- 510 -

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ЦЕНТР ЧАСТНОГО ПРАВА

ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

О КОДИФИКАЦИИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА (1922 - 2006)

А.Л. МАКОВСКИЙ

Марине,

с нежной благодарностью

за долготерпение

Есть книги, которые, прочитав один раз, забываешь и ставишь на полку. Есть книги, к которым возвращаешься - когда требуется ответ на трудный вопрос и просто для того, чтобы еще раз насладиться языком и стилем изложения материала. В этом исключительная заслуга Автора, который с первой буквы захватывает тебя и не отпускает до последнего слова. Сложные вещи излагаются правильным русским языком, который в настоящее время, по нашему глубокому убеждению, является большой редкостью. Для этого надо не просто любить то, о чем пишешь, но и уметь передать эту любовь своим читателям. А это удается не всем.

Нам очень повезло в том, что в своей профессиональной деятельности и в овладении премудростями юридической науки (кому в период учебы в Российской школе частного права или в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова, кому в законотворческой работе) довелось встречаться с Александром Львовичем Маковским. Во многом благодаря именно Александру Львовичу мы по-новому взглянули на вещи, которые казались нам понятными и простыми.

Ввиду своей загруженности в Исследовательском центре частного права при Президенте Российской Федерации, Государственной Думе Александр Львович нечасто публикует свои работы. Выход данной книги в год 15-летия вступления в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации, в подготовке которого Александр Львович Маковский принимал непосредственное участие, несомненно, станет событием в научной жизни юридического сообщества.

Мы благодарны Александру Львовичу за возможность ознакомиться с историей кодификации частного права в России с позиции ученого, чье мнение особенно ценно для молодых юристов, которые стараются понять суть проблемы не поверхностно, а изучить ее глубоко и основательно - так, как это всегда делает автор настоящей книги.

Мы благодарны Александру Львовичу Маковскому за подготовку и издание настоящего сборника и надеемся, что и в дальнейшем мы будем получать его помощь в изучении сложных проблем права.

Л.В.Гузь, А.А.Рохлин,

выпускники российской школы частного права,

магистры частного права

А.Г.Долгов,

выпускник юридического факультета

МГУ им. М.В. Ломоносова,

директор издательства "Статут"

ТРИ КОДИФИКАЦИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА

(ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ, ВВЕДЕНИЯ И ПОСЛЕСЛОВИЯ)

По названию этой книги читатель, вероятно, догадается, что перед ним не монография: времена, когда названия серьезных монографий скромно начинали с предлога "о", ушли в прошлое. Это сборник разновременных статей, написанных по разным поводам и потому в разных жанрах - от почти газетной информации о новом законе до воспоминаний о тех, кого я хорошо знал. Объединяет эти статьи общая для всех тема кодификации гражданского права в собственном Отечестве.

Накопившиеся почти за полвека эти статьи (даже те, которые могут претендовать на серьезный анализ), скорее всего, никогда не увидели бы свет во второй раз, если бы не стечение случайных обстоятельств.

Французское Общество сравнительного правоведения (Societe de legislation comparee) затеяло весной 2009 года семинар о новом Гражданском кодексе России и предложило мне сделать доклад "об истории и духе" ГК. Я посчитал, что историю и даже дух этого Кодекса невозможно представить иностранному слушателю и читателю, не показав ему, в какой сложной цепи кодификаций гражданского права, порожденных эпохальными политическими и экономическими катаклизмами, появилось это последнее звено. О многом из этого прошлого, далекого и недавнего, я уже писал. Оставалось заглянуть в эти писания. Почти сразу в памяти всплыли слова Сергея Никитича Братуся: "Я не пытаюсь найти нужную книгу у себя на полках, хотя твердо знаю, что она там стоит, а беру ее в институтской библиотеке".

Потратив день на поиски, я все-таки собрал большую часть того, что когда-то писал о кодификации, и невольно еще раз задумался об уникальности нашего исторического опыта в этом деле.

Этими размышлениями "о судьбах родины" все, вероятно, и закончилось бы (как водится у русского человека), если бы не вмешалось еще одно обстоятельство - впечатление от недавно прочитанной книги Реми Кабрияка "Кодификации" <1>. Книги очень интересной и весьма полезной <2>, но тем не менее вызвавшей у меня реакцию скорее огорчительную. И не тем в первую очередь, что автор, серьезный исследователь, знает о кодификации в России меньше, чем в бывших французских колониях, а скорее своей "всеохватностью". Поставив себе задачу объять все, что имеет отношение к словам "кодекс" и "кодификация", автор предлагает "следующим образом определить основу, некий каркас понятия кодекса - это совокупность разрозненных правовых норм, приведенных в форму единого целого. В такой ситуации кодификация предстает в качестве деятельности по приданию правовым нормам такой формы, в которой они становятся единым целым (выделено мной. - А.М.)" <3>.

--------------------------------

<1> Кабрияк Р. Кодификации / Пер. с фр. и вступ. статья Л.В. Головко. М.: Статут, 2007. 476 с.

<2> В книге Р. Кабрияка собран огромный фактический материал и представлена широчайшая палитра его научных оценок. При этом серьезный труд написан таким образным и остроумно-легким языком, каким пишут научные работы, кажется, только французы. Особое слово о переводчике книги, профессоре Московского государственного университета Л.В. Головко. На титульном листе Л.В. Головко значится только как переводчик и автор вступительной статьи, но ему принадлежат столь необычные для нашей переводной литературы своим обилием, полнотой и точностью примечания к тексту Р. Кабрияка, что у русского издания этой книги оказались, по сути дела, два автора.

<3> Кабрияк Р. Указ. соч. С. 108 - 109.

Даже рассматривая эти определения как дефиниции "в порядке первого приближения", трудно не назвать их юридической банальностью. Без всякого ущерба "кодекс" в них можно заменить "законом", а "кодификацию" - "законотворчеством": всякий доброкачественный закон - "единое целое" и в основе большинства законов лежат "разрозненные" нормы прежнего законодательства. Составляющие основное содержание книги интересные выводы о "типичных чертах кодификации" Р. Кабрияк делает, не отправляясь от этих определений, а вкладывая в слово "кодификация" <1> более точный смысл другого понятия - систематизация права, для него, по-видимому, понятия более узкого, а в действительности гораздо более широкого.

--------------------------------

<1> Слово "кодификация" многозначно: оно употребляется по меньшей мере в трех разных значениях - для обозначения процесса работ по кодификации права (1), как название результата этих работ, т.е. как синоним слова "кодекс" (2), и в качестве общей характеристики значительного этапа законопроектных работ, завершившихся созданием кодекса (3).

Возвращаясь к нашим баранам, то бишь к предмету собственных работ, и никак не желая, упаси Бог, соперничать с Р. Кабрияком, должен сказать, что эти работы, как и работы многих моих сотоварищей и соавторов, основаны на реалиях опыта, приобретенного в очень непростых условиях, опыта, можно сказать, выстраданного на собственной шкуре.

Начавшееся в СССР в 20-е годы прошлого столетия сосредоточение всей власти в государстве в руках высших органов партии и созданного ею общесоюзного правительства, естественно, усилившееся во время Отечественной войны, в первое послевоенное десятилетие расцвело буйным цветом и к середине 50-х годов ввергло страну в состояние полного правового хаоса <1>. На то, чтобы вывести ее из этого состояния, потребовались колоссальные усилия в течение нескольких последующих десятилетий, и то, что было сделано для этого нашими юристами, вероятно, не имеет аналогов в мире <2>. Именно в самые трудные первые годы этой работы, в ходе расчистки авгиевых конюшен прежнего "законодательства" (это понятие охватывало и акты правительства) трудами прежде всего С.Н. Братуся, И.С. Самощенко, С.С. Алексеева, А.В. Мицкевича, А.Ф. Шебанова, А.С. Пиголкина и многих других была рождена отечественная наука общей теории права, в которую тогда пришли наши крупные цивилисты: кроме упомянутых С.Н. Братуся и С.С. Алексеева <3> - Р.О. Халфина, Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе и др. С их помощью была создана и проведена в жизнь хорошо структурированная система организационных форм упорядочения права, замены многолетнего произвола реальным правом.

--------------------------------

<1> Задолго до войны основным источником советского права стали постановления и распоряжения Совета Народных Комиссаров СССР, позднее - Совета Министров СССР, причем даже многие распоряжения имели нормативное содержание. Только самые важные из постановлений, предназначавшиеся "для всеобщего употребления", издавались совместно с ЦК ВКП(б) и широко публиковались. Остальные, уже в конце 40-х годов принимавшиеся тысячами (постановления) и десятками тысяч (распоряжения) в год, за редким исключением не публиковались, а рассылались по министерствам и ведомствам, и те уже своими приказами доводили их до сведения организаций своей системы. Ежемесячно рассылались еще так называемые "зеленые книги" - акты правительства за прошедший месяц, собранные в один том в темно-зеленой обложке. В 1949 году прекратило существование (до 1957 года) официальное издание актов правительства - Собрание постановлений и распоряжений Правительства СССР (так называемое СП). Все неопубликованные официально акты правительства либо имели разные степени секретности, либо предназначались "для служебного пользования" ("ДСП"). К середине 50-х годов таких "неизвестных" источников права накопилось несколько сот тысяч. Дело доходило до скверных анекдотов: в решениях по трудовым спорам суды ссылались на изданный в 1955 году Всесоюзным институтом юридических наук Комментарий к законодательству о труде, в котором ввиду бедственного положения было "высочайше" разрешено дословно воспроизвести тексты актов правительства в этой области, но без ссылок на них. К этому надо добавить, что издание каждого нового акта правительства, как правило, не сопровождалось отменой или изменением предыдущих актов.

<2> Основными этапами (частями) работы по приведению общесоюзного законодательства в упорядоченное состояние были: а) "расчистка" законодательства, заключавшаяся в выявлении и формальной отмене так называемых ФУСов - актов, фактически утративших силу, а также в отмене или изменении отдельных норм, утративших силу; б) устранение множественности актов путем инкорпорации норм одних актов в другие и путем консолидации актов; в) составление хронологического собрания всего действующего законодательства; г) на его основе составление по предметному принципу Систематического собрания законодательства СССР в 50 томах, которое было издано в 60 - 70 годах; д) составление и издание Свода законов СССР в 11 томах (1975 - 1986) с последующим постоянным обновлением его текста. Параллельно в 1958 - 1981 гг. были изданы 16 общесоюзных законов-"кодексов" - Основ законодательства Союза ССР и союзных республик по отдельным отраслям законодательства. Основная часть всей этой титанической работы была проделана сначала Юридической комиссией при Совете Министров СССР (1956 - 1972), а затем Министерством юстиции СССР. Помню многих участников этой работы - высококвалифицированных специалистов-подвижников.

<3> Тем, кто представляет себе С.С. Алексеева только как теоретика права, напомню, что темой кандидатской диссертации Сергея Сергеевича была "Акцептная форма расчетов между социалистическими организациями по советскому гражданскому праву" (1952), а докторской - "Предмет советского социалистического гражданского права" (1960).

В этой теории и в реалиях ее практического воплощения берет начало прочно укоренившееся в России отношение к кодификации права как к одной из главных, но не единственной форме его систематизации, имеющей много других вполне самостоятельных форм (систематизация по предмету регулирования и по хронологии, инкорпорация, консолидация, свод законов и др.). Отсюда и деление кодификаций на виды в зависимости не только от новизны их содержания (по Р. Кабрияку, на "кодексы-компиляции" и "кодексы-реформы"), но в первую очередь - от соотношения кодификации с отраслями кодифицируемого права. Отсюда и первостепенное внимание к так называемым отраслевым кодификациям права и к проблемам их содержания, включая прежде всего проблему "общей части" отраслевых кодексов (проблему индуцированных норм) и все проблемы действия норм отраслевых кодексов: в системе своего права и в системе самого кодекса, по лицам, во времени, в пространстве и др.

Обращение к кодексам, прежде всего со стороны их содержания, как к законам, содержащим системное решение главных и крупных (иногда всех, в том числе, разумеется, кардинальных) проблем правового регулирования в определенной отрасли или области права, выдвигает в качестве предмета исследования на первый план кодификации частного права. В них - самый обширный и разнообразный материал для анализа и выводов, в них - самый долгий исторический опыт. А среди них особое значение приобретают те, которые создавались на переломах истории человечества и человеческих судеб.

Здесь России опыта, к сожалению, не занимать.

В моем Отечестве - сначала в Советском Союзе, а с 1992 г. - в России - были успешно проведены три кодификации гражданского права. Слово "успешно" в данном случае означает завершение кодификационных работ принятием в качестве законов соответствующих кодификационных актов - гражданских кодексов (ГК) в одних случаях, основ гражданского законодательства и гражданских кодексов (Основ и ГК) в других, а не оценку этих законов.

Первой такой кодификацией было создание Гражданского кодекса РСФСР 1922 г. (ГК 1922 г.) <1>.

--------------------------------

<1> Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. 1922. N 71. Ст. 904. В наше время оригинальный текст первого ГК был опубликован Т.Е. Новицкой в ее монографии об истории создания и содержании этого Кодекса (см.: Новицкая Т.Е. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. История создания. Общая характеристика. Текст. Приложения. 2-е изд., доп. и испр. / Моск. гос. ун-т, юрид. фак-т. М.: Зерцало, 2002. С. 111 - 178). Особого внимания и одобрения заслуживает публикация Д.В. Мурзиным этого текста "в динамике", т.е. в сопоставлении со всеми последующими изменениями (см.: Кодификация российского гражданского права: Свод законов гражданских Российской империи. Проект Гражданского уложения Российской империи. Гражданский кодекс РСФСР 1922 года. Гражданский кодекс РСФСР 1964 года / Сост. и авт. предисл. Д.В. Мурзин. Екатеринбург: Изд-во Института частного права, 2003. С. 607 - 772). К сожалению, в это превосходное издание не вошли "нероссийские" Основы 1961 г., в действительности определившие "лицо" второй кодификации гражданского права в большей мере, чем ГК 1964 г.

Вторая кодификация имела результатом принятие сначала Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. (Основ 1961 г.) <1>, а затем Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. (ГК 1964 г.) <2>.

--------------------------------

<1> Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. N 50. Ст. 525. Одно из последних изданий Основ 1961 г. с немногочисленными изменениями можно найти в кн.: Основы законодательства Союза ССР и союзных республик. М.: Юрид. лит., 1987. С. 194 - 245.

<2> Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1964. N 24. Ст. 407. Издание этого Кодекса и всех последующих изменений к нему см. в кн.: Кодификация российского гражданского права. С. 773 - 924.

Третья кодификация привела к созданию действующего Гражданского кодекса Российской Федерации (ГК), четыре части которого приняты в 1994 - 2006 гг. <1>.

--------------------------------

<1> Часть первая ГК (разделы I - III) стала законом 30 ноября 1994 г. и была введена в действие с 1 января 1995 г., вторая (раздел IV) - 26 января 1996 г. и введена в действие с 1 марта 1996 г., третья (разделы V, VI) - 26 ноября 2001 г. и введена в действие с 1 марта 2002 г., четвертая (раздел VII) - 18 декабря 2006 г. и введена в действие с 1 января 2008 г. (См.: СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3301, 3302; 1996. N 5. Ст. 410, 411; 2001. N 49. Ст. 4552, 4553; 2006. N 52 (ч. I). Ст. 5496, 5497).

Возможно, точнее было бы говорить не о трех, а о "трех с половиной" кодификациях, имея в виду феномен Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. (Основ 1991 г.), которые были приняты как закон СССР <1>, но действовали на территории уже других государств, образовавшихся после распада Советского Союза, - России и Казахстана. Но последнее обстоятельство, временный характер действия этих Основ, а главное - их содержание позволяют обсуждать эту уникальную кодификацию в рамках третьей кодификации.

--------------------------------

<1> Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. N 26. Ст. 734.

Три успешные кодификации - это как бы видимая часть айсберга - процесса кодификации отечественного гражданского права, длящегося уже два столетия. Началом его можно считать 1804 год, когда впервые была предпринята подготовка самостоятельного отраслевого кодификационного акта в этой области права (см. с. 400 - 401) <1>. На этом пути осталось много незавершенных проектов. Две из таких незавершенных кодификаций заслуживают особого внимания, поскольку были доведены до стадии их принятия законодателем и, что еще существеннее, отражают значительные этапы в историческом развитии страны. Во-первых, это проект Гражданского уложения Российской империи, работа над которым велась в 1882 - 1913 гг. <2>, и, во-вторых, проект Гражданского кодекса СССР, готовившийся в 1938 - 1952 гг. (см. с. 70 - 72). Влияние этих кодификаций на развитие отечественной цивилистики и последующее законодательство было столь значительно, что с долей условности можно было бы говорить и о пяти состоявшихся кодификациях гражданского права в стране <3>.

--------------------------------

<1> Здесь и далее в подобных ссылках имеются в виду страницы настоящего сборника.

<2> Проект Гражданского уложения Российской империи издавался несколько раз - как до революции, так и в наше время. В 1899 году была издана в пяти томах книга пятая "Обязательства" (Гражданское уложение. Кн. пятая: Обязательства. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. С объяснениями. Т. 1 - 5. СПб.: Гос. типография, 1899). В 1910 году уже весь проект Уложения был издан частным образом в двух томах под редакцией И.М. Тютрюмова (Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. С объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии / Под ред. И.М. Тютрюмова; сост. А.Л. Саатчиан. Т. 1 - 2. СПб.: Изд. книжн. магазина "Законоведение", 1910). Этот текст проекта, но без объяснений Редакционной комиссии был в 2003 году воспроизведен в издании екатеринбургского Института частного права (Кодификация российского гражданского законодательства. С. 321 - 604). В 2007 году издательство "Волтерс Клувер" начало переиздавать полный текст издания И.М. Тютрюмова 1910 г. К настоящему времени изданы отдельными томами первые четыре книги проекта.

<3> Влияние проектов ГК СССР на последующие кодификационные работы остается незамеченным. Между тем круг ведущих цивилистов, участвовавших в подготовке этих проектов и проекта Основ 1961 г., в значительной мере совпадал. Использование отдельных положений последних проектов ГК СССР в проекте ГК 1964 г. я могу засвидетельствовать. Кроме того, необходимость сформулировать в проекте ГК СССР новые принципиальные положения советского гражданского права (прежде всего о правовом положении государственных предприятий, о режиме государственной собственности, соотношении плана и договора) подтолкнула участников этой работы к теоретическому обоснованию этих положений в своих трудах.

История всех пяти "результативных" кодификаций нашего гражданского права охватывает период в 125 лет (1882 - 2006 гг.), история трех завершенных кодификаций и того меньше - всего 86 лет (1921 - 2006 гг.). Время это коротко по меркам не только историческим, но и человеческим. Коротко настолько, что на протяжении сознательной жизни одного человека оказалось возможным иметь прикосновение ко всем трем кодификациям. Я учился гражданскому праву и писал первые работы в Ленинградском университете и в ВИЮНе по ГК 1922 г., имел отношение к созданию Основ 1961 г. и участвовал в каждой из последующих кодификаций с первого до последнего дня.

Но близость происшедшего (кажется, "рукой потрогать можно") не гарантирует достоверность сведений о нем.

Обстоятельства отечественных кодификаций гражданского права были таковы, что документальных свидетельств происходившего осталось крайне мало. Известный историк права Т.Е. Новицкая, собравшая едва ли не все доступные материалы о создании ГК 1922 г., пишет о главном (втором) этапе подготовки ГК: "Архивных материалов, в которых освещался бы процесс работы над Кодексом, обнаружить практически не удалось" <1>. Свидетельств подготовки проекта ГК 1964 г. не осталось вообще, если не считать материалы одного-двух публичных обсуждений проекта и работу над проектом на самом последнем этапе перед представлением его в Верховный Совет РСФСР.

--------------------------------

<1> Новицкая Т.Е. Указ. соч. С. 40. Это при том, что первый этап работы над ГК 1922 г., благодаря пристальному вниманию к ней В.И. Ленина, оказался документирован относительно неплохо.

Вероятно, лучше обстоит дело с материалами подготовки проектов Основ 1961 г. и Основ 1991 г.: работа над обоими проектами велась в общесоюзных учреждениях (в Юридической комиссии при Совете Министров СССР и в Аппарате Президиума Верховного Совета СССР), где все стадии работы фиксировались, а соответствующие документы (варианты проекта, замечания, протоколы обсуждений) наверняка были сданы в государственные архивы.

Но в отношении документирования работы над проектами действующего ГК опять обнаруживается пробел. Были опубликованы некоторые варианты проектов четырех частей ГК, опубликованы материалы отдельных публичных обсуждений проектов, имеются обширные материалы обсуждений проектов в комитетах и на пленарных заседаниях Государственной Думы (поправки, стенограммы с результатами голосования). Что же касается самых важных и самых длительных этапов "появления на свет" проектов - их многократного обсуждения в рабочих группах, то отпущенное на это время, неотпущенные средства да и сам характер обсуждения привели к тому, что остались только рабочие варианты проектов, как правило, не соотносимые ни с позициями конкретных участников работы, ни с какими-либо мотивами принятия решений и текстов.

Очень многое из того, что не сохранилось в памяти здравствующих участников подготовки проектов Основ и ГК, утрачено безвозвратно. А круг тех, кого можно считать "родителями" даже последнего ГК России, уже заметно поредел.

Отечественные кодификации гражданского права обнажили несколько групп проблем, имеющих первостепенное значение именно для его кодификации, но в то же время выходящих за рамки как гражданского права, так и кодификационной техники.

В первой из них - вопросы преемственности в праве, касающиеся любой формы правотворчества, но встающие "во весь рост" прежде всего при создании таких крупных правотворческих актов, какими являются кодификации. В первую очередь это проблема преемственности в отношении прежнего, может быть, весьма давнего, но все-таки "своего" права. К ней примыкают вопросы заимствования (рецепции) иностранного ("чужого") права и имплементации (имплантации) международного права в национальные кодификации.

Завершенные отечественные кодификации гражданского права были теснейшим образом связаны с кардинальными изменениями политического и экономического строя в стране. Первая и третья кодификации были непосредственно порождены революциями (одна - октября 1917 г., другая - августа 1991 - октября 1993 г.), причем революциями, не просто влекущими смену власти, а имевшими целью полную замену существующего социально-экономического строя его антиподом и, соответственно, революциями, прямо противоположными по целям и результатам. И в том и в другом случае следствием революции был вакуум в частном праве. И в том и в другом случае острая (хотя и вызывавшаяся неодинаковыми причинами) необходимость заполнения образовавшейся пустоты дала непосредственный толчок к созданию российских ГК. Если понимать под кодификацией только форму систематизации уже действующего права, то ни первая, ни третья кодификации гражданского права в этом смысле кодификациями не были: они создавали новое гражданское законодательство, хотя и с широким использованием "строительного материала", оставшегося от прежних эпох.

В этом отношении вторая кодификация, на первый взгляд, решительно отличалась от двух других, так как была построена на массивном фундаменте уже имевшегося советского гражданского законодательства. Парадокс, однако, в том, что именно эта кодификация сталинского законодательства в годы хрущевской оттепели была самой революционной. Как бы мы ни относились к тому общественному строю, который официально был назван "развитым социализмом" и который Александр Зиновьев удачно называет "реальным коммунизмом" (сопоставляя его с утопическим идеальным коммунизмом), но этот социально-экономический строй возник и вполне оформился впервые в истории, существовал в течение нескольких десятилетий и вместе с этим строем появилось и его новое право, в том числе гражданское. Упрощенность и даже примитивность содержания этого нового права, так определенно отразившаяся в итоговых актах второй кодификации (в особенности заметная в ГК 1964 г.), не следствие скудости мысли создателей этих законов, а закономерное проявление черт, имманентных гражданскому праву "реального коммунизма".

Вторая группа вопросов касается ситуаций, когда необходимо осуществлять кодификацию путем создания системы связанных между собой на тех или иных началах кодификационных актов.

По разным, но не совсем различным причинам каждая из трех удавшихся кодификаций гражданского права порождала целую группу кодификационных актов (только кодексов либо основ законодательства и кодексов), связанных в рамках соответствующей кодификации не только общностью содержания, но в той или иной мере и юридически. Первая кодификация имела результатом не только Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. С незначительными от него отступлениями были приняты ГК Украины, Армении и Грузии (1923 г.), Белоруссии (1927 г.) и Азербайджана (1923, 1927 г.). Сам ГК 1922 г. действовал вплоть до второй кодификации в Узбекской ССР, Туркменской ССР, Казахской ССР, Киргизской ССР и в республиках Прибалтики - в каждой из них со своими изменениями. Вторая кодификация привела к сложной двухуровневой системе кодификационных актов, состоявшей из общесоюзных Основ гражданского законодательства 1961 г. и соответствовавших им (в силу прямого предписания в ст. 3 Основ) пятнадцати республиканских ГК, созданных в основном по образу и подобию ГК РСФСР 1964 г. Третья кодификация вызвала к жизни модель ГК для государств - участников СНГ (1996 г.), опиравшуюся на уже принятые две части нового ГК России. На основе этой модели затем были приняты во многом сходные ГК еще восьми государств: Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана и Украины.

Из сказанного можно понять, что в основе возникновения множественности родственных кодификационных актов лежат две причины. Одна из них - невозможность создать один единый ГК вследствие отсутствия достаточной для этого компетенции у законодателя (в федерациях) либо даже отсутствия самого единого законодателя (в отношениях между независимыми государствами). Другая - насущная, иногда острая экономическая и даже политическая потребность субъектов Федерации или участников объединения государств в единообразном (унифицированном) гражданском праве. Каждый, кто знаком с развитием частного права в других федерациях (например, в США) и в других экономических группировках государств (в прежнем СЭВ, в нынешнем ЕС), понимает важность этой группы вопросов.

Третья группа вопросов, на мой взгляд, самая важная и для понимания сущности кодификации права, и для оценки ее действительного значения и последствий, касается выделения и обособления в составе кодификационных актов общих положений, экстрагированных и индуцированных из правил частных.

Конечно, очень удобно иметь все нормы об одном предмете регулирования "под одной обложкой". Но не в этом главная ценность отраслевых кодификаций права. Кодификация тем большую роль играет в развитии права, чем больше удалось создать благодаря ей общих принципиальных норм, подлежащих применению к группе в той или иной части однородных отношений, и чем шире круг отношений, подпадающих под действие общего правила. Создавая нормы-обобщения, нормы-принципы, кодификация движет развитие права. Это движение возможно в разных направлениях, но чаще оно бывает движением прогресса, ибо в общих нормах принципиальные изъяны правового регулирования куда заметнее, чем в правилах для частных случаев.

Четвертая (и далеко не последняя) группа важных вопросов, которые реально рождает кодификация, - это вопросы, касающиеся места кодификационного акта в системе национального законодательства, правового соотношения и содержательных связей с правовыми актами, которые не были или даже не могли быть объяты этой кодификацией.

Первая кодификация

Первый отечественный гражданский кодекс - ГК РСФСР 1922 г. был создан, принят и действовал в государстве, в названии которого были слова "социалистическая республика", вошедшие благодаря этому и в название самого ГК. Поэтому при обращении к ГК 1922 г. как к кодификационному акту или основному источнику гражданского права своего времени естественно в первую очередь обращать внимание на принципиальное отличие этого Кодекса от всех досоциалистических кодификаций или хотя бы отмечать, что в этом ГК было "социалистического".

В 1966 году, готовя главу в монографию о развитии кодификации советского законодательства (см. с. 60 - 64), я осторожно дал общую оценку ГК 1922 г. как "кодекса общества, поставившего своей задачей строительство социализма" (см. с. 65). Вскоре я убедился, что такая осторожность была оправданна.

Еще до выхода в свет упомянутой монографии мне пришлось участвовать в другой коллективной работе - книге о роли В.И. Ленина в становлении и развитии советского законодательства (см. с. 95 - 141). Издание было задумано как чуть ли не основное подношение юридической науки к столетию со дня рождения вождя. Больше чем на полгода я погрузился в ленинские статьи, доклады, выступления, речи, декреты, записки. Работал с интересом, даже с увлечением. Укрепился в важном для меня убеждении в чистоте помыслов тех, кто делал революцию, и в том, что В.И. Ленин относится к самым крупным фигурам человеческой истории. Может быть, когда-нибудь напишу об этих своих "открытиях" подробнее, хотя очевидно, что я в них не оригинален. Но вот третье открытие (вероятно, тоже неновое) повергло меня в некоторое смятение.

План работы был простым. Марксистскую теорию социалистической революции в том виде, как она была выстроена в ленинских работах, я сопоставлял с практикой ее реального осуществления в ленинских декретах. Получалось, как мне казалось, неплохо, когда речь шла об уравнении революцией всех граждан в имущественных правах или об экспроприации крупной помещичьей и капиталистической собственности. Не доставляло особых трудностей и описание роли В.И. Ленина в создании ГК 1922 г.: ленинские замечания по проекту Кодекса давно стали цитатами широкого употребления, а соответствующие этим замечаниям нормы в ГК действительно есть.

Но когда надо было сделать следующий шаг и показать воплощение в советском законодательстве ленинского плана построения социализма, его экономического фундамента, я почувствовал, что шагаю в пустоту. Ратуя за замену капиталистического способа производства социалистическим и видя в этом главную роль революции, марксизм как теоретическое учение и русская социал-демократия как претворяющая его в жизнь политическая сила даже в преддверии революции не заглядывали дальше уничтожения монархии и капитализма.

Лишь в последние месяцы перед Октябрем и первые месяцы после революции в работах В.И. Ленина ("Государство и революция", "Очередные задачи советской власти", "Из дневника публициста" и др.) появляется некоторая конкретность в отношении экономической программы диктатуры пролетариата. В выявление этой программы я (кажется, впервые) вовлек еще и ленинский Проект декрета о проведении в жизнь национализации банков и о необходимых в связи с этим мерах (см. с. 124 - 126), так и не ставший законом <1>.

--------------------------------

<1> Сюда же можно присоединить тоже не ставший законом ленинский Проект декрета о потребительных коммунах (25 - 27 декабря 1917 г.).

В результате получился следующий набор "первых шагов к социализму":

1) национализация банков и синдикатов (а возможно, и всех акционерных обществ). "Рабочие и служащие национализированных предприятий обязаны напрягать все силы и принимать чрезвычайные меры для улучшения организации работы, укрепления дисциплины, повышения производительности труда";

2) всеобщая трудовая повинность для граждан обоего пола от 16 до 55 лет с еженедельной отметкой о выполнении работ в специальной книжке;

3) объединение всех граждан государства в потребительные общества (по селам, поселкам, улицам и т.д.), каждое из которых "ведает, кроме закупок и распределения продуктов, делом сбыта местных продуктов". Каждый приобретает продукты в своем потребительном обществе за деньги. Все, что производится для сбыта, должно сдаваться в местное общество "по вольным ценам";

4) рабочий контроль за производством и потреблением со стороны профсоюзов, местных Советов и ВСНХ;

5) безвозмездное распределение жилья, главным образом перераспределение его между богатыми и бедными.

Эта система экономических мер никаких внутренних движущих сил экономического развития в себе не несет. Неслучайно ленинские проекты пестрят угрозами кары "всем ослушникам настоящего закона" - угрозами конфискации, тюрьмы, отправки на фронт и на принудительные работы. Это значит, что первая появившаяся на свет модель посткапиталистической экономики в России была моделью экономики мобилизационной, созданной под влиянием сложившихся катастрофических условий. Очень скоро вынужденная национализация всей крупной промышленности и развертывание полномасштабной гражданской войны превратили эту модель в то, что получило название "военного коммунизма".

Но это значит, что партия, вооруженная, как нас учили, передовой теорией, шла в революцию, не представляя себе, какой должна быть экономика будущего общества. Массы звали к борьбе за справедливость, но не пытались объяснить, чем экономически, кроме передела собственности, эта справедливость будет обеспечена. В очередной раз в истории людям обещали рай на земле, даже не задумываясь всерьез над тем, как этот рай будет устроен. Иными словами, обещали утопию.

Военный коммунизм дважды помог большевикам прикрыть эти прорехи марксистской теории. Когда голод заставил снаряжать за хлебом продотряды, а добытое зерно делить чуть не по горстям, вопрос о том, на каком фундаменте и с помощью каких социально-экономических конструкций должно строиться "светлое будущее", отошел на задний план. Но и тогда, когда пришло время расставаться с военным коммунизмом, на первом плане оказались меры скорой помощи, а не строительство "нового мира" по выверенным и рассчитанным надолго чертежам.

Такой главной мерой неотложной помощи стал нэп. "Под нэп" должен был создаваться и первый советский ГК. Его составители, как теперь говорят, "по определению" не могли предусмотреть в нем хоть какое-то регулирование имущественных отношений внутри социалистического способа производства, относительно которого ничего путного, если не считать обтекаемых слов "хозяйственный расчет", пока сказано не было.

Составители ГК 1922 г. явно ушли от регулирования этих отношений, регламентировав лишь отношения на "стыках" нэпа с государственной экономикой <1>. Главных таких "стыков" в ГК два. Одному посвящены статьи 21 и 22, жестко определяющие пределы, в которых земля ("достояние государства") и национализированные предприятия и строения могут быть объектами имущественных прав других лиц. Другому - статья 19, декларирующая самостоятельное ("не связанное с казной") выступление в обороте государственных предприятий, отвечающих при этом за долги "лишь имуществом, состоящим в их свободном распоряжении" <2>.

--------------------------------

<1> На это их прямо ориентировал законодатель, который в Декрете от 22 мая 1922 г. "Об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых ее судами", декларируя эти права "авансом", в ожидании принятия ГК, предоставлял их "в целях установления точных взаимоотношений государственных органов с объединениями и частными лицами, которые принимают участие в развитии производительных сил страны, а также взаимоотношений частных лиц и объединений между собой, и в целях предоставления вытекающих отсюда правовых гарантий..." (СУ РСФСР. 1922. N 36. Ст. 423).

<2> В этих нормах ГК 1922 г. исток сохранявшегося до принятия действующего ГК соединения в статусе государственного предприятия двух несовместимых начал - имущественной самостоятельности полноправного участника гражданского оборота с его безответственностью за последствия своих действий в этом качестве. Пока такие "полусубъекты" действуют в кругу себе подобных, эта несовместимость не обнаруживается явно: стоящий за их спинами один хозяин добавит денег безнадежному должнику или предпишет кредитору списать этот долг. Но во внешнеэкономическом обороте этот необычный статус выходящих на рынок советских организаций всегда был тлеющими углями под проблемой иммунитета советского государства. Если вспыхивала эта проблема сравнительно редко, то только потому, что в международном обороте не было более аккуратных плательщиков, чем советские внешнеторговые организации. Обнажалась она, как правило, при крупных деликтах, в связи с досоветскими долгами и т.п.

Закрепление нормами ГК в руках государства "командных высот в экономике", в чем многие видели проявление социалистической природы этого Кодекса, в действительности было проведено в жизнь раньше и более детально декретами о национализации, которые с принятием ГК отменены не были. Соответствующие нормы ГК были "вторичны" и имели другое назначение.

Нет сомнений в том, что ГК 1922 г. порожден нэпом. Излюбленным доказательством чужеродности гражданского права социалистической экономике, которое сторонники хозяйственного права использовали в борьбе с цивилистами на рубеже 60-х годов, была ссылка на то, что ГК 1922 г. появился вместе с нэпом и только ради проведения нэпа в жизнь.

Здесь не о чем спорить. Более того, как и сам нэп, первый советский ГК оказался не только нежданным, но и нежеланным дитем Октябрьской революции. В апреле 1920 г. А.Г. Гойхбарг, не последний человек в правительстве России, ставший вскоре основной фигурой в работе над ГК, в специальном докладе о том, нужен ли нам гражданский кодекс, публично делает вывод: "Необходимо лишь издание Кодекса социального законодательства, но не Кодекса гражданского права" <1>. Д.Н. Курский, нарком юстиции, уже позднее, в марте 1921 г., отказывается выполнять прямое поручение В.И. Ленина разработать проект предваряющей издание ГК декларации об основных частных имущественных правах, ссылаясь на "отмену отступления" (см. с. 63). 10 октября 1921 г., за две недели до открытия сессии ВЦИК, которая должна принимать ГК, Совнарком постановляет "просить ее <сессию> ради возможности обсуждения проекта в самом широком размере окончательное утверждение отложить до следующей сессии ВЦИК" <2>. 24 октября, уже после открытия сессии, Совнарком отменяет это свое Постановление, но инициирует принятие другого постановления сессии ВЦИК: поручить СНК РСФСР создать при себе особую комиссию "для систематизирования материалов" по пересмотру ГК "с тем, чтобы к 1 января 1925 г. было подготовлено второе издание этого кодекса". Сессия приняла такое Постановление (см. с. 66).

--------------------------------

<1> Протоколы III Всероссийского съезда деятелей советской юстиции, с приложением резолюций съезда // Материалы НКЮ. Вып. XI - XII. Пг., 1921. С. 104. Цит. по: Новицкая Т.Е. Указ. соч. С. 30.

<2> Новицкая Т.Е. Указ. соч. С. 54.

Все это известные и бесспорные факты.

Но тогда тем более требуют ответа вопросы о том, кем, из чего и в расчете на какие социально-экономические условия был сделан этот Кодекс явно временного назначения и вроде бы даже сомнительного качества, если тем не менее он действовал не два, а сорок два года, действовал во время нэпа и при его сломе, во времена коллективизации и индустриализации, в годы Великой Отечественной войны и восстановления народного хозяйства, действовал чуть ли не тридцать лет уже после того, как Конституция СССР 1936 г. признала необходимым заменить его общесоюзным ГК (см. с. 157).

Мое поколение застало ГК 1922 г. в его "зрелом возрасте": Кодекс действовал давно, почти не подвергался изменениям и юристы хорошо помнили номера и тексты его основных статей. Что было с Кодексом раньше, мало кого интересовало.

А между тем у ГК 1922 г. была "бурная молодость". На протяжении жизни этого ГК в него было внесено около 400 изменений, в том числе были введены 78 новых статей и отменены 76 статей. Больше 80 процентов этих изменений приходится на 1924 - 1930 гг., т.е. всего на 7 лет из тех 42, что Кодекс действовал. Вряд ли надо напоминать, что эти 7 лет как раз и были годами нэпа.

Из этой "арифметики" как будто вытекает альтернатива: либо ГК 1922 г. изначально был сделан плохо, без учета условий, в которых ему предстояло действовать, либо сами эти условия не были точно известны и менялись "по ходу пьесы".

Когда о нэпе говорят ретроспективно, имеют в виду всю совокупность крупных экономических мер, осуществленных в 1921 - 1928 гг. Но в реальной действительности делались эти шаги не одномоментно, а по мере того, как к этому подталкивала жизнь. По сути дела, нэп начинался с одного простого и ясного шага - замены продразверстки продналогом и неизбежного в связи с этим "оживления" мелкой торговли. И лишь затем последовали сдача в аренду частным лицам (в том числе бывшим владельцам) национализированных промышленных предприятий, серия шагов по укреплению рубля и восстановлению денежного обращения в стране, развертывание потребительской кооперации, появление акционерных банков, становление кредитной системы, трестирование государственной промышленности и т.д.

К этому надо добавить, что и самим "создателям" нэпа его суть и конечная цель были далеко не очевидны. Диапазон ленинских высказываний колебался от заявления "нужна экономическая передышка" до слов о том, что нэп - это "всерьез и надолго", на десятилетия. По существу, центральным вопросом острейшей борьбы в партии в 20-х годах был вопрос о том, является ли нэп временным отступлением ради восстановления хозяйства и получения средств на интенсивную индустриализацию страны либо же это необходимый переходный период к социализму, который будет в России продолжаться до победы пролетарской революции на Западе.

