетия, предшествовавшие перестройке, были изданы многие десятки таких актов: Общее положение о министерствах СССР (10 июля 1967 г.), положения о функциональных органах хозяйственного руководства - Госплане СССР, Госснабе СССР, Госстандарте СССР, Госкомитете СССР по ценам, положения об отраслевых хозяйственных министерствах, Положение о социалистическом государственном производственном предприятии (4 октября 1965 г.), Положение о производственном объединении - комбинате (27 марта 1974 г.), Общее положение о всесоюзном и республиканских промышленных объединениях (2 марта 1973 г.) <1>, ряд типовых положений о хозяйственных объединениях отдельных видов - строительно-монтажных, агропромышленных и др. Общесоюзными нормативными актами определялись положения и функции ряда структур внутри предприятия - отделов технического контроля, бригад и др.

--------------------------------

<1> СП СССР. 1965. N 19 - 20. Ст. 155; 1967. N 17. Ст. 16; 1973. N 7. Ст. 32; 1974. N 8. Ст. 38.

С начала 30-х гг. важнейшая часть имущественного оборота в стране приобретает планово-распределительный характер. С этого времени поставки продукции и товаров, перевозки грузов, капитальное строительство, кредитование осуществляются на основе установленных государственными органами плановых предписаний (заданий) и в соответствии с показателями этих предписаний. Роль планирования закрепила Конституция 1936 г., установившая, что "хозяйственная жизнь в СССР определяется и направляется государственным народнохозяйственным планом" (ст. 11).

Планирование становится важнейшим орудием в руках государства для воздействия на экономику страны. Именно с помощью разного рода планов отдаются команды, которые определяют развитие экономики, предписывая в конечном счете поведение хозяйствующих субъектов в их взаимоотношениях. Возможно, именно поэтому государство никогда не стремилось урегулировать сам порядок планирования в достаточно определенных правовых нормах. Закон о планировании народного хозяйства так никогда и не был издан. Не сформировалась даже особая отрасль законодательства о планировании. Многие акты в этой области оставались закрытыми, многие издавались на уровне министерств и ведомств, ряд правил о планировании был разбросан по комплексным нормативным актам - положениям о поставках, транспортным уставам и кодексам и др. Едва ли не важнейший акт, определявший порядок общегосударственного планирования, был издан Госпланом СССР в форме методических указаний <1>. Однако в совокупности все эти разрозненные правила о планировании представляли собой обширную область исходивших от государства нормативных материалов, определявших экономическую жизнь не в меньшей степени, чем законы в точном смысле слова.

--------------------------------

<1> Методические указания к разработке государственных планов экономического социального развития СССР. М., 1980.

В положении, во многом сходном с законодательством о планировании, находились две другие обширнейшие области хозяйственного законодательства - о ценах и о стандартах. Разница состояла лишь в том, что сами цены и стандарты, утверждаемые правительством либо министерствами или ведомствами, публиковались широко, тогда как законодательство, определявшее порядок их установления, оставалось малоизвестным, некодифицированным, разбросанным по большому числу актов.

С помощью законодательства о планировании, ценах, стандартах и самих плановых актов (в сфере производства, снабжения, капитального строительства, транспорта, кредитования и др.), цен (тарифов, расценок, прейскурантов и т.п.), стандартов (технических условий) Советское государство создало всеобъемлющую систему государственного регулирования "горизонтальных" отношений в экономике. Эти отношения между социалистическими организациями могли возникнуть, как правило, только по предписанию государства, оно же определяло их основное содержание. Государственным регулированием определялось и основное содержание большей части имущественных отношений организаций с гражданами, а в некоторых случаях и возникновение таких отношений.

Создание в советской экономике, по существу, тотального государственного регулирования "горизонтальных" имущественных отношений было прямым и неизбежным следствием того переворота, который составлял экономическое содержание социалистической революции - централизации в руках государства всей производительной собственности в стране. С превращением ее экономики в единую крупную машину, принадлежащую одному хозяину, образующие эту машину составные части утратили самостоятельный материальный интерес к ее функционированию. Придание им статуса самостоятельных хозяйствующих субъектов (юридических лиц), разнообразные попытки пробудить у них этот интерес (перевод на хозрасчет, наделение правом создавать различные фонды и распоряжаться ими и т.п.) давали лишь незначительный эффект, поскольку за спиной этих хозяйствующих субъектов продолжал оставаться один хозяин - государство, и они должны были действовать прежде всего в его, а не в своих интересах. В этих условиях у государства оставался лишь единственный рычаг, обеспечивающий функционирование экономики, - приказ, команда. Как показывает наш исторический опыт, с помощью этого рычага можно достичь очень многого. Единственное, чего он не в состоянии обеспечить, но что необходимо для прогрессивного экономического развития, - саморегуляции этого процесса.

К середине 30-х гг. решающее значение в регулировании советской экономики приобрело административно-хозяйственное законодательство, что непосредственно сказалось на уменьшении роли в этом регулировании гражданского законодательства, - сфера его действия резко сужается.

Став единым и единственным собственником основной части материальных богатств в стране, государство не видит необходимости в том, чтобы допустить их свободный оборот. Из сферы этого оборота полностью выводятся объекты исключительной государственной собственности и в значительной степени изымаются основные средства предприятий, жилье в государственном жилищном фонде, иностранная валюта и валютные ценности.

Для отношений между организациями почти утрачивает значение один из двух основных принципов гражданского права - принцип диспозитивности, означающий, что каждый субъект гражданского права распоряжается принадлежащими ему субъективными правами по своему усмотрению. Участие в экономически наиболее значимых "горизонтальных" отношениях в большинстве случаев определяется плановыми актами, а не волей сторон, и опосредствующий это участие договор между ними приобретает во многом формальный характер. Предписаниями планово-административных актов или нормами административно-хозяйственного законодательства определяются и важнейшие условия этих отношений - о предмете договора, цене, количестве, сроках исполнения и др.

Меняется характер норм гражданского законодательства. Те из них, которые устанавливаются для регулирования отношений между организациями, являются в большинстве случаев императивными, а не диспозитивными даже тогда, когда с их помощью регулируются отношения по договорам.

Кардинальной реформе советской экономической системы предшествовали в течение нескольких лет (1986 - 1989 гг.) попытки "ремонта" этой системы. Они получили выражение в целом ряде законов и других актов общесоюзного законодательства этого периода - в Законе от 19 ноября 1986 г. "Об индивидуальной трудовой деятельности", Постановлениях Совета Министров СССР от 13 января 1987 г. N 48, 49 о порядке создания на территории СССР и деятельности совместных предприятий, Законе от 30 июня 1987 г. "О государственном предприятии (объединении)", Законе от 26 мая 1988 г. "О кооперации в СССР", Основах законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде от 23 ноября 1989 г. и др. <1>. Эти акты, весьма разнящиеся по содержанию и сферам их приложения в экономике, объединяли две черты. Они не покушались на основы существовавшей экономической системы - на господство государственной собственности на средства производства и планово-распределительный механизм, и все они стремились дать новый стимул функционированию экономики, привлечению в нее человеческих и материальных ресурсов через категорию интереса - интереса кустаря, кооператора, иностранного инвестора, арендатора.

--------------------------------

<1> ВВС. 1986. N 47. Ст. 964; СП СССР. 1987. N 8. Ст. 38; N 9. Ст. 40; ВВС. 1988. N 22. Ст. 355.

Идеологические табу еще не позволяли откровенно поощрять личную материальную заинтересованность конкретного человека, тем более вне прямой связи с результатами его собственного труда. Речь пока шла главным образом об интересе личности в составе трудового коллектива, о возрождении коллективистских начал, заложенных в социалистической, особенно в кооперативной, собственности. Но уже одно то, что все предлагаемые этими актами изменения в советской экономике не были направлены на укрепление и совершенствование ее основ - государственной собственности и планово-распределительного механизма, свидетельствует о созревшем в обществе понимании бесперспективности, исчерпанности этого направления.

Исторически доказанная бесплодность усилий создать эффективно работающую экономику на основе безраздельного господства государственной собственности предопределила главную цель реформы отношений собственности, начавшейся в 1989 - 1990 гг., - обеспечение многообразия форм собственности и возможности их равноправного соперничества. По мере осознания задач радикальных экономических преобразований в стране, возможных путей и сроков их осуществления цели и направления реформы собственности существенно менялись. Если сначала она мыслилась как важнейший шаг перехода к планово-рыночной экономике, затем - "ускоренного перехода к регулируемому рынку", то в конце концов она стала основой создания социально ориентированной рыночной экономики в России.

Первым важным шагом на этом пути было принятие Закона СССР от 6 марта 1990 г. "О собственности в СССР" <1>. Этот Закон впервые установил, что в собственности гражданина могут находиться средства производства, предназначенные для "хозяйственной деятельности", и любое иное "имущество производственного назначения" (п. 1 ст. 7). При этом Закон предусмотрел, что "состав и стоимость" имущества, приобретаемого по допускаемым Законом основаниям, "не ограничиваются" (п. 3 ст. 7). В Законе получило также полное признание право собственности хозяйственных товариществ и обществ, в том числе акционерных, и их объединений (ст. ст. 14 - 16). Хотя этот Закон и делал явный акцент на трудовом (по происхождению и использованию) характере собственности гражданина, а собственность юридических лиц назвал коллективной, фактически он ввел в наше право частную собственность на средства производства. Впоследствии такая природа этой собственности, в отличие от государственной и муниципальной (публичной), получила официальное признание в Законе РСФСР от 24 декабря 1990 г. "О собственности в РСФСР" <2> и в новой российской Конституции (ст. ст. 8, 9, 35, 36).