Что в этих условиях должны были делать люди, которым в начале 1922 года было предложено создать за несколько месяцев гражданский кодекс для регулирования экономики, в отношении которой было известно только то, что в определенной мере (в какой?) она будет экономикой частной собственности на средства производства и свободного хозяйственного оборота?

Гражданский кодекс 1922 г. сам несет в себе следы того, что его составители не могли точно предвидеть ни пути развития нэпа, ни те развивающиеся в связи с этим имущественные отношения, регулирование которых Кодексом окажется необходимым. Хорошо известно, какую роль в условиях нэпа стала играть кооперация, через которую осуществлялась основная часть товарообмена между городом и деревней. Между тем кооперативным организациям в ГК посвящена одна статья, признающая их собственниками "наравне с частными лицами" (ст. 57). Известно также, как возросло в связи с развитием частного предпринимательства значение кредита, что привело даже к образованию акционерных банков. В ГК все правила о кредитовании исчерпываются нормами о договоре займа (ст. ст. 208 - 219), рассчитанными на несложные заемные отношения. Заимствуя значительную часть норм из проекта Гражданского уложения, ГК в то же время оставил в стороне правила этого проекта о ценных бумагах (гл. XV - XVII), чрезвычайно упростил правила о залоге. Да и отношение правительства и законодателя к ГК как закону кратковременного действия свидетельствует о том, что его составители не заглядывали далеко вперед.

Судя по всему, составители ГК 1922 г. видели основное назначение и содержание будущего Кодекса в том, чтобы регламентировать гражданский оборот на началах рыночной экономики, имея в виду, что существование этой экономики допускается на время и без участия крупного капитала, во всяком случае финансового. Но сделать это надо было так, чтобы (1) не поколебать сосредоточение в руках государства основной производительной собственности, экспроприированной революцией, и (2) сохранить все то, что революция принесла с собой в сферу имущественных отношений в результате реформ общедемократического характера и перераспределения имущественных благ (прежде всего жилья) в пользу трудящихся. Образно говоря, составителям ГК предлагалось построить на время пригодную для обитания мансарду "небольшого капитализма" на остове затеянной огромной постройки, предназначенной для совсем иных (и не вполне ясно, каких) целей, ничего притом в уже построенном не порушив <1>. Вот такая двуединая задача! Как показала работа над ГК, самой трудной оказалась ее вторая часть.

--------------------------------

<1> П.И. Стучка впоследствии очень выразительно охарактеризовал эту ситуацию: "Тогда представляли себе картину развития приблизительно так: гражданский оборот представляет собой небольшой оазис, подчиненный гражданскому кодексу и гражданскому суду. Рабочий класс будет жить по законам кодекса о труде, даже судиться он будет в особом суде (трудовые сессии, конфликтные комиссии). Крестьянин о земле спорить будет по земельному кодексу и в особых земельных комиссиях. Наконец, и национализированное производство, транспорт и внешняя торговля будут жить своею, советскою жизнью и даже судиться в особых разных ведомств АК и ВАК. А эту идиллию будет нарушать лишь незначительное количество экскурсий национализированного капитала в область гражданского оборота, гражданского права и суда" (Стучка П.И. Введение в теорию гражданского права: Учебное пособие для вузов и комвузов / Ком. академия, секция права и государства. Т. I. М.: Изд-во Ком. академии, 1927. С. 104).

Ответ на вопрос о том, "из чего сделан" первый советский ГК, что послужило для него основным исходным материалом, для современников создания Кодекса был абсолютно ясен. Сказано об этом было и публично при принятии ГК: "... Кодекс составлен таким образом: взят какой-нибудь хороший кодекс, а таких очень много, значит, один из образцовых гражданских кодексов, или, вернее, наше Гражданское уложение старого правительства, и из него выкинуто то, что показалось ненужным, и вставлены некоторые статьи принципиально советского характера. Таким образом, Кодекс оказался совершенно случайным набором статей".

Эта оценка ГК 1922 г. дана П.И. Стучкой, человеком с хорошим дореволюционным юридическим образованием (он учился в Петербургском университете), в то время членом ВЦИК, уже с января 1923 г. в течение многих лет председателем Верховного Суда России и, что в данном случае главное, одним из немногих досконально изучивших проект ГК. Оценка полемически заостренная и потому небезупречно точная, но в основном верная.

То, что сделали составители ГК 1922 г., использовав для наполнения проекта ГК больше чем наполовину, а то и на две трети нормы дореволюционного проекта российского Гражданского уложения, ни им самим, ни власти, "заказавшей" ГК, не представлялось да и не должно было представляться чем-то зазорным или странным. Повторюсь: ГК должен был регулировать, пусть на время, пусть в сильно уменьшенном виде, но те самые имущественные отношения, тот самый гражданский оборот, который еще пять лет тому назад существовал в России и для регламентации которого и был создан "хороший" или даже "образцовый" проект Гражданского уложения.

В чем П.И. Стучка не вполне прав, так это в упреке составителям ГК в том, что из Гражданского уложения "выкинуто то, что показалось ненужным". В действительности причины, по которым очень многие нормы Уложения были "выкинуты", различны и чаще всего объективны.

Целые большие части и многие отдельные нормы проекта Уложения оказались либо вне предмета нового ГК, либо прямо противоречили постоктябрьскому законодательству. Это относится к "семейственному праву", вотчинным правам и поземельной собственности, наследственному праву, договору "личного найма".

Очень основательно использованные для включения в проект ГК правила книги первой ("Положения общие") и в особенности книги пятой ("Обязательственное право") Уложения составители ГК справедливо сочли необходимым резко сократить и упростить. Во-первых, всем тогда представлялось, что гражданский оборот, вызванный к жизни нэпом, будет простым, возможно, даже примитивным. Во-вторых, нельзя было не считаться с квалификацией нового судейского корпуса, прежде всего мировых судей, и с правосознанием граждан <1>.

--------------------------------

<1> Весьма любопытно, что писал по этому поводу непосредственный и самый активный участник принятия ГК: "Я полагал, что Кодекс будет иметь гораздо более широкое значение и для широких масс среднего элемента, для которых введение наиболее утонченных способов обеспечения оборота означает весьма опасную угрозу, ибо во всяком гражданском обороте все преимущества уже и так всегда на стороне более имущего, а посему и более ловкого" (Стучка П.И. Указ. соч. С. 104).

Переработка норм Уложения для их включения в ГК, на мой взгляд, основная заслуга составителей проекта Кодекса. Это сделано высокопрофессионально, творчески, в целом ряде случаев с заменой правил Уложения более современными нормами швейцарского Гражданского кодекса и германского Гражданского уложения. Есть и еще одна деталь, на которую почему-то не обращают внимания: намеренно архаичный язык царских законов в ГК превратился в хороший русский литературный язык, сохранив при этом свойственный законодательству налет устарелости.

Конечно, поскольку в этой работе очень большую роль играли взгляды, позиции и предпочтения составителей ГК (сначала В.А. Краснокутского, а потом А.Г. Гойхбарга и Н.И. Бернштейна), можно сожалеть о том, что они не включили в проект статью, которая гласит: "Каждое лицо охраняется законом от насилия, обид и всяких иных противозаконных посягательств на его личную неприкосновенность, честь, свободу, имя или имущество" (ст. 4 проекта ГУ). Или не нашли достойным внимания правило о том, что "должник должен исполнить свое обязательство добросовестно..." (ст. 1609 проекта ГУ). Первое из этих правил попало в отечественное законодательство спустя сорок лет в виде статьи 7 Основ 1961 г., а необходимость включения второго мы все еще обсуждаем. Но и эти, и многие другие, на наш нынешний взгляд, упущения при подготовке ГК 1922 г. можно понять, просто поставив себя на место тех, кто тогда составлял этот совершенно необычный по заданным условиям и предоставленным срокам проект ГК.

С середины 30-х годов о происхождении первого советского ГК вспоминать перестали <1>. В стране, где, как считалось, уже построен социализм, гражданский кодекс с такой "родословной" просто не мог действовать, а он действовал. Поэтому его появление на свет обычно представлялось как претворение в жизнь серии ценных ленинских указаний.

--------------------------------

<1> Уже в двух первых советских стабильных учебниках гражданского права, один из которых отстает от времени принятия ГК на 16 лет (1938 г.), а другой - на 22 года (1944 г.), об источниках ГК не было сказано ни слова, хотя значение этого Кодекса как действующего закона подчеркивалось: "Только заклятые враги социализма с целью прямой дискредитации советских законов могли утверждать, как это, например, делал Крыленко, что ГК у нас на 60% "не гласит", и в этой части ГК - мертвый закон. Наличие некоторых устарелых формулировок и положений, которые утратили практическое значение, отнюдь не порочит ГК в целом" (Гражданское право: Учебник для юрид. вузов / Всесоюз. ин-т юрид. наук. Ч. 1. М.: Юриздат, 1938. С. 50); "В настоящее время в связи с окончательной победой социализма... те нормы Гражданского кодекса, которые были рассчитаны на особенности восстановительного периода, устарели и не действуют, что, конечно, не умаляет значения кодекса в целом" (Агарков М.М., Братусь С.Н., Генкин Д.М и др. Гражданское право: Учебник для юрид. институтов / Всесоюз. ин-т юрид. наук; Ин-т права АН СССР. Т. I. М.: Юриздат, 1944. С. 30 - 31).

Те, кто, как и автор, обращались к истории создания Кодекса, a priori исходили из того, что ничего важнее ленинских указаний в этой истории быть не могло. Все остальное воспринималось как выполнение этих указаний и отходило на задний план. О том, что указания В.И. Ленина (действительно принципиальные) касались лишь одного аспекта создания ГК и что такой закон сочинить "с листа" за считанные недели не смог бы сам автор этих указаний, никто не задумывался.

После долгого перерыва, кажется, первой о массированном перенесении в проект первого ГК норм из проекта Гражданского уложения напомнила в 1989 году Т.Е. Новицкая в первом издании уже неоднократно упомянутой монографии <1>.

--------------------------------

<1> Новицкая Т.Е. Кодификация гражданского права в Советской России: Учеб. пособие / Моск. гос. ун-т, юрид. фак-т. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1989. С. 91, 93 и др.

Самая трудная часть задачи, стоявшей перед составителями первого ГК, заключалась не в творческой переработке статей Гражданского уложения, а в том, чтобы предусмотреть в нем пределы, в которых только и разрешается существовать новому "маленькому" капитализму. Многоукладность экономики - явление распространенное, но не знаю, были ли в истории экономики другие случаи, когда в чрево одного, еще только обретающего свои черты уклада государство само встраивает четко сформированный другой уклад, в принципе враждебный первому. В данном случае дело обстояло именно так, и это требовало определить границы сосуществования двух укладов.

Составители ГК 1922 г. решили эту задачу, используя несколько разных законодательных приемов.

Во-первых, Кодекс разными способами жестко определял те области отношений, в которые вход частному капиталу был заказан совсем или дозволялся лишь в виде четко оговоренного изъятия (см. ст. ст. 17, 20 - 24, 54 - 56, прим. к ст. 58, ст. ст. 84, 87, 182 и др.).

Во-вторых, для случаев, когда государство, выступая в том или ином виде, могло оказаться стороной отношения с "частником", оно предусмотрело в ГК для себя ряд существенных преимуществ, своего рода законных привилегий (см. ст. ст. 60, 101, 159, 164, 407 и др.).

В-третьих, в Кодексе был установлен ряд правил в защиту "слабой стороны", которой в тех условиях чаще всего могли оказаться трудящиеся и малоимущие (см. ст. ст. 33, 101, 123, 142, 406, 411 и др.). Предпринимательская деятельность вообще допускалась только "с соблюдением всех постановлений... охраняющих применение труда".

В-четвертых, для того чтобы облегчить контроль государства над частным оборотом, ГК пошел значительно дальше Гражданского уложения в отношении формализации создания юридических лиц и совершения сделок (см. ст. ст. 15, 73, 90, 91, 138 и др.).

Но самое главное условие сосуществования Советского государства и его огосударствляемой экономики с нэповским капитализмом заключалось не в этих, хотя во многом необычных, но достаточно определенно сформулированных в законе ограничениях. В первом советском ГК была введена система более общих ограничений, ограничений более высокого уровня - ограничений-принципов, позволяющих считать незаконным формально правомерный частный оборот, если эта правомерность противоречит "социально-хозяйственному назначению права" (ст. 1), если этот оборот "уклоняется в сторону, противную интересам государства" (ст. 18), если он действует "с целью, противной закону или в обход закона, а равно... к явному ущербу для государства" (ст. ст. 30, 147, 402). Именно такого (и, пожалуй, только такого) рода ограничения имел в виду В.И. Ленин, когда в феврале 1922 г. неоднократно и настойчиво требовал расширить "применение государственного вмешательства в "частноправовые" отношения; расширить право государства отменять "частные" договоры...", чтобы "держать господ-капиталистов в надлежащей узде". Именно в этом и, думаю, только в этом заключается истинный смысл знаменитой ленинской фразы о том, что "мы ничего "частного" не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное", которую впоследствии пытались истолковать как полное отрицание частного, прежде всего гражданского права при социализме.

Все упомянутые нормы-ограничения частного оборота, которые П.И. Стучка при принятии ГК назвал "статьями принципиально советского характера", и были по существу тем новым шагом в гражданском праве, который сделала первая его кодификация.

Из трех главных составителей ГК 1922 г. одного я знал хорошо. Это Наум Израилевич Бернштейн (Н.Б.), тогда, в 1922 году, молодой редактор-консультант российского Совнаркома, привлеченный к работе над проектом Кодекса на последней ее стадии. В августе - сентябре 1922 года ее вели два человека - А.Г. Гойхбарг и Н.Б. Скорее всего последний, по должности и из-за занятости А.Г. Гойхбарга, нес основную тяжесть работы над проектом, по крайней мере работы юридико-технической.

После Совнаркома РСФСР Н.Б. работал в союзном Совнаркоме и, по рассказам, был чуть ли персональным консультантом кого-то из председателей правительства, хотя всегда оставался беспартийным. В отличие от многих юристов такого уровня, работавших в аппарате (В.Н. Шретера, К. Архипова, того же А.Г. Гойхбарга), Н.Б. не был репрессирован. Говорили, что в личном деле Н.Б. лежала записка В.И. Ленина с одобрительным отзывом о нем по какому-то конкретному поводу. В 50-е годы Н.Б. был консультантом Министра юстиции К.П. Горшенина, а после упразднения в 1956 г. этого Министерства - консультантом председателей Юридической комиссии при Совете Министров СССР - сначала теоретика права С.И. Денисова, затем криминалиста В.М. Чхиквадзе.

Думаю, что в судьбе Н.Б. решающую роль сыграла не столько лестная ленинская оценка, сколько его практическая незаменимость. Хорошее дореволюционное образование, универсальное знание всего советского законодательства как бы "изнутри" - по большей части оно делалось там, где Н.Б. работал, и с его участием - дополнялось редким качеством давать нелицеприятные оценки попадавшим к нему документам, без реверансов в адрес их авторов. От него высокое начальство узнавало истину, а уже как ею воспользоваться, оно решало само.

Я познакомился с Н.Б. в конце 50-х годов в связи с работой над проектом Основ гражданского законодательства. Через несколько лет мы вдвоем консультировали в Юридической комиссии проект ГК Монголии, встречаясь в течение полугода почти ежедневно, если Н.Б. не был занят срочными делами.

Тогда Н.Б. было уже за семьдесят. Невысокий, чуть-чуть сгорбленная фигура, большой крючковатый нос на немного асимметричном лице, скрипучий голос. Говорил мало, больше слушал, в суждениях бывал резок, и о его скверном характере говорили многие. Правда, я сам с проявлениями его характера не сталкивался. С ВИЮНовскими "стариками" он был знаком хорошо и давно (с Е.А. Флейшиц, кажется, еще по старому Петербургу).

Участие Н.Б. в подготовке проекта Основ гражданского законодательства имело немаловажное значение для судьбы этого закона. Н.Б. резко отрицательно относился к теории "хозяйственного права", притом что хозяйственным законодательством занимался всю жизнь, может быть, больше, чем все "хозяйственники-теоретики" вместе взятые. Естественно, что он был противником создания "хозяйственного кодекса" и уже в 1959 г. выступил публично с осуждением этой затеи <1>. Примечательно, что выступать публично - и устно, и в печати - Н.Б. избегал, и когда впоследствии основные участники подготовки Основ предложили ему написать комментарий к одной из глав этого закона, отказался <2>.

--------------------------------

<1> См.: Денисов А.И., Бернштейн Н.И. Основы гражданского права и "хозяйственное законодательство" // Советское государство и право. 1959. N 5. С. 48 - 60.

<2> Речь идет о кн.: Научно-практический комментарий к Основам гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик / Под ред. С.Н. Братуся и Е.А. Флейшиц. М.: Госюриздат, 1962. Участвовать в этом издании было лестно, так как все его авторы (за исключением, если не ошибаюсь, И.В. Гуськовой) были в той или иной мере причастны к созданию проекта Основ 1961 г.

В том небольшом кругу людей, которых я как-то назвал неудобопроизносимым словом "законопроектчики", Н.Б. был самой крупной фигурой. Число проектов нормативных актов, прошедших через его руки, исчислялось тысячами. Но главными в жизни для него, думаю, оставались все-таки два: ГК 1922 г. и Основы 1961 г.

Вероятно, при желании я мог и увидеть, и услышать основного "автора" ГК 1922 г. - Александра Григорьевича Гойхбарга (А.Г.). Несмотря на незаурядное революционное прошлое, А.Г. умер своей смертью в 1962 году, хотя и был в 1948 году репрессирован. Насколько я знаю, ни с кем из ВИЮНовских цивилистов близкого знакомства он не поддерживал, но в 50-х годах бывал на заседаниях секции права московского Дома ученых. Отличался едким остроумием: рассказывали, как при обсуждении докторской диссертации К.А. Граве, неплохой, но и не блистательной, он играл фамилией автора, упрекая его в culpa gravissima.

В нашей истории, не только в истории права, А.Г. Гойхбарг - фигура, незаслуженно обойденная молчанием, и, на мой взгляд, еще ждущая своего биографа <1>.

--------------------------------

<1> Точные, но по необходимости краткие сведения о нем см. в кн.: Шилохвост О.Ю. Русские цивилисты: середина XVIII - начало XX в.: Краткий биографический словарь / Исслед. центр частного права. М.: Статут, 2005. С. 44 - 45. Когда вдумываешься в эти сведения, потрясают повороты в жизни А.Г. К 1917 г. это преуспевающий присяжный поверенный, преподаватель самых престижных учебных заведений - Петроградского университета и Бестужевских курсов, автор книг в самых разных областях частного права. "С первых дней Октябрьской революции перешел на сторону сов. власти" (с. 44). Дальше - член коллегии Наркомюста, член Сибирского ревкома, председатель Малого Совнаркома РСФСР (председатель "большого" - В.И. Ленин). Одновременно человек, выходящими одна за другой работами которого создается принципиально отличная от прошлого наука права нового строя. После 1924 г. - постепенное движение по нисходящей в науке и преподавании, без публикаций, в какой-то изоляции и от тех, с кем его могло объединять дореволюционное прошлое и профессиональные интересы, и от сотоварищей по времени революции, которые исчезали в пекле репрессий.

Вторая кодификация

Вторая кодификация отечественного гражданского права могла произойти в самом конце 30-х или в начале 40-х годов. Тот социально-экономический строй, который впоследствии определил главное содержание Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик 1961 г. и Гражданского кодекса РСФСР 1964 г., в основном сложился к 1934 году и был зафиксирован в Конституции СССР 1936 г. Однако кодификация задержалась больше чем на 20 лет из-за Отечественной войны и сложных переходных процессов от жесткого сталинского тоталитаризма к более либеральному хрущевскому авторитаризму.

Все эти годы продолжал действовать ГК 1922 г. (и однотипные с ним ГК других республик), хотя он должен был бы прекратить существование если не в 1925 году, как это первоначально предполагалось, то уж во всяком случае после ликвидации нэпа, т.е. в начале 30-х годов. Не только необходимость, но и - что важнее - возможность такого продления жизни первого советского ГК объясняют два обстоятельства.

Созданный ради нэпа ГК автоматически распространял свое действие на любую частную собственность, в том числе и на огромный массив отношений в сфере потребительской частной собственности. Эта собственность не была отменена революцией, никуда не исчезла она и с ликвидацией нэпа. Это предвидел еще в 1922 году при принятии ГК П.И. Стучка: "Кому приходилось побывать в камерах... народных судей, тот знает, что там вовсе не преобладает капиталистический элемент... Это будет и в будущем, ибо эти купли, продажи, всякие сделки, займы и т.д., которые доходят до суда, обыкновенно относятся именно к бедноте или если не совсем к бедноте, то во всяком случае к средним слоям".

Неожиданным оказалось другое. Ни сторонники, ни тем более противники издания ГК не предвидели, что его нормы (как и нормы ГК других республик) окажутся совершенно необходимыми для регулирования отношений в социалистической огосударствленной экономике, основанной на государственной собственности на средства производства. Регулирование отношений в этой сфере с самого начала развивалось и складывалось вне ГК 1922 г. Одной из главных причин этого было то, что социалистическая планово-административная экономика возникла и всегда существовала как единый экономический организм на всей территории СССР. По сути дела это была экономика унитарного государства. Ее правовое регулирование устанавливалось в многочисленных общесоюзных нормативных актах (см. с. 155 - 156, 162 - 163), но при этом оставалось дезинтегрированным, разбросанным по большому числу плохо скоординированных между собой нормативных актов. Потребность в недостающих для этого регулирования общих нормах гражданского права (о сделках, исковой давности, договорах, деликтах и др.) можно было восполнить только путем обращения к ГК. Больше их взять было просто неоткуда.

Другой вопрос, почему и каким образом для принципиально новых экономических отношений - отношений в рамках "командной" экономики - оказались не только пригодны, но и необходимы "обветшавшие одежды" гражданского права.

Крупной политической ошибкой создателей первой Конституции СССР 1924 г. было разделение компетенции в области гражданского законодательства между Союзом ССР и союзными республиками, проведенное явно в угоду политическим соображениям и в ущерб экономическому развитию страны. Притом разделение, проведенное не до конца ясным образом, что при строгом юридическом подходе к соответствующим нормам Конституции должно было резко ограничить область общесоюзного гражданского законодательства (см. с. 142 - 144).

Но, как часто бывает в нашем Отечестве, и в данном случае реально события стали развиваться без оглядки на закон, тем более что законом это ограничение должно было быть прежде всего для самого законодателя. Кому же, как не ему, этот закон и нарушать! В результате к середине 30-х годов фактически сложившееся соотношение общесоюзного и республиканского законодательства лишь в некоторых областях гражданского права соответствовало Конституции 1924 г., причем почти всецело общесоюзным законодательством определялись правовое положение юридических лиц и режим государственной собственности, отношения по поставкам, перевозкам, расчетам и кредитованию, в сфере изобретательского права и др. (см. с. 146 - 156).

В 1936 году, еще до принятия так называемой сталинской конституции, а затем и в самой этой Конституции СССР вопрос о том, к чьему ведению в формально федеративном государстве относится гражданское законодательство, был решен в пользу общесоюзной Федерации (см. с. 157 - 158). Конституцию СССР 1936 г. можно справедливо упрекать в лицемерии, демагогии и многих других грехах, но данное решение было объективно верным. Планово-административная экономика, базирующаяся на едином фонде государственной собственности, не могла не быть единой для всей страны, и территория СССР уже давно стала единым экономическим пространством.

Хотя после 1936 года советское гражданское законодательство продолжало интенсивно развиваться как общесоюзное, основываясь уже на конституционном решении этого вопроса (см. с. 159 - 163), предусмотренное Конституцией издание Гражданского кодекса СССР никогда не состоялось. Наступление хрущевской оттепели ознаменовалось целым рядом шагов по "восстановлению ленинских норм партийной и советской жизни", в том числе ленинских принципов государственного строительства. Одним из таких шагов, в значительной степени механическим, трудно совместимым с реально сложившимся в СССР социально-экономическим строем, было принятое в 1957 году решение отнести к ведению союзных республик принятие гражданских кодексов, сохранив за Союзом ССР установление основ гражданского законодательства (см. с. 164) <1>.

--------------------------------

<1> 11 февраля 1957 г. был принят Закон СССР "Об отнесении к ведению союзных республик законодательства об устройстве судов союзных республик, принятия гражданского, уголовного и процессуальных кодексов" (Ведомости Верховного Совета СССР. 1957. N 4. Ст. 63).

Так родилась новая и необычная система двух взаимосвязанных кодификационных актов гражданского права ("основы" - "кодекс"), занимающих разные уровни в конституционной иерархии законов, система своеобразного "тандема" кодификаций, напоминающего велосипедный тандем еще и тем, что "рулит" в этой системе только один из ездоков.

Решение 1957 года - шаг назад "на те же грабли" опять-таки в угоду политике и в ущерб экономике - породило две крупные проблемы.

Во-первых, в условиях, когда в стране гражданское законодательство было по большей части общесоюзным, осуществить кодификацию гражданского права в соответствии с буквой закона от 11 февраля 1957 г. было невозможно без того, чтобы не поправить весьма основательно эту "букву", что и было сделано в Основах 1961 г. (см. с. 166 - 177). Но проблема оказалась настолько сложной, что решить ее в Основах безупречно, ясно и до конца так и не удалось (см. с. 180).

Во-вторых, существование в государстве одновременно двух (для каждой республики) разных по полноте и по юридической силе кодификаций гражданского права потребовало значительных усилий, чтобы решить юридико-технические вопросы их совмещения, в том числе вопрос о применении республиканских ГК к отношениям, регулируемым общесоюзным законодательством (см. с. 185 и сл.).

Ретроспективно вторую кодификацию отечественного гражданского права можно оценить как значительно более сложную по сравнению с первой его кодификацией. В свою очередь, создание в 1994 - 2006 гг. нового ГК России по всем параметрам (объем вовлеченного в кодификацию нормативного материала, сложность, и профессиональная, и политическая, возникавших проблем, число участников кодификационных работ, наконец, потребное на кодификацию время) оказалось задачей несоизмеримо более сложной, чем вторая кодификация. Но, несмотря на это, как и на то, что каждая из трех кодификаций уникальна, второй кодификации советского гражданского права надо отвести совершенно особое место в ряду множества проведенных в мире кодификаций гражданского права.

Дело в том, что во второй кодификации отечественного гражданского права юридически впервые зафиксирован совершенно новый социально-экономический строй. Повторюсь: речь идет не о том, с каким знаком - плюс или минус - следует оценивать этот строй и чему надо радоваться - его возникновению или исчезновению, а о том, что в сочетании двух кодификационных актов ("основы" + "кодекс") мы получили закрепленную достаточно объективно (объективнее, чем в конституциях) систему базисных правовых отношений общества, которое возникло впервые в истории, в котором жило не одно поколение и которое исчезло отнюдь не бесследно.

Неважно, как мы назовем социально-экономический строй этого общества - просто "социализм", "зрелый социализм", "развитой социализм" или "первая фаза коммунизма". Все равно все эти названия трудно совместить с огромным числом человеческих трагедий и трагедий целых народов, сопровождавших рождение и развитие этого строя. Для научного анализа важно, что он существовал реально и что эту реальность гражданское право зафиксировало, причем зафиксировало наиболее выпукло в своих кодексах 1961 - 1964 гг. Достаточно высокая степень объективности этой фиксации определяется тем, что содержится она в нормах законов, созданных с расчетом на их практическое применение.

В крупных экономических категориях весь советский период нашей истории можно охарактеризовать как историю сосредоточения в руках государства всей производительной собственности и организации управления ею. Выполнение первой части этой коммунистической программы ("уничтожение частной собственности") сделало необходимым практическое осуществление второй ее части, о котором, как уже было сказано, заранее всерьез не задумывались. После того как экспроприация экспроприаторов была проведена, стало ясно, что при одном собственнике всего и вся в лице государства и при реально имеющемся, а не идеализированном уровне общественного сознания задача "планомерного производства и распределения продуктов" может быть решена созданием только такой экономики, основной движущей силой которой является не интерес, а административный приказ в виде соответствующего плана с допущением одновременно интереса (в деньгах, прибыли, льготах и т.п.) лишь в качестве вспомогательной силы для реализации этого плана. Административный приказ без интереса продемонстрировал полную неэффективность еще во времена военного коммунизма, а недостаточно ограниченный интерес, как показал нэп, вел к возрождению капиталистической собственности, в том числе за счет новой государственной собственности.

Так в 1923 - 1934 гг. была создана (благодаря жесткому диктату партийной и советской власти) социально-экономическая система, получившая позднее название планово-административной или "командной" экономики. Ее-то с запозданием, но еще "в расцвете сил" и зафиксировали кодификации 1961 - 1964 гг.

В чем это выразилось?

Основам 1961 г. предпослана обстоятельная преамбула, своего рода объяснение и обоснование необходимости существования гражданского права в новом обществе. Главное в этом объяснении то, что "советское гражданское законодательство регулирует имущественные отношения, обусловленные использованием товарно-денежной формы в коммунистическом строительстве...". Одновременно в преамбуле указывалось, что "экономика периода развернутого строительства коммунизма основана на социалистической собственности на средства производства в форме государственной (общенародной) и колхозно-кооперативной собственности".

Между тем в действительности главная во всех отношениях часть государственной собственности - основные средства - участвовала лишь в таких имущественных отношениях, в которых товарно-денежная форма либо вообще не использовалась (земля, ее недра, воды и леса), либо хотя и использовалась, но, как правило, не влияла на содержание этих отношений и не определяла их правовую форму (предприятия, здания, сооружения, оборудование, другие основные средства государственных организаций).

Земля и другие естественные богатства находились в исключительной собственности государства, предоставлялись только в пользование на основании административно-правовых актов государственной власти <1>, не имели денежной оценки и в балансах пользователей проводились в натуральном выражении в так называемых "забалансовых" статьях. Результатом стало то, что земельные, горные, водные и лесные отношения из-под действия гражданского законодательства были выведены и стали предметом регулирования соответствующих четырех специальных отраслей административного права <2>.

--------------------------------

<1> Основы 1961 г. установили по существу конституционную норму: "Земля, ее недра, воды и леса, являясь исключительной собственностью государства, могут предоставляться только в пользование" (ч. 3 ст. 21). Затем эта формулировка была повторена применительно к каждому из этих видов естественных богатств в соответствующих Основах законодательства Союза ССР и союзных республик: земельного - от 13 декабря 1968 г. (ст. 3), водного - от 10 декабря 1970 г. (ст. 3), о недрах - от 9 июля 1975 г. (ст. 3), лесного - от 17 июня 1977 г. (ст. 3). В Основах земельного законодательства были запрещены под страхом уголовной и административной ответственности и объявлялись недействительными "купля-продажа, залог, завещание, дарение, аренда, самовольный обмен земельными участками и другие сделки, в прямой или скрытой форме нарушающие право государственной собственности на землю" (ст. 50). Сходные нормы имелись и в других Основах законодательства: водного (ст. 46), о недрах (ст. 49), лесного (ст. 50).

<2> См. ч. 3 ст. 2 Основ 1961 г. См. также Указ Президиума Верховного Совета СССР от 30 октября 1981 г. (Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. N 44. Ст. 1184).

Формально-юридически в ином положении находились "предприятия, здания и сооружения, оборудование и другое имущество, относящееся к основным средствам государственных организаций" и всегда являвшееся объектом гражданских прав. Это имущество всегда имело денежную оценку, предприятия, здания и сооружения строились, а оборудование приобреталось по гражданским договорам за плату. Однако залог этого имущества, обращение на него взыскания и по общему правилу отчуждение его гражданам Основы 1961 г. прямо запрещали (ч. ч. 3 и 4 ст. 22). Передача уже имеющегося такого имущества одними социалистическими организациями другим осуществлялась в порядке перераспределения на основании актов исполнительной власти и притом между государственными организациями безвозмездно <1>.

--------------------------------

<1> См. ч. ч. 1 и 2 ст. 22 Основ 1961 г., Постановления СНК СССР от 15 февраля 1936 г. "О порядке передачи государственных предприятий, зданий и сооружений" (СЗ СССР. 1936. N 11. Ст. 93) и от 5 мая 1940 г. "О порядке расчетов между государственными органами и кооперативными (общественными) организациями за передаваемые предприятия, здания и сооружения" (СП СССР. 1940. N 15. Ст. 364). Некоторая свобода распоряжения и возможность реализации за плату существовали только в отношении излишнего, неиспользуемого оборудования.

Не имела практического значения товарно-денежная форма отношений и для пользования жилыми помещениями в государственном жилом фонде. В Основах 1961 г. и в ГК 1964 г. было много сделано для того, чтобы представить эти отношения как договорные и расширить и укрепить права граждан-нанимателей. Однако несмотря на многочисленные и в целом прогрессивные изменения советского жилищного законодательства за время его существования, в основе его сохранялась система административного распределения жилых помещений с жестким нормированием размера этих помещений, строго ограниченными основаниями лишения права на помещение и символической квартирной платой <1>. По сути дела, в этой области отношений в стране с первых месяцев революции и вплоть до разрешения в начале 90-х годов приватизировать жилые помещения существовала система распределения жилья, не имевшая отношения к товарно-денежному гражданскому обороту. В этом контексте вполне логичным было проведенное в начале 80-х годов обособление жилищного законодательства от гражданского <2>.

--------------------------------

<1> В начале 70-х годов в разговоре с американцами я имел неосторожность сказать, что за хорошую трехкомнатную квартиру площадью больше 70 кв. м в центре Москвы моя семья платит в месяц меньше трех долларов (14 руб.). Серьезный разговор со мной на этом прекратился. Мало кто помнит, что статья 57 Основ 1961 г. ("Квартирная плата") начиналась словами: "Впредь до установления бесплатного пользования жилыми помещениями..."

<2> 24 июня 1981 г. были приняты Основы жилищного законодательства Союза ССР и союзных республик (Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. N 26. Ст. 834), а 24 июня 1983 г. - Жилищный кодекс РСФСР (Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1983. N 26. Ст. 883). В связи с этим все нормы жилищного права, кроме определения договора найма жилого помещения, были из Основ 1961 г. (ст. ст. 57 - 63) и из ГК 1964 г. (ст. ст. 296 - 341) исключены (см.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1981. N 44. Ст. 1184; Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1987. N 9. Ст. 250).

Таким образом, по большому счету, надо признать, что советское гражданское право, кодифицированное в 1961 - 1964 гг., лишь в незначительной степени регулировало отношения, связанные с движением основной массы имуществ - основных средств производства.

В Основах 1961 г. впервые в советском законодательстве все имущественные отношения, регулируемые гражданским правом, были четко разделены на три группы: на отношения (1) организаций между собой, (2) граждан с организациями и (3) граждан между собой (ч. 1 ст. 2). В отличие от действующего ГК, где это деление не в столь явной форме тоже присутствует и даже имеет некоторое правовое значение, для кодификаций 60-х годов оно было принципиально важно. Борьба с "хозяйственниками", явившаяся главной причиной появления этой нормы в Основах, заставляла цивилистов прежде всего подчеркивать, что имеющие товарно-денежную форму отношения регулируются гражданским правом независимо от субъектного состава этих отношений <1>. Лишь во вторую очередь упоминали о различиях в правовом регулировании этих отношений.

--------------------------------

<1> Совсем не случайно в первом же комментарии к Основам 1961 г. Е.А. Флейшиц начала комментарий к этой статье словами: "Статья 2 Основ определяет круг участников тех имущественных и личных неимущественных отношений, которые... регулируются советским гражданским правом... Советское гражданское законодательство исходит и исходило на всех этапах своего развития (выделено мной. - А.М.) из начала единства гражданско-правового регулирования" (Научно-практический комментарий к Основам гражданского законодательства. С. 33).

Между тем приведенная классификация имела гораздо более серьезные основания и по существу была отражением социально-экономического строя общества "реального коммунизма". С одной стороны - гигантский массив социалистической собственности практически на все средства производства, а если надо, то и на "любое иное имущество" (ч. 3 ст. 21, ч. 1 ст. 23 Основ). С другой - личная собственность гражданина на имущество потребительского назначения <1>. Из этого вытекало "трехсекторное" деление общей массы экономических отношений в советском обществе, с неизбежными принципиальными различиями в содержании таких отношений и соответствующими различиями в их правовом регулировании.

--------------------------------

<1> Как было сказано в Основах 1961 г., "в личной собственности граждан может находиться имущество, предназначенное для удовлетворения их материальных и культурных потребностей". Вероятно, для того чтобы эта норма не истолковывалась расширительно (мало ли у кого какие материальные потребности), дальше в жестком перечне, следующем за Конституцией 1936 г. (ст. 10), определялся круг возможных объектов личной собственности: "трудовые доходы и сбережения, жилой дом (или часть его) и подсобное домашнее хозяйство, предметы домашнего хозяйства и обихода, личного потребления и удобства" (ч. 1 ст. 25).

В секторе взаимоотношений между социалистическими организациями, главное место в котором занимали связи между государственными предприятиями и организациями, все сколько-нибудь значимые гражданско-правовые отношения предопределялись государством. Слова первой же статьи Основ 1961 г. о том, что "хозяйственная жизнь СССР определяется и направляется государственным народнохозяйственным планом", заимствованные из Конституции СССР 1936 г. (ст. 11), в Основах и в ГК (ст. 1) уже не были просто политической декларацией. Государственные организации были обязаны использовать закрепленное за ними имущество "в соответствии с плановыми заданиями" (ч. 2 ст. 21 Основ). "Акты планирования" стали главным основанием возникновения гражданских прав и обязанностей для социалистических организаций - либо самостоятельным (ч. 2 ст. 4 Основ), либо в сочетании с соответствующим плановому заданию договором (ч. ч. 2 и 3 ст. 34, ч. 3 ст. 33, ч. 6 ст. 36 Основ).

Гражданский оборот между социалистическими организациями на общем фундаменте единого фонда государственной собственности (вместе с весьма и весьма огосударствленной кооперативно-колхозной собственностью) не мог осуществляться самостоятельными правовыми фигурами, действующими в своем интересе и на свой риск. Участниками этого оборота стали своего рода "подставные игроки", имеющие за спиной одного "хозяина" - государство, и потому не несущие полноценной ответственности за свои действия <1>. Предопределенность этих действий плановыми и другими административными актами в еще большей степени вела к утрате хозяйствующими субъектами заинтересованности в результатах этих действий и исключала вариантность поведения на поле хозяйственной деятельности.

--------------------------------

<1> По претензиям кредиторов взыскание не могло быть обращено на основные средства ни государственных организаций (ч. 4 ст. 22 Основ 1961 г.), ни колхозов и других кооперативных организаций (ч. 2 ст. 23), ни профсоюзов и других общественных организаций (ч. 2 ст. 24). Слова "банкротство" в советском законодательстве не было. Возможность банкротства юридического лица как способ его ликвидации за долги была впервые предусмотрена в Законе СССР от 4 июня 1990 г. N 1529-1 "О предприятиях в СССР" (Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. N 25. Ст. 460). В советское время по долгам государственного предприятия, если у него по соответствующей статье сметы не хватало денежных средств, расплачивался в конечном счете государственный бюджет, а долги кооперативных организаций (прежде всего колхозов) перед государством систематически, из года в год списывались.