--------------------------------

<1> ВВС. 1990. N 11. Ст. 164.

<2> ВВС. 1990. N 30. Ст. 416.

Нынешнее состояние законодательного регулирования экономики России определяется тем, что в стране произошла экономическая революция, которая еще не завершена. На смену жесткой централизации производительной собственности, ее сосредоточению в руках одного собственника - государства - приходит децентрализация собственности на средства производства. В результате приватизации их собственниками наряду с государством становятся отдельные физические лица (граждане) и их объединения (корпорации) - юридические лица. Так возникает частная собственность, децентрализованная по самой своей природе. Но одновременно идет и процесс децентрализации публичной собственности: место "единого собственника всего государственного имущества" занимает не только Российская Федерация, но и 89 ее субъектов. Кроме того, значительная часть государственной собственности перешла к большому числу субъектов публичного права новой категории - муниципальным образованиям.

Рассредоточение собственности на средства производства в принципе исключает существование командно-распределительной системы управления народным хозяйством в целом (хотя отнюдь не исключает государственное регулирование экономики). Децентрализации собственности соответствует иной тип экономических отношений, в основе которых теперь лежит "свобода экономической деятельности" (ст. 8 Конституции РФ), иной тип экономики. В этом суть происходящей в нашей стране экономической революции.

В нынешних условиях, в отличие от Октябрьской революции, кардинальное изменение экономического строя общества не только не было заранее определено, но даже после начала экономических преобразований долго не предвиделось как их конечная цель. Только по мере осуществления этих преобразований складывалось представление об их недостаточности и необходимости следующих шагов. Дело не только в том, что мы переживали (и еще продолжаем переживать) переходный период в развитии нашей экономики. Общество и государство (прежде всего в лице законодательной власти) достаточно долго не имели ясного представления о результатах, к которым этот переход должен привести. Рубежом, на котором цели экономической реформы определились окончательно, можно считать конец 1990 г., когда Верховный Совет РСФСР сначала "одобрил в основном" Программу стабилизации экономики и перехода к рыночным отношениям, а затем предписал Правительству РСФСР "приступить к осуществлению конкретных мероприятий по переходу к рыночным отношениям с 1 ноября текущего года" <1>.

--------------------------------

<1> ВВС. 1990. N 15. Ст. 159; N 19. Ст. 195.

Путь частных изменений нашей экономики, а затем ее кардинального преобразования ознаменовался принятием в СССР и в России целого ряда нормативных актов, главной (а иногда и единственной) целью которых, в отличие от законодательства предшествующих лет, стало не стабильное правовое регулирование сложившихся имущественных отношений, а создание новых отношений, замена отношений одного типа отношениями другого типа. Серия этих актов, которые условно можно назвать законами-реформами, берет начало от союзных Законов от 6 марта 1990 г. "О собственности в СССР" и от 2 апреля 1991 г. "Об общих началах предпринимательства в СССР". В России актами этого типа, как правило, идущими еще дальше в продвижении российской экономики к рынку, стали Законы от 23 ноября 1990 г. "О земельной реформе" (с многочисленными последующими изменениями), от 24 декабря 1990 г. "О собственности в РСФСР", от 25 декабря 1990 г. "О предприятиях и предпринимательской деятельности", от 3 июля 1991 г. "О приватизации государственных и муниципальных предприятий", а также ряд Указов Президента Российской Федерации, прежде всего по вопросам приватизации государственной собственности и земельной реформы - "Об ускорении приватизации государственных и муниципальных предприятий" от 29 января 1992 г., "О введении в действие системы приватизационных чеков" от 14 августа 1992 г., "О регулировании земельных отношений и развитии аграрной реформы в России" от 27 октября 1993 г. <1> и др.

--------------------------------

<1> ВВС. 1990. N 26. Ст. 327; 1991. N 10. Ст. 251; N 27. Ст. 927; 1992. N 7. Ст. 312; САПП. 1992. N 8. Ст. 501; 1993. N 44. Ст. 4191.

Законы-реформы как бы взламывали прежнее законодательство. Они меняли его настолько, что все попытки привести его в соответствие с этими реформаторскими актами были обречены на неудачу. В результате страна оказалась перед необходимостью не только кардинальных изменений в законодательстве, регулирующем экономику, но и упорядочения этого законодательства, его систематизации и кодификации, в частности перед необходимостью создания на существенно новых началах гражданского, земельного, трудового кодексов и ряда других крупных кодификационных актов.

Гражданско-правовое обеспечение рыночной экономики

Юридические лица

Сколько-нибудь развитые экономические отношения в обществе невозможны, если по условиям действующего права субъектами таких отношений дозволяется быть только индивидам. Возможность участия в них объединений индивидов, многократно повышающая эффективность хозяйствования, появилась благодаря созданию института юридического лица. По сравнению с реально существующими физическими лицами юридическое лицо является фикцией, но оно представляет собой чрезвычайно удобную правовую форму объединения усилий людей и их капиталов для коллективного участия в имущественных отношениях.

В русском дореволюционном праве и в реальной хозяйственной жизни существовала наряду с индивидуальными субъектами предпринимательского оборота (купцами) развитая система предпринимательских корпораций (торговых товариществ). К ним кроме артельного товарищества, представлявшего собой форму производственного кооператива, относились полное товарищество, товарищество на вере и акционерное товарищество. Разновидностью последнего, хотя и не предусмотренной прямо законодательством, было товарищество на паях, являвшееся российским эквивалентом известного ряду западных стран общества с ограниченной ответственностью <1>. В этих формах действовали все юридические лица, занимавшиеся коммерческой деятельностью. На рубеже XIX - XX вв. в России начали возникать объединения самостоятельных предпринимателей, главным образом в виде синдикатов, как правило, не являвшихся юридическими лицами, но иногда организовывавшихся в форме товариществ <2>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 1. СПб., 1908. С. 275 - 480; Он же. Учебник торгового права. М., 1994. С. 104 - 164.

<2> См.: Шершеневич Г.Ф. Курс торгового права. Т. 1. С. 493.

Последовавшая за Октябрьской революцией национализация капиталистической собственности автоматически повлекла за собой исчезновение в сфере экономики корпоративных юридических лиц. Их место занимает государственное предприятие, которое становится господствующей на всем протяжении существования советской экономики правовой формой хозяйствующих субъектов независимо от рода осуществляемой ими деятельности. Уже к 1924 г. "трест как единое госпредприятие превратился почти во всеобщую организационно-правовую форму, в которую облекалась не только любая хозяйственная деятельность, связанная с производством и распределением товаров, оказанием услуг, но и всякая иная деятельность (включая и культурно-воспитательную), построенная на эквивалентно-возмездных началах" <1>. В принятом 30 июня 1987 г., т.е. через шестьдесят с лишним лет, Законе СССР "О государственном предприятии (объединении)" было сказано, что предприятие является "основным звеном единого народнохозяйственного комплекса" и "осуществляет свою деятельность в промышленности, сельском хозяйстве, строительстве, на транспорте, в связи, науке и научном обслуживании, торговле, материально-техническом снабжении, сфере услуг и других отраслях народного хозяйства" (ст. 1) <2>.

--------------------------------

<1> Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве. М., 1947. С. 227.

<2> ВВС. 1987. N 26. Ст. 385.

В своем долгом развитии государственные предприятия подвергались разным трансформациям - они финансировались в сметном порядке и переводились на хозрасчет, трестировались, обретали права юридического лица и объединялись в различные объединения, их право распоряжаться закрепленным за ними имуществом то ограничивалось, то расширялось. Но в течение всего советского периода существования государственных предприятий им были неизменно присущи две принципиальные взаимосвязанные черты, проистекавшие из централизации в руках государства собственности на средства производства в стране.

Первая из них состояла в том, что советское государственное предприятие никогда не было и не могло быть собственником "своего" имущества. Собственником этого имущества оставалось государство, которое в индивидуальном порядке "закрепляло" за предприятием часть государственной собственности, а чтобы предприятие могло выступать в обороте в качестве самостоятельного хозяйствующего субъекта, государство в нормативном порядке наделяло его определенными правомочиями в отношении этого имущества: широкими - по владению и пользованию, обставленными различными ограничениями - по распоряжению им. Получив от государства гражданскую правосубъектность, госпредприятие всегда реализовало ее на базе не принадлежавшего ему, т.е. чужого, имущества. Для объяснения этого феномена А.В. Венедиктовым была разработана теория принадлежащего государственному предприятию "права оперативного управления" закрепленным за ним имуществом <1>. Положенная в ее основу конструкция вещного права на чужое имущество, осуществляемого прежде всего в интересах не носителя этого права, а собственника имущества, оказалась благодаря ее эластичности легко модифицируемой, что позволило использовать эту теорию и за рамками института государственной собственности, и даже в кардинально изменившихся в годы перестройки экономических условиях.

--------------------------------

<1> См.: Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л., 1948. С. 329 и сл.

Вторая принципиальная черта государственного предприятия как особого вида юридических лиц заключается в его унитарности, т.е. отсутствии у него внутрисубъектного состава. На каждом госпредприятии работают люди, но, даже если на нем работают десятки человек, такое предприятие принципиально отличается от состоящего хотя бы из трех человек полного товарищества и любой иной корпорации тем, что его работники не имеют ни вещных прав на его имущество, ни обязательственных прав к предприятию в связи со своим вкладом в это имущество. Конечно, работники госпредприятия тоже являются субъектами гражданского права, но в этом качестве редко состоят с предприятием в правовых отношениях. Предложенная А.В. Венедиктовым для объяснения сущности госпредприятия как юридического лица теория "коллектива рабочих и служащих... в непосредственное оперативное управление которого государство выделило соответствующую часть единого фонда государственной собственности" <1>, никогда не соответствовала реальной действительности, ибо никаких гражданских правомочий на эту собственность члены такого коллектива не имели.