Результатом было сокращение в кодификациях 1961 - 1964 гг. гражданско-правового инструментария, используемого в отношениях между социалистическими организациями. Из кодификационных актов исчезли все виды товариществ, кроме простого товарищества (гл. 38 ГК), и ни словом не упоминались ценные бумаги, практически, кроме сберкнижки на предъявителя, не использовавшиеся во внутреннем обороте. На базе классических договоров гражданского права, модифицированных под воздействием описанных выше обстоятельств, сложились пять видов хозяйственных договоров, как правило, имевших в основании возникновения плановый акт: поставки, контрактации сельскохозяйственной продукции, подряда на капитальное строительство, перевозки груза и кредитования (ст. ст. 44, 51, 67, 73, 85 Основ, ст. 377 ГК). Другие договоры (купли-продажи, имущественного найма, поручения) играли в этом секторе оборота случайную роль. Отпала необходимость в обеспечительных сделках - залоге, поручительстве, страховании и их возможность. Таким образом, набор инструментов гражданского права, используемых в таком обороте, становится весьма ограниченным. В то же время присущее каждому из них содержание регулирования развивается и усложняется, причем почти всецело в общесоюзных подзаконных нормативных актах.

Иная, отчасти противоположная, возможно, даже парадоксальная картина сложилась в регулировании Основами 1961 г. и ГК 1964 г. отношений в двух других "секторах" гражданского оборота: отношений граждан с организациями и отношений граждан между собой (см. ч. 1 ст. 2 Основ).

Регулирование этих отношений, в отличие от регулирования отношений между социалистическими организациями, представленного и в Основах, и в ГК немногочисленными основополагающими нормами, получилось в новых кодификациях подробным, часто даже исчерпывающим на уровне закона <1>. Для регламентации в условиях "развитого социализма" отношений внутри основного сектора экономики оказалось достаточно образовать на базе классических договоров гражданского права всего несколько крупных институтов, регулирующих самые основные экономические отношения в сфере производства: снабжение и сбыт, строительство, перевозку, кредит, расчеты. Регулирование отношений с участием граждан, напротив, потребовало значительно "развернуть" в кодификациях 1961 - 1964 гг. систему гражданско-правовых институтов (прежде всего обязательственного права), но институтов, приспособленных для отношений исключительно потребительских, бытовых, повседневных.

--------------------------------

<1> Примером такого исчерпывающего и притом очень тщательно разработанного регулирования могут служить нормы раздела IV "Авторское право" ГК 1964 г. Проект этих норм был подготовлен одним из лучших отечественных специалистов по авторскому праву И.А. Грингольцем, человеком в высшей степени интеллигентным и разносторонне талантливым, "под попечительством" Е.А. Флейшиц. Им же готовились и изменения этих норм после присоединения СССР в 1973 г. к Женевской (Всемирной) конвенции об авторском праве 1952 г.

Если, с одной стороны, от "главного" договора гражданского права в Основах 1961 г. отпочковался договор поставки продукции (гл. 3 разд. III), то с другой - в нем самом образовались договор розничной продажи товаров в кредит (ст. 43 Основ, ст. 252 ГК) и договор купли-продажи жилого дома с условием пожизненного содержания продавца (ст. ст. 253, 254 ГК). В направлении кристаллизации, формирования субинститутов, служащих удовлетворению потребительских нужд гражданина, "дрейфовали" и другие классические договоры гражданского права: имущественного найма, подряда, займа <1>. Появившиеся в ГК новые институты обязательственного права - договоры ссуды (гл. 29) и хранения (гл. 37) - тоже были рассчитаны в основном на рядовые потребительские отношения с участием граждан (пользование библиотеками, хранение личных вещей в гардеробах учреждений, в гостиницах и ломбардах).

--------------------------------

<1> В рамках договора имущественного найма был урегулирован бытовой прокат (ст. 55 Основ, ст. ст. 277 - 279, 281, 289, 294 ГК), в рамках договора подряда - бытовой подряд (ст. 66 Основ, ст. ст. 353, 354, 362, 366, 367 ГК), в составе правил о займе и залоге появились нормы о заемных операциях ломбардов (ст. ст. 194, 195, 198, 200, 273 ГК) и касс взаимопомощи (ст. 274 ГК).

Причины такого "опрощения" гражданского права при его второй кодификации понятны и очевидны. Те же Основы 1961 г. (ст. 25) не только повторили слова Конституции СССР 1936 г. (ст. 10) об исключительно потребительском назначении личной собственности граждан, но и дополнили их жестким указанием: "Имущество, находящееся в личной собственности граждан, не может использоваться для извлечения нетрудовых доходов". Вторая кодификация, в особенности работа над проектом ГК, к несчастью, пришлась на годы, когда во имя продвижения к коммунизму партией была начата борьба "за искоренение частнособственнических пережитков", за то, чтобы "не допустить перерастания" личной собственности в частную" (см. с. 202 - 203). Пропагандировалась аренда имущества (прежде всего легковых автомобилей) вместо приобретения его в собственность. Отсюда и появление сначала в Основах, а затем в ГК договоров бытового проката и бытового подряда. Отсюда и появление в Основах (ст. 25) правила о том, что гражданину и проживающим с ним совместно супругу и несовершеннолетним детям может принадлежать "только один жилой дом (или часть одного дома)". Из этого в ГК были сделаны идущие далее выводы о том, что этим лицам не могут одновременно принадлежать жилой дом и квартира в жилищно-строительном кооперативе или более одной такой квартиры <1>.

--------------------------------

<1> Всерьез обсуждался и вопрос о том, не следует ли в ГК запретить указанным лицам иметь в собственности две автомашины, и участники работы над проектом не без ехидства задавали вопрос: "А как насчет двух холодильников?" (хотя, надо признаться, актуальным этот вопрос не был: семьи с двумя холодильниками были редкостью).

Таким образом, при второй кодификации советского гражданского права в 1961 - 1964 гг. шел процесс его известной примитивизации, причем шел он одновременно в двух направлениях: не нужно много разнообразных институтов для регулирования отношений между социалистическими организациями в сфере народного хозяйства, в то же время нужно много, но не слишком сложных правовых инструментов, чтобы регулировать отношения с участием граждан.

Сказанное выше не означает, что вторая кодификация была проведена примитивно или непрофессионально, что впервые кодифицированное в Основах 1961 г. и ГК 1964 г. уже действительно советское гражданское право было простым, как таблица умножения.

О его "упрощении" или "опрощении" можно говорить лишь в сопоставлении с разветвленным инструментарием крупных буржуазных кодификаций конца XIX - начала XX в., прежде всего в сравнении с проектом Гражданского уложения Российской империи и в некоторых отношениях - с ГК 1922 г. Но надо помнить, что в Основах 1961 г. и в ГК 1964 г. было кодифицировано гражданское право, принципиально отличное от упомянутых кодексов, другое гражданское право, хотя и заимствовавшее для своих целей очень многое у предшественников. Несмотря на все особенности содержания этих кодификационных актов, многие из которых сегодня кажутся странными или даже вызывают усмешку, в целом вторая кодификация отечественного гражданского права не была ни шагом назад в его развитии, ни, тем более, собранием ошибок, пробелов и просчетов. Та задача, которая стояла тогда перед кодификаторами, была выполнена не только тщательно, но и с высоким чувством долга и ответственности перед своим народом, в постоянном поиске и отстаивании "лучшего из возможного" - допустимых в пределах того общественного строя, наиболее гуманных и справедливых решений.

В первую очередь это относится к Основам 1961 г. - небольшому кодексу из 129 статей, который на добрых две трети состоял из норм, неизвестных ГК 1922 г. Многие из них вообще впервые появились в качестве норм действующего законодательства и до этого не имели в нем прототипов.

Назову для примера несколько принципиальных решений, принятых составителями Основ, с тех пор уже почти полвека существующих в нашем законодательстве и воспринимаемых как само собой разумеющееся. Так, впервые в Основах появились правила:

- о двусторонней реституции как общем последствии недействительности сделок (ч. 5 ст. 14; ср. с п. 2 ст. 167 ГК РФ);

- о начале течения срока исковой давности по общему правилу со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (ч. 3 ст. 16; ср. с п. 1 ст. 200 ГК РФ);

- о переходе права собственности по договору с момента передачи вещи и о самом понятии ее передачи (ст. 30; ср. с п. 1 ст. 223, ст. 224 ГК РФ);

- о соотношении права на неустойку с правом на возмещение убытков (ч. ч. 2 и 3 ст. 36; ср. с п. 1 ст. 394 ГК РФ);

- о так называемой смешанной вине и об учете вины потерпевшего (ч. 2 ст. 37, ч. 2 ст. 93; ср. с п. 1 ст. 404 и п. 2 ст. 1083 ГК РФ).

Этот перечень можно продолжить. Можно, кроме того, напомнить, что целая отрасль гражданского законодательства - международное частное право - ведет свое летосчисление от раздела VIII Основ 1961 г. (см. с. 574 - 588). Естественно, в большинстве случаев эти нормы родились не на пустом месте, им предшествовали судебная практика и предложения доктрины, использовались иностранные образцы. Но в единую и новую для страны систему норм гражданского права все это было переплавлено трудами составителей Основ 1961 г. и отчасти ГК 1964 г.

Не менее важно для понимания сути второй кодификации обратить внимание на ее общедемократическую направленность. В Основах 1961 г. были воплощены многие решения, которые, укладываясь в русло коммунистической идеологии, в то же время "теснили", ограничивали авторитаризм власти.

Впервые в нашей истории защита средствами гражданского права была законодательно предоставлена правам личности, не связанным с правами имущественными. Сделано это было не только путем включения отношений по поводу таких прав в предмет гражданского законодательства (ч. 1 ст. 1 Основ), но и созданием реально работающих правил о защите чести и достоинства (ст. 7).

Основы вообще расширили возможности судебной защиты гражданских прав, установив по существу конституционное правило о том, что в административном порядке такие права защищаются лишь в случаях, "особо" предусмотренных законом (ч. 3 ст. 6), т.е. в виде исключения. Одним из практически весьма важных для граждан случаев воплощения этого принципа стало жесткое ограничение оснований выселения из жилых помещений в административном порядке (ст. 63).

За 15 лет до того, как в советской Конституции наконец появилось правило о возмещении государством вреда, причиненного должностными лицами (ч. 3 ст. 58 Конституции СССР 1977 г.), Основы 1961 г. сами решили эту проблему в главной части - в отношении ответственности за вред, причиненный гражданам действиями должностных лиц в области административного управления (ч. 1 ст. 89), а в остальной заложили необходимый фундамент для ее решения в другом законе (ч. 2 ст. 89). И не вина составителей Основ, что их благие намерения в этой второй части государство осуществило лишь спустя 20 лет (см. с. 501 - 515).

Основы (ст. 119) существенно расширили свободу завещания, впервые за долгие годы дав возможность при наличии наследников по закону завещать имущество не входящим в их круг лицам и уменьшив размер обязательной доли (см. с. 545 - 556).

В ГК 1964 г. можно найти несколько положений, продолжающих линию Основ на демократизацию гражданского законодательства, но в целом этот Кодекс там, где он выходит за пределы норм, установленных Основами, более консервативен.

Третья кодификация

Третья кодификация отечественного гражданского права, как и две предыдущие, родилась ради преодоления хаоса. Причем произошло это дважды на протяжении короткого времени. Летом 1991 г. были приняты Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик - небольшой по размерам (всего 170 статей) последний советский "гражданский кодекс". А в конце 1994 г. стала законом часть первая нового ГК. Хотя Основы и ГК - это кодексы не просто разных государств, а государств-антиподов, одно из которых возникло на развалинах другого, связывающие эти законы "родственные узы" намного теснее, чем между теми же Основами и тоже советским ГК 1964 г.: в новых Основах и ГК кодифицировано гражданское право, которое должно регулировать рыночную, а не планово-административную экономику <1>.

--------------------------------

<1> Немалую роль в их родстве сыграло то обстоятельство, что проекты Основ 1991 г. и нового ГК делали в основном одни и те же люди.

Хаос, потребовавший создания новых Основ, был относительным. Это был беспорядок в хорошо упорядоченном к тому времени советском законодательстве. Еще в конце 1986 г., когда принимался Закон СССР "Об индивидуальной трудовой деятельности", ничто, казалось, не предвещало грядущих принципиальных изменений в этом законодательстве <1>. Но всего за каких-то 3 - 4 года страна и общество буквально промчались от просто "ускорения социально-экономического развития" к "регулируемому рынку", сметая на этом пути одни законы, сооружая на их обломках новые, и, не дожидаясь результатов действия этих новых законов, заменяя их, как думали, еще более эффективными. Новые законы не поспевали за меняющимися целями законодателя, но когда на очередном повороте стало ясно, что конечной целью всех пертурбаций становится рынок, оказалась очевидной необходимость принципиальных изменений того "общего свода" правил гражданского оборота, который был сформирован в начале 60-х годов тандемом "Основы - ГК".

--------------------------------

<1> Закон был принят 19 ноября 1986 г. (Ведомости Верховного Совета СССР. 1986. N 47. Ст. 964). Я участвовал в его разработке, и тогда казалось большим достижением расширение перечня разрешаемых видов индивидуальной трудовой деятельности до 29 видов, и это при том, что такая деятельность всего лишь "допускалась" и только как "основанная исключительно на личном труде граждан и членов их семей", разумеется, с запрещением извлекать из нее "нетрудовые доходы".

Насколько помню, инициатива подготовки новых Основ принадлежала Ю.Х. Калмыкову, тогда заместителю С.С. Алексеева, председателя Комитета по законодательству Верховного Совета СССР, была поддержана самим С.С. Алексеевым, В.Ф. Яковлевым и А.С. Собчаком. Образованная Президиумом Верховного Совета СССР в июне 1990 г. Комиссия по подготовке проекта Основ под руководством Ю.Х. Калмыкова состояла в основном все-таки из депутатов и собиралась крайне редко, но Юрий Хамзатович создал при Комитете рабочую группу <1>, которая и проделала всю работу меньше чем за год (см. с. 716 - 721).

--------------------------------

<1> Без ручательства за абсолютную точность упомяну, что в этой группе постоянно работали Ю.Г. Басин, М.И. Брагинский, Г.Д. Голубов, В.П. Звеков, В.А. Дозорцев, Ю.Х. Калмыков, Д.Н. Сафиуллин, Е.А. Суханов, Ю.К. Толстой, С.А. Хохлов. Проект "вели" сотрудники юридического отдела Президиума Верховного Совета СССР И.В. Авилина и О.М. Козырь.

31 мая 1991 г. новые Основы стали законом и должны были вступить в действие с 1 января 1992 г. Это, как известно, не произошло. Но зато Верховный Совет России ввел их в действие на территории уже другого государства - Российской Федерации - "впредь до принятия Гражданского кодекса" <1>. С 3 августа 1992 г. этот общесоюзный закон исправно выполнял временную роль небольшого российского ГК, постепенно уступая место новому ГК, и окончательно прекратил существование лишь с 1 января 2008 г. <2>.

--------------------------------

<1> Постановление Верховного Совета РФ от 14 июля 1992 г. N 3301-1 "О регулировании гражданских правоотношений в период проведения экономической реформы" // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 30. Ст. 1800; см. также: Ведомости СНД и ВС РФ. 1993. N 11. Ст. 393; СЗ РФ. 1994. N 32. Ст. 3302; 1996. N 5. Ст. 411. Помню тот конкретный повод, который способствовал принятию такого решения, и некоторые связанные с этим обстоятельства. Начавшаяся в 1992 г. работа над проектом ГК, естественно, никак не влияла на бурную законодательную деятельность молодого российского парламента, весьма богатую странными и неожиданными проектами. Чашу терпения переполнил присланный на заключение в Исследовательский центр частного права проект, содержавший среди прочих "новелл" предложение ввести институт общей семейной собственности наподобие собственности крестьянского двора. Со старым ГК никто уже не считался, а до нового было еще далеко. Между тем вполне "рыночный" кодекс, хоть и маленький, существовал и лежал без дела. Тогда-то и возникла идея "задействовать" его в качестве российского закона. Срочно вызвали наших самых опытных "драфтсменов" Г.Д. Голубова и И.Г. Цыганенко и вместе с С.А. Хохловым и Ю.Х. Калмыковым составили текст, который потом стал Постановлением Верховного Совета России от 14 июля 1992 г.

<2> См.: Федеральный закон от 18 декабря 2006 г. N 231-ФЗ "О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2006. N 52 (ч. I). Ст. 5497.

Эта вторая жизнь Основ 1991 г., в отличие от первой вполне реальная и достаточно интересная, оказалась возможной благодаря их содержанию, которое во многом повторяло Основы 1961 г., но в то же время было освобождено от правил, подчинявших гражданско-правовые отношения жестким предписаниям планово-административных актов (см. с. 264 - 268), и содержало значительное число положений, целью которых было создание ясной и определенной институциональной среды для предпринимательства, защита собственности, обеспечение свободы экономической деятельности (см. с. 255 - 256). Почти все эти положения затем вошли в новый ГК и получили в нем развитие.

Не раз обращая внимание в разных работах на феномен Основ 1991 г., я почти не писал об их пороке, который с точки зрения интересов государства, возможно, перевешивал все их достоинства. Речь идет о разграничении в статье 2 этих Основ предметов ведения союзной Федерации и республик в области гражданского законодательства (см. с. 716 - 717, 740 - 741). Это разграничение лишало Союз большинства тех полномочий в этой области, какие он имел по Основам 1961 г., и тем более тех, которые он осуществлял фактически (см. с. 261 - 262, 359 и др.). Воплотись это разграничение в жизнь (а предполагать такое были основания, поскольку оно было результатом острой борьбы в ходе подготовки союзного договора), единое советское экономическое пространство могло бы распасться на региональные рынки. Это не произошло, но то, что произошло, оказалось для нашего прежнего общего государства гораздо хуже.

Главным содержанием экономической революции, начавшейся в конце 80-х годов еще в СССР и с ускорением продолженной в России, была децентрализация собственности. Огромный массив имущества, главным образом производительного назначения, сосредоточенный в руках одного собственника - государства, стал переходить к множеству отдельных лиц. Этот переход, начало которому положил "выкуп" арендных предприятий <1>, осуществлялся различными способами (путем правомерной и незаконной передачи, отчуждения и захвата, дарения и присвоения и т.д.) и первоначально был назван новым словом "разгосударствление". Точность этого названия в том, что и тогда, и еще в течение нескольких лет была очевидна только одна сторона децентрализации государственной собственности: кто собственник, расстающийся с собственностью.

--------------------------------

<1> См.: Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде от 23 ноября 1989 г., ст. 10 // Ведомости СНД и ВС СССР. 1989. N 25. Ст. 481.

В течение нескольких лет законодатель был не в состоянии внятно ответить на второй вопрос: чьей собственностью становится "разгосударствленное" имущество? Еще 19 октября 1990 г., больше чем за год до распада СССР, в одном из самых интересных документов нашей экономической революции, совершенно ясно декларировавшем переход страны к рыночной экономике, верховная союзная власть указывала, что "под приватизацией понимается не обязательно переход только к частной собственности, а более общий процесс смены собственника посредством передачи или продажи на различных условиях государственной собственности коллективам, кооперативам, акционерам, иностранным фирмам, частным лицам" <1>. Ей не более вразумительно вторила власть российская, предписывая местным Советам рассматривать предложения "об условиях, формах и методах разгосударствления и приватизации (аренда, выкуп в коллективную и частную собственность, преобразование в акционерные общества, кооперативы, малые предприятия, безвозмездная передача и др.)" <2>.

--------------------------------

<1> Основные направления стабилизации народного хозяйства и перехода к рыночной экономике, одобренные Постановлением Верховного Совета СССР от 19 октября 1990 г. N 1733-1, разд. 5 // Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. N 43. Ст. 889; N 44. Ст. 906.

<2> Закон РСФСР от 21 ноября 1990 г. N 343-1 "О дополнительных полномочиях местных Советов народных депутатов РСФСР в условиях перехода к рыночным отношениям", ст. 3.1 // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. N 26. Ст. 322. Принятый почти одновременно Закон РСФСР от 23 ноября 1990 г. N 374-1 "О земельной реформе" устанавливал в ст. 2, что "частная собственность на землю реализуется в виде индивидуальной и коллективно-долевой собственности граждан" (Там же. Ст. 327).

Закон СССР "О собственности в СССР" (6 марта 1990 г.) различал "собственность советских граждан, коллективную и государственную собственность", допуская, кроме того, "объединение имущества, находящегося в собственности граждан, юридических лиц и государства, и образование на этой основе смешанных форм собственности", а также возможность устанавливать "иные, не предусмотренные настоящим Законом формы собственности" (ст. 4) <1>. Более точный в этом отношении Закон РСФСР "О собственности в РСФСР" (24 декабря 1990 г.) тем не менее устанавливал в пункте 3 ст. 2, что имущество может находиться не только в частной, государственной, муниципальной собственности, но "также в собственности общественных объединений (организаций) <2>. Даже действующая российская Конституция (12 декабря 1993 г.) признает и защищает равным образом любые формы собственности (ч. 2 ст. 8).

--------------------------------

<1> Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. N 11. Ст. 164.

<2> Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. N 30. Ст. 416.

Только Основы гражданского законодательства 1991 г., впервые отказавшись от понятия "формы собственности", совершенно определенно установили, что "имущество может находиться в собственности граждан, юридических лиц и государства" (п. 1 ст. 44). Новый ГК, помимо права собственности граждан и юридических лиц (ст. 213) и права государственной собственности (ст. 214), обособил еще и право муниципальной собственности (ст. 215) <1>.

--------------------------------

<1> В пункте 1 ст. 212 ГК повторена (скорее всего, без надобности) часть 2 ст. 8 Конституции России.

Так в результате третьей кодификации в отечественном гражданском праве появилось "одно, единое по содержанию и характеру право собственности, у которого могут быть различные субъекты" <1>.

--------------------------------

<1> Суханов Е.А. Гражданское право России - частное право. М.: Статут, 2008. С. 104.

Вторым, тоже важнейшим результатом децентрализации собственности стало необходимое вследствие такой децентрализации создание системы достаточно жестко определенных законом (прежде всего ГК) правовых форм для множества разношерстных организаций, ставших хозяйствующими субъектами - действующими лицами на сцене рыночной экономики (в большинстве случаев благодаря тому, что они оказались "реципиентами" децентрализованной собственности).

Переход к рыночной экономике с ее децентрализованной частной собственностью и многовариантностью поведения участников рынка потребовал создания для них в законе многообразия правовых форм корпоративных объединений (лиц и/или капиталов), выступающих в обороте в качестве собственников независимо от того, производят ли они товары, ведут строительство, являются посредниками и т.д. Первоначально (в 1989 - 1991 гг.) это многообразие превысило все мыслимые пределы, причем положение многих новоиспеченных субъектов гражданского права определялось не законом, а постановлениями Правительства.

Сейчас уже подзабылось, что к пониманию принципиального различия в предназначении и, соответственно, в природе конструкций юридического лица и предприятия наше законодательство пришло далеко не сразу. В течение нескольких лет оно рассматривало всякое юридическое лицо в сфере предпринимательской деятельности как предприятие, называло его "предприятием" и, что гораздо хуже, регламентировало правовое положение и деятельность такого юридического лица как "хозяйствующего субъекта... который на основе использования трудовым коллективом имущества производит и реализует продукцию, выполняет работы, оказывает услуги" <1>.

--------------------------------

<1> Закон СССР от 4 июня 1990 г. N 1529-1 "О предприятиях в СССР" // Ведомости СНД и ВС СССР. 1990. N 25. Ст. 460; Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. N 445-1 "О предприятиях и предпринимательской деятельности" // Ведомости СНД и ВС РСФСР. 1990. N 30. Ст. 4. Подробнее см.: Маковский А.Л. Коммерческие организации: правовое положение // Настольная книга финансиста / Под ред. В.Г. Панскова. М.: Междунар. центр фин.-эконом. развития, 1995. С. 172 - 176 и др.

Первым законом, определенно отказавшимся от всеохватывающего понятия "предприятие - юридическое лицо", стали Основы 1991 г., в которых все юридические лица были разделены на две категории: коммерческие и некоммерческие организации (ст. 18), и в числе коммерческих организаций на первое место были поставлены не предприятия, а хозяйственные общества и товарищества (ст. 19). ГК решил проблему "предприятий - юридических лиц" кардинально, допустив их существование лишь в качестве государственных и муниципальных предприятий (§ 4 гл. 4).

Закрепление в Основах 1991 г. и в новом ГК правовых результатов децентрализации государственной собственности и урегулирование новых отношений собственности, включая их субъектный состав (делалось это с расчетом на стабильность этих отношений), означало законодательное определение статики нового рыночного гражданского оборота (см. с. 443 - 444). В этом основная особенность и основная ценность третьей кодификации отечественного гражданского права. Большая часть гражданского права за пределами этих двух "блоков" (субъекты и собственность) регламентирует динамику гражданского оборота и, с одной стороны, во всех принципиальных решениях зависима от существующих в обществе отношений собственности, а с другой - в значительной мере нейтральна и автономна по отношению к ним и поэтому менее изменчива.

Но с тем же, в чем заключается основная ценность третьей кодификации, связана и причина ее несовершенства. Переход от административно-плановой экономики к рыночной экономике социального государства не закончился ни в мае 1991 года, когда были приняты Основы, ни даже в октябре 1994 года, когда стала законом часть первая ГК. Возможно, он не завершился еще и сейчас. И часть первая ГК больше других нуждается в совершенствовании совсем не только потому, что она "старше" других его частей.

Децентрализация собственности и кардинальные изменения в определении новыми кодификационными актами статики гражданского оборота предопределили главенствующую роль в отечественном гражданском праве двух принципов: принципа равенства участников регулируемых им отношений и принципа диспозитивности осуществления гражданских прав.

В научной и учебной литературе равенство участников гражданских правоотношений и в советское время фигурировало среди многих других принципов гражданского права, рассматривалось как основное содержание метода гражданско-правового регулирования. Но только в Основах 1991 г. оно было прямо названо как главный и обязательный признак отношений, регулируемых гражданским законодательством (п. 1 ст. 1), и уже оттуда в несколько иной формулировке перекочевало в статью 1 ГК (см. с. 448 - 449). Но, что еще важнее, в этих двух законах из принципа равенства были сделаны практические выводы в нескольких направлениях, важнейшими из которых являются два: участие государства в этих отношениях "на равных" с другими их участниками (см. с. 257 - 258, 428 - 429) и дифференциация регулирования этих отношений, когда они используются в предпринимательской деятельности (см. с. 451 - 452, 472 - 473 и др.).

Есть две основные группы случаев, когда несмотря на формальное равенство участников гражданского правоотношения (т.е. при отсутствии между ними отношений власти и подчинения) ГК отдает преимущество защите одного из них.

Одна из них - это многочисленные случаи, когда по тем или иным причинам для лица отсутствует возможность вполне свободно выразить свою волю участника гражданского правоотношения. Причиной этого может быть его экономическая зависимость от другого (других) участника правоотношения, естественное отсутствие у него достаточных профессиональных знаний, наконец, психофизиологические особенности лица. Норм, рассчитанных на подобные ситуации, в которых, как правило, гражданин оказывается противостоящим предпринимателю, в ГК десятки. Так, суд вправе восстановить срок исковой давности только по требованию гражданина, пропустившего этот срок из-за тяжелой болезни, беспомощного состояния, неграмотности и т.п. (ст. 205). Банк обязан по первому требованию гражданина-вкладчика выдать ему вклад, независимо от того, был ли этот вклад внесен до востребования или на определенный срок (п. 2 ст. 837). С автора произведения литературы, науки или искусства - стороны в договоре об отчуждении произведения или в лицензионном договоре нельзя взыскать упущенную выгоду (п. 1 ст. 1290). Особые правила защиты установлены для стороны, присоединившейся к договору присоединения (ст. 428). Перечисление таких примеров можно продолжать.

Другая группа случаев, в которых ГК отдает предпочтение защите интересов одной стороны, - это ситуации особой ценности защищаемых благ: жизни и здоровья, личных неимущественных прав, права на алименты и др. <1>.

--------------------------------

<1> ГК (п. 1 ст. 2) относит к сфере гражданского законодательства регулирование также личных неимущественных отношений. Впервые общим образом об этом было сказано в Основах 1961 г. (п. 1 ст. 1) и соответственно в ГК 1964 г. (п. 1 ст. 1). С тех пор применение к личным неимущественным отношениям гражданского законодательства медленно, но неуклонно расширялось. ГК сделал важный шаг в этом направлении, установив, что любые "неотчуждаемые права и свободы человека и другие нематериальные блага защищаются гражданским законодательством, если иное не вытекает из существа этих нематериальных благ" (п. 2 ст. 2, п. 2 ст. 150).

Что касается принципа диспозитивности, то в наиболее общих нормах ГК можно найти целый "букет" положений, провозглашающих право граждан и юридических лиц свободно, по собственному усмотрению приобретать и осуществлять гражданские права, принимать на себя гражданские обязанности, запрещающих препятствовать осуществлению гражданских прав и вмешиваться в частные дела (п. п. 1 и 2 ст. 1, п. 1 ст. 2, п. 1 ст. 9 и др.). Число этих норм и заметная в них тавтология могут удивить, если не знать, что они появились в ГК как реакция на жесткие ограничения в недалеком прошлом гражданской правоспособности, содержания гражданских прав и возможности распоряжаться ими - ограничений, существовавших для всех (хотя и в разной степени), кроме государства. Только отправляясь от этого прошлого, можно верно оценить главное содержание нового ГК и его принципиальное отличие от прежних советских кодексов.

Это объясняет, почему в новом ГК, помимо обычных норм о собственности (частной и публичной, государственной и муниципальной, о триаде правомочий собственника, о способах защиты права собственности и др.), появились такие нормы, как, например, положение о том, что в собственности граждан и юридических лиц "может находиться любое имущество...", и притом его "количество и стоимость... не ограничиваются..." (п. п. 1 и 2 ст. 213). Или подробное указание на то, что "собственник вправе по своему усмотрению совершать в отношении принадлежащего ему имущества любые действия, не противоречащие закону..." (п. 2 ст. 209). Само собой разумеющимся может показаться и правило о том, что "права всех собственников защищаются равным образом" (п. 4 ст. 212).

Принцип диспозитивности в его широком понимании (в основанных на равенстве имущественных отношениях дозволено все, что не запрещено) дал в кодификационных актах третьего поколения полнокровную жизнь основным свободам гражданского права:

- свободе создания участниками гражданского оборота юридически значимых объединений (корпораций) и иных образований (учреждений);

- свободе осуществления права собственности с ее необходимым атрибутом - свободой завещания;

- свободе договора;

- свободе распоряжения исключительными правами;

- автономии воли в определении права, применимого к отношениям, осложненным иностранным элементом.

Лишь Основы 1991 г. впервые для нашего законодательства прямо установили право каждого гражданина не только заниматься предпринимательской деятельностью, но и "создавать самостоятельно или совместно с другими гражданами и организациями юридические лица" (п. 2 ст. 9). Затем эта формула была почти дословно перенесена в ГК (ст. 18).

Новый ГК сделал свободу договора основным принципом регулирования обязательственных отношений и закрепил ее в целом ряде конкретных норм. Прежде всего, стороны "свободны в заключении договора" (п. 1 ст. 421), т.е. как в выборе контрагента, так и в решении вопроса о том, заключать или не заключать договор. По общему правилу "понуждение к заключению договора не допускается". Стороны вправе сами определять условия договора "по усмотрению" и связаны лишь императивными нормами права (п. 4 ст. 421). При этом они могут соединить в одном договоре условия, характерные для разных видов договоров, и таким образом заключить смешанный договор (п. 3 ст. 421). Они могут создать договор, вообще неизвестный ГК и другим законодательным актам (п. 2 ст. 421), т.е. заключить так называемый непоименованный договор. В отличие от прошлого стала общим правилом и возможность "изменения и расторжения договора... по соглашению сторон" (п. 1 ст. 450).

Провозглашение свободы договора было делом более простым, чем ее реальное обеспечение. Для этого потребовалось значительно расширить "договорный инструментарий" Кодекса: если в ГК 1922 г. были регламентированы до 10 видов договоров, в ГК 1964 г. - до 12 - 15, то в действующем ГК юристы насчитывают около 100 видов и разновидностей договоров. Очень велико в этом ГК количество диспозитивных норм, позволяющих восполнять отсутствующие в договоре условия. Цепочка таких субсидиарно применяемых правил расширена в ГК еще благодаря прямо предусмотренной возможности применения обычаев делового оборота (ст. 5, п. 5 ст. 421).

С конца XIX в. российское патентное право всегда, авторское - за исключением периода 1961 - 1991 гг., основывались на понятии исключительного права на произведение литературы, науки, искусства, на изобретение или промышленный образец. Однако в отношении осуществления этого исключительного права, возможности распоряжаться им по своему усмотрению между советским законодательством и новым ГК есть принципиальная разница <1>. ГК сохранил основное содержание предшествовавшего законодательства, но придал ему совсем иной общий смысл, иное направление.

--------------------------------

<1> В СССР практически единственной формой реализации авторского права на литературные произведения было их издание по договорам с государственными издательствами, работавшими по своим планам и платившими гонорар по установленным правительством ставкам. Для изобретателя реальный путь промышленного осуществления изобретения состоял в получении не патента (который в плановой экономике никаких гарантий такого осуществления не давал и за который надо было платить), а авторского свидетельства: в этом случае исключительное право на изобретение получало государство, которое вместе с тем принимало на себя и заботы о его практическом осуществлении. Это объясняет, почему советское законодательство об интеллектуальной собственности и последовавшие за ним российские законы 1992 - 1993 гг., претендовавшие на роль либеральных законов рыночной экономики, почти не регулировали использование этой "собственности" и ее участие в гражданском обороте.

Во-первых, центральное место в Кодексе заняла разветвленная система норм об исключительном праве, как общих (в гл. 69), так и специальных - об особенностях исключительного права в авторском праве, смежных правах, патентном праве и т.д. Во-вторых, в ГК (ст. 1229) с помощью нескольких (отчасти повторяющих друг друга) положений определено содержание и тем самым понятие исключительного права. Это право использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации "по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом" (1), "по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование" такого результата или средства (2) и обязанность других лиц "не использовать соответствующий результат... или "средство... без согласия правообладателя..." (3). В-третьих, в ГК установлено право правообладателя распорядиться своим исключительным правом (п. 1 ст. 1229) и введен "блок" подробных норм о формах и порядке участия исключительных прав в гражданском обороте (ст. ст. 1233 - 1245), в том числе о распоряжении ими по договорам.

Правила ГК о наследовании (разд. V) последовательно проводят в жизнь принцип свободы завещания, развивая предшествующее законодательство. Наследодатель вправе по своему усмотрению завещать любое свое имущество любому лицу, любым образом определять доли наследников, лишать наследства наследников по закону (п. 1 ст. 1119). Он ограничен лишь правилом об "обязательной доле". Наследодатель может установить легат. Он свободен в отношении изменения и отмены завещания.

Автономия воли в международном частном праве как основной принцип, лежащий в основе определения права, применимого к договорам, был зафиксирован еще в Основах 1961 г. (ст. 126). В ГК он существенно развит и конкретизирован в большом числе правил, в том числе применительно к различным договорам (ст. ст. 1210 - 1213, 1215, 1216). Кроме того, с определенными ограничениями ГК допускает определение соглашением сторон и права, применимого к деликтам (п. 3 ст. 1219), к product liability (п. 2 ст. 1221) и к обязательствам из неосновательного обогащения (п. 1 ст. 1223).

Одним из существенных недостатков ГК является отсутствие в нем общего правила, которое обязывало бы действовать добросовестно при осуществлении прав и исполнении обязанностей. Не оправданием, а лишь объяснением может служить то обстоятельство, что таких правил не было в российском праве и раньше. Попытка ввести их была сделана в проекте Гражданского уложения Российской империи, а затем в 1993 г. в проекте ГК. В последнем случае имелось в виду установить следующее правило: "Лицо должно действовать при осуществлении принадлежащих ему прав добросовестно, соблюдая нравственные принципы и правила деловой этики" (п. 1 ст. 168 проекта ГК). При рассмотрении проекта в Государственной Думе эта норма была исключена из-за опасения, что она предоставляет слишком широкое усмотрение судьям, еще не умеющим пользоваться столь широкой дискрецией.

Однако неверно считать, что начало добросовестности в ГК и в практике его применения вообще отсутствует.

Ряд традиционных для ГК норм прямо связывает приобретение гражданских прав и их защиту с добросовестным поведением: возникновение права собственности на вещь, образовавшуюся в результате переработки (п. 1 ст. 220), и на вещь по истечении приобретательной давности (п. 1 ст. 234), возможность виндикации имущества (ст. 302), распределение прав на доходы от виндицированной вещи и расходов на ее содержание (ст. 303 и др. (см., например, п. 1 ст. 1361, п. 2 ст. 1466)).

Значительное число императивных норм ГК имеет целью предотвратить заведомо недобросовестное поведение участников гражданских правоотношений. Это правила о "снятии корпоративных покровов" (п. 3 ст. 56), о недействительности сделок, противоречащих основам нравственности (ст. 169), и асоциальных сделок (ст. 179), о запрещении ограничивать ответственность за умышленные нарушения обязательств (п. 3 ст. 401), о недостойных наследниках (ст. 1117) и др.

Но основное бремя восполнения отсутствия в ГК принципа добросовестности несет вошедшее впервые в наше законодательство правило о злоупотреблении правом (п. п. 1 и 2 ст. 10). Оно сформулировано весьма широко: "Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах". Последние слова этой формулы породили обширную практику судов, квалифицирующих как "злоупотребление правом" явные, очевидные проявления недобросовестного поведения.

Сегодня уже никто не сомневается в том, что в результате проводимой в настоящее время модернизации части первой ГК принцип добросовестности должен занять место среди его наиболее общих положений.

В отличие от ГК 1922 г. и 1964 г. и от Основ 1961 г. и 1991 г., где слова "справедливость", "справедливый" не упоминались, в новом ГК они встречаются не один раз. Дело, однако, не в числе упоминаний, а в контексте, в котором они использованы в ГК: во всех этих случаях закон предоставляет суду по своему усмотрению решить вопрос, который в законе не решен, но решить его справедливо, принимая во внимание все обстоятельства дела.

В принципе дискреция присутствует в применении судом подавляющего большинства правовых норм - без нее необходимость в правосудии отпала бы. Но одно дело, когда закон по возможности точно определяет в норме обстоятельства, соответствие или несоответствие которым конкретного казуса должен установить суд, и другое, когда условия применения нормы носят общий, абстрактный характер, представляют собой, как мы говорим, "оценочные категории" либо даже вовсе отсутствуют <1>.

--------------------------------

<1> Примером норм последнего рода могут служить многочисленные правила части четвертой ГК о так называемой альтернативной компенсации. Она может быть взыскана вместо убытков за нарушения авторских и смежных прав, прав на товарные знаки и др. в пределах, установленных законом (от 10 тыс. до 5 млн. руб.), но в размере, определяемом судом "в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела, с учетом требований разумности и справедливости" (п. 3 ст. 1252).

Число норм, в которых суду предоставляется подобная широкая свобода усмотрения, достигает в ГК нескольких десятков. И хотя далеко не во всех этих нормах упоминается необходимость соблюдать требования справедливости, очевидно, что в силу самой природы правосудия это требование всегда присутствует.

Создание Гражданского кодекса России по многим причинам и требует, и заслуживает подробного рассказа, невозможного в рамках настоящего "как бы введения". Отдельные упоминания о характерных особенностях, проблемах, эпизодах и участниках этой кодификации можно найти на разных страницах этой книги. Может быть, когда-нибудь удастся написать об этом подробнее. Но об участниках этой работы надо еще раз сказать здесь.

Выступая 24 ноября 2006 г. при обсуждении в Государственной Думе проекта части четвертой ГК в третьем чтении, ставя как бы последнюю точку в многолетнем труде по созданию ГК, П.В. Крашенинников постарался назвать всех участвовавших в этой работе <1>. Естественно, что он не назвал самого себя, но оказались в этом перечне пропущенными еще по меньшей мере три имени - опытнейшего консультанта Верховного Суда В.С. Водовозова, кандидата юридических наук В.О. Калятина и доктора юридических наук, судьи Высшего Арбитражного Суда Л.А. Новоселовой.

--------------------------------

<1> См.: Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть четвертая: Комментарии. Текст. Предметный указатель / Исслед. центр частного права. М.: Статут, 2007. С. 33 - 34.

Кроме названных П.В. Крашенинниковым, было немало и тех, кто в регулярной работе над проектом не участвовал, но к кому мы обращались за советом. Среди них доцент Академии внешней торговли В.В. Зайцева, доцент МГИМО Е.И. Каминская, профессор МГИМО В.А. Кабатов, главный научный сотрудник ИГПАН Р.З. Лившиц.

Вспомнив о Р.З. Лившице, не могу не сказать об одной всегда радовавшей меня вещи.

С Романом Зиновьевичем (Р.З.) мы были хорошо знакомы еще со времен подготовки проекта ГК 1964 г. Тогда он работал в знаменитой Юридической консультации ВЦСПС, из которой вышло немало превосходных специалистов по трудовому праву, и в качестве представителя этого гигантского объединения профсоюзов отстаивал интересы трудящихся при обсуждениях норм проекта ГК о возмещении вреда. Отстаивал принципиально, умно, жестко. Мы спорили, но, как мне казалось, прониклись взаимной симпатией. Когда спустя 35 лет никак не удавалось найти кого-нибудь, кто был бы всерьез причастен к вопросам гражданской ответственности за вред, причиненный на производстве, я решился снова обратиться к Р.З. В то время Р.З. был уже доктором наук, профессором, крупным теоретиком права в академическом институте. В ответ я сразу же услышал: "Почту за честь".

Я часто вспоминаю эти слова, потому что они как нельзя лучше характеризуют отношение к работе над ГК всех, кто в ней участвовал. Сегодня, когда законопроекты оплачиваются большими деньгами, в том числе из государственного кармана, трудно себе представить, что многолетний труд по подготовке проектов ГК был для многих десятков участников этой работы безвозмездным. И тем не менее никто никогда от нее не отказался и не бросил на полдороге.

На страницах этой книги читатель найдет имена тех, кто образовал основной творческий коллектив составителей проекта ГК, проделав почти всю работу по подготовке его первых двух частей. К сожалению, уже многих из их числа нет в живых. В память о каждом из них - Станиславе Антоновиче Хохлове <1>, Юрии Хамзатовиче Калмыкове <2>, Викторе Абрамовиче Дозорцеве <3>, Гайнане Евгеньевиче Авилове <4>, Михаиле Исааковиче Брагинском <5> - удалось сказать доброе слово. "Сутолока дней" помешала сделать это в отношении Георгия Давыдовича Голубова, и я обязан хоть как-то восполнить этот пробел.

--------------------------------

<1> См.: Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сб. памяти С.А. Хохлова / Исслед. центр частного права. М.: Междунар. центр фин.-эконом. развития, 1998. С. 7 - 18.

<2> См.: Калмыков Ю.Х. Избранное. Труды. Статьи. Выступления / Под ред. В.Ф. Яковлева; Исслед. центр частного права. М.: Статут, 1998. С. 3 - 10.

<3> См.: Актуальные вопросы российского частного права: Сб. статей, посвященных 80-летию со дня рождения В.А. Дозорцева / Сост. Е.А. Павлова и О.Ю. Шилохвост; Исслед. центр частного права. М.: Статут, 2008. С. 3 - 10.

<4> См.: Вестник гражданского права. 2008. N 3. С. 6.

<5> См.: Вестник гражданского права. 2009. N 4. С. 4 - 5.

Кажется, все в жизни Георгия Давыдовича (Г.Д.) специально складывалось так, чтобы совершенствование законодательства стало главным делом его жизни.

Выпускник Московского университета, Г.Д. по распределению попал в аппарат Комиссии законодательных предположений Президиума Верховного Совета СССР, где прошел хорошую школу юриста-чиновника высокого класса. Оттуда при каком-то обязательном для отчетности сокращении штатов Г.Д. был в конце 50-х годов переведен в Юридическую комиссию при Совете Министров СССР.

В Юркомиссии, как ее называли, этот высокий, спортивного склада интересный молодой мужчина попал на, казалось бы, нудную, кропотливую работу расчистки законодательства - выявления накопившихся в нем десятков тысяч ФУСов, составления бесконечных перечней отменяемых и изменяемых актов и т.п. Но из этой работы Г.Д. вынес не отвращение к тексту закона, а умение его анализировать и формулировать и энциклопедические знания о всем советском законодательстве.

В воссозданном в 1972 году общесоюзном Минюсте до последних дней его существования на Г.Д. лежала и держалась вся работа по совершенствованию и систематизации законодательства, которое обнималось прилагательными "хозяйственное", "гражданское", "трудовое" и др. Он играл ведущую роль в подготовке Свода законов СССР в 16 томах, в создании первой в нашей стране информационно-поисковой правовой системы, подготовке многих крупных законодательных актов, по существу, был родоначальником создания отечественного корпоративного права <1>.

--------------------------------

<1> С середины 80-х годов Г.Д. был главным или одним из ведущих разработчиков всех законодательных актов о юридических лицах.

Я был знаком с Г.Д. еще со времен Юркомиссии, но тесно сотрудничать мы стали с начала 80-х годов. Основные вехи нашей совместной работы: Воздушный кодекс СССР 1983 г. <1>, Закон СССР "О собственности в СССР", Основы гражданского законодательства 1991 г. и новый ГК. Осенью 1990 г. мы вместе с Г.Д. (он был тогда заместителем Министра юстиции СССР) оказались вместе в какой-то рабочей группе, которая готовила предложения о разделе между Союзом и республиками предметов ведения в области народного хозяйства (см. с. 717). В здании на углу улицы Разина (ныне Варварка) и Никольского переулка делили транспорт. Представители республик с ожесточением рвали на части единую транспортную сеть страны. Впечатление было гнетущее. В перерыве мы вышли на лестницу, молчали, потом Г.Д. сказал: "Если Союз прекратит существование, на государственную службу я не вернусь".

--------------------------------

<1> Спустя четверть века, в 2009 г., один из участников этой работы пишет, что своим успехом она обязана во многом руководителю рабочей группы по подготовке Воздушного кодекса СССР Г.Д. Голубову, "опытному юристу и переговорщику, сумевшему понять и устранить межведомственные противоречия" (Комментарий к Воздушному кодексу Российской Федерации, постатейный / Под ред. А.И. Травникова. М.: Деловой мир, 2009).

Г.Д. сдержал слово. Вместе с ближайшими сотрудниками по упраздненному Минюсту он организовал существующую и поныне фирму "Легист". Но по первому же зову уже в 1992 г. Г.Д. пришел работать над проектом ГК и до последних дней жизни (1999 г.), не считаясь со временем и с другими делами, оставался одним из главных "моторов" этой работы.

Блестящий автор нормативных формулировок, Г.Д. во главу угла всегда ставил цель, назначение нормы. Лишь после обсуждений и споров, в которых он умел быть принципиальным, точным и сдержанным, придя к ясному пониманию смысла проектируемой нормы, Г.Д. начинал "упаковывать" этот ratio legis в наиболее точно выражающий его текст. Здесь ему не было равных. Не помню случая, чтобы он не нашел выход из ситуации, казалось, безнадежной с точки зрения требований, которые диктовали нам право и русский язык.

За многие годы законопроектной работы Г.Д. накопил не только обширные знания и богатейший набор приемов законодательной техники, но и огромное собрание трагикомических историй, связанных с нашим законотворчеством и с неизбежным в этой работе общением с высшим начальством. Многие из его сентенций и выражений до сих пор живут в кругу составителей ГК, как и сожаление о том, что устное творчество Г.Д., как вполне серьезное (он несколько лет читал курс корпоративного права в Российской школе частного права), так и остроумно-шутливое, не стало достоянием широкого круга юристов.

Один из постоянных критиков части четвертой ГК любит упоминать о "высоких покровителях" тех, кто готовил проекты Кодекса.

Надо сказать, что это правда, такие "покровители" у ГК всегда были.

В течение многих лет работу по созданию ГК на разных ее этапах поддерживали, как мне кажется, с сознанием долга и с чувством удовлетворения, весьма высокие покровители. Это Сергей Сергеевич Алексеев, член-корреспондент Академии наук, в прошлом - председатель Комитета по вопросам законодательства, законности и правопорядка Верховного Совета СССР, председатель Комитета конституционного надзора СССР, затем руководитель Исследовательского центра частного права; Антон Александрович Иванов, председатель Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации; Юрий Хамзатович Калмыков, профессор, в прошлом - депутат Государственной Думы первого созыва, Министр юстиции Российской Федерации; Павел Владимирович Крашенинников, председатель Комитета Государственной Думы по гражданскому, уголовному, процессуальному и арбитражному законодательству, в прошлом - министр юстиции Российской Федерации; Дмитрий Анатольевич Медведев, Президент Российской Федерации, в прошлом - руководитель Администрации Президента Российской Федерации, первый заместитель Председателя Правительства Российской Федерации; Владимир Александрович Туманов, профессор, в прошлом - член Комитета Государственной Думы по законодательству, председатель Конституционного Суда Российской Федерации; Вениамин Федорович Яковлев, советник Президента Российской Федерации, руководитель Исследовательского центра частного права, в прошлом - Министр юстиции СССР, председатель Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Но объединяют названных людей не их высокие посты и должности в прошлом и настоящем (перечисленные далеко не полностью), а кровная связь с гражданским правом, огромный опыт научной, педагогической и практической работы в этой области и приобретенный благодаря этому высокий профессиональный авторитет в среде юристов вообще, в своем цивилистическом цехе в особенности. Все они в разное время и в разной степени непосредственно участвовали в создании ГК. С.С. Алексеев - один из авторов первоначального варианта главы 1 ГК, Ю.Х. Калмыков - главы 51 ГК, П.В. Крашенинников - главы 18 ГК. Ю.Х. Калмыков и В.Ф. Яковлев входили в разное время в рабочую группу по разработке проекта ГК. В.Ф. Яковлев руководил рабочей группой по подготовке части четвертой ГК. Д.А. Медведев и В.Ф. Яковлев были представителями Президента Российской Федерации при рассмотрении проекта ГК в Государственной Думе.

Заинтересованность всех этих превосходных специалистов в судьбах отечественного Гражданского кодекса, их причастность к созданию ГК лишь повышает авторитет этого необычного закона.

* * *

О необходимости серьезного совершенствования ГК я впервые сказал публично в ноябре 2000 года. Тогда еще не было части третьей ГК, шли ожесточенные споры о кодификации в ней норм об интеллектуальной собственности, в общем, работа была "в разгаре", и понимания я не нашел даже у моих ближайших товарищей. В предложении всерьез пересмотреть многие положения уже действующего текста ГК, в особенности его части первой, увидели (возможно, не без основания) угрозу целостности и стабильности Кодекса.

В апреле 2007 года, выступая на научной конференции, посвященной 15-летию арбитражных судов Российской Федерации и Исследовательского центра частного права, с докладом о роли Гражданского кодекса в развитии рыночной экономики и создании правового государства, Д.А. Медведев, тогда первый заместитель Председателя Правительства России, поставил вопрос о необходимости совершенствовать ГК во всей полноте. Он подробно остановился на основных направлениях модернизации Кодекса применительно не только к его отдельным частям, но и к конкретным отраслям и институтам гражданского права - собственности, юридическим лицам, обеспечению исполнения обязательств и др. <1>.

--------------------------------

<1> См.: Медведев Д.А. Гражданский кодекс России, его роль в развитии рыночной экономики и создании правового государства // Вестник гражданского права. 2007. N 2. С. 6 - 17. См. также: Вестник гражданского права. 2008. N 3. С. 152 - 156.

1 января 2008 г. была введена в действие последняя (четвертая) часть ГК.

После избрания Д.А. Медведева Президентом Российской Федерации Совет по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства обратился к Президенту с запиской о необходимости модернизации ГК. Реакция Президента на документ, подписанный председателем Совета В.Ф. Яковлевым, была немедленной: "Согласен". А 18 июля 2008 г. Президент России издал Указ "О совершенствовании Гражданского кодекса Российской Федерации" <1>, в котором поручил Совету при Президенте по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства и Исследовательскому центру частного права при Президенте подготовить до 1 июня 2009 г. Концепцию развития гражданского законодательства, а затем в 2009 - 2010 гг. - проекты законов для внесения необходимых изменений в ГК.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 2008. N 29 (ч. I). Ст. 3482.

В Указе Президента подробно определены цели этой работы:

а) дальнейшее развитие основных принципов гражданского законодательства Российской Федерации, соответствующих новому уровню развития рыночных отношений;

б) отражение в ГК опыта его применения и толкования судом;

в) сближение положений ГК с правилами регулирования соответствующих отношений в праве Европейского союза;

г) использование в гражданском законодательстве Российской Федерации новейшего положительного опыта модернизации гражданских кодексов ряда европейских стран;

д) поддержание единообразия регулирования гражданско-правовых отношений в государствах - участниках Содружества Независимых Государств;

е) обеспечение стабильности гражданского законодательства Российской Федерации.

Подготовленный проект Концепции был 7 октября 2009 г. рассмотрен на заседании Совета под председательством Президента Российской Федерации и одобрен. Президент подписал решение Совета.

Начался новый этап кодификации отечественного гражданского права.

I. Советские кодификации гражданского права

Общие вопросы кодификации

Развитие кодификации гражданского законодательства <*>

--------------------------------

<*> Глава IV монографии, написанной коллективом авторов - С.Н. Братусем, К.П. Горшениным, М.Г. Кириченко, А.Н. Пергамент и др.: Развитие кодификации советского законодательства / Всесоюз. НИИ сов. законодательства. М.: Юрид. литература, 1968. С. 102 - 141.

1. Издание первых гражданских кодексов, и прежде всего ГК РСФСР 1922 года, было вызвано введением новой экономической политики и связанным с ней расширением имущественного оборота в стране. Выступая 23 декабря 1921 г. с отчетом ВЦИК и СНК на IX Всероссийском съезде Советов, В.И. Ленин говорил: "Перед нами сейчас задача развития гражданского оборота, - этого требует новая экономическая политика, - а это требует большей революционной законности" <1>. Проведение этого требования в жизнь было немыслимо без создания развитого законодательства, и в первую очередь гражданского.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 328.

Первым этапом этой работы было создание проекта Кодекса законов об обязательствах. Мыслилось, что Кодекс "в окончательном виде должен быть пополнен всеми новеллами, вышедшими до последнего времени (например, Положением о подрядах)" и что после его издания будет поставлен "вопрос о пересмотре законов о гражданском состоянии и наследовании" <1>. Работа над проектом этого Кодекса была начата Наркомюстом еще в середине 1921 года и продолжалась до начала 1922 года <2>.

--------------------------------

<1> Курский Д.И. Ближайшие задачи Народного комиссариата юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1922. N 1. С. 3.

<2> Подробнее об этой работе см.: Левина Л. Участие В.И. Ленина в создании Гражданского кодекса // Советская юстиция. 1957. N 2. С. 54.

В феврале 1922 года проект Кодекса об обязательствах был внесен в Совнарком и направлен В.И. Ленину. 15 февраля Ленин в письме к Наркому юстиции Д.И. Курскому сообщил, что не смог ознакомиться с проектом. Вместе с тем он писал: "Считаю абсолютно необходимым, чтобы мы имели в этом законе полную гарантию прав нашего государства не только на полную ревизию и контроль, но и на расторжение по серьезным государственным основаниям". В.И. Ленин просил Курского дать свое заключение по этому вопросу и "прислать 2 - 3 выписки статей, которые дают нам эти гарантии" <1>. Ленинская мысль о создании такого гражданского законодательства, которое полностью поставило бы под контроль Советского государства имущественный оборот с участием частнокапиталистических элементов, проходит красной нитью и через все его последующие указания по поводу гражданского кодекса.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 169.

Д.И. Курский, отвечая на это письмо, заверил В.И. Ленина, что гарантии прав государства имеются в статьях общей части положений об обязательствах, которые предусматривают случаи недействительности договора <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 614.

В последующие дни В.И. Ленин, очевидно, познакомился либо с проектом, либо с выписками, о которых говорилось в письме Владимира Ильича. В.И. Ленин в своем знаменитом письме Д.И. Курскому "О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики" <1> достаточно определенно выражает свое отношение к проекту: "Идет подготовка нового гражданского законодательства. НКЮст "плывет по течению"; я это вижу". И далее В.И. Ленин подробно развивает мысль, высказанную в письме от 15 февраля, определяя основную задачу, которую надо решить при создании этого законодательства: "Не перенимать... старое, буржуазное понятие о гражданском праве, а создавать новое... Вырабатывать новое гражданское право, новое отношение к "частным" договорам и т.п. Мы ничего "частного" не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное. Мы допускаем капитализм только государственный, а государство - это мы... Отсюда - расширить применение государственного вмешательства в "частноправовые" отношения; расширить право государства отменять "частные" договоры; применять не corpus juris romani к "гражданским правоотношениям", а наше революционное правосознание...". Ленин не ограничивается этими принципиальными соображениями, а тут же намечает меры, обеспечивающие их проведение в жизнь. Он предлагает Д.И. Курскому распределить между членами коллегии "ответственность... за отделы нового гражданского законодательства...".

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 396 - 400.

21 февраля 1922 г. проект Кодекса законов об обязательствах рассматривался Совнаркомом. Ленин из-за болезни на этом заседании не присутствовал. При обсуждении проекта из него была исключена статья о недействительности договора, заключенного частными лицами и направленного к явному ущербу для государства. Узнав об этом, В.И. Ленин тотчас же, 22 февраля, обратился с письмом к членам Политбюро ЦК, в котором обращал их внимание "на то, что вчера в Совнаркоме совершенно изгадили... гражданский кодекс", не приняв во внимание тех предостережений, которые были сделаны в письме о задачах Наркомюста. Теперь уже В.И. Ленина в первую очередь заботят те организационные меры, которые позволили бы исправить положение. Он считает необходимым, чтобы Президиуму ВЦИК было предписано рассмотреть этот вопрос и чтобы проект ни в коем случае не был утвержден "без вторичного внесения в Политбюро с моим предварительным заключением". Для того же, чтобы исправить проект, необходимо "создать немедленно комиссию из трех юристов, за которых можно ручаться, что они правильно понимают дело и сумеют формулировать необходимые поправки и дополнения, и этой комиссии поручить в небольшой срок представить в Политбюро проект изменений и дополнений". Здесь же В.И. Ленин дает указание о том главном направлении, в каком надо переработать проект. Он пишет, что в проекте должна быть обеспечена возможность отмены любых сделок, противоречащих закону либо интересам трудящихся; необходимо "не рабское подражание буржуазному гражданскому праву, а ряд ограничений его в духе наших законов, без стеснения хозяйственной или торговой работы" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 401.

Проект Кодекса был переработан в течение нескольких дней и вновь направлен В.И. Ленину. Однако Владимир Ильич из-за плохого состояния здоровья не мог его изучить досконально, а ознакомился лишь с главными положениями. В письме Д.И. Курскому от 28 февраля В.И. Ленин вновь пишет о тех главных задачах, которые должны быть решены при создании ГК. Одна из них - использовать в кодексе "все, что есть в литературе и опыте западноевропейских стран в защиту трудящихся". Но самое важное - "не выпустить из своих рук ни малейшей возможности расширить вмешательство государства в "гражданские" отношения" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 411 - 412.

Очевидно, найдя Кодекс все-таки недостаточно готовым, В.И. Ленин уже 1 марта пишет письмо заместителю Председателя СНК и СТО А.Д. Цюрупе о том, что считает "более осторожным и правильным: ограничиться сейчас декларативным заявлением, а самый кодекс подработать детальнее". Ленин просит Цюрупу провести это предложение через Президиум ВЦИК и Политбюро <1>.

--------------------------------

<1> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 424.

Предложение В.И. Ленина рассматривалось на заседании Политбюро дважды (2 и 22 марта). На последнем из этих заседаний было принято решение "предложить т. Курскому впредь до выработки положения о введении твердых норм гражданского уложения и правоотношений внести в СНК, а затем во ВЦИК провозглашение основных имущественных прав, которые признаются РСФСР, охраняются законом и защищаются судом" <1>. Однако Д.И. Курский, ссылаясь на "отмену отступления", заявил управляющему делами СНК Н.П. Горбунову об отказе вырабатывать такую декларацию. Горбунов сообщил об этом Ленину. "Я вынужден поставить Вам на вид,- отвечал Владимир Ильич Д.И. Курскому 31 марта 1922 г., - что мотивировка такая есть насмешка и что волокита, проявленная и проявляемая Вами, недопустима" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.Л. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 633.

<2> Там же. С. 222.

В.И. Ленин потребовал от наркома разработки декларации в двухдневный срок. 29 апреля "Еженедельник советской юстиции" писал о ней как о проекте декрета, внесенного Наркомюстом на 3-ю сессию ВЦИК <1>. 22 мая этот проект стал законом, известным под названием Декрет об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР <2>. Содержание этого акта точно соответствовало его названию. Декларация не была кодификационным актом, так как не кодифицировала даже то сравнительно немногочисленное гражданское законодательство, которое было издано ранее. В ней главным образом устанавливались основные принципы будущего гражданского кодекса. В последнем разделе Декрета Президиуму ВЦИК и СНК поручалось "выработать соответствующие законы и внести на следующую очередную сессию ВЦИК проект кодекса гражданских законов РСФСР".

--------------------------------

<1> Еженедельник советской юстиции. 1922. N 16. С. 1.

<1> СУ РСФСР. 1922. N 36. Ст. 423.

Второй этап работы над ГК РСФСР начался в конце июля 1922 года, когда при НКЮ была образована межведомственная комиссия во главе с проф. В.А. Краснокутским для разработки проекта этого Кодекса. В течение августа комиссия подготовила проект общей части, раздела о вещном праве и части раздела об обязательствах. Однако, когда проект был вынесен на обсуждение коллегии НКЮ, он был полностью и единогласно забракован. О причинах этого подробно говорил в докладе на 4-й сессии ВЦИК А.Г. Гойхбарг <1>. Вкратце они заключались в том, что проект совершенно не учитывал необходимости четкого определения допустимых пределов частного оборота и не устанавливал никаких преимуществ для социалистического сектора. В нем отсутствовала норма, ставшая впоследствии ст. 1 ГК, ничего не было сказано о праве государственной собственности на землю, не было правила о неограниченной виндикации государственной собственности, было сохранено деление имуществ на движимые и недвижимые, введены правила о владельческой защите и приобретательской давности и т.п.

--------------------------------

<1> Четвертая сессия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета девятого созыва // Бюллетень. N 3. М., 1922. С. 8 - 9.

Вся дальнейшая работа над проектом была проделана в короткий срок - менее чем за полтора месяца. 10 и 24 октября проект рассматривался на заседаниях СНК под председательством В.И. Ленина <1>. На первом из этих заседаний была образована комиссия для согласования проекта с ведомствами и наркоматами. На втором заседании Совнарком принял решение внести проект на сессию ВЦИК.

--------------------------------

<1> См.: Шехватов Б.М. Ленин и Советское государство. Соцэкгиз, 1960. С. 137.

Работа над проектом велась такими быстрыми темпами, что почти не получила отражения на страницах печати того времени <1>. На сессии ВЦИК обсуждался проект, в который был внесен ряд поправок и дополнений. В частности, было введено правило о восстановлении пропущенного срока давности (ст. 49 ГК 1922 г.), размер законных процентов был снижен с девяти до шести, были внесены уже неоднократно упоминавшиеся в нашей литературе изменения в ст. ст. 404 и 407 и др. Для окончательного редактирования проекта была избрана редакционная комиссия, возглавляемая Д.И. Курским.

--------------------------------

<1> Исключение составляло обсуждение его в секции хозяйственно-трудового права Института советского права, состоявшееся 20, 23 и 30 октября (Еженедельник советской юстиции. 1922. N 42. С. 21).

Сразу после принятия проекта на сессии выступил В.И. Ленин, который дал новому Кодексу общую оценку.

Бесспорно, что Гражданский кодекс 1922 года кодифицировал значительную часть гражданского законодательства РСФСР предшествующих лет. Тем не менее его лишь условно можно назвать актом кодификации, ибо основное его содержание, если иметь в виду количественную сторону дела, составили нормы, которых до этого в советском законодательстве не было.

Анализ содержания первого ГК позволяет утверждать, что это был кодекс общества, поставившего своей задачей строительство социализма. В чем же заключались социалистические начала нового ГК?

Выступая на 4-й сессии ВЦИК, В.И. Ленин следующим образом определил главную черту только что принятого Гражданского кодекса: "Мы и здесь старались соблюсти грань между тем, что является законным удовлетворением любого гражданина, связанным с современным экономическим оборотом, и тем, что представляет собой злоупотребления нэпом, которые во всех государствах легальны и которые мы легализовать не хотим" <1>. Ограничение злоупотребления нэпом, точное определение рамок, в которых допускается частнопредпринимательская деятельность, установление допустимых пределов частнокапиталистического оборота составляли одну из важнейших и специфических именно для советского гражданского законодательства особенностей первого ГК.

Это проявлялось уже в том определении объема гражданской правоспособности, содержащегося в Кодексе, в ст. 5 которого говорилось о возможности приобретать и отчуждать имущество "с ограничениями, указанными в законе", о праве организовывать промышленные и торговые предприятия "с соблюдением всех постановлений, регулирующих промышленную и торговую деятельность и охраняющих применение труда". В развитие этого принципа ст. 54 ограничивала размеры предприятий, которые могли находиться в частной собственности, количеством наемных рабочих, "не превышающим предусмотренного особыми законами", а ст. 15 ставила под строгий контроль государства возникновение частных учреждений. Ряд правил, ограничивающих сферу деятельности частных предприятий, содержался и в иных нормах Кодекса (ст. ст. 18, 320 и др.).

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 248.

Весьма существенно был ограничен Кодексом круг предметов, могущих быть объектами частного оборота. Этому, по сути дела, были посвящены почти все правила ГК об объектах прав (ст. ст. 20 - 24). Фактически эти правила изымали из частного оборота все важнейшие с народнохозяйственной точки зрения имущества. Было сказано, что они "не могут быть предметом частного оборота" (ст. 21) либо "являются изъятыми из частного оборота и не могут быть отчуждаемы" (ст. 22). Кроме того, специальные правила об этом имелись и в других главах Кодекса - о залоге (ст. 87), о купле-продаже (ст. 181). Статья 182 ГК была специально направлена на предотвращение спекулятивных сделок с жилыми строениями.

Наконец, ряд правил Кодекса устанавливал строгие последствия на случай совершения сделок, противных интересам социалистического государства или направленных к явному для него ущербу (ст. ст. 30, 147, 402).

Но социалистический характер нового Кодекса проявлялся не только в прямом ограничении частнокапиталистических отношений в стране, а и в том, что Кодекс своими нормами закреплял в руках социалистического государства командные высоты в экономике. К числу этих норм относились ст. 17 о монополии внешней торговли, статьи, определявшие круг важнейших объектов права государственной собственности (ст. ст. 21, 22, 53), положения, обеспечивавшие особую защиту этого права (ст. 76), направленные на обеспечение сохранности государственного имущества (ст. ст. 159, 164), на защиту государственных интересов (ст. ст. 101, 407 и др.).

Говоря о социалистическом характере первого ГК, нельзя не упомянуть и о закрепленном в нем принципе равной гражданской правоспособности (ст. 4). Но, устанавливая принцип равной правоспособности, Кодекс в то же время вводил ряд правил, направленных на защиту интересов трудящихся, на охрану прав недостаточно обеспеченных слоев населения. Это были правила о недействительности кабальных сделок (ст. 33), об очередности удовлетворения претензий (ст. 101), об учете имущественного положения сторон при решении вопросов об отсрочке и рассрочке исполнения обязательства (ст. 123) и о размере неустойки (ст. 142), правила о деликтной ответственности (ст. ст. 406, 411) и др.

Гражданский кодекс РСФСР 1922 года при принятии рассматривали как первый опыт кодификации норм, регулирующих имущественные отношения в Советском государстве. При этом исходили из того, что ГК РСФСР несомненно будет нуждаться в дальнейшем пересмотре и совершенствовании. Поэтому одновременно с принятием ГК сессия ВЦИК поручила СНК РСФСР создать при себе особую комиссию "для систематизирования материалов" по пересмотру ГК "с тем, чтобы к 1-у января 1925 г. было подготовлено второе издание этого кодекса" <1>.

--------------------------------

<1> Четвертая сессия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета девятого созыва // Бюллетень. N 8. С. 20.

На 4-й сессии ВЦИК IX созыва выступил представитель делегации Украины, который от имени делегации предложил сессии "поручить Президиуму ВЦИК обратиться к правительствам договорных советских республик с дружественным предложением о проведении кодексов, принятых 4-й сессией ВЦИК, также и в их республиках". Предложение было единогласно принято.

По образцу ГК РСФСР 1922 года лишь с незначительными от него отступлениями были вскоре приняты новые Гражданские кодексы в УССР (1923) <1>, Армянской ССР (1923), Грузинской ССР (1923) <2>. Высшие законодательные органы БССР и Азербайджанской ССР первоначально, в 1923 году, просто ввели на территории своих республик Гражданский кодекс РСФСР. Однако позднее и в этих республиках были изданы свои ГК - в БССР в 1927 году, а в Азербайджанской ССР - в 1923 и затем в 1927 году. ГК Азербайджанской ССР отличался наибольшим своеобразием. В этот Кодекс, изданный в 1923 году, были включены разделы о брачном, семейном и опекунском праве, а в Кодекс 1927 года - раздел об авторском праве.

--------------------------------

<1> СУ УССР. 1922/23. N 55. Ст. 780.

<2> СУ Грузинской ССР. 1923/24. N 2. Ст. 9.

В Узбекской ССР <1> и Туркменской ССР <2> также был введен в действие ГК РСФСР. Впоследствии каждая из этих республик внесла в него ряд изменений и дополнений. В Узбекской ССР с 1929, а в Туркменской ССР с 1939 года Кодекс стал называться Кодексом данной республики.

--------------------------------

<1> СУ Узбекской ССР. 1925. N 1. Ст. 2

<2> Официальное издание ГК Туркменской ССР. М., 1939.

После выделения Таджикской ССР из состава Узбекской ССР, а Казахской ССР и Киргизской ССР из состава РСФСР на территории всех трех вновь образованных союзных республик по решению их высших органов власти продолжал действовать ГК РСФСР 1922 года <1>. На территории Литовской, Латвийской и Эстонской ССР, принятых в Союз ССР в 1940 году, по просьбе правительств этих республик Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 ноября 1940 г. было разрешено временное применение ГК РСФСР <2>.

--------------------------------

<1> См. подробнее: Бахчисарайцев Х.Э. К истории гражданских кодексов советских социалистических республик. М., 1948. С. 20 - 23.

<2> Сборник законов СССР и указов Президиума Верховного Совета СССР (1938 г. - ноябрь 1958 г.). Госюриздат, 1959. С. 31, 32.

2. Почти сорок лет отделяют издание первого ГК РСФСР от принятых в 1961 году Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик. Но этот период не может быть исключен из истории кодификации гражданского законодательства. Почти весь он, за исключением сравнительно небольших перерывов (1932 - 1938, 1941 - 1945 и 1953 - 1957 гг.), заполнен обширными кодификационными работами в этой области.

Конституция СССР 1924 года отнесла к ведению Союза ССР издание основ гражданского законодательства (п. "п" ст. 1), а Конституция СССР 1936 года - издание Гражданского кодекса СССР (п. "х" ст. 14). Ни тот ни другой акт, как известно, издан не был. Но работы, которые велись по подготовке их проектов, обсуждение этих работ и возникавших в связи с ними проблем в юридической литературе (особенно в периодической печати 20-х гг. и в предвоенные годы) позволили накопить обширный опыт по кодификации гражданского законодательства. При создании этих проектов многие предложения цивилистической науки как бы прошли своеобразную экспериментальную проверку. Впоследствии опыт кодификационных работ был с успехом использован при проведении в 1961 - 1964 гг. второй общей кодификации советского гражданского права <1>.

--------------------------------

<1> Помимо работ по кодификации, рассматриваемых в настоящем параграфе, известны и другие, не увенчавшиеся успехом попытки кодифицировать советское гражданское законодательство. Так, в 1933 - 1934 гг. Институтом советского строительства и права Комакадемии осуществлялась разработка хозяйственного кодекса СССР, которая не была завершена (Гинцбург Л. О хозяйственном кодексе Союза. М., 1933; Амфитеатров Г. Основные черты законопроекта о договорах. М., 1934).

Работа над проектом основ гражданского законодательства, предусмотренных Конституцией 1924 года, велась с 1923 по 1931 г. <1>. Сведения об этой работе, публиковавшиеся в печати, и юридическая литература того периода дают некоторый материал для выводов о том, какими мыслились эти Основы их составителями.

--------------------------------

<1> Наиболее полное представление об истории этой законопроектной работы дают статьи С. Раевича "О выработке общесоюзных основных начал гражданского законодательства" (Советское право. 1927. N 3. С. 32 - 47) и Г. Амфитеатрова "Основные начала гражданского законодательства и борьба за марксистскую методологию" (Советское государство и революция права. 1930. N 4. С. 72 - 78), а также предисловие П. Стучки к последнему проекту Основ (Основные начала гражданского законодательства Союза ССР. Проект. М., 1931. С. 3 - 8).

Во-первых, считалось общепризнанным, что Основы должны представлять собой единый систематизированный закон. Вместе с тем не оспаривалась правомерность реализации Союзом ССР своей компетенции в области гражданского законодательства до издания Основ в актах, посвященных отдельным институтам гражданского права (например, в Основах авторского права) <1>.

--------------------------------

<1> Комиссия по подготовке проекта Основ гражданского законодательства, образованная в 1927 году, на одном из своих первых заседаний решила, что Основы должны включить в свой состав и основные начала авторского права (Раевич С. О выработке общесоюзных основных начал гражданского законодательства // Советское право. 1927. N 3. С. 35).

Во-вторых, право "устанавливать основы гражданского законодательства Союза" на протяжении всех лет работы над проектом Основ понималось как право установить основополагающие нормы всей системы гражданского законодательства - и общесоюзного, и республиканского <1>.

--------------------------------

<1> Так, в тезисах секции общей теории права и государства Комакадемии указывалось, что в Основах должны содержаться основные принципы "всякого советского гражданского права" (Тезисы секции об общих началах гражданского права СССР // Революция права. 1927. N 3. С. 156). А.Е. Семенова в докладе, сделанном в ноябре 1927 года в Харьковском юридическом обществе, говорила, что "принципиальное единство гражданского законодательства отдельных советских республик должно быть еще более подчеркнуто в основах гражданского законодательства Союза Советских Республик..." (Вестник советской юстиции. 1928. N 1. С. 23). Об этом говорили и участвовавшие в обсуждении доклада: "Нам необходимо их <основы> целиком принять в наш Гр. кодекс..." (Там же. N 2. С. 49). Эта же мысль получила выражение в проекте Основных начал, подготовленном в основном П.И. Стучкой и Г.Н. Амфитеатровым и опубликованном в 1931 году, в ст. 7 которого предусматривалось, что республики издают гражданские законы "в соответствии с настоящими Основами", и далее устанавливалось, что "общесоюзные Основы гражданского законодательства и изданные и соответствии с ними гражданские законы союзных республик составляют единый Гражданский кодекс каждой союзной республики".

В-третьих, в процессе подготовки Основ постепенно сложилось убеждение, что в них должны содержаться конкретные нормы, регулирующие имущественные отношения, а не только устанавливаться основные принципы такого регулирования <1>.

--------------------------------

<1> В комиссию, образованную в 1923 году Президиумом ЦИК, РСФСР и Украинской ССР, были представлены два проекта Основных начал гражданского законодательства, которые ограничивались, как отмечалось в литературе, "лишь перечислением наиболее основных, принципиальных положений гражданского законодательства, выявляющих отличную от буржуазных законодательств природу советского права" (Раевич. Компетенция Союза и союзных республик в вопросах гражданского законодательства // Советское право. 1924. N 4. С. 12). В 1927 году в уже упоминавшемся докладе А.Е. Семеновой отмечалось, что схема Основ "еще не разрешает спорного вопроса о том, что должно быть содержанием этих Основ: должны ли войти по каждой из ее рубрик только основные принципы политико-правового характера или же они должны содержать и регулирование отдельных институтов. Мы видим в этом отношении в работе отдельных подкомиссий большой разнобой. В то время как одни из них остаются в рамках основных положений, другие предполагают большую детализацию и регулирование отдельных институтов". В числе подкомиссий, стремившихся к расширению Основ, А.Е. Семенова упомянула и подкомиссию по обязательственному праву.

Опубликованный в 1931 году проект Основных начал насчитывал 169 статей, в большинстве которых содержались нормы, непосредственно регулирующие имущественные отношения <1>. Этот проект представлял собой попытку практического воплощения теории двухсекторного права П.И. Стучки, который в предисловии определял гражданское право как "установленные формы для имущественных хозяйственных взаимоотношений, вытекающих из необходимого для существования товарообмена, т.е. обмена продуктов на основе права частной собственности". Поэтому в основном проект был рассчитан на регулирование отношений между "частными лицами" и между ними и социалистическими организациями.

--------------------------------

<1> Небезынтересно, что в составленных П.И. Стучкой в 1927 году тезисах об общих началах гражданского права СССР говорилось о необходимости ограничить содержание этих общих начал "пока лишь безусловно необходимыми основными принципами...". В предисловии же к проекту Основных начал П.И. Стучка хотя и отмечал, что они получились "все же несколько объемисты", но вместе с тем видел их достоинство в том, что "с их опубликованием отпала бы надобность в массе громоздких судебных разъяснений" (Основные начала советского законодательства Союза ССР. Проект. М., 1931. С. 8).

3. Вскоре после принятия Конституции СССР 1936 года приступили к работе по подготовке проекта ГК СССР, период которой можно разделить на два этапа. Первый относится к предвоенным годам, когда проект разрабатывался во Всесоюзном институте юридических наук НКЮ СССР. Во время Великой Отечественной войны работа была прервана и возобновилась в 1946 году. Начиная с этого времени подготовка проекта ГК ведется уже по поручению Правительства СССР.

Подготовка проекта ГК СССР в ВИЮН началась в октябре 1938 года и должна была осуществляться комиссией, образованной из числа сотрудников института и практических работников. До конца года в институте были сделаны и обсуждены около 20 докладов по всем основным вопросам гражданского права. Эти доклады и материалы их обсуждения явились основой для составления тезисов отдельных глав будущего проекта. Затем, вплоть до середины 1939 года, тезисы перерабатывались в статьи специально образованной редакционной комиссией <1>. Итогом работы явился первый вариант проекта ГК, на который были получены замечания от членов основной комиссии и секции гражданского права ВИЮН. Замечания были учтены, и к 1940 году был подготовлен второй вариант проекта, предназначавшийся для обсуждения в комиссии, а затем и для широкого обсуждения юридической общественностью.