--------------------------------

<1> Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. С. 665 - 666.

Для экономики, построенной на командно-распределительных началах и в то же время вынужденной использовать инструменты и категории товарно-денежного оборота, институт унитарного госпредприятия оказался чрезвычайно удачной находкой. С одной стороны, такое предприятие было последним звеном в цепи государственного управления собственностью и производством, непосредственно воспринимающим идущие сверху команды и подчиняющимся им. С другой стороны, как юридическое лицо оно могло выступать в качестве субъекта имущественных правоотношений, независимого от государства, что давало последнему немало выгод, особенно в сфере внешнеэкономического оборота.

В советском законодательстве до начала перестройки было лишь два существенных отступления от последовательной линии на господство в экономике унитарных госпредприятий.

Первое из них носило временный характер и было связано с нэпом, вызвавшим появление в законодательстве (прежде всего в ГК РСФСР 1922 г., в его гл. X) и в жизни различных видов товариществ. "Полное товарищество, товарищество на вере и товарищество с ограниченной ответственностью... использовались преимущественно частнокапиталистическими элементами, но большого распространения и в этот период не получили" <1>. Форма акционерных обществ, которая использовалась некоторое время и в государственной промышленности, просуществовала чуть дольше <2>. Но уже с начала 30-х гг. в форме акционерных обществ функционировали лишь отдельные организации, действовавшие преимущественно в сфере внешней торговли (ВАО "Интурист", Внешторгбанк и др.). Поскольку они создавались со стопроцентным государственным капиталом, корпорациями они были лишь по форме: не случайно они существовали, не имея для этого после 1964 г. никакой нормативно-правовой базы, кроме собственных уставов.

--------------------------------

<1> Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. М., 1950. С 264.

<2> См.: Венедиктов А.В. Правовая природа государственных предприятий. М., 1928. С. 152 - 160.

Второй случай использования корпоративной формы в нашем законодательстве связан с кооперацией. На протяжении советской истории этот вид корпоративных образований пережил много кардинальных изменений в отношении к нему со стороны государства. Был период (в основном первая половина 20-х гг.), когда кооперативная форма выражала существо этих образований как независимых от государства свободных объединений граждан для хозяйственной деятельности на основе трудового участия. По мере свертывания государством промысловой, кредитной и всякой иной кооперации (кроме потребительской), с одной стороны, и коллективизации сельского хозяйства - с другой, кооперативы превращались в квазикорпорации. С середины 30-х до середины 50-х гг. колхозы вообще были принудительными объединениями крестьян и во многих отношениях подпадали под более жесткое государственное командование, чем госпредприятия.

Положившее начало переходу к рыночной экономике признание частной собственности на средства производства равноправной с собственностью государственной потребовало одновременно пересмотра законодательства об организационно-правовых формах и статусе хозяйствующих субъектов. В 1990 - 1991 гг. по этим вопросам издается ряд общесоюзных и российских нормативных актов. Стержнем этого законодательства становится возрождение организационно-правовых форм юридических лиц корпоративного типа, но в то же время это законодательство несет на себе печать переходного характера экономики и состояния общества, для него характерны "родимые пятна" социалистического прошлого. В наиболее концентрированном виде эти рудиментарные черты выражены в главном акте этой области законодательства - Законе РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности" <1>.

--------------------------------

<1> ВВС. 1990. N 30. Ст. 418.

В основе большинства недостатков законодательства о юридических лицах, принятого в 1990 - 1991 гг., лежит отсутствие у его разработчиков и принимавших его органов власти ясного представления о том, что этот правовой институт в условиях рыночной экономики предназначен только для одного - для участия юридического лица в имущественных отношениях, регулируемых частным правом, т.е. в гражданском обороте. А участвовать в гражданском обороте - значит нести обязанность возможной имущественной ответственности за последствия своего поведения. Чтобы быть способным нести бремя самой ответственности, юридическое лицо должно иметь имущество, причем иметь его на таком праве, которое гарантирует контрагентам и другим кредиторам юридического лица, что оно может отвечать перед ними этим имуществом. Таким правом может быть лишь право собственности, ибо в принципе обратить взыскание по долгам юридического лица на не принадлежащее ему (чужое для него) имущество нельзя. Иными словами, в условиях нормальной рыночной экономики юридическим лицом может быть только собственник имущества. В условиях сложившейся в России рыночной экономики переходного периода из этого правила, как будет показано далее, необходимы важные исключения, однако они должны быть поставлены в жесткие рамки для того, чтобы полностью защитить права кредиторов юридического лица - несобственника (точнее, квазисобственника). Самого принципа эти исключения поколебать не могут.

Сказанное объясняет принципиальное различие в использовании института юридического лица в советской экономике, базировавшейся на почти исключительной государственной собственности на средства производства, и нынешней российской рыночной экономике, где равноправной с государственной и муниципальной стала частная собственность на них.