--------------------------------

<1> В редакционную комиссию входили М.М. Агарков, С.Н. Братусь, Д.М. Генкин, К.А. Граве, М.В. Зимилева, Я.Ф. Миколенко, В.И. Серебровский.

По своему содержанию это был проект Гражданского кодекса социалистического общества. Как было сказано в первой статье проекта, Кодекс должен был иметь своей задачей "охрану, укрепление и развитие установленных Конституцией Союза ССР социалистической системы хозяйства и социалистической собственности, охрану и защиту имущественных прав и интересов государственных, кооперативно-колхозных и общественных учреждений, предприятий и организаций, личных и имущественных прав и интересов граждан Союза ССР и укрепление советской семьи". Специальная норма (ст. 136) была посвящена отмене частной собственности на орудия и средства производства. В проекте уже не было норм, рассчитанных на оборот с участием частнокапиталистических элементов. Он установил правила о социалистической собственности и двух ее формах. Имелись нормы о праве личной собственности. Акты государственного планирования упоминались и как основание возникновения, изменения и прекращения гражданских правоотношений вообще, и как основание возникновения обязательств в частности.

Значительно шире, чем в прежних ГК, был и круг отношений, которые предполагалось урегулировать в ГК СССР. В раздел о лицах была включена самостоятельная развернутая глава о личных неимущественных правах. Новыми для ГК институтами были появившиеся в этом проекте правила об исчислении сроков, об общей собственности колхозного и единоличного крестьянского двора, об обязательствах, возникающих из деятельности в чужом интересе без поручения, о договорах безвозмездного пользования, хранения, перевозки, пожизненного содержания, об авторском и изобретательском праве.

Выгодно отличалась от кодексов 20-х гг. и система проекта. Он состоял из восьми разделов: I. Общая часть. II. Лица. III. Собственность. IV. Общие положения об обязательствах. V. Отдельные договоры. VI. Авторское и изобретательское право. VII. Брак и семья. VIII. Наследование. Все разделы делились на главы (всего было 45 глав), причем последний раздел состоял из одной главы. Правила о представительстве и о доверенности были объединены в самостоятельную главу раздела II. Не было раздела о вещном праве. Залог и поручительство заняли место среди других способов обеспечения обязательств. Раздел о договорах начинался главой о договоре продажи, за которой следовали главы о других договорах, направленных на передачу имущества в собственность. По существу как самостоятельный договор рассматривался жилищный наем, хотя нормы о нем и были помещены в главе об имущественном найме. Недостатками проекта являлись: включение в проект норм об актах гражданского состояния (в разд. II) и о браке и семье; сосредоточение всех норм о внедоговорных обязательствах среди общих положений обязательственного права; отсутствие определения юридического лица и сколько-нибудь четкой формы для характеристики прав госоргана на закрепленное за ним имущество; стремление растворить правила о поставке среди норм о купле-продаже и т.д.

В послевоенные годы был подготовлен ряд проектов ГК СССР, из которых три (1947, 1948 и 1951 гг.) носили наиболее завершенный характер.

Проекты 1947 и 1948 гг., особенно первый из них, были во многом сходны с тем проектом ГК СССР, который был подготовлен в ВИЮН в 1940 году. Вместе с тем в этих проектах подвергся уточнению круг отношений, регулируемых ГК: из проектов были исключены нормы о браке и семье и об актах гражданского состояния, хотя в них были сохранены правила об общей совместной собственности супругов.

В некоторых, хотя и немногих отношениях, проекты 1947 и 1948 гг. сделали шаг назад по сравнению с довоенными проектами ГК. Так, из них без достаточных оснований были исключены правила о перевозках, нормы изобретательского права.

Проект ГК СССР 1951 года существенно отличался от всех предшествующих проектов этого Кодекса прежде всего широтой круга регулируемых им отношений. В нем не только появились вновь раздел изобретательского права и глава о перевозках, но были впервые для проекта ГК регламентированы подряд на капитальное строительство, договор МТС с колхозами, контрактация, кредитно-расчетные отношения. Именно в этом проекте были окончательно признаны самостоятельными договорами поставка и наем жилых помещений. Значительно удачнее, чем раньше, был решен вопрос о системе общей части обязательственного права, в частности, составители проекта отказались от какого-либо обособления в этом подразделе общих правил о договорах.

4. Проект ГК СССР 1951 года впоследствии был широко использован при подготовке Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.

Последовательное расширение прав союзных республик привело и к изменению их компетенции в области гражданского законодательства. Законом, принятым Верховным Советом СССР 11 февраля 1957 года, было решено "отнести к ведению союзных республик принятие гражданских кодексов, сохранив в ведении Союза ССР установление Основ гражданского законодательства". Этот закон положил начало новому этапу работы по кодификации советского гражданского законодательства.

Подготовка проекта Основ гражданского законодательства по тем условиям, в которых она проходила, и по тем задачам, которые должны были быть в этом проекте решены, во многом весьма существенно отличалась от всех прежних попыток кодификации общесоюзного гражданского законодательства. Предстояло создать Основы законодательства государства, не только построившего социализм, но и приступившего к созданию материально-технической базы коммунизма. Естественно, что составители новых Основ не могли особенно много почерпнуть из проектов Основ, относящихся к концу 20-х гг.

В значительно большей мере могли быть использованы для создания Основ разработанные лишь на несколько лет раньше проекты ГК СССР. Но эти проекты не могли помочь в решении важнейшей для Основ проблемы конкретного разграничения компетенции в области гражданского законодательства между Союзом ССР и союзными республиками.

Кодификационная работа проводилась на самой широкой демократической основе, в условиях гласности.

Значительная часть работы по подготовке Основ гражданского законодательства была проведена Юридической комиссией при Совете Министров СССР <1>. В образованную для подготовки проекта комиссию входили крупнейшие ученые-цивилисты и работники Юридической комиссии.

--------------------------------

<1> Об этом этапе подготовки Основ см.: Суходрев В. К разработке Основных начал гражданского законодательства // Советская юстиция. 1958. N 12. С. 10 - 15.

Работа была начата в конце марта 1957 года, и к концу июня уже был подготовлен первый вариант проекта, насчитывавший 215 статей. Начиная со второго варианта все последующие варианты проекта, разрабатывавшиеся Юридической комиссией, носили название Основных начал гражданского законодательства СССР и союзных республик.

Третий вариант проекта Основных начал отличался от первых двух более широким кругом регулируемых отношений. В него были включены главы о подряде и страховании, а в главу о договоре перевозки грузов добавлены и нормы о перевозке пассажиров, с соответствующим изменением названия этой главы. В третьем варианте проекта впервые были названы виды отношений (главным образом обязательственных), регулируемых общесоюзным законодательством. Были перечислены основные объекты права государственной собственности.

В четвертом варианте круг отношений, регулируемых Основами, подвергся некоторым изменениям. Из проекта была исключена глава о договоре контрактации сельскохозяйственной продукции, и в него были включены две новые главы об отдельных видах обязательств - о договорах на выполнение научно-исследовательских и научно-конструкторских работ (гл. IX из одной статьи) и о предоставлении услуг предприятиями связи (гл. XI из четырех статей). Кроме того, в раздел "Изобретательское право" были включены нормы о праве на открытие. В этом варианте было впервые предусмотрено, что для отношений, регулирование которых составляет компетенцию Союза ССР, союзными республиками могут издаваться нормативные акты по тем вопросам, по которым им предоставлено право союзным законодательством.

Проект был дополнен нормами, определяющими содержание правоспособности гражданина, порядок и условия признания гражданина безвестно отсутствующим и объявления умершим, основные последствия недействительности сделок. Правило о самостоятельной ответственности государственного юридического лица было превращено в правило, общее для всех юридических лиц. В проекте был определен, в основных чертах, порядок передачи зданий и сооружений и круг объектов права колхозно-кооперативной собственности, забронированных от взыскания. Виндикационная и негаторная защита была распространена и на законного владельца, а правила о договоре поставки - и на те из этих договоров, которые не носят планового характера. В проект были внесены и другие изменения и дополнения.

Почти сразу же вслед за четвертым вариантом был подготовлен пятый по счету вариант Основных начал. Работа над ним была закончена в середине сентября 1958 года, и в последних числах сентября он разослан в союзные республики.

На наш взгляд, создание этого варианта не вызывалось необходимостью и, как показали дальнейшие события, существенно задержало работу над проектом. Дело в том, что пятый вариант отличался от предыдущего лишь в одном отношении - он был значительно сокращен (до 110 статей). Уже имевшийся опыт работы над Основами позволял утверждать, что такое сокращение нецелесообразно. Многие нормы, исключенные из проекта при подготовке третьего варианта, пришлось затем восстанавливать в четвертом варианте. К сожалению, этот опыт учтен не был.

Для рассмотрения замечаний, поступивших на проект Основ, Советом Министров СССР была образована комиссия из руководителей ряда министерств и ведомств под председательством А.Ф. Горкина. Одним из основных вопросов, вынесенных на обсуждение комиссии, был вопрос об ограничении содержания Основ нормами, регулирующими лишь отношения с участием граждан. После всестороннего обсуждения эта идея сторонников хозяйственного права была единодушно отвергнута всеми членами комиссии. Проект был несколько переработан, главным образом путем восстановления в нем некоторых норм, исключенных при подготовке предыдущего варианта, - о порядке и способах защиты гражданских прав, о возможности перевода покупателя по договору поставки на особый порядок расчетов, о праве нанимателя на защиту своего владения против всякого нарушителя, об условиях изъятия излишков жилой площади, об ответственности подрядчика по договору строительного подряда и др. Была восстановлена и исключенная в пятом варианте глава о договоре подряда. Проекту было возвращено его первоначальное, соответствующее Конституции название - Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.

В таком виде проект Основ был представлен в Совет Министров СССР и после одобрения правительством направлен в Президиум Верховного Совета СССР.

Дальнейшая работа над проектом велась в Комиссиях законодательных предположений Совета Союза и Совета национальностей Верховного Совета СССР. Эта работа заняла около двух с половиной лет. О том, как она была организована и как она проходила, уже писалось в нашей юридической печати <1>. Следует отметить лишь то главное, что определило основные направления этой работы - опубликование проекта Основ и его всестороннее широкое обсуждение.

--------------------------------

<1> Ковалев И.К. Широкое участие общественности в обсуждении проектов Основ гражданского законодательства и гражданского судопроизводства // Советское государство и право. 1962. N 2. С. 16 - 23.

Всего подкомиссией, образованной для рассмотрения проекта Основ, было последовательно подготовлено четыре варианта этого проекта. Второй из этих вариантов был по решению Комиссий законодательных предположений опубликован в шести периодических изданиях - в журналах "Советы депутатов трудящихся", "Советское государство и право", "Социалистическая законность", "Советская юстиция", "Бюллетень Верховного Суда СССР" и "Вопросы экономики". Четвертый вариант был внесен на рассмотрение сессии Верховного Совета СССР и с незначительными изменениями утвержден 8 декабря 1961 г. в качестве закона, с введением его в действие с 1 мая 1962 г.

При сопоставлении подготовленных подкомиссией вариантов обращают на себя внимание те значительные изменения, которые отличают опубликованный текст проекта от следующего за ним третьего варианта. В основе подавляющего большинства этих изменений лежат те замечания и предложения, которые были сделаны при обсуждении проекта на страницах печати, в различных правовых учреждениях, в учебных заведениях и научно-исследовательских институтах, в письмах граждан, направленных в Комиссии законодательных предположений. Можно показать значение этих предложений и замечаний на примере хотя бы одного - первого раздела проекта Основ.

По проекту (ст. 1) гражданским законодательством регулировались лишь такие личные неимущественные отношения, которые связаны с имущественными. Равным образом в ст. 11 проекта предусматривалось право юридических лиц приобретать помимо имущественных только связанные с ними неимущественные права. Эти положения проекта, особенно первое из них, вызвали замечания ряда лиц, справедливо указывавших, что тем самым из сферы гражданского законодательства неосновательно исключаются правила об охране таких неимущественных благ, как честь, достоинство, имя и др., которые не связаны неразрывно с имущественными отношениями <1>. Как известно, в Основах предусматривается также и возможность регулирования гражданским законодательством в случаях, предусмотренных законом, и иных личных неимущественных отношений, т.е. не связанных с имущественными. Такой случай был предусмотрен в самих Основах. Они были пополнены статьей о защите чести и достоинства (ст. 7). Было внесено соответствующее изменение и в определение юридического лица (ст. 11 Основ).

--------------------------------

<1> См.: Толстой Ю.К. О проекте Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Правоведение. 1960. N 4. С. 33 - 34; Каравайкин А.А. Обсуждение проекта Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Вестник Московского университета. 1961. N 1. С. 78; Тархов В.А. Наши предложения к проекту Основ гражданского законодательства // Советское государство и право. 1960. N 12. С. 75; Куксов Г.В. и др. О дифференциации гражданско-правового регулирования // Советское государство и право. 1961. N 2. С. 105.

При доработке проекта было принято предложение включить в него норму, в известной мере аналогичную ст. 1 ГК РСФСР 1922 года, в которой устанавливались бы пределы осуществления гражданских прав <1>. Было принято и предложение включать в проект указание на то, что гражданские права защищаются также профсоюзными и иными общественными организациями <2>.

--------------------------------

<1> См.: Братусь С.Н. Имущественные отношения, регулируемые советским гражданским правом // Вопросы экономики. 1960. N 9; Тархов В.А. Указ. соч.; Орловский П.Е. О проекте Основ гражданского законодательства // Советское государство и право. 1961. N 1. С. 92; Орловский П.Е. Обсуждение проекта Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Вестник Московского университета. 1961. N 1. С. 71; Грибанов В.П. и др. Важный шаг в развитии советского законодательства // Советское государство и право. 1961. N 1. С. 98.

<2> См.: Грибанов В.П. и др. Указ. соч.; Мозолин В.П. Обсуждение проекта Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Вестник Московского университета. 1961. N 1. С. 73.

В проекте (ст. 11) юридическими лицами признавались государственные организации, находящиеся на хозяйственном расчете или состоящие на государственном бюджете. В Основах же к числу государственных юридических лиц отнесены и организации, финансируемые за счет иных источников и имеющие самостоятельную смету и самостоятельный баланс. Именно такая поправка предлагалась в печати при обсуждении проекта <1>.

--------------------------------

<1> См.: Полонский Э., Плинер В. Обсуждаем проекты Основ // Советская юстиция. 1960. N 14. С. 14; Мусин В.А. Некоторые замечания к проекту Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик // Правоведение. 1961. N 1. С. 123 - 124.

Много предложений было сделано по поводу статей проекта об исковой давности <1>. В соответствии с этими предложениями в проект внесли ряд изменений. Правила о рассмотрении иска независимо от истечения срока давности и о возможности его восстановления распространялись на арбитраж. Исключалась норма, запрещавшая продление некоторых сокращенных сроков исковой давности. В проект включались правила о перерыве и приостановлении давностных сроков. Была сделана оговорка о том, что не всякие требования о защите личных неимущественных прав не подлежат действию давности, а сам перечень требований, на которые исковая давность не распространяется, был превращен из исчерпывающего в примерный.

--------------------------------

<1> См.: Антимонов Б., Флейшиц Е. Проект Основ гражданского законодательства // Советская юстиция. 1960. N 8. С. 5; Толстой Ю.К. Указ. соч. С. 38 - 39; Либерман Ф.Х., Фалькович М.С. Некоторые вопросы правового регулирования отношений социалистических организаций // Советское государство и право. 1960. N 9. С. 65 - 67; Ринг М.П. Об исковой давности // Советское государство и право. 1960. N 10. С. 81 и сл.; Предложения читателей // Социалистическая законность. 1960. N 11. С. 40; Иоффе О.С., Райхер В.К. и др. О проекте Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик // Советское государство и право. 1961. N 2. С. 94 - 95.

В некоторых случаях большей переработке подверглись другие разделы и главы проекта. В особенности это относится к главам о договорах подряда на капитальное строительство и перевозки. Их чрезмерная краткость, граничащая с бессодержательностью, подверглась всеобщей критике, результатом которой было создание этих глав по существу заново.

Наконец, надо отметить принятие многих предложений о пополнении проекта новыми институтами и их разновидностями.

Система Основ имеет ряд преимуществ перед системой действовавших ранее ГК республик. К ним относятся замена раздела "Вещное право" разделом "Право собственности", перенесение норм о залоге и поручительстве в общие положения обязательственного права, отказ от выделения среди этих общих положений правил о договорах.

Вопросам системы Основ почти не уделялось внимания при обсуждении проектов. Можно указать лишь на три вопроса из этой области, вызвавшие некоторый обмен мнениями. Первый из них - предложение упразднить общую часть, сделанное А.В. Венедиктовым при обсуждении системы проекта ГК СССР <1>. Отрицательные стороны этого предложения были настолько очевидны, что оно встретило единодушные возражения <2>. Равным образом не встретила поддержки высказанная применительно к ГК, но имевшая непосредственное отношение и к проекту Основ идея сохранения самостоятельного структурного подразделения, посвященного вещному праву. Эта мысль высказывалась С.И. Вильнянским <3> и В.И. Серебровским <4>, которые предлагали включить в данный раздел помимо права собственности также и право залога. Не было принято и предложение С.С. Алексеева и других авторов о том, чтобы выделить в Основах в самостоятельный раздел хозяйственно-договорные институты, в первую очередь поставку, подряд на строительство, расчетные и кредитные отношения, создав для них и отдельные общие положения" <5>. Практическое осуществление этого предложения могло бы привести только к путанице, так как породило бы вопросы о применении к отношениям между социалистическими организациями правил о купле-продаже, имущественном найме, причинении вреда и т.д. К тому же авторы не смогли показать, каковы же те специфические, общие для "хозяйственно-договорных институтов" положения, ради которых предлагается их обособление в Основах.

--------------------------------

<1> См.: Венедиктов А.В. О системе Гражданского кодекса СССР // Советское государство и право. 1954. N 2. С. 36 - 38.

<2> Научная сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского законодательства, 31 января - 2 февраля 1957 г. М., 1957. С. 68 (С.Н. Братусь), 130 - 131 (Л.А. Лунц), 147 (Р.О. Халфина); Иоффе О.С. Вопросы кодификации общей части советского гражданского права // Вопросы кодификации советского права. Вып. I. Изд-во ЛГУ, 1957. С. 30 - 33; Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. М., 1963. С. 173 и сл.

<3> Научная конференция по вопросам кодификации советского законодательства (тезисы докладов). Харьковский юрид. ин-т, 1957. С. 15 - 22.

<4> Научная сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского законодательства, 31 января - 2 февраля 1957 г. ВИЮН, 1957. С. 127 - 128.

<5> Куксов Г.В. и др. О дифференциации гражданско-правового регулирования // Советское государство и право. 1961. N 2. С. 104 - 105.

5. Подготовка новых гражданских кодексов союзных республик происходила в условиях, совершенно отличных от тех, в которых создавались первые республиканские ГК и, в частности, ГК РСФСР 1922 года. Отличия заключались в следующем.

Во-первых, новые кодексы создавались в иных социально-экономических условиях. Подготовка новых ГК происходила в условиях полной и окончательной победы социализма, когда уже приобрела непосредственно практический характер задача создания материально-технической базы коммунизма.

Во-вторых, новые ГК с самого начала готовились как кодексы республик, объединенных в федерацию советских республик - Союз ССР, также наделенный широкими правами в области гражданского законодательства. Эти кодексы создавались в условиях, когда подготовлялся, а затем был издан основополагающий для всей системы советского гражданского законодательства общесоюзный акт (Основы), и в нем в дополнение к конституционному принципу разграничения прав Союза ССР и союзных республик в области гражданского законодательства было закреплено детальное размежевание компетенции СССР и республик в этой области по предмету регулирования.

В-третьих, кодексы 1963 - 1964 гг. создавались в условиях, когда не только уже действовали в течение длительного времени первые ГК, которые могли служить основой для новой кодификации, но и имелось обширное гражданское законодательство, существовавшее рядом с кодексами и требовавшее кодификации. Кроме того, была накоплена огромная судебная и арбитражная практика по применению гражданского законодательства, которая не могла не быть учтена при его кодификации. Поэтому при создании новых ГК большое значение приобретали чисто кодификационные проблемы.

В-четвертых, вторая кодификация законодательства республик могла опереться на накопленный советскими цивилистами в течение десятилетий опыт кодификационных работ и могла использовать целый ряд достижений развитой науки советского социалистического гражданского права.

Подготовка проектов ГК союзных республик началась раньше всего в РСФСР - в октябре 1956 года. Позже остальных республик приняли новые кодексы Грузинская ССР и Молдавская ССР - 26 декабря 1964 г. Таким образом, вторая кодификация гражданского законодательства обнимает собой период в восемь с лишним лет. По характеру тех задач, которые возникали на протяжении этого периода перед участниками кодификационных работ, и в зависимости от того, как менялись направления этих работ, весь этот период можно разделить на два этапа.

Первый этап охватывает время с октября 1956 до 8 декабря 1961 г., т.е. до принятия Основ, а второй - с этого момента до 26 декабря 1964 г.

В ряде союзных республик подготовка проектов ГК была начата до того, как началась работа над Основами (например, в РСФСР), либо почти одновременно с разработкой проекта Основ. В РСФСР первый вариант проекта ГК был создан, когда работа над первым проектом Основ еще не была завершена. Уже по одному этому в первых вариантах ГК проект Основ не мог получить никакого отражения.

По мере того, как продвигалась работа над Основами, положения проекта Основ оказывали все возрастающее влияние на содержание будущих ГК. Однако ответы на вопросы о конкретном разграничении компетенции Союза ССР и союзных республик в области гражданского законодательства, о соотношении ГК и Основ, о том, необходимо ли воспроизводить нормы Основ в ГК, не были достаточно ясными для цивилистов и являлись предметом обсуждения. Поэтому в проектах ГК этого периода можно найти немало существенных, иногда принципиальных расхождений с проектами Основ.

Другой характерной чертой этого периода кодификации было то, что координация кодификационных работ между республиками пока еще ограничивалась обменом опытом и взаимными обсуждениями проектов на различных совещаниях и конференциях, а не приняла характер повседневной практической работы. Проводить такую работу до принятия Основ не было смысла.

Сказанное может породить сомнение: следовало ли вообще начинать кодификацию республиканского законодательства до принятия Основ <1>?

--------------------------------

<1> Еще на научной сессии ВИЮН в феврале 1957 года В.А. Дозорцев и Н.Б. Зейдер обращали внимание на то, что кодификационные работы в области гражданского законодательства разумнее начинать с создания проекта Основ (Научная сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского законодательства, 31 января - 2 февраля 1957 г." (ВИЮН)), а Е.А. Флейшиц считала, что подготовлять проекты Основ и ГК надо по крайней мере параллельно (Там же. С. 116).

Конечно, если бы подготовка проектов кодексов началась тогда, когда уже имелся тщательно обсужденный проект Основ, это позволило бы сэкономить много времени и сил. Но и та организация кодификационных работ, которая вызвала возражения, имела свои положительные стороны. Именно первый вариант проекта ГК РСФСР, созданный к началу 1957 года, во многом послужил исходным материалом при подготовке первого проекта Основ. Последующая параллельная работа над проектами Основ и кодексов создала условия для полного и всестороннего обсуждения возникших при кодификации проблем и облегчила их разрешение.

В настоящей работе невозможно даже вкратце изложить историю кодификационных работ во всех республиках. Поэтому мы вынуждены ограничиться в основном изложением истории этих работ в РСФСР, имея в виду, что здесь процесс кодификации был наиболее длительным и сложным, а создававшиеся проекты во многом служили образцом для других республик.

В сентябре 1956 года Министерство юстиции РСФСР поручило ВИЮН подготовить проект Кодекса. Для выполнения поручения институтом была образована комиссия из научных и практических работников <1>, которая начала свою работу в октябре 1956 года и закончила в июне 1957 года. В декабре 1957 года проект был представлен в Министерство юстиции РСФСР, а затем (вместе с проектами ГПК и КЗоТ РСФСР) на обсуждение республиканского совещания научных и руководящих практических работников органов юстиции, состоявшегося 8 - 9 декабря 1959 года в Москве. Совещание проходило в самый разгар дискуссий о хозяйственном праве, и это в значительной мере определило весь ход обсуждения проекта ГК. Критика проекта сторонниками хозяйственного права сводилась главным образом к требованию исключить из него регулирование отношений государственной собственности и хозяйственные договоры (поставки, подряда на капитальное строительство, перевозки) и к ссылкам на то, что имеющиеся в проекте общие положения малопригодны для отношений между социалистическими организациями по названным договорам. Позиция сторонников хозяйственного права не встретила поддержки большинства участников совещания <2>.

--------------------------------

<1> В нее входили И.Л. Брауде, К.А. Граве, В.А. Дозорцев, Л.А. Лунц, И.Б. Новицкий, А.И. Пергамент, В.С. Поздняков, Г.Н. Полянская, В.А. Туманов, Е.А. Флейшиц (ВИЮН), Р.О. Халфина (ИПАН), П.Д. Каминская (МГУ), Х.Э. Бахчисарайцев (Мос. обл. совнархоз), С.Л. Герзон (Мособлколлегия адвокатов), Н.И. Ковалкин (Верховный Суд РСФСР), Н.П. Макарова (Мособлсуд), С.В. Минц (Мосгорколлегия адвокатов), З.М. Фрейдман (Госарбитраж при Совете Министров СССР) и В.К. Хитев (МЮ РСФСР). Председателем комиссии был В.И. Ширвинский (МЮ РСФСР), его заместителем - Б.С. Антимонов и секретарем комиссии - А.Л. Маковский.

<2> Материалы республиканского совещания научных и руководящих практических работников органов юстиции по вопросам кодификации гражданского, гражданского процессуального и трудового законодательства. Изд. Министерства юстиции РСФСР, 1960. С. 323 - 324.

В течение второго этапа подготовки проектов ГК работа над ними велась в основном в трех направлениях.

Во-первых, проекты приводились в соответствие с Основами, которые уже стали законом. Основная трудность заключалась в необходимости обеспечить соответствие проектов установленному Основами разграничению компетенции СССР и республик в области гражданского законодательства.

Во-вторых, в этот период был принят ряд мер уже чисто практического характера для того, чтобы обеспечить взаимное использование республиками всего того лучшего, что имелось в их проектах, и по возможности уменьшить число необоснованных различий между проектами разных республик.

В-третьих, как и раньше, проводилась очень большая работа по совершенствованию содержания проектов ГК путем их широкого и всестороннего обсуждения.

За время с декабря 1961 по апрель 1962 года были подготовлены одна за другой три редакции проекта ГК РСФСР, каждая из которых отличалась от предыдущей большей степенью соответствия Основам. Последняя из них была вынесена на обсуждение специально созванного для этого Юридической комиссией при Совете Министров СССР совещания практических и научных работников, состоявшегося 17 - 18 мая 1962 года. В отличие от совещания в декабре 1959 года, теперь все внимание выступавших было сосредоточено на конкретных достоинствах и недостатках проекта, а не на обсуждении вопроса о хозяйственном праве. В проект, который участники обсуждения оценили весьма положительно, был внесен ряд изменений, вошедших в ГК.

В мае 1962 года Советом Министров РСФСР была образована правительственная комиссия для рассмотрения проектов ГК и ГПК РСФСР. Комиссия рассмотрела замечания на проект, присланные республиканскими министерствами и ведомствами. В результате этой работы были внесены изменения примерно в 120 статей проекта (из 568).

В течение декабря 1962 и января 1963 г. Юридической комиссией при Совете Министров СССР, с привлечением представителей других ведомств и научных работников, были разработаны рекомендации по проектам ГК. Рекомендации были направлены на то, чтобы привести их в полное соответствие с Основами и другими актами общесоюзного законодательства, а также затрагивали вопросы, единообразное решение которых в кодексах имело общегосударственное или принципиальное значение. Рекомендации не были ни в какой мере обязательны для союзных республик и носили чисто консультативный характер, однако большинство их, поскольку они были правильны по существу, были учтены при дальнейшей работе над проектами ГК.

В целях обеспечения единообразия проектов ГК союзных республик Президиумом Верховного Совета СССР было проведено консультирование их проектов, принимая во внимание просьбу каждой союзной республики. Консультирование основывалось на постатейном изучении проекта весьма представительными комиссиями специалистов - работников различных центральных ведомств и ученых. На основе этого изучения республикам давались рекомендации о целесообразных изменениях проектов. Значительное число предлагавшихся изменений основывалось на опыте судебной и арбитражной практики и на соображениях чисто научного характера. Работа по консультированию началась с проекта ГК РСФСР в феврале 1963 года и продолжалась до начала 1964 года.

Указанные рекомендации были рассмотрены и в большинстве своем учтены на последней стадии подготовки проектов ГК в Президиумах Верховных Советов республик и в комиссиях законодательных предположений этих Советов. Одновременно проводилась и другая большая и ответственная работа по учету замечаний государственных органов, юридических вузов, депутатов на проект ГК. Только в РСФСР было получено около 500 замечаний на проект, многие из которых были учтены Комиссией законодательных предположений. После этого проект был вынесен на сессию Верховного Совета республики.

6. Содержание ГК союзных республик свидетельствует о единстве республиканского гражданского законодательства, обусловленном политическим и экономическим строем союзных республик, их тесным и постоянным сотрудничеством во всех областях хозяйственной и культурной жизни, тем, что фундаментом республиканских ГК являются обязательные Основы гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик.

Вместе с тем наделение союзных республик широкой компетенцией в области гражданского законодательства привело к тому, что принятые ими ГК не во всем совпадают между собой.

Значительное число подчас весьма существенных расхождений между кодексами разных республик, естественно, вызывает вопрос об их причинах. Достаточно выявить эти различия, чтобы понять невозможность объяснения их только национальными особенностями, спецификой местных условий, различиями в экономике, культуре и быту. Еще ошибочнее, не найдя подобного обоснования для таких различий, рассматривать последние лишь как явления отрицательного порядка. По-видимому, истоки большей части этих различий гражданских кодексов лежат в самой предоставленной каждой республике возможности суверенно решать широкий круг вопросов гражданского права и объясняются понятным стремлением найти лучшие решения вопроса, характер которого допускает выбор между несколькими путями правового регулирования.

7. Определяя компетенцию союзных республик в области гражданского законодательства, Основы установили, что в ГК регулируются "отношения, как предусмотренные Основами, так и не предусмотренные ими" (ч. 1 ст. 3).

В ГК республик мы находим целый ряд отношений, о которых в Основах вообще ничего не сказано. Это право собственности кустарей и право общей совместной собственности единоличного крестьянского двора, договоры мены, дарения, займа, безвозмездного пользования имуществом, поручения, комиссии, хранения, обязательства, возникающие из совместной деятельности; объявления конкурса; неосновательного приобретения или сбережения имущества; завещательного отказа.

Кодексы весьма подробно развивают и дополняют в рамках компетенции республик регламентацию ряда отношений, предусмотренных Основами. В первую очередь это относится к праву личной собственности, договорам купли-продажи, имущественного и жилищного найма, подряда, обязательствам, возникающим вследствие спасания социалистической собственности и вследствие причинения вреда, авторским и наследственным правоотношениям. Кроме того, содержащиеся в Основах общие положения гражданского права в целом и общие положения обязательственного права в кодексах развиты и дополнены значительным числом новых, по сравнению с Основами, правил (прекращение юридических лиц, условные сделки, доверенность, исчисление сроков, договор в пользу третьего лица, долевые и солидарные обязательства, уступка требования и перевод долга, просрочка должника и кредитора, прекращение обязательств).

Таким образом, ГК союзных республик представляют собой акты, регулирующие по существу почти все основные виды имущественных и связанных с ними личных неимущественных отношений.

Принципиальные изменения круга регламентированных в гражданских кодексах отношений обнаруживаются при сопоставлении новых ГК с первыми советскими кодексами.

В новых ГК мы не найдем тех правовых институтов, существование которых в гражданском праве было связано с наличием в экономике первых лет Советской власти частнокапиталистического сектора.

Регулирование некоторых отношений, не занимающих в современном имущественном обороте нашего общества существенного места, подверглось в новых кодексах значительному упрощению.

В то же время с принятием новых ГК круг отношений, регулируемых теперь гражданскими кодексами, значительно расширился. В старых кодексах не было норм о праве собственности общественных организаций, о праве личной собственности, об общей совместной собственности колхозного двора. В новых ГК мы находим правила о многих обязательствах, неизвестных прежним кодексам. Это договоры поставки, контрактации сельскохозяйственной продукции, подряда на капитальное строительство, обязательства по перевозкам, по кредитованию и расчетам, договоры безвозмездного пользования имуществом и хранения, обязательства, возникающие из объявления конкурса и вследствие спасания социалистического имущества. По существу новыми для ГК институтами являются договор найма жилого помещения и обязательства, возникающие из совместной деятельности. Впервые появились в гражданских кодексах нормы авторского и изобретательского права <1>.

--------------------------------

<1> Прежде авторское право было включено лишь в ГК Азербайджанской ССР.

Перечисление всех этих институтов свидетельствует не только о том, что новые ГК являются значительно более полной кодификацией, чем первые советские кодексы. Весьма примечательно, что содержание кодексов расширилось главным образом за счет норм, регулирующих отношения либо между социалистическими организациями, либо между этими организациями и гражданами.

Расхождения между республиканскими ГК в круге регулируемых ими отношений сравнительно невелики и касаются преимущественно обязательственных отношений.

В Кодексах трех республик - Таджикской ССР, Узбекской ССР и Эстонской ССР - нет правил, специально регулирующих перевозки грузов и пассажиров автомобильным транспортом.

Среди других отношений, регламентация которых отнесена к ведению республик, эти отношения имеют наибольшее народнохозяйственное значение, и основные принципиальные положения о них было бы разумно зафиксировать в законе, как это сделано в двенадцати других союзных республиках, а не в подзаконном акте.

Серьезные сомнения возникают по поводу включения в ГК правил о договоре экспедиции. Такие нормы содержатся в Кодексах Азербайджанской ССР (гл. 34), Казахской ССР (гл. 35), Молдавской ССР (гл. 32) и Узбекской ССР (гл. 35). Сомнения эти двоякого порядка. Во-первых, не до конца ясен вопрос о том, к чьей компетенции - Союза ССР или республик - должно относиться регулирование этих отношений. В части 2 ст. 3 Основ эти отношения не упомянуты в числе других отношений, регулируемых законодательством СССР. Но хорошо известно, что в настоящее время в качестве экспедиторов выступают главным образом транспортные организации, причем не только автомобильного транспорта. В силу той же ч. 2 ст. 3 Основ отношения организаций железнодорожного, морского, внутреннего водного и воздушного транспорта с клиентурой регулируются общесоюзным законодательством. Во-вторых, договор экспедиции не относится к числу институтов, подробно регламентированных действующим законодательством и достаточно исследованных наукой гражданского права. Вследствие этого правила кодексов оказались чрезвычайно краткими: соответствующие главы содержат всего по 4 - 5 статей. Недостаточная стабильность отношений по договору экспедиции проявляется и в самой принятой кодексами конструкции этого договора, дающей возможность строить отношения экспедиции как по типу договора комиссии, так и по типу договора поручения.

Напротив, вполне оправдана регламентация в ГК ряда республик отношений, возникающих при совершении действий в интересах другого лица без его поручения. Этот отнюдь не новый институт гражданского права вполне созвучен морали нашего общества.

В Гражданском кодексе Казахской ССР расширен по сравнению с другими ГК круг защищаемых гражданским правом личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными. В ст. 491 ГК Казахской ССР предусмотрена защита интересов того лица, к которому письма адресованы (адресата). Целесообразность воспроизведения в ГК других республик этой нормы, направленной на защиту личной сферы гражданина, как и всей ст. 491 ГК Казахской ССР, в настоящее время общепризнана <1>.

--------------------------------

<1> Материалы научной конференции "Новые гражданские и гражданские процессуальные кодексы союзных республик". ВНИИСЗ, 1965. С. 100.

Жизнь, несомненно, будет требовать регламентации в гражданских кодексах новых отношений, например внутрикооперативных (за исключением, разумеется, отношений внутриколхозных) и, в частности, возникающих в связи с членством в жилищно-строительной кооперации.

Принципиальная допустимость регулирования этих развивающихся в нашем обществе отношений в ГК не должна вызывать сомнений, поскольку в некоторой, правда, очень небольшой мере они и сейчас определяются правилами этих кодексов (см., например, ст. ст. 36, 39, 40, 298 ГК РСФСР). Можно указать также на то, что в прежних ГК внутрикооперативные отношения были урегулированы более подробно (см. ст. 156-а ГК РСФСР 1922 г.), и правомерность этого не подвергалась сомнению.

8. Система ГК союзных республик в основном воспроизводит систему Основ гражданского законодательства. Это проявляется в трех моментах.

Во-первых, кодексы подразделены на те же восемь разделов, что и Основы. Исключение составляет ГК Казахской ССР, в котором первый раздел озаглавлен "Общая часть", а не "Общие положения" и вместо одного раздела III Основ "Обязательственное право" имеются два раздела - "Общие положения об обязательствах" (разд. III) и "Отдельные виды обязательств" (разд. IV). Первое из этих отличий не имеет сколько-нибудь существенного значения. Что же касается выделения общих норм обязательственного права в самостоятельный раздел кодекса, то этот прием систематизации правил ГК следует признать удачным. Общие положения об обязательствах в той или иной мере применимы и к обязательствам, предусмотренным в других разделах кодекса, - к авторским договорам, обязательству, возникающему из завещательного отказа, и др.

Во-вторых, регламентированные Основами отдельные виды обязательств расположены в кодексах в той же последовательности, что и в Основах.

В-третьих, при воспроизведении в кодексах норм Основ сохранена, за отдельными исключениями, та последовательность, в которой эти нормы расположены в самих Основах.

Если существование в ГК общей части было предрешено Основами, то внутренняя структура этого раздела кодексов, его подразделение на отдельные главы целиком определены союзными республиками.

Можно констатировать, что в ГК почти всех республик общая часть оказалась построенной по одной системе. Однако в кодексах БССР, Молдавской ССР и УССР нет правил об исчислении сроков, и в их общей части соответствующая глава отсутствует. В ГК Узбекской ССР вслед за главой о лицах следует гл. III "Объекты права (вещи)". Статья 18 Основ, регламентирующая разрешение коллизий между законодательством разных республик, в ГК Литовской ССР выделена в самостоятельную последнюю главу общей части - гл. VII "Коллизионные нормы", тогда как почти во всех других кодексах эта статья замыкает гл. I общей части "Основные положения" <1>.

--------------------------------

<1> Логически наиболее оправданное место для этой статьи найдено в ГК Эстонской ССР, где она следует за статьей о союзном и республиканском гражданском законодательстве.

Система общей части ГК 1963 - 1964 гг. отличается от системы этого раздела прежних ГК: подразделением главы о лицах на два отдела, из которых один посвящен гражданам, а второй - юридическим лицам; отсутствием (за исключением ГК Узбекской ССР) главы об объектах прав; включением новой главы "Представительство и доверенность", в которой объединены нормы о представительстве, ранее содержавшиеся в главе о сделках, с нормами о доверенности, помещавшимися в разделе "Обязательственное право" рядом с правилами о договоре поручения; включением новой главы об исчислении сроков (за исключением ГК БССР, Молдавской ССР и УССР). В основном по этой системе была построена общая часть уже во всех послевоенных проектах ГК СССР, в частности, именно такой была система общей части последнего из этих проектов (1951 г.).