Прежний экономический строй предоставлял государству-собственнику возможность довольно широкого выбора того хозяйствующего субъекта, который признавался юридическим лицом. История советского законодательства свидетельствует, что государство не раз меняло свой выбор и в разных отраслях хозяйства он не всегда определялся одними и теми же критериями (достаточно вспомнить историю трестирования предприятий, создания промышленных объединений, проблему правосубъектности органов транспорта и др.). В конечном счете по ряду причин, в том числе и объективных, выбор был сделан в пользу непосредственно производящего (ведущего работы, оказывающего услуги) звена - предприятия. Оно стало основным типом юридических лиц и потому имущественно ответственным за свои действия субъектом.

В условиях рынка объективная потребность обеспечить стабильность имущественных отношений не позволяет государству "назначать" тех, кому следует быть юридическими лицами. При определении в законе круга самостоятельных коллективных участников оборота решающее значение имеет, будут ли они собственниками определенного имущества, а вопрос о том, будут ли они в то же время самостоятельными производителями товаров, работ или услуг, т.е. предприятиями, значение утрачивает. В новых экономических условиях та или иная структура становится юридическим лицом потому, что она - собственник (или по крайней мере квазисобственник), а не потому, что она - предприятие, даже если фактически она является таковым.

К пониманию этого различия в природе юридического лица в социалистической и рыночной экономике наше законодательство пришло не сразу. Характерны в этом отношении союзный Закон от 4 июня 1990 г. "О предприятиях в СССР" <1> и российский Закон от 25 декабря 1990 г. "О предприятиях и предпринимательской деятельности" <2>. Хотя эти законы (вслед, соответственно, за союзным и российским законами о собственности) признают юридическими лицами хозяйственные общества и товарищества, оба они отождествляют всякое юридическое лицо в сфере предпринимательской деятельности с предприятиями, называют его предприятием и, что гораздо хуже, регламентируют положение и деятельность любого такого юридического лица как "хозяйствующего субъекта... который на основе использования трудовым коллективом имущества производит и реализует продукцию, выполняет работы, оказывает услуги" (ст. 1 Закона от 4 июня 1990 г., ст. 4 Закона от 25 декабря 1990 г.).

--------------------------------

<1> ВВС. 1990. N 25. Ст. 460.

<2> ВВС. 1990. N 30. Ст. 418.

Это определение было пригодно для того времени, когда в лице одного госоргана соединялось хозяйствование как непосредственное осуществление производства и его организация и хозяйствование как участие в имущественных отношениях с другими самостоятельными субъектами гражданского оборота. В современных условиях эти две функции во многих случаях разделяются. Круг тех, кто в качестве учредителей образует юридическое лицо для участия в обороте и извлечения из этого прибыли, и круг тех, кто осуществляет производство на принадлежащем этому юридическому лицу предприятии и составляет его трудовой коллектив, как правило, не совпадают и чем дальше, тем больше будут различаться. Соответственно те вопросы, которые имеют важное значение для хозяйствующего субъекта - юридического лица (образование, отношения между его участниками, договорные и иные обязательственные отношения с третьими лицами, реорганизация, прекращение), утрачивают юридическое значение для предприятия как чисто производственной единицы и его трудового коллектива. И наоборот, вопросы трудовых и других социальных отношений работников предприятия и его трудового коллектива в целом с юридическим лицом, которому предприятие принадлежит, не имеют правового значения для выступления этого юридического лица в гражданском обороте. Если первая группа вопросов относится к сфере гражданского права, то вторая - к сфере трудового права, права социального обеспечения, административного права. Регламентация тех и других отношений в одном законе утрачивает смысл и способна внести путаницу при определении применимого к тем или другим отношениям законодательства.

Первым законодательным актом, отказавшимся от всеохватывающего понятия "предприятие - юридическое лицо", были Основы гражданского законодательства 1991 г., разделившие все юридические лица на две категории - коммерческие и некоммерческие организации (ст. 18) и поставившие в числе коммерческих организаций на первое место не предприятия, а хозяйственные общества и товарищества (ст. 19). В то же время Основы не были до конца последовательны в решении проблемы предприятия - юридического лица, так как сохранили ничем не ограниченную возможность существования и предприятий как особого вида юридических лиц с рядом разновидностей. При этом одни из них (арендные и коллективные предприятия) являются в соответствии с Основами корпорациями закрытого типа, поскольку их собственность "делится на вклады" их работников (ст. 21). Природа же других предприятий (государственных и иных, основанных на праве полного хозяйственного ведения) осталась неясной, так как в их имуществе вклады работников предприятия "могут выделяться" (ст. 22), а могут, следовательно, и не выделяться.

Новый ГК России решил проблему предприятий - юридических лиц не только более определенно, но и более кардинальным образом, допустив их создание и существование лишь в качестве государственных или муниципальных предприятий (§ 4 гл. 4). По Кодексу такие предприятия являются одной из организационно-правовых форм коммерческих организаций и характеризуются двумя признаками:

- они не имеют права собственности на закрепленное за ними имущество. Его собственником является Российская Федерация или один из ее субъектов (тогда предприятие является государственным) либо муниципальное образование (тогда предприятие является муниципальным);

- имущество каждого такого предприятия "является неделимым и не может быть распределено по вкладам (долям, паям), в том числе между работниками предприятия" (п. 1 ст. 113). Это определило и название таких предприятий: в Кодексе они названы унитарными.

Среди коммерческих организаций унитарные предприятия - единственный вид юридических лиц, которые могут вообще не иметь собственного имущества и тем не менее участвовать в гражданском обороте. Поэтому помимо правил, установленных для защиты интересов кредиторов любых юридических лиц, для кредиторов унитарных предприятий ГК должен был предусмотреть ряд дополнительных гарантий вплоть до субсидиарной ответственности государства в некоторых случаях по долгам государственных предприятий (см. п. 3 ст. 113, п. 3 ст. 114, п. 5 ст. 115, п. 2 ст. 295 ГК).

Необходимость дополнительных гарантий для кредиторов унитарного предприятия даже тогда, когда собственником его имущества является государство или иной субъект публичного права, в значительной мере объясняет, почему новый ГК в принципе отказался от признания юридическими лицами унитарных предприятий - несобственников в частном секторе экономики. В то же время, с учетом реальной действительности, введение нового ГК в действие не влечет немедленной ликвидации таких предприятий: для их преобразования в юридические лица других организационно-правовых форм предусмотрен пятилетний "буферный" период.

Сложнее ответить на вопрос, почему ГК, отдавая явное предпочтение корпоративным формам коммерческих организаций, все же сохранил как самостоятельную организационно-правовую форму юридических лиц унитарные предприятия, базирующиеся на государственной или муниципальной собственности. К такому решению привели по крайней мере три причины: очевидная недопустимость в обозримом будущем приватизации государственных и муниципальных предприятий в некоторых сферах экономической деятельности; невозможность быстрого, тем более одномоментного, акционирования всех остальных государственных и муниципальных предприятий; опасение, что простое преобразование унитарных предприятий в хозяйственные общества с одним участником - прежним собственником их имущества может в ряде случаев повлечь значительно большее ограничение самостоятельности новоиспеченных обществ по сравнению с той, которую они имеют, будучи унитарными предприятиями.

Существенным недостатком законодательства о юридических лицах 1990 - 1991 гг. было отсутствие представления о критериях, которые должны быть положены в основу разграничения организационно-правовых форм юридических лиц вообще, и прежде всего коммерческих организаций. Поэтому наряду с хозяйственными обществами и товариществами, кооперативами и государственными предприятиями в Законе "О предприятиях в СССР" как однопорядковые образования фигурируют "индивидуальные", "семейные", "совместные", "малые", "арендные" предприятия (ст. 2), в российском Законе "О предприятиях и предпринимательской деятельности" - "индивидуальное (семейное) частное" предприятие (ст. 8) и "предприятие, созданное на основе аренды и выкупа имущества трудовым коллективом" (ст. 15), а в Законе РСФСР от 22 ноября 1990 г. "О крестьянском (фермерском) хозяйстве" это хозяйство было названо "самостоятельно хозяйствующим субъектом с правами юридического лица" (ст. 1) <1>. Не избежали таких ошибок и Основы гражданского законодательства 1991 г. Как и в Законе "О собственности в СССР" (ст. ст. 10 - 12), в Основах были признаны самостоятельными видами юридических лиц "арендные" и "коллективные" предприятия (п. 2 ст. 18, ст. 21).

--------------------------------

<1> ВВС. 1990. N 26. Ст. 324; 1991. N 1. Ст. 5.

Ошибки эти, теперь уже преодоленные новым ГК, были совсем не безобидны. Рыночная экономика в не меньшей степени, чем плановая (хотя и по другим причинам), требует ясной и логически оправданной системы организационно-правовых форм юридических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность. Уже говорилось, что в условиях рынка главный смысл существования юридического лица - его способность и обязанность самостоятельно отвечать за имущественные последствия своего поведения. Юридические лица могут иметь много различий и особенностей, связанных с их внутренней организацией, объемом осуществляемой деятельности, сферой этой деятельности и другими обстоятельствами. Но для их участия в имущественных отношениях и, следовательно, для гражданского законодательства имеют значение лишь те их особенности, которые влекут специфику их имущественной ответственности. Этими особенностями непосредственно или в конечном счете определяются и различия в организационно-правовых формах юридических лиц. Именно этот классификационный критерий всегда брался гражданским и торговым правом за основу построения в законе системы этих форм, и он легко обнаруживается в новом ГК России, прежде всего в целом ряде норм, содержащихся в § 2 - 4 гл. 4 Кодекса. Следствием такого подхода стали положения ГК о том, что коммерческие организации могут создаваться лишь в организационно-правовых формах, предусмотренных Кодексом (п. 2 ст. 50, п. п. 2, 3 ст. 66); о необходимости указания организационно-правовой формы юридического лица в его фирменном наименовании (п. 1 ст. 54) и о создании единой в стране системы государственной регистрации юридических лиц (см. ст. 51).