После начала работы над проектами ГК союзных республик О.С. Иоффе предложил иную систему построения общей части этих кодексов. Эти предложения в основном поддержал также С.Н. Братусь <1>.

--------------------------------

<1> О.С. Иоффе предложил главу об имуществах сохранить, главу о сделках заменить главой "Основания возникновения гражданских прав" и вместо главы "Исковая давность" поместить в Общую часть главу "Осуществление и защита гражданских прав" (см.: Иоффе О.С. Вопросы кодификации общей части советского гражданского права // Вопросы кодификации советского права. Вып. I. ЛГУ, 1957. С. 35 - 47; см. также: Братусь С.Н. Предмет и система советского гражданского права. С. 181 - 185). Эти предложения не были восприняты новыми кодексами, по-видимому, потому, что при всей их внешней стройности и логичности они мало изменили бы существо дела. Кроме того, глава об имуществе дублировала бы, как свидетельствует об этом ГК Узбекской ССР, ряд норм, которые с большим основанием следовало бы поместить в разделе о праве собственности. Однако следует признать, что предложение о замене главы "Исковая давность" главой "Осуществление и защита гражданских прав" заслуживало внимания: было бы правильно нормы о пределах осуществления гражданских прав, порядке и способах их защиты объединить в одной главе с нормами об исковой давности.

Внутренняя структура раздела II "Право собственности" также всецело зависела от усмотрения республик. Система этого раздела не вызвала сколько-нибудь существенных споров при подготовке проектов кодексов и почти совпадает в кодексах всех республик. Составители новых ГК не создавали эту систему заново, а в основном воспользовались достаточно тщательно разработанной системой раздела "Право собственности" в последних вариантах проекта ГК СССР (1948 и 1951 гг.). Основное внесенное в нее улучшение - выделение в самостоятельную главу норм о праве собственности профсоюзных и иных общественных организаций. Оно было предложено еще в 1957 году С.Н. Братусем <1> и затем предрешено Основами (ст. ст. 20 и 24).

--------------------------------

<1> См.: Братусь С.Н. О кодификации республиканского гражданского законодательства // Научная сессия, посвященная вопросам кодификации советского республиканского законодательства. ВИЮН, 1957. С. 70.

Различия в построении раздела "Право собственности" в кодексах разных республик немногочисленны. Представляется удачным порядок расположения двух последних глав этого раздела в ГК БССР (гл. 13 и 14), Литовской ССР (гл. 14 и 15) и Таджикской ССР (гл. 13 и 14). Такой порядок не только больше соответствует содержанию норм, помещенных в этих главах, но и позволяет сохранить последовательность расположения соответствующих норм, принятую в Основах (ст. ст. 28 - 32). Менее удачно разделение в ГК БССР норм об общей собственности на две главы: "Общая собственность" (гл. 11) и "Собственность колхозного двора" (гл. 12). Во-первых, это привело к тому, что правила об общей совместной собственности колхозного двора оказались оторванными от помещенных в предыдущей главе основных норм, определяющих понятие общей собственности и ее виды (ст. 26 Основ). Во-вторых, содержание главы, названной "Общая собственность", сведено, таким образом, к изложению почти исключительно правил об общей долевой собственности. В-третьих, название главы 12 не дает ясного представления о том, что она посвящена регламентации одного из видов общей собственности.

Система институтов обязательственного права в ГК была в большей мере предопределена Основами, чем система других разделов кодексов, так как только раздел III Основ имеет внутреннее подразделение на главы. Но значительное увеличение в кодексах числа институтов и норм обязательственного права по сравнению с Основами потребовало дальнейшего развития и детализации системы Основ и в этой части <1>.

--------------------------------

<1> Подробнее об этом см.: Маковский А.Л. Основные положения об обязательствах в новых гражданских кодексах союзных республик. Материалы научной конференции "Новые гражданские и гражданские процессуальные кодексы союзных республик" (14 - 16 октября 1964 г.). М., 1965. С. 44 - 48.

Остальные разделы гражданских кодексов не подразделяются на главы, к тому же некоторые из них весьма невелики по числу норм, и поэтому их система не нуждается в специальном рассмотрении.

9. Гражданские кодексы 1963 - 1964 гг., в отличие от прежних ГК, исходят из принципа планового ведения социалистического хозяйства. Многочисленные нормы Основ, в которых выражен этот принцип, дополнены в кодексах рядом правил о плановых обязательствах.

Кодексы содержат большое число норм, которые в соответствии с требованиями Программы Коммунистической партии призваны служить дальнейшему укреплению хозрасчета социалистических предприятий, расширению их самостоятельности. Новые ГК закрепляют право государственной организации на распоряжение своими оборотными средствами и готовой продукцией (ст. 97 ГК РСФСР). В них четко и подробно определены пределы ответственности юридических лиц (ст. ст. 32 - 36 ГК РСФСР). Кодексы детально регулируют ответственность социалистических организаций за нарушение отдельных обязательств.

Принятие новых ГК привело к значительному расширению имущественных и личных неимущественных прав граждан и к усилению защиты этих прав средствами гражданского права. Гражданину, имеющему большую семью или право на дополнительную площадь, может быть разрешено построить или приобрести дом в размере, превышающем 60 кв. м (ст. 106 ГК РСФСР). Если раньше авторское право на некоторые виды произведений ограничивалось сроком в несколько лет, то теперь оно во всех случаях принадлежит автору пожизненно (ст. 496 ГК РСФСР). Расширен круг наследников по закону. Наследнику предоставлено право отказаться от наследства в пользу других наследников - государства или отдельной организации (ст. 550 ГК РСФСР). В кодексах определены права заказчика в случае, если он обнаружит существенные недостатки в вещи, изготовленной из его материала по договору бытового заказа (ст. 364 ГК РСФСР). Важным для широкого круга граждан является правило о том, что гостиницы, дома отдыха, общежития и тому подобные организации отвечают за несохранность имущества граждан, находившегося в отведенном гражданину помещении, хотя бы это имущество (кроме денег и драгоценностей) не было специально сдано на хранение такой организации (ст. 429 ГК РСФСР). В ряде случаев, в которых прежде возможность защиты прав гражданина в судебном порядке вызывала сомнения, в гражданских кодексах сделаны прямые указания на разрешение соответствующих споров судом.

Нормы новых ГК в большей мере, чем это было прежде, обеспечивают правильное сочетание прав и интересов гражданина с интересами общества. Ряд таких норм направлен на то, чтобы не допустить перерастания собственности личной в частную. К их числу относятся, в частности, правила о прекращении права собственности на жилые дома, которые могут оказаться у совместно проживающих супругов и их несовершеннолетних детей сверх одного уже принадлежащего дома (ст. ст. 106 - 108 ГК РСФСР). Предусматривается безвозмездное изъятие в судебном порядке принадлежащего гражданину имущества, используемого собственником для систематического извлечения нетрудовых доходов (ст. 111 ГК РСФСР). Гражданину разрешается принимать на себя работы по договору подряда лишь при условии их выполнения своим трудом (ст. 351 ГК РСФСР).

Для социалистических организаций в ГК установлено исполнение обязательств наиболее экономичным для народного хозяйства образом и обязанность оказывать другой стороне все возможное содействие в исполнении ею своих обязанностей (ст. 168 ГК РСФСР). Развивая положения Основ, кодексы устанавливают порядок возмещения вреда, понесенного гражданином при спасании социалистического имущества (ст. 472 ГК РСФСР).

В нормах об ответственности продавца и наймодателя за недостатки проданного или сданного внаем имущества, исходя из требований нашей морали, установлены более строгие критерии добросовестности участника социалистического имущественного оборота.

Характерным для новых гражданских кодексов является более полная по сравнению с предшествующим законодательством регламентация безвозмездных имущественных отношений.

Примечательна отмена в новых ГК выплаты вознаграждения за возвращение найденной вещи (ст. ст. 144 - 146 ГК РСФСР), а в некоторых случаях и за сдачу государству найденного клада (ст. 148 ГК РСФСР).

10. Основным материалом, использованным для создания новых ГК, явились нормы Основ. Во-первых, именно в них содержатся наиболее принципиальные положения действующего советского гражданского права, и поэтому среди статей ГК важнейшими являются те, которые воспроизводят нормы Основ. Во-вторых, Основы во многом определили и содержание целого ряда норм кодексов, установленных самими республиками в дополнение и развитие положений Основ. В-третьих, и в количественном отношении нормы Основ составили в кодексах значительную часть.

В результате сложной работы по воспроизведению в ГК норм Основ нормы советского гражданского права, различные по источнику возникновения и сфере действия, предстают в гражданских кодексах в виде единой системы, проникнутой общностью принципов <1>.

--------------------------------

<1> Необходимо, однако, отметить, что в кодексах имеются некоторые, правда, немногочисленные отступления от Основ. Приведем один пример. Правило о норме жилой площади содержится в ст. 59 Основ, посвященной изменению договора найма жилого помещения. В ней специально подчеркнуто, что эта норма установлена для случаев, когда возникает вопрос об изъятии у нанимателя излишней жилой площади. В ГК БССР (ст. 288), Грузинской ССР (ст. 309), Молдавской ССР (ст. 309), Таджикской ССР (ст. 313) и Узбекской ССР (ст. 327) положение о норме жилой площади сформулировано в отдельной статье, помещенной к тому же в некоторых из этих кодексов в самом начале главы о жилищном найме. Тем самым создается впечатление, что норма жилой площади может быть применена в самых различных случаях, в частности, при предоставлении жилых помещений.

Еще в начале кодификационных работ обращалось внимание на то, что "в будущих новых ГК союзных республик должны быть бережно сохранены и воспроизведены проверенные жизнью нормы ныне действующих ГК" <1>. После издания новых кодексов многие авторы отмечали преемственность, существующую между ними и прежними ГК <2>.

--------------------------------

<1> Братусь С.Н. О кодификации республиканского гражданского законодательства. С. 60.

<2> См., например: Флейшиц Е.А., Маковский А.Л. О Гражданском кодексе РСФСР // Советское государство и право. 1964. N 8. С. 15.

Какова же, однако, степень этой преемственности?

ГК РСФСР 1922 года к тому моменту, когда он перестал действовать, насчитывал (с учетом отмененных и дополнительно включенных) 439 статей. Из них в новый ГК не вошло около 155 статей. Кроме того, примерно из 60 статей ГК 1922 года, вошедших в новый Кодекс, были исключены отдельные части, примечания и отдельные нормы, не составлявшие самостоятельных частей статьи.

ГК РСФСР 1922 года послужил одним из основных источников законодательного материала, использованного для создания нового ГК РСФСР. Примерно около 3/5 норм, содержавшихся в первом ГК, были использованы (полностью или в переработанном виде) в новом ГК. В таком же соотношении находятся и новые ГК других республик с гражданскими кодексами, действовавшими ранее на их территории.

К материалам, использованным для создания новых ГК, относятся также иные (кроме Основ и прежних ГК) нормативные акты, положения, выработанные судебной и арбитражной практикой, выводы и предложения советской цивилистической науки. Обратимся для примера к разделу "Наследственное право" ГК РСФСР.

В этом разделе мы встречаемся с рядом норм, которые прежде существовали в нашем праве, но содержались не в ГК, а в иных нормативных актах.

Так, правило о признании юридической силы за завещаниями военнослужащих, удостоверенными командованием воинской части (п. 5 ст. 541), взято из Постановления СНК СССР от 15 сентября 1942 г. "О порядке удостоверения доверенностей и завещаний военнослужащих в военное время" <1>. Аналогичное правило о так называемых судовых завещаниях (п. 2 ст. 541) сформулировано на основе ст. 52 КТМ СССР и ч. II ст. 34 УВВТ СССР. Из Положения о государственном нотариате РСФСР (п. п. 38, 39) заимствованы в основном правила Кодекса о сроке для выдачи свидетельства о праве на наследство (ст. 558). Из Инструкции Министерства юстиции РСФСР от 1 сентября 1958 г. по применению названного Положения в ГК было введено чрезвычайно важное, выработанное в прошлом судебной практикой положение об особенностях наследования имущества колхозного (единоличного крестьянского) двора (ст. 560).

--------------------------------

<1> СП СССР. 1942. N 8. Ст. 133; см. также: СП СССР. 1945. N 5. Ст. 67.

Содержащееся ныне в ч. 1 ст. 552 ГК перечисление случаев перехода наследства к государству представляет собой воспроизведение ст. 1 Правил перехода к государству наследственных имуществ, утвержденных Постановлением СНК РСФСР от 28 декабря 1943 г. <1>.

--------------------------------

<1> СП РСФСР. 1944. N 3. Ст. 21.

Весьма существенное место занимают в рассматриваемом разделе ГК положения, выработанные многолетней судебной практикой, которые, по существу, и до принятия Кодекса имели значение правовых норм.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 10 апреля 1957 г. N 2 "О судебной практике по делам о наследовании" было использовано для создания норм о времени открытия наследства (ст. 528), о моменте, с которого принятое наследство признается принадлежащим наследнику (ч. 5 ст. 546), о продлении срока на принятие наследства (ст. 547), о наследственной трансмиссии (ст. 548). Предусмотренное Кодексом право завещателя о возложении на наследника обязательства предоставить другому лицу дом или его часть в пожизненное пользование (ч. 2 ст. 538) было установлено еще Постановлением Пленума Верховного Суда РСФСР от 15 апреля 1929 г. <1>.

--------------------------------

<1> Справочник по вопросам судебной практики / Сост. С.С. Аскарханов и А.Н. Иодковский. М., 1957. С. 50.

Расширению содержания кодексов послужили и многие сформулированные в работах советских цивилистов положения, представлявшие собой выводы из действовавшего законодательства, сделанные путем его толкования. В нормах наследственного права можно найти немало таких положений (ч. 2 ст. 534, ст. 537, ч. 4 ст. 538, ч. 2 ст. 545, ч. 1 ст. 546, ч. 3 ст. 552 и др.). Но значительно более существенную роль сыграли при создании новых кодексов сделанные учеными предложения о совершенствовании нашего законодательства.

Вот лишь несколько примеров, относящихся опять-таки к наследственному праву.

В соответствии со ст. 533 предметы обычной домашней обстановки и обихода переходят к тем наследникам по закону, которые жили совместно с наследодателем не менее одного года до его смерти. Введение этого срока было предложено К.А. Граве еще в 1949 году <1>.

--------------------------------

<1> См.: Граве К.А. Вопросы наследственного права в практике Верховного Суда СССР. Госюриздат, 1949. С. 39; Антимонов Б.С., Граве К.А. Советское наследственное право. Госюриздат, 1955. С. 135.

В.И. Серебровский считал необходимым установить, что завещательный отказ может быть возложен на любого наследника, в том числе и на юридическое лицо. Он же предлагал предусмотреть в законе, что в случае отпадения наследника, на которого возложено исполнение завещательного отказа, эта обязанность переходит на других наследников, получивших его долю <1>. Оба эти положения содержатся теперь в кодексах (см. ч. ч. 1 и 5 ст. 538).

--------------------------------

<1> См.: Серебровский В.И. Очерки советского наследственного права. Изд-во АН СССР, 1953. С. 135, 139.

Л.М. Гершоновой, В.К. Дрониковым, В.И. Серебровским и многими другими высказывалась мысль о необходимости установления единого порядка и единых сроков принятия наследства как присутствующими, так и отсутствующими наследниками <1>. Новые ГК пошли именно по этому пути (см. ч. ч. 2 и 3 ст. 546).

--------------------------------

<1> См.: Гершонова Л.М. Наследование по завещанию в советском гражданском праве: Автореф. канд. дис. Киев, 1951. С. 11; Дроников В.К. Наследование по завещанию в советском праве: Автореф. канд. дис. Киев, 1952. С. 8; Серебровский В.И. Указ. соч. С. 162.

По предложению украинских цивилистов в проекте ГК этой республики была предоставлена наследнику возможность отказаться от наследства в пользу других наследников. Позднее это предложение было воспринято всеми ГК (см. ч. 1 ст. 550).

Большое число новелл представляет собой сплав ранее действовавших норм, положений практики и предложений науки.

В.И. Ленин и становление гражданского законодательства <*>

--------------------------------

<*> Извлечение из главы четвертой коллективной монографии, написанной совместно с С.Н. Братусем, М.Г. Кириченко, И.Н. Петровым, В.А. Рахмиловичем, А.И. Пергамент и др.: Роль В.И. Ленина в становлении и развитии советского законодательства / Отв. ред. С.Н. Братусь и И.С. Самощенко; Всесоюзный НИИ сов. законодательства. М.: Юрид. литература, 1969. С. 186 - 230, 238 - 248. Другая часть главы четвертой (с. 231 - 237, 249 - 269) написана моими соавторами - И.Н. Петровым и В.А. Рахмиловичем.

Законодательство о правоспособности и имущественных

правах граждан

Отмену всех и всяких ограничений прав граждан в зависимости от национальности, пола, сословного, религиозного признаков и в том числе ограничений гражданских прав, существовавших в царской России, В.И. Ленин всегда рассматривал как важнейшую задачу рабочего класса и как одно из программных требований социал-демократической партии, претворения которого необходимо добиваться уже в ходе борьбы за свержение самодержавия и осуществление буржуазно-демократической революции.

Революционную борьбу против капитализма, указывал В.И. Ленин, нельзя противопоставлять требованиям проведения в стране демократических преобразований. "Пролетариат не может победить иначе, как через демократию, т.е. осуществляя демократию полностью и связывая с каждым шагом своей борьбы демократические требования в самой решительной их формулировке... Мы должны соединить революционную борьбу против капитализма с революционной программой и тактикой по отношению ко всем демократическим требованиям..." <1>. Выделением слова "всем" В.И. Ленин подчеркивал необходимость борьбы рабочего класса и его партии не только за демократические требования, которые служат интересам пролетариата, но и за требования, которые направлены на отмену и уничтожение пережитков крепостничества. Сюда В.И. Ленин относил, например, требование об отмене ограничений прав крестьян в распоряжении землей.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 62.

Обосновывая необходимость включения этих требований в программу партии, В.И. Ленин писал: "Мы становимся таким образом - в виде исключения и в силу особых исторических обстоятельств - защитниками мелкой собственности, но мы защищаем ее лишь в ее борьбе против того, что уцелело от "старого режима", и лишь под условием отмены тех учреждений, которые задерживают преобразование патриархальной, застывшей в своей неподвижности, забитости и отброшенности обломовки: под условием создания полной свободы передвижения, свободы обращения земли, полного уничтожения сословных делений" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 347 - 348.

Требования демократических прав и свобод, установление которых должно было привести и к равенству правоспособности граждан, были включены в первую программу партии в ленинских формулировках.

В первом проекте программы социал-демократической партии, написанном В.И. Лениным в 1895 году, говорилось, что "русская социал-демократическая партия требует прежде всего:

...5. Уничтожения сословий и полного равенства всех граждан перед законом.

6. Свободы вероисповедания и равноправности всех национальностей...

8. Отмены паспортов, полной свободы передвижений и переселений.

9. Свободы промыслов и занятий и уничтожения цехов".

Далее в нем было сказано, что "для крестьян русская социал-демократическая партия требует:

...4. Отмены круговой поруки и всех законов, стесняющих крестьян в распоряжении их землей" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 85, 86.

В 1899 году В.И. Ленин готовит новый вариант проекта партийной программы и в нем подробно указывает все те изменения и дополнения, в которых нуждается программа группы "Освобождение труда". Рассматривая часть программы, содержащую требования общедемократических преобразований, он пишет: "Сюда следовало бы добавить: "установление полного равенства прав женщины с мужчиной" <1>. Аграрную часть программы В.И. Ленин формулирует, взяв за основу свой проект и объяснение программы 1895 - 1896 гг., и вновь повторяет здесь требование об отмене законов, ограничивающих права крестьян в распоряжении землей <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 224.

<2> См.: Там же. С. 230.

В 1902 году В.И. Ленин разрабатывает новый проект программы партии, в котором в числе основных положений будущей демократической конституции предусматривает "уничтожение сословий и полную равноправность всех граждан, независимо от пола, религии и расы" <1>. В ленинской формулировке это требование входит в принятую II съездом РСДРП партийную программу наряду с требованиями свободы передвижения и промыслов, отделения церкви от государства, отмены законов, стесняющих крестьянина в распоряжении его землей, и др. <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 206.

<2> См.: КПСС в резолюциях и решениях... Ч. I. С. 40 - 42.

В последующие годы В.И. Ленин в своих работах неоднократно обращается к этим положениям программы партии, разъясняет и популяризирует их, развивает, отстаивает в острой идейной борьбе с меньшевиками и эсерами, с бундовцами и ликвидаторами, руководит практической деятельностью партии в борьбе за претворение этих требований в жизнь.

Возглавляя и направляя борьбу пролетариата за осуществление требования о равноправии наций, населявших Россию, В.И. Ленин неоднократно подчеркивал, что для рабочего класса и пролетарской партии требование национального равноправия не может иметь самодовлеющего значения, а является лишь одним из элементов решения национального вопроса. Намечая "основные мысли", которые "должны бы быть положены в основу первого выступления рабочего оратора в Думе", В.И. Ленин писал: "Лозунг политического самоопределения всех национальностей крайне важно указать точно в противовес всяким недоговоренностям (вроде одного "равноправия")" <1>. Вместе с тем он придавал исключительно важное значение программному требованию партии о равноправии наций и в "Тезисах по национальному вопросу" сформулировал и поместил его сразу же вслед за тезисами о праве национальностей на самоопределение. "Отстаивая последовательно демократический государственный строй, социал-демократия требует безусловного равноправия национальностей и борется с какими бы то ни было привилегиями в пользу одной или нескольких национальностей" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 22. С. 197, 199.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 316.

В.И. Ленин не только формулирует суть требования о равноправии национальностей, но и определяет ту правовую форму, в которой оно должно быть осуществлено. В статье "Либералы и демократы в вопросе о языках" Владимир Ильич пишет, что для этого необходимо "издание общегосударственного закона, в силу которого любое мероприятие (земское, городское, общинное и т.д. и т.п.), проводящее в чем бы то ни было привилегию одной из наций, нарушающее равноправие наций или права национального меньшинства, объявляется незаконным и недействительным..." <1>. Та же мысль воплощается затем в написанной В.И. Лениным резолюции состоявшегося летом 1913 года совещания ЦК РСДРП с партийными работниками. В ней говорится уже не просто о законе, а о "включении в конституцию основного закона, объявляющего недействительными какие бы то ни было привилегии одной из наций и какие бы то ни было нарушения прав национального меньшинства" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 425 - 426; см. также: Т. 24. С. 118.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 24. С. 58; КПСС в резолюциях и решениях... Ч. I. С. 315.

В марте 1914 года В.И. Ленин подготавливает и публикует на страницах большевистской газеты "Путь Правды" законопроект о национальном равноправии для внесения его социал-демократической рабочей фракцией в IV Государственную думу. Статья 2 проекта гласила: "Ни один гражданин России, без различия пола и вероисповедания, не может быть ограничен в политических и вообще каких бы то ни было правах на основании его происхождения или принадлежности к какой бы то ни было национальности". Таким образом, проект предусматривал также провозглашение равенства граждан независимо от вероисповедания и пола.

Вскоре В.И. Ленин выступает в той же газете со статьей "Национальное равноправие", которую посвящает пропаганде и обоснованию этого законопроекта. Проводимая царским режимом политика угнетения национальностей, пишет В.И. Ленин, есть политика разделения наций, а рабочему классу нужно не разделение, а единение. Поэтому "агитации черносотенцев, пытающихся отвлечь его внимание к травле инородцев, он должен противопоставить свое убеждение в необходимости полного равноправия, полного и окончательного отказа от каких-либо привилегий для какой-либо нации" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 25. С. 85 - 86.

Хотя в условиях самодержавия и наступления реакции ленинский проект даже не удалось внести в Государственную Думу, тем не менее для пропаганды программы партии по национальному вопросу он, несомненно, сыграл большую роль.

В.И. Ленин никогда не обольщался в отношении действительной возможности установления подлинного равноправия граждан независимо от национальности, пола, вероисповедания до победы социалистической революции. "Пока существует капитализм, все эти требования осуществимы лишь в виде исключения и притом в неполном, искаженном виде. Опираясь на осуществленный уже демократизм, разоблачая его неполноту при капитализме, мы требуем свержения капитализма, экспроприации буржуазии как необходимой базы и для уничтожения нищеты масс, и для полного и всестороннего проведения всех демократических преобразований" <1>. Но он видел насущную задачу партии в том, чтобы и до свершения революции широко пропагандировать эти демократические требования, внедрять их в классовое сознание пролетариата, научить его бороться за претворение этих требований. "Вполне мыслимо, - писал далее В.И. Ленин, - что рабочие какой-либо определенной страны свергнут буржуазию до осуществления хотя бы одного коренного демократического преобразования полностью. Но совершенно немыслимо, чтобы пролетариат как исторический класс мог победить буржуазию, если он не будет подготовлен к этому воспитанием в духе самого последовательного и революционно-решительного демократизма" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 62.

<2> Там же. С. 62 - 63.

После победы Великой Октябрьской социалистической революции под руководством В.И. Ленина и при его участии был издан ряд законодательных актов, уничтоживших все существовавшие в царской России и в основном сохранившиеся после Февральской революции ограничения правоспособности граждан.

Подписанная В.И. Лениным и провозглашенная 2 ноября 1917 г. Декларация прав народов России установила, что одним из основных начал деятельности Совета Народных Комиссаров по вопросу о национальностях России является "отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений" <1>. 20 января 1918 г. Совет Народных Комиссаров издал Декрет "О свободе совести, церковных и религиозных обществах". Проект его был тщательно отредактирован В.И. Лениным, внесшим в него ряд исправлений и дополнений. Декрет провозглашал, что "в пределах Республики запрещается издавать какие-либо местные законы или постановления, которые бы...устанавливали какие бы то ни было преимущества или привилегии на основании вероисповедной принадлежности граждан". И далее: "Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются" (п. 3). К этому пункту проекта В.И. Ленин сделал примечание, вошедшее затем в текст Декрета, о том, что "из всех официальных актов всякое указание на религиозную принадлежность или непринадлежность граждан устраняется" <2>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 2. Ст. 18.

<2> Декреты Советской власти. Т. I. С. 371 - 372.

Национализация земли сняла вопрос о сословных ограничениях имущественных прав крестьян, ограничениях, которые касались главным образом права распоряжения землей. Но деление граждан на сословия, как и система военных чинов в армии, еще не было отменено, а с этим были связаны и некоторые имущественные привилегии (например, для офицеров-горцев и др.). Уже 10 ноября 1917 г. Я.М. Свердловым и В.И. Лениным был подписан Декрет "Об уничтожении сословий и гражданских чинов", отменивший дореволюционное законодательство, закреплявшее деление граждан по этим признакам <1>. Вскоре, 16 декабря, В.И. Ленин как Председатель СНК подписал и Декрет "Об уравнении в правах всех военнослужащих", которым были отменены "все преимущества, связанные с прежними чинами и званиями" (п. 2) <2>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 3. Ст. 31.

<2> СУ РСФСР. 1917. N 9. Ст. 139.

Первая советская Конституция закрепила принцип полного национального равноправия. Как говорилось в ст. 22 Конституции 1918 года, РСФСР, "признавая равные права за гражданами независимо от их расовой и национальной принадлежности, объявляет противоречащим основным законам Республики установление или допущение каких-либо привилегий или преимуществ на этом основании, а равно какое бы то ни было угнетение национальных меньшинств или ограничение их равноправия" <1>. Трудно не заметить во многом почти текстуального совпадения ст. 22 Конституции с написанной В.И. Лениным резолюцией Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) по национальному вопросу <2>, а еще ранее - с резолюцией состоявшегося летом 1913 года совещания ЦК РСДРП с партийными работниками, о которой говорилось выше. Совпадение это дает достаточные основания утверждать, что ст. 22 представляет собой юридическое выражение взглядов В.И. Ленина на принцип национального равноправия в том виде, в каком они были сформулированы самим В.И. Лениным.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 51. Ст. 582.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 440.

С нормами Конституции РСФСР 1918 года о национальном равноправии непосредственно связано и конституционное решение вопроса о правах иностранцев. Возглавляя Комиссию ЦК РКП(б), которая на последнем этапе подготовки проекта Конституции руководила этой подготовкой, В.И. Ленин указал на необходимость закрепления в законодательстве гражданского и политического равноправия иностранцев-трудящихся, занимающихся производительным трудом на территории Республики, с российскими гражданами <1>. В статье 20 принятой Конституции говорилось о том, что иностранцам предоставляются "политические права российских граждан" <2>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. II. Госполитиздат, 1959. С. 549.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 51. Ст. 582.

Уравнение иностранцев-трудящихся в политических правах с советскими гражданами, несомненно, предопределило и аналогичное решение вопроса об их гражданско-правовом положении. В законодательных актах последующих лет, прежде всего в актах, подписанных В.И. Лениным, встречаются нормы, прямо устанавливающие гражданское равноправие иностранцев с советскими гражданами <1>.

--------------------------------

<1> См., например, Декрет СНК РСФСР от 10 января 1921 г. "О правилах распространения на иностранных подданных бесплатного предоставления услуг и предметов, установленного в отношении граждан РСФСР" (СУ РСФСР. 1921. N 2. Ст. 18).

Декретами первых месяцев Советской власти было навсегда ликвидировано неравенство женщины с мужчиной в области семейных отношений. Одновременно было полностью устранено и их неравенство в области имущественных отношений. Изданным ВЦИК 27 апреля 1918 г. Декретом "Об отмене наследования" <1>, проект которого содержит ряд ленинских поправок <2>, как среди наследников, так и среди лиц, имеющих право на получение содержания из имущества умершего, был назван супруг. Тем самым предусмотренные Декретом права признавались в равной мере за лицами обоего пола. Впоследствии эти нормы вошли в принятый ВЦИК 16 сентября 1918 г. Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве (ст. ст. 128, 129) <3>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 34. Ст. 456.

<2> См.: Декреты Советской власти. Т. II. С. 185 - 187.

<3> СУ РСФСР. 1918. N 76 - 77. Ст. 818.

Кодекс содержал и еще одну важную норму, направленную на установление равной гражданской правоспособности женщины с мужчиной. Речь идет о ст. 106, которая гласила: "Супруги могут вступать между собой во все дозволенные законом имущественно-договорные отношения. Соглашения между супругами, направленные к умалению имущественных прав жены или мужа, недействительны и необязательны как для третьих лиц, так и для супругов, которым предоставляется в любой момент от исполнения их отказаться". Эта норма, по сути дела, была прообразом будущей ст. 10 ГК РСФСР 1922 года, предусмотревшей недействительность всяких сделок, клонящихся к ограничению правоспособности или дееспособности.

Советская власть покончила и с позорным неравноправием внебрачных детей в области гражданско-правовых отношений.

Таким образом, в течение первых нескольких месяцев существования Советской власти было законодательно закреплено равенство правоспособности всех граждан независимо от их национальности, вероисповедания, сословной принадлежности, пола и происхождения. При непосредственном участии В.И. Ленина были воплощены в нормах советского права разработанные им положения партийной программы.

Оценивая спустя несколько лет эти первые акты социалистической революции, В.И. Ленин писал: "Каковы были главнейшие проявления, пережитки, остатки крепостничества в России к 1917 году? Монархия, сословность, землевладение и землепользование, положение женщины, религия, угнетение национальностей. Возьмите любую из этих авгиевых конюшен, оставленных, к слову сказать, в изрядной мере всеми передовыми государствами в недочищенном виде при совершении ими их буржуазно-демократических революций... вы увидите, что мы их вычистили начисто. За какие-нибудь десять недель, начиная от 25 октября (7 ноября) 1917 г. до разгона учредилки (5 января 1918), мы сделали в этой области в тысячу раз больше, чем за восемь месяцев своей власти сделали буржуазные демократы и либералы (кадеты) и мелкобуржуазные демократы (меньшевики и эсеры)" <1>. И далее В.И. Ленин объяснил, почему Октябрьская революция решила эти задачи буржуазно-демократической революции до конца и более последовательно, чем какая-либо революция, свершившаяся под руководством буржуазии. "Полтораста и двести пятьдесят лет тому назад обещали народам передовые вожди этой революции... освободить человечество от средневековых привилегий, от неравенства женщины, от государственных преимуществ той или иной религии... от неравноправия национальностей. Обещали - и не выполнили. Не могли выполнить, ибо помешало "уважение" к "священной частной собственности". В нашей пролетарской революции этого проклятого "уважения" к этому трижды проклятому средневековью и к этой "священной частной собственности" не было.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 145.

...Мы решали вопросы буржуазно-демократической революции походя, мимоходом, как "побочный продукт" нашей главной и настоящей, пролетарско-революционной, социалистической работы" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 146 - 147.

В условиях, когда в стране продолжали существовать остатки эксплуататорских классов и не была еще полностью ликвидирована частная собственность на орудия и средства производства, когда в определенной мере сохранялось имущественное неравенство, социалистическая демократия не могла быть демократией для всех. Она была демократией для трудящихся, для громадного большинства народа, но она предполагала прямое ограничение прав лиц, относившихся к господствовавшим прежде классам. "Для нас, - писал в сентябре 1919 года В.И. Ленин, - имеет истинное значение та демократия, которая служит эксплуатируемым, тем, которые поставлены в положение неравноправное. Если нетрудящийся лишается избирательных прав, то это и есть настоящее равенство между людьми" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 200.

Конечно, решающее значение имело лишение эксплуататорских классов политических прав, но Советская власть была вынуждена прибегать и к ограничению их имущественных прав, их гражданской правоспособности. Особый интерес в этом отношении представляет Декрет ВЦИК и СНК РСФСР от 10 апреля 1918 г. "О потребительских кооперативных организациях", в подготовке которого большое участие принимал В.И. Ленин.

В условиях надвигавшегося голода, вызванного мировой войной и связанной с ней хозяйственной разрухой, возникла необходимость принятия "чрезвычайных мер для помощи голодным и для беспощадной борьбы со спекулянтами" <1>. По мысли В.И. Ленина, все дело сбыта и распределения продовольствия на местах следовало сосредоточить в объединяющих всех граждан потребительных обществах. В.И. Ленин написал тезисы, которые должны были лечь в основу декрета об этих обществах, а затем и его проект <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 208.

<2> См.: Декреты Советской власти. Т. II. С. 77 - 81.

Народный комиссариат по продовольствию подготовил подробный проект декрета. Но этот проект встретил сопротивление со стороны кооперативных организаций, в которых было много буржуазных элементов. Учитывая, что кооперативы объединяли большую массу населения, В.И. Ленин счел правильным достичь с ними соглашения о формах участия кооперативных организаций в продовольственном деле. Он внес ряд существенных поправок и дополнений в проект декрета, представленный кооператорами. В.И. Ленин считал, что возложение на кооперативы снабжения населения достигнет своей цели, если они будут охватывать поголовно все население. Поэтому еще в соглашении, достигнутом ВСНХ с кооператорами 21 марта 1918 г., В.И. Ленин к п. 5, в котором говорилось о необходимости "скорейшего вовлечения всего населения в кооперативную организацию", делает пометку: "Можно бы свести на нет вступительные взносы" <1>. Это ленинское замечание было реализовано, и в окончательном тексте Декрета (п. 2) предусматривалось, что "малодостаточные лица, желающие вступить в члены потребительского общества, вносят минимальный вступительный членский взнос (не свыше 50 коп.)" <2>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. II. С. 84. Еще в первой половине декабря 1917 года в тезисах проекта декрета о проведении в жизнь национализации банков и о необходимых в связи с этим мерах В.И. Ленин, вслед за тезисом об объединении населения в потребительные общества, написал: "4. Содействие бедноте (особенно крестьянству) в этом отношении" (Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 429).

<2> СУ РСФСР. 1918. N 32. Ст. 418.

В.И. Ленину принадлежит и редакция того пункта Декрета, который ограничивал участие в потребительских кооперативах частнокапиталистических элементов. В проекте, подготовленном кооператорами, предусматривалось, что "лица, ведущие торговые и промышленные операции частнокапиталистического характера, не могут входить в члены правления" (п. 7). В.И. Ленин зачеркивает этот пункт проекта целиком и вместо него пишет: "Владельцы и руководители торговых и промышленных предприятий частнокапиталистического характера не могут быть членами правлений потребительских обществ" <1>. В такой юридически более точной и определенной редакции он вошел и в окончательный текст Декрета <2>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. II. С. 89.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 32. Ст. 418.

Еще дальше по пути ограничения правоспособности имущих классов советская власть была вынуждена пойти осенью 1919 года, когда в связи с наступлением Деникина и Юденича подняла голову внутренняя контрреволюция.

Вслед за Декретом СНК РСФСР от 23 сентября 1919 г., устанавливающим обязательную регистрацию бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности при царском и буржуазном строе <1>, В.И. Ленин 24 сентября подписывает Декрет "О перерегистрации производственных артелей, промысловых кооперативов, товариществ, союзов и всякого рода кустарных объединений и о праве участия в них" <2>. Издание его было вызвано тем, что под видом кооперативных товариществ и объединений "за последнее время зарегистрированы некоторые явно эксплуататорские организации" (ст. 1). Декрет запрещал быть членами кооперативных организаций лицам, которые "когда-либо в промежуток последних двадцати лет" были председателями или членами правления акционерных обществ, владельцами свыше 50 десятин земли или дома стоимостью (в 1916 г.) свыше 10 тыс. руб., чиновниками прежних правительств, состоявшими в должности первых пяти классов, а по военной службе - выше чина подполковника (ст. 2).

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1919. N 47. Ст. 458.

<2> СУ РСФСР. 1919. N 48. Ст. 467; см. также: N 54. Ст. 522.

Принцип ограничения правоспособности лиц, принадлежащих к эксплуататорским классам, был проведен и в некоторых других областях имущественных отношений, в частности в области социального обеспечения, заменявшего в то время и возмещение вреда, причиненного увечьем или иным повреждением здоровья. По Положению о социальном обеспечении трудящихся, утвержденному на заседании СНК РСФСР 31 октября 1918 г. под председательством В.И. Ленина, такому обеспечению подлежали лица, "источниками существования которых является только собственный труд, без эксплуатации чужого" (п. 1 ст. 2) <1>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 89. Ст. 906.

В наиболее общей форме политика советской власти, направленная на лишение и ограничение прав представителей эксплуататорских классов, нашла выражение в первой советской Конституции, в ее ст. 23, на которую В.И. Ленин обращал внимание как на одно из проявлений сущности диктатуры пролетариата <1>. В силу этой статьи РСФСР могла, "руководствуясь интересами рабочего класса в целом", лишать "отдельных лиц и отдельные группы прав, которые пользуются ими в ущерб интересам социалистической революции" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 268.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 51. Ст. 582.

Из сказанного можно сделать вывод, что принцип ограничения правоспособности лиц, принадлежащих к эксплуататорским классам, нашел воплощение в актах и нормах советского законодательства, относившихся не только к политическим, но и к имущественным правам этих лиц.

В отличие от буржуазных революций, обеспечивавших лишь формальное равенство, которое В.И. Ленин называл "равенством товаровладельцев" и которое в области имущественных отношений является ничем не прикрытым, откровенным неравенством богатых и бедных, эксплуататоров и эксплуатируемых, Октябрьская революция привела к созданию общества, в котором имущественное положение каждого его члена определяется только его трудом и способностями. Решающее значение в этом отношении имело уничтожение частной собственности на орудия и средства производства и деления общества на антагонистические классы. "Пролетариат... дает настоящую свободу и равенство трудящимся (что осуществимо лишь при отмене частной собственности на средства производства)..." <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 109.

Но и до завершения национализации средств производства и ликвидации в стране частнокапиталистических элементов, с первых же дней существования социалистического государства советская власть принимала решительные меры к улучшению имущественного положения трудящихся, в ряде случаев непосредственно за счет господствовавших ранее классов, к возложению бремени войны и разрухи в первую очередь на имущие классы, к созданию для трудящихся ряда имущественных льгот и привилегий. Важнейшими среди них были меры налогового характера, регулирование трудовых отношений и социального обеспечения, но во многих случаях использовались и гражданско-правовые средства и прежде всего такие способы прекращения права частной собственности, как конфискация и реквизиция.

Уже в воззвании II Всероссийского съезда Советов "Рабочим, солдатам и крестьянам!" говорилось, что "новое правительство примет все меры к тому, чтобы обеспечить революционную армию всем необходимым путем решительной политики реквизиций и обложения имущих классов, а также улучшит положение солдатских семей" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 12.

В последующие дни В.И. Ленин принимает участие в разработке декрета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов о реквизиции теплых вещей для солдат на фронте. Этот декрет был принят на заседании Совета 8 ноября. На следующий день В.И. Ленин подписал обращение к местным Советам, в котором им рекомендовалось присоединиться к этому декрету и принять все меры к его осуществлению в кратчайший срок <1>.

--------------------------------

<1> См.: Декреты Советской власти. Т. I. С. 65.

10 ноября за подписью В.И. Ленина была направлена радиограмма армейским организациям, содержавшая, в частности, сообщение о том, что комиссары правительства "вместе с матросами, солдатами и красногвардейцами реквизируют во всех частях страны продовольственные запасы и направляют на фронт" <1>. Еще через несколько дней, 17 ноября, В.И. Ленин подписал сообщение Совнаркома относительно подготовляемого закона о пайках солдаткам. В нем правительство отмечало, что "на местах некоторые Советы разрешают вопрос о пайках революционным путем, конфискуя средства у богачей для уплаты пайков солдаткам. Вполне сочувствуя такому решению, - говорилось далее в сообщении, - Совет Народных Комиссаров еще раз напоминает, что только революционная самостоятельность и революционный почин местных Советов в борьбе против злоупотреблений и корысти буржуазии способны решить наболевший вопрос" <2>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 3. Ст. 29.

<2> Там же. Ст. 39.

О необходимости классового подхода к распределению имущественного бремени войны, интервенции, экономической разрухи В.И. Ленин говорил и писал неоднократно. Когда Петроград оказался в тисках голода, В.И. Ленин, предлагая ряд экстренных мер для борьбы с ним, указывал и на то, что "зажиточную часть населения надо на 3 дня посадить без хлеба, так как они имеют запасы и других продуктов и могут по высоким ценам достать у спекулянтов" <1>. В один из наиболее критических для страны моментов гражданской войны В.И. Ленин подготовил письмо ЦК РКП(б) к организациям партии "Все на борьбу с Деникиным!", где писал: "Надо изыскивать всяческие средства, чтобы все население поголовно (а в первую голову более имущее, как в городе, так и в деревне) было обязываемо внести свою лепту, в том или ином виде, на помощь мобилизации или мобилизованным" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 311.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 39. С. 48.

В то же время В.И. Ленин постоянно обращал внимание на необходимость всемерной защиты имущественных прав трудящихся. Он предлагал формулировать предписания, направленные на экспроприацию помещиков, крупной и средней буржуазии, таким образом, чтобы не были ущемлены интересы и права тех, кто нажил имущество не эксплуатацией, а исключительно или главным образом собственным трудом. Так, внося в начале ноября 1917 года поправки в составленный А.В. Луначарским проект декрета о введении государственной монополии на объявления, В.И. Ленин делает следующее дополнение к пункту, предусматривающему конфискацию предприятий по приему и сдаче объявлений: "Мелким собственникам, вкладчикам и акционерам конфискуемых предприятий возвращаются полностью их вклады" <1>. В таком виде это дополнение вошло в окончательный текст декрета (п. 7) <2>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. I. С. 55.

<2> СУ РСФСР. 1917. N 2. Ст. 21.

В первой половине декабря 1917 года В.И. Ленин пишет тезисы и проект декрета о проведении в жизнь национализации банков и о необходимых в связи с этим мерах.

Пункт 10 второго варианта тезисов (первый вариант полностью не сохранился) гласил: "Аннулируются государственные займы. Охрана и соблюдение интересов мелких вкладчиков" <1>. Мысль, содержащуюся в последней фразе, В.И. Ленин развивает в проекте и излагает ее в самостоятельном пункте: "Интересы мелких владельцев облигаций, а равно всяких акций, т.е. владельцев, принадлежащих к трудящимся классам населения, полностью обеспечиваются" (п. 4) <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 430. 108

<2> Там же. С. 175.

Подготовленный В.И. Лениным проект послужил основой для целого ряда изданных позднее декретов советской власти. В этих декретах нашла воплощение и ленинская мысль об охране интересов мелких владельцев облигаций, акций, мелких вкладчиков и т.п. Так, принятый ВЦИК 14 декабря Декрет "О национализации банков" устанавливал, что "интересы мелких вкладчиков будут целиком обеспечены" (п. 6) <1>. Более детально этот вопрос был урегулирован в утвержденном ВЦИК 21 января 1918 г. Декрете "Об аннулировании государственных займов", который предусматривал, что малоимущие граждане, владеющие аннулируемыми государственными бумагами внутренних займов на сумму не свыше 10 тыс. руб. (по номинальной стоимости), получают взамен свидетельства нового займа РСФСР (ст. 5). Отнесение граждан к числу малоимущих осуществлялось специальными комиссиями, образуемыми Советами рабочих, солдатских и крестьянских депутатов по соглашению с местными советами народного хозяйства. При этом Декрет разъяснял, что комиссии вправе "аннулировать полностью сбережения, приобретенные нетрудовым путем..." (п. 10) <2>. Декрет гарантировал неприкосновенность вкладов в государственные сберегательные кассы (п. 6).

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 10. Ст. 150.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 27. Ст. 353.

Положения, имеющие целью защиту имущественных прав, основанных на личном труде, устанавливающие, что на трудовую собственность не распространяются правила о национализации, встречаются и в ряде других ленинских декретов.

Так, согласно разработанному при участии В.И. Ленина и на основе составленного им проекта Декрету СНК "О национализации торгового флота" не подлежали национализации "суда, служащие для мелкого промысла, дающие владельцам необходимые для существования средства (прожиточный минимум) и принадлежащие мелким предприятиям, основанным на трудовых артельных началах" (п. 2 "а") <1>. Неразрывно связанный с актами о национализации Декрет "Об отмене наследования", проект которого подвергся ленинской правке, сохранял, как известно, право наследования имущества умершего, которое "не превышает десяти тысяч рублей, в частности, состоит из усадьбы, домашней обстановки и средств производства трудового хозяйства в городе или деревне..." (ст. IX) <2>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 19. Ст. 290.

<2> Позднее Народный комиссариат юстиции разъяснил, что "остающиеся после умерших трудовые хозяйства переходят в непосредственное управление и распоряжение родственников, независимо от того, превышают ли указанные имущества стоимость 10000 р. или не превышают" (СУ РСФСР. 1919. N 20. Ст. 242).

Одним из первых шагов советской власти было издание актов, имевших целью улучшение жилищных условий трудящихся.

Еще за несколько месяцев до Октябрьской революции В.И. Ленин в "Государстве и революции", ссылаясь на работу Ф. Энгельса "К жилищному вопросу" и обстоятельно ее анализируя, писал о том, что пролетарское государство "распорядится занять квартиры и экспроприировать дома". Раскрывая на примере решения жилищного вопроса функции и характер будущего пролетарского государства, В.И. Ленин очень точно наметил правовые формы жилищных отношений при социализме. "Сдача квартир, принадлежащих всему народу, отдельным семьям за плату предполагает и взимание этой платы, и известный контроль, и ту или иную нормировку распределения квартир" <1>. В одной этой короткой фразе показан и всенародный характер собственности на жилой фонд, и плановый порядок распределения и предоставления жилых помещений, и арендно-возмездная форма пользования ими в условиях социалистического общества.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 58.

Постановлением от 28 октября 1917 г. советская власть объявила жилищный мораторий, освободив низкооплачиваемые слои населения и семьи военнослужащих от квартирной платы на все время войны и три месяца после ее окончания <1>. Одновременно городским самоуправлениям было дано право национализировать (секвестровать) пригодные для жилья пустующие помещения и вселять в них граждан, "нуждающихся в помещении или живущих в перенаселенных или опасных для здоровья квартирах" <2>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 1. Ст. 13.

<2> СУ РСФСР. 1917. N 1. Ст. 14.

В первых числах ноября В.И. Ленин, как уже упоминалось, принимает участие в разработке Декрета Петроградского Совета о реквизиции теплых вещей для солдат на фронте. Он пишет дополнения к Декрету, касающиеся вселения семейств красноармейцев и рабочих в квартиры буржуазии и предусматривающие реквизицию каждой второй богатой квартиры для нужд бедного населения <1>. Однако, несмотря на всю его важность и на то, что Совнарком в специальном обращении призвал другие местные Советы "присоединиться к этому Декрету" <2>, он не решал жилищного вопроса в масштабе всей страны. Необходимо было издание декрета ВЦИК или СНК.

--------------------------------

<1> См.: Ленинский сборник XXI. С. 104 - 105.

<2> Декреты Советской власти. Т. I. С. 65.

В 20-х числах ноября В.И. Ленин пишет "Тезисы закона о конфискации домов с сдаваемыми внаем квартирами..." <1>. Они легли в основу проекта Декрета "Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах", вопрос о котором рассматривался на заседаниях Совнаркома под председательством В.И. Ленина 20, 21 и 23 ноября 1917 г. В соответствии с ленинскими тезисами проект предусматривал конфискацию домов и строений, постоянно сдаваемых внаем, и передачу их в ведение местных Советов. 23 ноября проект был одобрен СНК для внесения во ВЦИК, опубликован в печати <2>. Он был утвержден ВЦИК в августе 1918 года <3>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 133.

<2> См.: Там же. С. 137.

<3> СУ РСФСР. 1918. N 62. Ст. 674.

В работах 1917 - 1919 гг. В.И. Ленин неоднократно возвращается к вопросу об улучшении жилищных условий трудящихся. Во время короткого отпуска в конце декабря 1917 года он пишет заметки "Из дневника публициста (темы для разработки)", один из первых пунктов которых гласил: "Квартиры бедноты и ее продовольствие" <1>. В написанной в тот же период статье "Как организовать соревнование?" В.И. Ленин развивает эту мысль: "В какой коммуне, в каком квартале большого города... больше сделано... для постройки новых хороших домов для бедноты, для помещения ее в домах богачей?.. - вот на каких вопросах должно развернуться соревнование коммун, общин, потребительно-производительных обществ и товариществ, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов" <2>. Значение, которое В.И. Ленин придавал быстрому улучшению жилищных условий трудящихся, ясно видно из написанного им в апреле 1919 года приветствия Баварской Советской Республике. Спрашивая руководителей Республики относительно осуществления мер, "самое спешное и широкое проведение" которых должно укрепить ее положение, В.И. Ленин ставит перед ними вопрос и о том, "уплотнили ли буржуазию в Мюнхене для немедленного вселения рабочих в богатые квартиры". В заключение приветствия В.И. Ленин подчеркивает, что необходимо "дать рабочим, батракам и мелким крестьянам сразу и во что бы то ни стало фактическое улучшение их положения" <3>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 187.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 204 - 205.

<3> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 321 - 322.

В этот период под руководством и при участии В.И. Ленина издается ряд важных актов советской власти, направленных на разрешение жилищного вопроса. 27 июня 1918 г. СНК утвердил декрет, которым был установлен единый твердый порядок распределения свободных помещений в Москве и ее окрестностях, как сказано в декрете, в целях "обеспечения трудящихся здоровыми помещениями" (п. 1) <1>. В проект декрета В.И. Ленин внес ряд поправок, в частности, о распространении действия декрета на окрестности Москвы <2>. 18 июня 1919 г. В.И. Ленин подписал Декрет СНК РСФСР "О санитарной охране жилищ". Он предусматривал организацию жилищно-санитарного надзора за жилыми помещениями через специальную жилищно-санитарную инспекцию, одной из задач которой являлось "содействие делу правильного расселения в жилых помещениях необеспеченных групп населения" (п. "е" ст. 2) <3>. Декретом СНК от 10 июля 1919 г. всем лицам и учреждениям, сдающим внаем жилые помещения, было запрещено какое-либо повышение квартирной платы <4>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 48. Ст. 571.

<2> См.: Декреты Советской власти. Т. II. С. 496.

<3> СУ РСФСР. 1919. N 27. Ст. 299. Изданными в развитие этого декрета правилами жилищно-санитарной инспекции вменялось в обязанность "возбуждение вопросов о переселении в первую очередь тех или иных групп трудового населения, находящихся в исключительно плохих санитарных условиях" (СУ РСФСР. 1919. N 61. Ст. 507, п. 3).

<4> СУ РСФСР. 1919. N 35. Ст. 351.

Большое значение для стабилизации жилищных отношений, закрепления за трудящимися права пользования предоставленными им жилыми помещениями и дальнейшего развития советского жилищного права имел подписанный В.И. Лениным 25 мая 1920 г. Декрет "О мерах правильного распределения жилищ среди трудящегося населения" <1>. Декрет определял правила учета и распределения жилой площади, предусматривал введение норм жилой площади, приходящейся на одно лицо, регламентировал порядок уплотнения граждан, занимающих большую площадь, предоставлял право на дополнительную жилую площадь лицам, страдающим некоторыми заболеваниями или занимающимся определенной профессиональной деятельностью.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1920. N 52. Ст. 227.

Особенно важное значение имело установленное этим Декретом правило о том, что "выселения граждан могут иметь место лишь в случаях особо острой общественной нужды в том, каждый раз по особому мотивированному постановлению местного исполнительного комитета", с обеспечением выселяемым "здорового жилища", соответствующего установленным нормам, транспорта для перевозки и т.д. (ст. 2). В этом небольшом по количеству статей Декрете были сформулированы положения, ставшие исходными для основных институтов советского жилищного права.

Законодательство об экспроприации

эксплуататорской собственности

Обоснованную К. Марксом и Ф. Энгельсом историческую необходимость ликвидации частной собственности на средства производства В.И. Ленин считал одним из коренных положений марксистской теории социалистической революции.

В первом написанном им в 1895 - 1896 гг. проекте и объяснении программы социал-демократической партии содержались требования, направленные на осуществление буржуазно-демократической революции. Но в проекте совершенно ясно была определена конечная цель борьбы рабочего класса с капиталистами и другими эксплуататорскими классами. Как было сказано в первой части проекта, "она может окончиться лишь переходом политической власти в руки рабочего класса, передачей всей земли, орудий, фабрик, машин, рудников в руки всего общества для устройства социалистического производства..." (п. 4) <1>. Определяя через несколько лет основное содержание будущей программы партии, В.И. Ленин среди положений, характеризующих классовую борьбу пролетариата, называет прежде всего "указание цели этой борьбы (переход в общественную собственность всех средств производства и замена капиталистического производства социалистическим)..." <2>. В этом, как пишет В.И. Ленин несколько позднее в работе "Попятное направление в русской социал-демократии", состоит цель и сущность социализма <3>. В некоторых работах В.И. Ленин даже называет экспроприацию класса капиталистов, в руках которого находятся средства производства и обмена, главной целью социализма <4>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 2. С. 84.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 4. С. 220.

<3> См.: Там же. С. 263, 273.

<4> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 19. С. 310. Чтобы правильно понять смысл этих ленинских слов, надо вспомнить известное высказывание Ф. Энгельса о том, что "коммунисты вполне правильно выдвигают главным своим требованием уничтожение частной собственности", ибо ее ликвидация является "самым кратким и наиболее обобщающим выражением" революционного социалистического преобразования общества (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 330).

Приведенные и многие другие аналогичные ленинские высказывания содержали решение основного, принципиального вопроса о необходимости обобществления средств производства, находящихся в частной собственности. В работах, написанных до начала Первой мировой войны, В.И. Ленин еще не обращается к разработке теории и тактики этого обобществления, к определению его путей и методов.

В начале 1916 года В.И. Ленин писал: "Социалистическая революция может начаться в самом близком будущем. Перед пролетариатом в этом случае встанет немедленная задача завоевания власти, экспроприации банков и осуществления других диктаторских мер" <1>. Через год эти пророческие слова сбылись. Февральская революция и свержение самодержавия поставили перед рабочим классом России, взявшим под руководством партии большевиков курс на переход ко второму, социалистическому этапу революции, практическую задачу экспроприации эксплуататорской помещичьей и капиталистической собственности на орудия и средства производства. Теперь уже было насущно необходимо дать глубокую теоретическую разработку этой важнейшей части экономической платформы партии, наметить конкретные пути и методы национализации средств производства, определить ее этапы, что В.И. Ленин и подчеркнул в Докладе на Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б): "Главный недостаток и главная ошибка всех рассуждений социалистов в том, что вопрос ставится слишком обще - переход к социализму. Между тем надо говорить о конкретных шагах и мерах" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 27. С. 262.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 356.

В.И. Ленин за весьма короткий срок (апрель - октябрь 1917 г.) разработал и обосновал в ряде статей, брошюр и выступлений, начиная с Апрельских тезисов, глубоко продуманную систему конкретных "первых шагов к социализму". И среди них важнейшее место занимали меры по экспроприации помещичьей и крупной капиталистической собственности на орудия и средства производства.

Содержание этой программы определялось особенностями экономического и политического развития страны. Важнейшие из них В.И. Ленин назвал в подготовленных им в апреле - мае 1917 года материалах к пересмотру партийной программы. Уже в докладе по вопросу о пересмотре партийной программы, сделанном на Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б), и в проекте резолюции конференции В.И. Ленин указал на то, что в программу партии должна быть сделана "вставка требования национализации ряда наиболее подготовленных к тому синдикатов и т.п." <1>. Затем В.И. Ленин развил эту мысль, предложив дополнить программу положением о том, что "высокая ступень развития капитализма, уже достигнутая в банковом деле и в трестированных отраслях промышленности, с одной стороны, а с другой стороны, разруха, созданная империалистической войной и отовсюду вызывающая требование государственного и общественного контроля за производством и распределением важнейших продуктов, побуждает партию требовать национализации банков, синдикатов (трестов) и т.п." <2>. Здесь В.И. Ленин назвал две основные причины, диктующие необходимость национализации. Первая из них, основная, порождена неизбежным ходом исторического развития капитализма, она предопределяет характер национализации как меры, направленной на приведение производственных отношений в соответствие с состоянием производительных сил. Вторая причина, названная В.И. Лениным, была вызвана конкретными историческими условиями, сложившимися в России в результате мировой войны. Она и определяла необходимость национализации как общедемократической меры, соответствовавшей в тех условиях интересам не только рабочего класса и всех трудящихся, но даже и мелкой буржуазии, поскольку эта мера позволила бы избавить страну от надвигавшегося голода, полной экономической разрухи, неслыханного обогащения горстки крупных капиталистов за счет всех остальных слоев населения. В.И. Ленин писал, что "именно в эту сторону должны быть направлены внимание и усилия сознательного авангарда рабочих масс, обязанных помочь крестьянским массам найти выход из создавшейся разрухи" <3>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 412.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 142 - 143, 155 - 156.

<3> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 446, 452.

В чем же конкретно заключался ленинский план экспроприации экспроприаторов, какова была намеченная им программа национализации помещичьей и крупной капиталистической собственности на средства производства <1>?

--------------------------------

<1> Ленинская программа конфискации и национализации земли и помещичьих имений и роль В.И. Ленина в подготовке законодательства об экспроприации помещичьей собственности в настоящей главе не рассматривается.

Уже в Манифесте Коммунистической партии К. Марксом и Ф. Энгельсом в числе мероприятий пролетариата по овладению средствами производства была названа "централизация кредита в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом и с исключительной монополией" <1>. В.И. Ленин подробно обосновал и развил это важнейшее положение программы социалистической революции.

--------------------------------

<1> Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 4. С. 446.

Национализацию банков, которую В.И. Ленин также считал возможным осуществить до окончательного перехода власти в руки рабочего класса, он рассматривал как ключевую меру, абсолютно необходимую и для установления действительного контроля за капиталистическим производством и распределением товаров, и для дальнейших шагов по пути экспроприации экспроприаторов. "Современные банки, - писал В.И. Ленин уже в сентябре 1917 года, - так тесно и неразрывно срослись с торговлей (хлебной и всякой иной) и промышленностью, что, не "накладывая рук" на банки, решительно ничего серьезного, ничего "революционно-демократического" сделать нельзя... Только при национализации банков можно добиться того, что государство будет знать, куда и как, откуда и в какое время переливают миллионы и миллиарды. И только контроль за банками, за центром, за главным стержнем и основным механизмом капиталистического оборота позволил бы наладить на деле, а не на словах контроль за всей хозяйственной жизнью, за производством и распределением важнейших продуктов..." <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 162 - 163.

В.И. Ленин обращал внимание не только на необходимость, но и на возможность начать с национализации именно банков, на сравнительную легкость проведения этой меры, обусловленную чрезвычайно высокой степенью концентрации банкового капитала. "Национализацию банков достаточно было бы именно декретировать", ее можно было бы провести "в несколько недель". Вместе с тем В.И. Ленин предостерегал по поводу возможного сопротивления и саботажа со стороны директоров и высших служащих банков, на случай чего следовало бы "декретировать конфискацию имущества и тюрьму как наказание директорам, членам правления, крупным акционерам за малейшую оттяжку дела и за попытки сокрытия документов и отчетов..." <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 163 - 164.

Национализация банков, указывал В.И. Ленин, чрезвычайно облегчила бы и одновременную национализацию страхового дела, т.е. объединение страховых компаний в одну, централизацию их деятельности, контроль за ней государства <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 167.

Не менее важной задачей, чем национализация банков, В.И. Ленин считал национализацию крупных промышленных предприятий - синдикатов, трестов и т.п., отличавшихся уже тогда весьма высокой степенью концентрации производства. В качестве примера таких предприятий В.И. Ленин называл синдикат сахарозаводчиков, который "не только на деле слился уже хозяйственно в один производственный организм общегосударственного размера, но и стоял уже под контролем "государства" (т.е. чиновников, услужающих капиталистам) еще при царизме" <1>. К такого же рода капиталистическим объединениям, "готовым" для национализации, он относил также синдикаты "Продуголь", "Продамет" и др. Одной из первоочередных задач Ленин считал и национализацию нефтяного дела, ибо "оно "обобществлено" уже предшествующим развитием капитализма в гигантских размерах". Поэтому "национализация нефтяной промышленности возможна сразу и обязательна для революционно-демократического государства...". Не менее "готовой" технически и культурно к национализации была и угольная промышленность <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 302 - 303.

<2> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 169 - 170.

В ленинских работах содержится ряд важнейших указаний и соображений о методах проведения национализации.

Прежде всего, В.И. Ленин неоднократно обращал внимание на связь, которая существует между намеченными им мерами по национализации земли, банков и синдикатов. "...Конфискация всей частновладельческой земли, - писал он, - означает конфискацию сотен миллионов капитала банков, в которых эти земли большею частью заложены". В то же время "банки и крупнейшие отрасли промышленности и торговли срослись неразрывно. С одной стороны, это значит, что нельзя национализировать только банки, не делая шагов к созданию государственной монополии торговых и промышленных синдикатов (сахарный, угольный, железный, нефтяной и пр.), не национализируя эти синдикаты. С другой стороны, это значит, что регулирование экономической жизни, если его осуществлять серьезно, требует одновременно национализации и банков, и синдикатов" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 110, 168.

В.И. Ленин придавал большое значение национализации как мере борьбы с саботажем и локаутами капиталистов, как мере, способной сломить их сопротивление рабочему контролю, предотвратить экономический крах. В статьях, относящихся к середине 1917 года, В.И. Ленин не раз с негодованием писал о фактах прямого саботажа, прямой порчи и остановки производства промышленниками, в первую очередь донецкими углепромышленниками, разоблачал политику Временного правительства, стремящегося к коалиции с торгово-промышленными кругами и не желающего сделать ни одного сколько-нибудь решительного шага к их экспроприации. Между тем, "чтобы нанести решительный удар тому издевательству над народом, которое проделывают, например, углепромышленники, дезорганизуя и портя производство, - писал В.И. Ленин, - достаточно добиться "отречения" от нескольких сот, самое большее от одной-двух тысяч миллионеров - банковых и торгово-промышленных воротил" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 121 - 122. Говоря здесь об "отречении", В.И. Ленин просто использовал выражение буржуазной газеты, которая, клевеща на социализм, писала о том, что для социалистической революции "нужно получить отречение от всех своих имущественных прав от десятков миллионов граждан". В.И. Ленин с негодованием отверг эти домыслы, указав, что "ни один социалист никогда не предлагал отнять собственность ("получить отречение от всех своих имущественных прав") у "десятков миллионов", т.е. у мелких и средних крестьян".

В.И. Лениным были продуманы и способы борьбы с капиталистами, уклоняющимися от национализации и саботирующими ее. Об этом уже было сказано выше в связи с изложением ленинского плана национализации банков. Аналогичные меры он предлагал и в отношении нефтяной промышленности <1>.

--------------------------------

<1> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 170.

В.И. Ленин обращал внимание рабочих, крестьян, Советов на необходимость сохранения национализированного имущества, предотвращения его порчи, растаскивания и т.п. Он говорил и писал об этом главным образом применительно к помещичьему имуществу, конфискация которого в ряде мест страны уже проводилась самими крестьянами и их Советами. Считая, что партия пролетариата должна всемерно поддерживать такое движение, призывать к таким конфискациям, В.И. Ленин в то же время подчеркивал, что "особенно важно при этом настаивать... на абсолютной недопустимости какого бы то ни было ущерба или порчи скота, орудий, машин, построек и пр., и пр." <1>. Это требование вошло затем и в написанную В.И. Лениным резолюцию по аграрному вопросу Седьмой (Апрельской) Всероссийской конференции РСДРП(б) <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 167.

<2> См.: Там же. С. 427; КПСС в резолюциях и решениях... Ч. I. С. 341.

План национализации крупной капиталистической и помещичьей собственности на средства производства разрабатывался В.И. Лениным в чрезвычайно сложных политических условиях. Он был выдвинут в апреле 1917 года, когда партия взяла курс на мирное развитие революции, когда она боролась за завоевание большинства в Советах, отстаивала лозунг "Вся власть Советам!". В тот период В.И. Ленин указывал на необходимость национализации помещичьей и капиталистической собственности самими Советами, в порядке революционного почина. Осуществление национализации через Советы (в первую очередь это относилось к конфискации помещичьей собственности) должно было способствовать укреплению авторитета Советов как органов власти. Национализацию Советами крупной промышленности В.И. Ленин рассматривал как необходимый шаг по пути превращения Советов в подлинные органы власти. "Если Советы хотят брать власть, то только для таких целей. Больше ее не для чего им брать. Вопрос стоит так: либо дальнейшее развитие этих Советов, либо они умрут бесславной смертью..." <1>. В этот период В.И. Ленин, партия в своих решениях специально подчеркивали, что меры по национализации средств производства должны быть подготовляемы не только "для проведения их в общегосударственном масштабе при условии перехода всей власти к пролетариям и полупролетариям, но и осуществляемы местными революционными органами всенародной власти, когда к этому представляется возможность" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 357 - 358.

<2> Там же. С. 452; КПСС и резолюциях и решениях... Ч. I. С. 351.

На втором этапе развития буржуазно-демократической революции, когда партия в соответствии с решениями VI съезда взяла курс на подготовку вооруженного восстания, когда даже кратковременная возможность мирного перехода власти к Советам, появившаяся после поражения корниловского мятежа, уже отпала, В.И. Ленин сосредоточивает внимание на критике экономической политики Временного правительства, не способного и не желающего осуществлять такие революционно-демократические меры, как национализация основных средств производства. "Ни буржуазное, ни коалиционное эсеровски-меньшевистски-кадетское правительство не сделали ровно ничего, ограничились бюрократической игрой в реформы. Ни единого революционно-демократического шага предпринять не осмелились" <1>. Разоблачение политики Временного правительства подводило трудящиеся массы к сознанию необходимости завоевания власти.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 170.

В.И. Ленин подчеркивал, что национализация помещичьей и крупной капиталистической собственности на средства производства сама по себе социализма еще не означает и к социализму не приводит. Но это есть неизбежный, необходимый и важный шаг по пути движения к социализму, одна из таких мер, осуществление которых приведет к тому, что "Россия станет одной ногой в социализм" <1>. И двигаться вперед, не сделав такого шага, нельзя, ибо необходимость национализации предопределена прежде всего экономическими причинами. В сентябре 1917 года В.И. Ленин писал: "Идти вперед, в России XX века, завоевавшей республику и демократизм революционным путем, нельзя, не идя к социализму, не делая шагов к нему (шагов, обусловленных и определяемых уровнем техники и культуры: крупное машинное хозяйство нельзя "ввести" в земледелии крестьян, его нельзя отменить в сахарном производстве)" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 31. С. 446; см. также: С. 143, 108, 302 - 303.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 192.

Поскольку эти шаги не были сделаны до завоевания власти пролетариатом, социалистическая революция должна была с них начать. Но их подготовка и проведение после Октября были во многом облегчены огромной творческой работой В.И. Ленина в предоктябрьский период. И сейчас, спустя полвека, когда ленинские предначертания претворены в жизнь, не может не поражать их удивительная конкретность, ясность, предельная четкость.

Национализацию банков, которая должна была быть одним из основных звеньев в цепи намеченных В.И. Лениным "первых шагов к социализму", советская власть начала с овладения Государственным банком. Эта мера была необходима не только для того, чтобы получить финансовую базу для проводимых правительством мероприятий, но и для того, чтобы перейти затем к национализации частных банков. Поскольку Государственный банк хранил кассовые резервы частных акционерных банков, предоставлял им кредиты для крупных операций, овладение Государственным банком "обеспечило пролетарскому государству контроль за их <частных банков> деятельностью, подготовило условия для их обобществления" <1>. На это обращал впоследствии внимание В.И. Ленин, когда в докладе на III Всероссийском съезде Советов говорил, что от захвата Государственного банка "мы перешли к тому, чтобы наложить руку на частные банки" <2>.

--------------------------------

<1> История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3. Кн. первая. Политиздат, 1967. С. 472.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 273.

Государственный банк был банком государства, которое верно служило интересам эксплуататорских классов, и неудивительно, что новая власть, власть трудящихся, "встретила сначала отчаянное сопротивление в Государственном банке" <1>, потребовавшее для овладения им как непосредственного применения сил революции, так и издания ряда правовых актов <2>.

--------------------------------

<1> Там же.

<2> Подробно об овладении Государственным банком см.: История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3. Кн. первая. С. 470 - 472; Атлас М.С. Национализация банков в СССР. Госфиниздат, 1948. С. 70 - 78.

В ответ на отказ представителей Государственного банка вести переговоры с советской властью, на угрозу забастовки со стороны высших чинов Министерства финансов В.И. Ленин совместно с В.Р. Менжинским подписывает 11 ноября 1917 г. ряд приказов по Министерству финансов, которыми эти чиновники, и в их числе управляющий Государственным банком, увольняются от занимаемой ими должности без права на пенсию "за отказ признать власть Совета Народных Комиссаров" <1>. Через два дня издается такой же приказ о назначении комиссаром по Государственному банку В.В. Оболенского (Н. Осинского) <2>, которому В.И. Ленин рекомендует прежде всего взять в свои руки ключи от кладовых, поясняя, что, пока это не будет сделано, "мы будем только говорить о захвате банка" <3>. В тот же день за подписью В.И. Ленина издается предписание Совету Народных Комиссаров по военным и морским делам, которое гласило: "Служащие Государственного банка, отказавшиеся признать Правительство рабочих и крестьян - Совет Народных Комиссаров - и сдать дела по Банку, должны быть арестованы" <4>. В этом коротком документе очень ясно отразилось и то, сколь важное значение придавал В.И. Ленин овладению Государственным банком в кратчайший срок, и удивительное ленинское умение подкреплять поставленную задачу конкретными практическими мерами. Еще через два дня, 15 ноября, В.И. Ленин подписывает предписание Военно-морскому революционному комитету следующего содержания:

--------------------------------

<1> Декреты Октябрьской революции... Ч. I. С. 78 - 83; см. также: Декреты Советской власти. Т. I. С. 582 - 583.

<2> См.: Декреты Октябрьской революции... Ч. I. С. 85.

<3> История Коммунистической партии Советского Союза. Т. 3. Кн. первая. С. 471.

<4> Декреты Советской власти. Т. I. С. 540.

"Уважаемые товарищи.

Благоволите предоставить в распоряжение комиссара Государственного банка десять энергичных товарищей, которые нужны для исполнения весьма ответственных поручений.

Эти товарищи должны прибыть завтра, 16 ноября, к 10 часам утра в здание Государственного банка и явиться к комиссару Банка Оболенскому" <1>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. I. С. 541.

Товарищи, о присылке которых шла речь в предписании, были, очевидно, необходимы для начавшейся 16 ноября ревизии кладовых банка и осуществления банковских операций вместо саботирующих и бастующих высших и средних банковских служащих. Их забастовка последовала в ответ на подписанный В.И. Лениным 13 ноября Декрет СНК, предоставивший право комиссару Государственного банка выдать со счета Государственного казначейства на нужды Совнаркома 25 млн. рублей <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 75. Этот ленинский декрет датируется в литературе по-разному. М.С. Атлас писал о нем как о декрете "от 24(11) ноября 1917 г. " (Атлас М.С. Национализация банков в СССР. С. 73). В "Истории Коммунистической партии Советского Союза", правда, без ссылки на этот Декрет, сказано, что Советское правительство "9 ноября" потребовало от Государственного банка выдать 25 млн. руб. (Т. 3, кн. первая. С. 471). Между тем отнесение издания этого Декрета именно к 13(26) ноября определяется не только точной датировкой самого этого документа, но и прямым указанием на дату его издания в другом ленинском Декрете, появившемся спустя всего четыре дня (Декреты Советской власти. Т. I. С. 104).

В ходе овладения Государственным банком и налаживания его работы родился чрезвычайно интересный Декрет о временном порядке выплаты денег Петроградской конторой Государственного банка, подписанный В.И. Лениным 17 ноября 1917 г. <1>. Декрет законодательно устанавливал порядок расходования государственных средств. Забастовка банковских чиновников вынудила правительство разрешить комиссару банка выдавать деньги для срочных выплат, "не проводя, до восстановления всех операций Банка, таких выдач по книгам конторы и замещая в оборотной кассе документами соответствующее количество денежных знаков". При этом в Декрете было сказано, что речь идет о введении "временной и исключительной меры, сроком не более чем на три дня, считая день подписания Декрета"; были точно названы выплаты, которые могли производиться в таком порядке (главным образом для выдачи заработной платы рабочим), и указаны требования, которым должны отвечать документы, являющиеся основанием для этих выплат. Все содержание Декрета свидетельствовало о том, что Государственный банк перешел в руки твердой власти, которая намерена не просто захватить его, а овладеть этим "искусным, тонким аппаратом", поддерживая строгий революционный порядок.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 3. Ст. 42.

После овладения Государственным банком советская власть перешла к национализации частных банков. В обращении "К населению" 5 ноября 1917 г. В.И. Ленин подчеркивал, что этот шаг к социализму должен получить законодательное оформление: "Ни один человек не лишается нами имущества без особого государственного закона о национализации банков и синдикатов" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 66; см. также: СУ РСФСР. 1917. N 2. Ст. 22. В этих словах обращения иногда видят указание на то, что Декрет "О национализации банков" в то время уже подготовлялся (см., например: Атлас М.С. Национализация банков в СССР. С. 88). Между тем это вряд ли правильно, так как не соответствует точному смыслу не только приведенных выше ленинских слов, но и других высказываний В.И. Ленина, из которых видно, что партия и советская власть значительно позднее приняли решение об ускорении национализации частных банков, будучи вынуждены к этому политикой саботажа и обмана, проводившейся банковскими дельцами.

В ряде статей и выступлений в первые месяцы после Октябрьской революции В.И. Ленин указывал на необходимость национализации банков: 18 ноября в выступлении на Чрезвычайном Всероссийском съезде Советов крестьянских депутатов, 28 ноября в заметках "К лозунгам демонстрации" <1> и др. В написанном В.И. Лениным 14 ноября проекте резолюции съезда обращалось внимание на неразрывную связь между конфискацией и национализацией земли, с одной стороны, и национализацией банков - с другой. Как говорилось в проекте, "только социалистическая революция в состоянии обеспечить... господство над банками (без какового господства невозможно господство народа над землей при отмене и частной собственности на землю)..." <2>. Все это свидетельствует о том, что В.И. Ленин ни на минуту не выпускал из поля зрения задачу национализации банков. Но в то же время ни в октябре, ни в ноябре, ни даже в начале декабря она еще не ставилась как задача, требующая немедленного осуществления.

--------------------------------

<1> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 101, 125.

<2> Там же. С. 96 - 97.

Предполагалось, что сначала удастся наладить государственное регулирование деятельности частных банков как переходную форму к огосударствлению банкового дела. На это было направлено изданное 30 октября 1917 г. в ответ на саботаж банковских дельцов Постановление СНК об открытии банков <1>. Согласно Положению о рабочем контроле, принятому 14 ноября 1917 г., этот контроль вводился и во всех банковых предприятиях (п. 1) <2>. Порядок осуществления контроля над частными банками был определен соглашением с ними, заключенным 1 декабря и вступившим в действие с 4 декабря 1917 г. <3>.

--------------------------------

<1> См.: Декреты Советской власти. Т. I. С. 30 - 31.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 30; СУ РСФСР. 1917. N 3. Ст. 35.

<3> Об этом соглашении см.: Атлас М.С. Национализация банков в СССР. С. 81 - 82.

Однако, в отличие от других отраслей хозяйства, рабочий контроль над частными банками оказался недостаточно эффективным. Банковские дельцы - члены правлений, директора банков, высшие банковские служащие - шли на прямой обман советской власти, используя полученные от Государственного банка деньги для финансирования контрреволюции, наводняя страну денежными суррогатами (бонами), отказывая в выдаче денег заводам, на которых был введен рабочий контроль, и т.п. "Мы хотели, - говорил впоследствии В.И. Ленин, - идти по пути соглашения с банками, мы давали им ссуды на финансирование предприятий, но они затеяли саботаж небывалого размера, и практика привела нас к тому, чтобы провести контроль иными мерами" <1>. Под этими мерами В.И. Ленин имел в виду национализацию частных банков.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 173.

Если еще в начале ноября В.И. Ленин писал о том, что основанием для национализации банков должен явиться особый государственный закон, то теперь после полутора месяцев бешеного сопротивления банкиров советская власть была вынуждена избрать иной путь ее проведения. Начать национализацию с подготовки и издания закона означало бы "оповестить господ буржуа о нашем намерении, чтобы они могли найти лазейку, как им от этой неприятной вещи избавиться... Это было бы отменой социализма, - говорил В.И. Ленин на III Всероссийском съезде Советов. - Мы поступили попросту: не боясь вызвать нареканий "образованных" людей или, вернее, необразованных сторонников буржуазии, торгующих остатками своего знания, мы сказали: "У нас есть вооруженные рабочие и крестьяне. Они должны сегодня утром занять все частные банки. И после того, как они это сделают, когда уже власть будет в наших руках, лишь после этого мы обсудим, какие нам принять меры". И утром банки были заняты, а вечером ЦИК вынес постановление: "Банки объявляются национальной собственностью", - произошло огосударствление, обобществление банкового дела, передача его в руки Советской власти" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 273 - 274.