Грубой ошибкой, допущенной в Законе РСФСР "О предприятиях и предпринимательской деятельности", главным образом по невежеству одного из его влиятельных разработчиков-депутатов, стали положения об общей долевой собственности участников хозяйственного общества (товарищества) на его имущество (п. 2 ст. 10, п. 3 ст. 11). Эта ошибка тем более досадна, что накануне принятия этого Закона тот же законодатель принял Закон "О собственности в РСФСР", в котором этот вопрос решен принципиально иным и единственно возможным образом: корпоративные юридические лица признаны собственниками всего "имущества, переданного им в форме вкладов и других взносов их участниками, а также полученного в результате их предпринимательской деятельности и приобретенного по иным основаниям, допускаемым законом" (ст. 14). Естественно, что этот же подход был сохранен и развит в соответствующих нормах Основ гражданского законодательства 1991 г. (ст. 11) и ГК России 1994 г. (ст. 48, п. 1 ст. 66, п. 1 ст. 109). Признание собственниками имущества корпорации ее участников (в долях) исключает ее самостоятельную имущественную ответственность, а следовательно, и выступление в обороте от своего имени.

Объективно неизбежным недостатком законодательства последних лет о юридических лицах была его недостаточная разработанность. Утрата законодательного опыта в этой области, отсутствие необходимых знаний у составителей законопроектов и законодателей, недостаточный опыт создания и деятельности новых предпринимательских организаций, основанных на частной собственности, - все это привело к тому, что за 1990 - 1993 гг. более или менее подробная правовая регламентация была создана лишь для акционерных обществ и обществ с ограниченной ответственностью: в Положении об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью, утвержденном Советом Министров СССР 19 июня 1990 г., и в Положении об акционерных обществах, утвержденном Советом Министров РСФСР 25 декабря 1990 г. Помимо неточностей, пробелов и ошибок, неизбежных в первых нормативных актах такого рода, они имели и общий недостаток, состоявший в том, что актами правительства регулировались отношения, которые должны регулироваться законом. Что касается хозяйственных товариществ и некоммерческих организаций, то их статус как юридических лиц определялся лишь отдельными краткими нормами общесоюзного и российского законодательства.

Новый ГК России возвел определение статуса юридических лиц, включая и вопросы их внутренней организации, на уровень закона. Для некоторых видов юридических лиц (полных товариществ и товариществ на вере) сам Кодекс в своих нормах установил достаточно детальное регулирование, не требующее дальнейшего развития в других законах. Для других юридических лиц (обществ с ограниченной ответственностью, акционерных обществ, государственных и муниципальных унитарных предприятий, производственных и потребительских кооперативов, благотворительных и иных фондов, других некоммерческих организаций) Кодекс решает лишь наиболее важные вопросы их статуса, ответственности и внутренней организации, отдавая право более конкретного регулирования другим законам, к которым в Кодексе имеются отсылки. Многие из этих законов достаточно определенно названы в ГК - Закон об обществах с ограниченной ответственностью (п. 3 ст. 87), Закон об акционерных обществах (п. 3 ст. 96), законы о производственных кооперативах (п. 4 ст. 107), Закон о государственных и муниципальных унитарных предприятиях (п. 6 ст. 113), законы о потребительских кооперативах (п. 6 ст. 116). Тем самым ГК в большой мере предопределяет систему актов гражданского законодательства о юридических лицах, что весьма существенно для стабильности правового регулирования соответствующих отношений в условиях рынка.

Концепция Гражданского кодекса России <*>

--------------------------------

<*> Тезисы доклада от 17 мая 1994 г. на Международной научно-практической конференции. Опубликованы в кн.: Международная научно-практическая конференция "Гражданское законодательство Российской Федерации: состояние, проблемы, перспективы". Концепция гражданского законодательства Российской Федерации и тезисы докладов / Ин-т законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Высший Арбитражный Суд РФ. М., 1994. С. 25 - 34.

С 1992 г. в России разрабатывается проект нового Гражданского кодекса (далее - ГК). Подготовка закона такого значения и масштаба, каким является ГК всякой страны, обречена на неудачу, если в основу проекта кодекса не положена определенная концепция - система принципиальных исходных положений. Представление об этой концепции, существенное для анализа, критической оценки, а в последующем и для применения ГК, требует ответа по крайней мере на вопросы: (1) о причинах и целях его создания, (2) об отношениях, регулируемых ГК, т.е. о предмете ГК, (3) о методах, используемых ГК для регулирования отношений, на которые он распространяется.