Декрет "О национализации банков", о котором говорил В.И. Ленин, был принят ВЦИК вечером 14 декабря 1917 г. <1>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 10. Ст. 150.

В литературе встречались утверждения о том, что он был разработан В.И. Лениным <1>. Основанием для этих утверждений послужил, по-видимому, проект Декрета о проведении в жизнь национализации банков и о необходимых в связи с этим мерах, авторство В.И. Ленина в отношении которого несомненно, поскольку сохранился ленинский автограф проекта <2>. В документальном издании "Декреты Советской власти" этот проект вместе с предшествовавшими ему двумя вариантами тезисов и Декрет ВЦИК от 14 декабря 1917 г. опубликованы вместе, под одним номером как материалы, относящиеся к одному документу под общим заголовком "Декрет ВЦИК о национализации банков" <3>. А в примечаниях составителей сказано, что этот проект В.И. Ленина был положен "в основу" декрета ВЦИК. В тех же примечаниях говорится, что проект В.И. Ленина обсуждался на заседании бюро ВСНХ 14 декабря, т.е. в тот же день, когда ВЦИК принял Декрет "О национализации банков" <4>.

--------------------------------

<1> См., например: Атлас М.С. Национализация банков в СССР. С. 89. Основания для подобного вывода может дать и изложение истории национализации банков в книге И.Б. Новицкого "История советского гражданского права" (Госюриздат, 1957. С. 41 - 42).

<2> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 174 - 177.

<3> Декреты Советской власти. Т. I. С. 225 - 230.

<4> См.: Там же. С. 230.

В связи с этим обращает на себя внимание прежде всего то, что проект назван самим В.И. Лениным проектом Декрета о проведении в жизнь национализации банков. Зная точность ленинских формулировок, трудно предположить, что здесь мы имеем дело лишь с более пространным названием. Но главное заключается в том, что и содержание этого проекта не совпадает с содержанием Декрета от 14 декабря. Декрет, как говорил в тот день на заседании ВЦИК В.И. Ленин, "ничего, кроме принципов, не содержит" <1>. И действительно, он лаконичен, включает лишь основополагающие постановления о национализации банков, изложенные в шести кратких пунктах. Напротив, ленинский проект состоит из двенадцати пунктов, текст которых почти в пять раз превышает текст Декрета. При этом в проекте нет ни одного из тех положений, которые вошли в текст Декрета. Проект не упоминает ни об объявлении банкового дела государственной монополией, ни о слиянии всех банков с Государственным банком, ни об обеспечении интересов мелких вкладчиков банков. Он содержит другие положения - о национализации всех акционерных предприятий и охране интересов мелких акционеров, о введении всеобщей трудовой повинности, о создании потребительных обществ и организации через них распределения по труду, об организации производства необходимых продуктов и товарообмена между городом и деревней. Кроме того, проект Декрета обязывает лиц богатых классов держать (хранить) деньги в Государственном банке, предписывает другие меры борьбы со спекуляцией, устанавливает формы контроля со стороны профсоюзов и местных Советов за соблюдением Декрета и предусматривает ряд других мер. Иными словами, этот ленинский проект формулирует экономическую программу советской власти, далеко выходящую за рамки вопроса о национализации банков, он является, по сути дела, проектом декрета об экономической политике советского государства.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 173.

Есть достаточные основания предполагать, что В.И. Ленин считал принятие данного проекта и осуществление намеченных в нем мер шагом, следующим за национализацией банков. Об этом говорит прежде всего само название проекта. Кроме того, при опубликовании впервые его в печати в 1918 году указывалось, что он был внесен в бюро ВСНХ в середине декабря 1917 года <1>. В выступлении же на заседании ВЦИК 14 декабря в защиту Декрета о национализации банков В.И. Ленин, отвечая левым эсерам, требовавшим разработки практических мероприятий по национализации банков, говорил: "Но это - ошибка, ибо наш проект ничего, кроме принципов, не содержит. С обсуждением ждет их уже Высший совет народного хозяйства..." <2>. Конечно, В.И. Ленин говорил об обсуждении в ВСНХ не Декрета о национализации банков, которое было бы лишено смысла после утверждения декрета ВЦИК, а задач и практических шагов, вытекающих из него.

--------------------------------

<1> См.: Народное хозяйство. 1918. N 11. С. 15; см. также: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 471.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 173.

Таким образом, отказ от взгляда на ленинский проект как на документ, послуживший основой Декрета ВЦИК о национализации банков, не только не умаляет действительного значения этого проекта, а, напротив, дает возможность по достоинству оценить его как первый разработанный В.И. Лениным проект декрета, закрепляющего основные направления экономической политики советского государства и предусматривающего меры проведения ее в жизнь. Хотя этот проект в таком виде и не стал декретом, нетрудно проследить, как почти все его положения были воплощены в жизнь в актах последующего законодательства.

В то же время В.И. Ленин принял большое участие и в подготовке Декрета "О национализации банков". Известно, что накануне национализации, 13 декабря, проект этого Декрета рассматривался на заседании СНК под председательством В.И. Ленина <1>. 14 декабря вечером В.И. Ленин выступил на заседании ВЦИК с речью, в которой ясно и точно обосновал необходимость его принятия. Он защитил проект от нападок меньшевиков, заявивших, что прежде чем приступать к такому сложному и тонкому делу, как национализация банков и управление ими, необходимо пригласить специалистов, разработать план и т.п. "Мы знаем, что это сложная мера, - отвечал на их возражения В.И. Ленин. - Никто из нас, даже имеющий экономическое образование, за проведение ее не возьмется. Мы позовем специалистов, занимающихся этим делом, но только тогда, когда ключи будут у нас в руках... Кто хочет работать - милости просим, лишь бы не превращать всякий революционный почин в мертвую букву, - на эту удочку мы не пойдем. Слова "диктатура пролетариата" мы произносим серьезно, и мы ее осуществим" <2>. В.И. Ленин особо подчеркнул неотложность принятия Декрета. На этом же заседании ВЦИК принял Декрет.

--------------------------------

<1> См.: Атлас М.С. Национализация банков в СССР. С. 88.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. С. 172 - 173.

Декрет от 14 декабря объявил банковое дело государственной монополией и установил, что все частные акционерные банки и банкирские конторы объединяются с Государственным банком. С изданием Декрета начала воплощаться в жизнь ленинская идея создания единого крупнейшего из крупнейших государственного банка, с отделениями в каждой волости, при каждой фабрике, о котором В.И. Ленин говорил, что "это уже девять десятых социалистического аппарата" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 34. С. 307.

Но этим Декретом, одновременно с которым ВЦИК принял и Декрет "О ревизии стальных ящиков в банках", национализация банков не завершилась. Еще в сентябре 1917 года, намечая план национализации банков, В.И. Ленин писал, что "кто имел 15 миллионов, у того и после национализации банков остается 15 миллионов в виде акций, облигаций, векселей, товарных свидетельств и тому подобное" <1>. Обращение этих капиталов в общенародную собственность было осуществлено подписанным В.И. Лениным 26 января 1918 г. Декретом "О конфискации акционерных капиталов бывших частных банков" <2>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 163.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 19. Ст. 295.

В.И. Ленин пристально следил за ходом национализации банков. 5 июня 1918 г. на заседании Совета Народных Комиссаров принимается Постановление, которое предписывает "принять энергичные меры к действительному слиянию всех банков". В тот же день В.И. Ленин циркулярной телеграммой напоминает всем местным Советам, что все банки, как Государственный, так и бывшие частные, находятся в заведовании Комиссариата финансов и что "строжайшая централизация всего банкового дела с абсолютной неизбежностью вытекает из всей политики Советской власти и из всех изданных ею декретов" <1>. 20 сентября 1918 г. Совнарком принимает специальное Постановление "О неукоснительном проведении в жизнь Декрета о монополизации банкового дела" <2>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. II. С. 401 - 402.

<2> См.: Сборник декретов о финансах 1917 - 1920. Пг., 1920. С. 124.

Национализация промышленности заняла целый исторический период, охватывающий несколько лет.

Для нас особый интерес представляет тот ее этап, который завершился в июне 1918 года изданием Декрета СНК о национализации крупной промышленности. Именно в течение этих первых восьми месяцев существования советской власти все важнейшие акты о национализации промышленности издавались Советом Народных Комиссаров и готовились при непосредственном участии В.И. Ленина.

Как уже говорилось, ленинская программа национализации промышленности, разработанная им накануне революции, предусматривала, что национализация начнется с отраслей промышленности, в которых концентрация производства достигла наиболее высокой степени. К таким отраслям В.И. Ленин относил прежде всего сахарную, нефтяную, угольную, металлургическую промышленность. Однако жизнь внесла в эту программу некоторые поправки. "Нам, которые предложили капиталистам: "Подчиняйтесь государственному регулированию, подчиняйтесь государственной власти...", - говорил впоследствии В.И. Ленин, - нам был поставлен вопрос о самом нашем существовании. Тактика, принятая классом капиталистов, состояла в том, чтобы толкнуть нас на борьбу, отчаянную и беспощадную, вынуждавшую нас к неизмеримо большей ломке старых отношений, чем мы предполагали" <1>. Эта большая ломка старых отношений, вызванная саботажем, контрреволюционными заговорами, объявлением открытой гражданской войны со стороны буржуазии, заключалась прежде всего в ускорении темпов национализации, в обобществлении целого ряда отдельных предприятий еще до национализации соответствующих отраслей промышленности в целом.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 201 - 202.

За период с конца ноября 1917 по май 1918 года включительно Совет Народных Комиссаров издал несколько десятков декретов и постановлений о конфискации (реже - о национализации) отдельных промышленных предприятий. Причины их издания и роль В.И. Ленина в их подготовке очень хорошо видны на примере декретов о конфискации горнопромышленных обществ Урала.

Правления этих обществ, находившиеся в Петрограде, ответили на введение рабочего контроля на принадлежавших обществам заводах тем, что перестали переводить предприятиям деньги, необходимые в первую очередь для выплаты заработной платы рабочим. Среди рабочих начался голод. Для информации правительства в Петроград был направлен Уральским областным Совдепом член обкома партии и исполкома Совета рабочих и крестьянских депутатов В.А. Воробьев, который в конце ноября встретился с Я.М. Свердловым и вместе с ним был у В.И. Ленина. После окончания беседы В.И. Ленин дал ему записку к А.Г. Шляпникову и Ф.Э. Дзержинскому. В ней Владимир Ильич писал: "Вопрос на Урале очень острый: надо здешние (в Питере находящиеся) правления уральских заводов арестовать немедленно, погрозить судом (революционным) за создание кризиса на Урале и конфисковать все уральские заводы. Подготовьте проект постановления поскорее" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 16; см. также: С. 405 - 406.

6 декабря 1917 г. на заседании Совета Народных Комиссаров был принят Декрет о конфискации и объявлении собственностью Российской Республики всего имущества акционерного общества Богословского горного округа. Декрет предусматривал конфискацию всего имущества общества, "в чем бы это имущество ни состояло", и объявлял его "собственностью Российской Республики". Одновременно он обязывал весь служебный и технический персонал "оставаться на местах и исполнять свои обязанности". Проект Декрета был исправлен В.И. Лениным, который сделал к нему следующее дополнение: "Порядок управления делами общества в Петрограде и условия передачи отдельных заводов, предприятий и отраслей в временное ведение местных Советов рабочих и солдатских депутатов, фабрично-заводских комитетов и подобных учреждений будут определены особыми постановлениями народного комиссара торговли и промышленности" <1>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. I. С. 187.

Это дополнение, вошедшее в окончательный текст Декрета <1>, имело принципиальное значение. Во-первых, оно сразу же определяло судьбу национализированных предприятий, решало вопрос о том, кто должен управлять ими. Во-вторых, передавая национализированные предприятия в ведение местных органов власти и профсоюзных организаций, оно способствовало максимальному развертыванию инициативы рабочих, выработке ими "снизу" новых форм управления промышленностью. В-третьих, оно исходило из того, что в дальнейшем управление такими предприятиями должно быть централизовано.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1917. N 6. Ст. 95.

Декрет о конфискации имущества акционерного общества Богословского горного округа был одним из первых декретов Совнаркома о конфискации отдельных акционерных обществ и предприятий. Он, по сути дела, явился образцом для целого ряда других подобных декретов, редакционно от него почти не отличавшихся, в том числе для декретов о конфискации других уральских горнопромышленных предприятий.

Вслед за конфискацией отдельных предприятий началась национализация целых отраслей промышленности. 2 мая 1918 г. была национализирована сахарная промышленность, а 20 июня - нефтяная <1>. Их национализация была осуществлена в точном соответствии с упомянутым выше ленинским планом национализации основных средств производства. Еще 18 декабря 1917 г. В.И. Ленин, направляя В.В. Оболенскому одного из специалистов, писал в записке, что рекомендует этого товарища как "знатока нефтяного дела и автора проекта национализации" <2>. Вопрос о национализации нефтяной промышленности рассматривался Советом Народных Комиссаров под председательством В.И. Ленина на заседаниях 27 января, 15 и 21 февраля, 1 марта и 17 мая 1918 г. В Декрет "О национализации сахарной промышленности" В.И. Ленин внес ряд поправок <3>. Одновременно с Декретом "О национализации нефтяной промышленности" было принято Постановление СНК об ответственности кредитных и других учреждений и частных лиц за сохранность находящегося у них имущества национализированных нефтяных предприятий. В его проект В.И. Ленин внес поправку, уточнявшую и расширявшую сферу действия Постановления <4>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 34. Ст. 457; N 45. Ст. 546.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 19.

<3> См.: Декреты Советской власти. Т. II. С. 217 - 218.

<4> Декреты Советской власти. Т. II. С. 461.

28 июня 1918 г. В.И. Ленин подписал Декрет Совета Народных Комиссаров о национализации крупной промышленности <1>.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 47. Ст. 559.

Анализ работы В.И. Ленина над декретами о национализации позволяет охарактеризовать его взгляд на то, должна ли быть национализация возмездной или безвозмездной. Это представляет тем больший интерес, что теоретическое объяснение и обоснование В.И. Лениным решения вопроса о компенсации за национализированное имущество неразрывно связаны во времени с подготовкой и изданием этих декретов.

Намечая перед революцией план экспроприации крупной капиталистической собственности, В.И. Ленин в принципе допускал ее возмездность. Говоря о национализации имущества у миллионеров - банковых и торгово-промышленных воротил, он писал, что "даже и у этой горстки богачей не нужно отнимать "все" их имущественные права, можно оставить им и собственность на многие предметы потребления, и собственность на известный, скромный доход" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 32. С. 122.

Первым декретом Советской власти, которым национализировались капиталистические предприятия (если не считать сельскохозяйственных предприятий, конфискованных Декретом "О земле"), был Декрет "О введении государственной монополии на объявления". Пункт 8 проекта Декрета предусматривал, что "предприятия в целом или части их могут быть конфискованы государством, с уплатой в случае нужды государственного пособия владельцам их". В.И. Ленин переделал эту фразу следующим образом: "Предприятия по приему и сдаче объявлений конфискуются государством, с уплатой в случае нужды временного государственного пособия владельцам их" <1>. В таком виде эта фраза вошла и в окончательный текст Декрета (п. 7) <2>. Из нее было видно, что В.И. Ленин в принципе исключал возможность компенсации бывшим собственникам в тех случаях, когда устанавливалась конфискация их имущества, и своим исправлением проекта подчеркнул, что речь идет лишь о временного характера пособии нуждающимся лицам.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. I. С. 55.

<2> СУ РСФСР. 1917. N 2. Ст. 21.

Та же мысль выражена и в подготовленных В.И. Лениным "Тезисах закона о конфискации домов с сдаваемыми внаем квартирами...", положенных позднее в основу Декрета ВЦИК "Об отмене права частной собственности на недвижимости в городах". Пункт 4 Тезисов гласил: "Вознаграждение на несколько месяцев (2 - 3) владельцам конфискованных домов, если эти владельцы докажут свою не..." <1>. Фраза осталась неоконченной, однако можно предположить, что В.И. Ленин имел в виду "нетрудоспособность", так как в окончательном тексте Декрета от 20 августа 1918 г. предусматривалась выдача единовременного пособия бывшим собственникам недвижимостей "в случае их нетрудоспособности и отсутствия у них других источников существования" (ст. 11) <2>.

--------------------------------

<1> Декреты Советской власти. Т. I. С. 133.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 62. Ст. 674.

Совсем иначе В.И. Ленин подходил первоначально к решению вопроса о компенсации бывшим собственникам в тех декретах, в которых имелась в виду национализация не в форме конфискации. Обычно в литературе, когда упоминают о допускавшейся первыми советскими декретами возможности такой компенсации, ссылаются на Декреты СНК от 29 декабря 1917 г. "О прекращении платежей по купонам и дивидендам" и от 18 апреля 1918 г. "О регистрации акций, облигаций и прочих процентных бумаг" <1>. В первом из них предусматривалось издание в будущем "общего узаконения о дальнейшей национализации производства, а также о порядке и размерах оплаты процентов по фондам и дивидендам по акциям и паям частных предприятий..." (п. 1) <2>. О том же, но еще более подробно говорилось в ст. 6 Декрета СНК от 18 апреля 1918 г.: "Только владельцы акций и других процентных бумаг, правильно и своевременно зарегистрировавшие их, получат право на вознаграждение в случае национализации предприятий в тех размерах и на тех условиях, кои имеют быть определены законом о национализации". И далее устанавливалось, что "только таковые владельцы акций получат право на дивиденд после того, как выплата его... будет разрешена" <3>.

--------------------------------

<1> См., например: Венедиктов А.В. Организация государственной промышленности в СССР. Т. I. Изд-во ЛГУ, 1957. С. 223 - 224; Разумович Н.Н. Организационно-правовые формы социалистического обобществления промышленности в СССР 1917 - 1920 гг. Изд-во АН СССР, 1959. С. 64 - 65.

<2> СУ РСФСР. 1918. N 13. Ст. 185.

<3> СУ РСФСР. 1918. N 32. Ст. 420. Писавшие об этом Декрете в юридической литературе, по-видимому, не знали, что текст всей ст. 6 написан В.И. Лениным взамен краткой первоначальной редакции, говорившей об аннулировании не зарегистрированных своевременно акций (Декреты Советской власти. Т. II. С. 131 - 132).

Дальнейшее развитие событий и в первую очередь сопротивление, оказанное буржуазией советской власти вообще и политике рабочего контроля и национализации в частности, побудили В.И. Ленина пересмотреть свой взгляд на компенсацию собственникам национализируемых предприятий. Подписанный им 2 мая 1918 г. Декрет "О национализации сахарной промышленности" не содержал уже никаких упоминаний о возмещении за национализированное имущество <1>. А 5 мая 1918 г. В.И. Ленин пишет работу "О "левом" ребячестве и о мелкобуржуазности", в которой, полемизируя с Бухариным, подробно анализирует упоминаемое Ф. Энгельсом высказывание К. Маркса о том, что "при известных условиях рабочему классу всего целесообразнее было бы "откупиться от этой банды" (именно от банды капиталистов, т.е. выкупить у буржуазии землю, фабрики, заводы и прочие средства производства)". В названной работе В.И. Ленин показывает, что своеобразие сложившихся в России после революции условий потребовало "соединения приемов беспощадной расправы с капиталистами некультурными, ни на какой "государственный капитализм" не идущими, ни о каком компромиссе не помышляющими, продолжающими срывать спекуляцией, подкупом бедноты и пр. советские мероприятия, с приемами компромисса или выкупа по отношению к культурным капиталистам... полезным для пролетариата в качестве умных и опытных организаторов крупнейших предприятий..." <2>. Вследствие целого ряда обстоятельств - силы политической власти рабочих и др. - "выкуп" этот принял в то время форму не компенсации за национализированное имущество, а высокой оплаты буржуазных специалистов, установления для них различных льгот и т.п.

--------------------------------

<1> СУ РСФСР. 1918. N 34. Ст. 457.

<2> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 36. С. 303, 305.

Таким образом, в мае 1918 года вопрос о безвозмездности национализации капиталистической собственности был решен В.И. Лениным окончательно. Во всех последующих декретах о национализации ни о какой компенсации бывшим собственникам не упоминается. Иллюстрацией последовательного проведения В.И. Лениным этой линии на практике может служить его телеграмма от 18 февраля 1919 г. Елатомскому уездному исполкому по поводу национализации типографии Федосеева. Владелец типографии пожаловался В.И. Ленину на то, что при ее национализации ему было отказано "в уплате за типографию и в вознаграждении за устранение от работы его двух учениц и переплетчицы". Прося исполком сообщить, верны ли эти факты, Владимир Ильич интересуется, "верно ли, что типография... бездействует?" Кроме того, он пишет: "Прошу обсудить, нельзя ли Федосеева поставить к типографской работе или предоставить ему создать товарищество рабочих и передать ему подконтрольное ведение бывшей его типографии при полном подчинении Совдепу" <1>. Но В.И. Ленин даже не упоминает о возможности какой-либо компенсации владельцу типографии.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 50. С. 257.

Первый советский гражданский кодекс

До нас дошел целый ряд проектов важнейших декретов и постановлений, написанных или исправленных рукой В.И. Ленина. К сожалению, Гражданский кодекс РСФСР 1922 года не относится к числу таких законопроектов. Размеры этого акта и длительность его подготовки исключали для В.И. Ленина при его занятости и наступившем в 1922 году ухудшении здоровья возможность сколько-нибудь систематической работы над проектом ГК. Причины этого В.И. Ленин объясняет в письме Д.И. Курскому: "По поводу гражданского кодекса: я не в состоянии вникнуть в формулировку отдельных пунктов. Здоровье не позволяет" <1>. В.И. Ленин не смог присутствовать ни на заседании Совнаркома (24 февраля), где обсуждался проект, ни на заседаниях Политбюро ЦК РКП(б), на которых (1 и 22 марта) рассматривалось его предложение об издании декларации основных частных имущественных прав. Если авторство В.И. Ленина в отношении формулировок некоторых норм Уголовного кодекса РСФСР 1922 года бесспорно <2>, то какими-либо сведениями о таком прямом редактировании им статей ГК мы не располагаем. Не дошел до нас и какой-либо из вариантов проекта ГК, содержащий ленинские пометки.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 411.

<2> См., например: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 189 - 191.

Несмотря на то что В.И. Ленин не принимал повседневного непосредственного участия в подготовке ГК, можно с полным основанием сказать: роль В.И. Ленина в создании первого Гражданского кодекса нашей страны неизмеримо велика, а наиболее принципиальные положения кодекса отражают мысли и идеи В.И. Ленина о социалистическом гражданском праве и гражданском законодательстве.

Издание Гражданского кодекса вызывалось, по мнению В.И. Ленина, необходимостью создать развернутое, сведенное воедино правовое регулирование отношений, складывающихся в стране в результате проведения в жизнь новой экономической политики. "Мы должны понять, - говорил он в докладе на VII Московской губпартконференции в октябре 1921 года, - что теперешние конкретные условия требуют государственного регулирования торговли и денежного обращения и что именно в этой области мы должны проявить себя" <1>. В.И. Ленин связывал развитие гражданского оборота в стране с усилением и укреплением революционной законности <2>. Он неоднократно обращал внимание на настоятельную надобность в оформлении, упорядочении, подытоживании законов и постановлений советской власти, касающихся новой экономической политики <3>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 212.

<2> См.: Там же. С. 328

<3> См.: Там же. С. 193.

Первым этапом работы по подготовке ГК было создание проекта Кодекса законов об обязательствах, возникающих из договоров. Мыслилось, что этот Кодекс "в окончательном виде должен быть пополнен всеми новеллами, вышедшими до последнего времени (напр., положением о подрядах)" и что после его издания будет поставлен "вопрос о пересмотре законов о гражданском состоянии и наследовании" <1>. Работу над проектом Кодекса Народный комиссариат юстиции начал еще в середине 1921 года и продолжал до начала 1922 года <2>.

--------------------------------

<1> Курский Д.И. Ближайшие задачи Народного комиссариата юстиции // Еженедельник советской юстиции. 1922. N 1. С. 3.

<2> Подробнее об этой работе см.: Левина Л. Участие В.И. Ленина в создании Гражданского кодекса // Советская юстиция. 1957. N 2. С. 54.

В феврале 1922 года проект Кодекса законов об обязательствах был внесен в Совет Народных Комиссаров и направлен В.И. Ленину. 15 февраля В.И. Ленин писал Д.И. Курскому. "Считаю абсолютно необходимым, чтобы мы имели в этом законе полную гарантию прав нашего государства не только на полную ревизию и контроль, но и на расторжение по серьезным государственным основаниям". В.И. Ленин просил Курского дать свое заключение и "прислать 2 - 3 выписки статей, которые дают нам эти гарантии" <1>. Д.И. Курский, отвечая на письмо В.И. Ленина, заверил его, что гарантии прав государства имеются, в частности, в статьях общей части положения об обязательствах, которые предусматривают случаи недействительности договора <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 169.

<2> См.: Там же. С. 614.

В последующие дни В.И. Ленин, очевидно, познакомился с проектом либо, возможно, Д.И. Курский прислал те выписки, о которых говорилось в письме Владимира Ильича, и Ленин их прочитал. Во всяком случае, когда 20 февраля В.И. Ленин пишет Д.И. Курскому свое знаменитое письмо "О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики", он достаточно определенно выражает в нем свое отношение к проекту: "Идет подготовка нового гражданского законодательства. НКЮст плывет по течению; я это вижу". И далее В.И. Ленин подробно развивает мысль, высказанную в письме от 15 февраля, определяя основную задачу, которую надо решить при создании этого законодательства: "Не перенимать... старое, буржуазное понятие о гражданском праве, а создавать новое... Вырабатывать новое гражданское право, новое отношение к "частным" договорам и т.п. Мы ничего "частного" не признаем, для нас все в области хозяйства есть публично-правовое, а не частное. Мы допускаем капитализм только государственный, а государство - это мы... Отсюда - расширить применение государственного вмешательства в частноправовые отношения; расширить право государства отменять "частные" договоры; применять не corpus juris romani к "гражданским правоотношениям", а наше революционное правосознание..." В.И. Ленин не ограничивается этими принципиальными соображениями, а тут же намечает меры, обеспечивающие их проведение в жизнь. Он предлагает Д.И. Курскому распределить между всеми членами коллегии ответственность "за отделы нового гражданского законодательства..." <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 398 - 399.

21 февраля 1922 г. проект Кодекса законов об обязательствах рассматривался Советом Народных Комиссаров под председательством А.Д. Цюрупы. В.И. Ленин из-за болезни на заседании СНК не присутствовал. При обсуждении проекта из него была исключена статья о недействительности договора, заключенного частными лицами и направленного к явному ущербу для государства. Узнав об этом, В.И. Ленин тотчас же, 22 февраля, направил членам Политбюро ЦК письмо, в котором обращал их внимание "на то, что вчера в Совнаркоме совершенно изгадили... гражданский кодекс", не приняв во внимание тех предостережений, которые были сделаны в письме о задачах Наркомюста. Теперь уже В.И. Ленина в первую очередь заботят те организационные меры, которые позволили бы исправить положение. Он считает необходимым, чтобы Президиуму ВЦИК было предписано рассмотреть этот вопрос и чтобы проект ни в коем случае не был утвержден "без вторичного внесения в Политбюро" с его предварительным заключением. Для исправления проекта необходимо "создать немедленно комиссию из трех юристов, за которых можно ручаться, что они правильно понимают дело и сумеют формулировать необходимые поправки и дополнения, и этой комиссии поручить в небольшой срок представить в Политбюро проект изменений и дополнений". Здесь же В.И. Ленин дает указания о том главном направлении, в каком надо переработать проект. Он пишет, что в нем должна быть обеспечена возможность отмены любых сделок, противоречащих закону либо интересам трудящихся, подчеркивает, что необходимо "не рабское подражание буржуазному гражданскому праву, а ряд ограничений его в духе наших законов, без стеснения хозяйственной или торговой работы" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 401.

Проект кодекса был переработан в течение нескольких дней и снова направлен В.И. Ленину, который ознакомился с его основными положениями. В письме Д.И. Курскому от 28 февраля В.И. Ленин вновь пишет о тех главных задачах, которые должны быть решены при создании ГК. Одна из них - использовать в кодексе "все, что есть в литературе и опыте западноевропейских стран в защиту трудящихся...". Но самое важное - "не выпустить из своих рук ни малейшей возможности расширить вмешательство государства в "гражданские" отношения" <1>.

--------------------------------

<1> Там же. С. 412.

Очевидно, найдя кодекс все-таки недостаточно готовым, В.И. Ленин через несколько дней (1 марта) пишет письмо заместителю Председателя СНК и СТО А.Д. Цюрупе о том, что считает "более осторожным и правильным:

ограничиться сейчас декларативным заявлением, а самый кодекс подработать детальнее". В.И. Ленин просит А.Д. Цюрупу провести это предложение через Президиум ВЦИК и Политбюро <1>.

--------------------------------

<1> См.: Там же. С. 424.

Предложение В.И. Ленина рассматривалось на заседании Политбюро дважды (1 и 22 марта). На последнем из этих заседаний было принято решение: "Предложить т. Курскому впредь до выработки положения о введении твердых норм гражданского уложения и правоотношений внести в СНК, а затем во ВЦИК провозглашение основных имущественных прав, которые признаются РСФСР, охраняются законом и защищаются судом" <1>. Однако Д.И. Курский, ссылаясь на "отмену отступления", заявил управляющему делами СНК Н.П. Горбунову об отказе вырабатывать декларацию гражданских прав. Горбунов сообщил об этом В.И. Ленину. "Я вынужден поставить Вам на вид, - писал Владимир Ильич Д.И. Курскому 31 марта, - что мотивировка такая есть насмешка и что волокита, проявленная и проявляемая Вами, недопустима" <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 633.

<2> Там же. С. 222.

В.И. Ленин потребовал от наркома разработки декларации в двухдневный срок. 29 апреля "Еженедельник советской юстиции" писал о ней как о проекте декрета, внесенном Наркомюстом на третью сессию ВЦИК <1>. 22 мая этот проект стал законом, известным под названием "Декрет об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР, охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР" <2>. Декрет не был кодификационным актом, так как не кодифицировал даже то сравнительно немногочисленное гражданское законодательство, которое было издано ранее. В нем главным образом устанавливались основные принципы будущего Гражданского кодекса. В последнем разделе Декрета Президиуму ВЦИК и СНК поручалось "выработать соответствующие законы и внести на следующую очередную сессию ВЦИК проект кодекса гражданских законов РСФСР".

--------------------------------

<1> См.: Еженедельник советской юстиции. 1922. N 16. С. 1.

<2> СУ РСФСР. 1922. N 36. Ст. 423.

Второй этап работы над ГК РСФСР начался в конце июля 1922 года, когда при НКЮ была образована межведомственная комиссия для разработки проекта кодекса. В течение августа комиссия подготовила проект общей части, раздела о вещном праве и части раздела об обязательствах. Однако, когда проект был вынесен на обсуждение коллегии НКЮ, он был полностью и единогласно забракован. О причинах этого подробно говорил в докладе на четвертой сессии ВЦИК А.Г. Гойхбарг <1>. Они заключались в том, что проект совершенно не учитывал необходимости четкого определения допустимых пределов частного оборота и не устанавливал никаких преимуществ для социалистического сектора. В нем отсутствовала норма, воплощенная впоследствии в ст. 1 ГК, о том, что "гражданские права охраняются законом за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением"; не было ничего сказано о праве государственной собственности на землю; отсутствовало правило о неограниченной виндикации государственной собственности; было сохранено деление имущества на движимое и недвижимое; были введены правила о владельческой защите и приобретательной давности и т.п.

--------------------------------

<1> См.: IV сессия Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета IX созыва. М., 1922; Бюллетень. N 3. С. 8 - 9.

10 и 24 октября новый вариант проекта рассматривался на заседаниях СНК под председательством В.И. Ленина <1>.

--------------------------------

<1> См.: Шехватов Б.М. Ленин и Советское государство. М., 1960. С. 137.

На первом из этих заседаний была образована комиссия для согласования проекта с ведомствами и наркоматами. На втором заседании Совнарком принял решение передать проект на рассмотрение сессии ВЦИК.

При обсуждении проекта на сессии ВЦИК в него был внесен ряд поправок и дополнений <1>. Для окончательного редактирования проекта была избрана редакционная комиссия. Сразу после принятия проекта на сессии выступил В.И. Ленин, который дал новому Кодексу общую оценку.

--------------------------------

<1> В частности, было введено правило о восстановлении пропущенного срока исковой давности (ст. 49 ГК), размер законных процентов был снижен с 9 до 6% (ст. 110 ГК), были внесены изменения в ст. ст. 404 и 407 ГК и др.

В.И. Ленин во всех своих указаниях по поводу проекта Кодекса прежде всего обращал внимание на главное - на то, чтобы были правильно определены и четко ограничены допустимые пределы частнокапиталистического оборота. Нэп - это уступка капитализму, но уступка "до тех пределов, в которых возможно удержание власти" <1>. Пролетарская государственная власть должна оказаться способной, "опираясь на крестьянство, держать господ капиталистов в надлежащей узде, чтобы направлять капитализм по государственному руслу и создать капитализм, подчиненный государству и служащий ему..." <2>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 54.

<2> Там же. С. 161.

На этих принципиальных положениях основывались и указания В.И. Ленина относительно будущего ГК.

Мысль о создании такого гражданского законодательства, которое полностью поставило бы под контроль Советского государства имущественный оборот с участием частнокапиталистических элементов, проходит красной нитью через все ленинские указания и замечания по поводу содержания Кодекса. Об этом он пишет и в первом письме Д.И. Курскому от 15 февраля 1922 г., и в письме "О задачах Наркомюста в условиях новой экономической политики", и в письме к членам Политбюро ЦК РКП(б) от 22 февраля 1922 г., и в письме Д.И. Курскому от 28 февраля 1922 г. В этом последнем письме он специально подчеркивает, что "самое важное" в деле подготовки ГК - "продвинуться дальше <Европы> в усилении вмешательства государства в частноправовые отношения, в гражданские дела" <3>.

--------------------------------

<3> Там же. С. 412.

Ленинские указания были воплощены в целом ряде статей ГК 1922 года. Статья 54 ограничивала размеры предприятий, которые могли находиться в частной собственности, количеством наемных рабочих, не превышающим "предусмотренного особыми законами". Статья 15 ставила под строгий контроль государства возникновение частных учреждений. Ряд правил, ограничивающих сферу деятельности частных предприятий, содержался в нормах Кодекса, которые посвящены различным видам товариществ (например, ст. 320). Кодекс предоставил государству и такое средство контроля за деятельностью частных предприятий, как право прекращения юридических лиц, уклоняющихся в своей деятельности от предусмотренной уставом или договором цели в сторону, противную интересам государства (ст. 18).

Весьма существенно был ограничен круг предметов, которые могут быть объектами частного оборота. Этому, по сути дела, были посвящены почти все правила ГК об объектах прав (ст. ст. 20 - 24). Фактически они изымали из частного оборота все важнейшие с народнохозяйственной точки зрения имущества. Об этих имуществах было сказано, что они не могут быть предметом частного оборота (ст. 21) либо не подлежат отчуждению в собственность частных лиц и их объединений (ст. 22). Кроме того, специальные правила на этот счет имелись и в других разделах и главах Кодекса - о залоге (ст. 87), о купле-продаже (ст. 181) и др. Наконец, ряд хорошо известных правил Кодекса, включенных в него по настоянию В.И. Ленина, устанавливал строгие последствия на случай совершения сделок, противных интересам социалистического государства или направленных к явному для него ущербу (ст. ст. 30, 147, 402).

Выступая на сессии ВЦИК, В.И. Ленин следующим образом определил главную особенность только что принятого Гражданского кодекса: "...Мы и здесь старались соблюсти грань между тем, что является законным удовлетворением любого гражданина, связанным с современным экономическим оборотом, и тем, что представляет собой злоупотребления нэпом, которые во всех государствах легальны и которые мы легализовать не хотим" <1>.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 45. С. 248.

Недопустимость злоупотребления нэпом, точное определение рамок, в которых допускается частнопредпринимательская деятельность, установление пределов частнокапиталистического оборота составляли одну из важнейших и специфических для советского гражданского законодательства особенностей первого ГК.

За высказываниями В.И. Ленина о законодательных мерах борьбы со "злоупотреблениями нэпом" стояла более широкая мысль о том, что в гражданском праве необходимо соблюсти грани между тем, что является законным удовлетворением любого гражданина, связанным с современным экономическим оборотом, и злоупотреблением предоставленными этому гражданину правами. Эта мысль не утратила своей актуальности и поныне.

Одна из важнейших задач первого ГК как социалистического Гражданского кодекса состояла не только в прямом ограничении частнокапиталистических отношений в стране, но и в том, чтобы закрепить и сосредоточить командные высоты в экономике в руках социалистического государства. К числу направленных на это норм относились положение о монополии внешней торговли (ст. 17), статьи, определявшие круг важнейших объектов права государственной собственности (ст. ст. 21, 22, 53), особую защиту этого права (ст. 60), нормы, имеющие целью обеспечение сохранности государственного имущества (ст. ст. 159, 164), защиту государственных интересов (ст. ст. 99, 407 и др.).

Устанавливая принцип равной правоспособности, Кодекс в то же время вводил ряд правил, направленных на защиту интересов трудящихся, на охрану прав недостаточно обеспеченных слоев населения. Это правила о недействительности кабальных сделок (ст. 33), об очередности удовлетворения претензий (ст. 101), об учете имущественного положения при определении размера вознаграждения за находку (ст. 68-в), при решении вопросов об отсрочке и рассрочке исполнения обязательства (ст. 123) и о размере неустойки (ст. 142), правила о деликтной ответственности (ст. ст. 406, 411).

В юридической литературе последних лет можно встретить утверждения о том, что первый советский ГК явился продуктом определенного исторического периода - периода нэпа и был рассчитан почти исключительно на регулирование и ограничение в нашей стране частнокапиталистического оборота. Опору для этих утверждений обычно усматривают в том, что в ГК 1922 года почти нет правил, специально касающихся государственных промышленных предприятий и взаимоотношений между ними. Таких специальных правил в кодексе действительно очень мало. Вряд ли, однако, можно забывать об имевшейся в ГК с самого начала ст. 19, провозглашавшей, что "государственные предприятия и их объединения, переведенные на хозяйственный расчет и не финансируемые в сметном порядке, выступают в обороте как самостоятельные и не связанные с казной юридические лица. За их долги отвечает лишь имущество, состоящее в их свободном распоряжении, т.е. не изъятое из оборота...". Включение в Кодекс этой нормы, представляющей собой правовое выражение принципа хозрасчета, означало подчинение государственных предприятий в их хозяйственной деятельности всем общим нормам гражданского законодательства и прежде всего правилам ГК о полной имущественной ответственности.

Ленинские документы, относящиеся к созданию первого советского ГК, заставляют задуматься и над историей возникновения названия этого Кодекса. Как уже говорилось, его разработка началась с создания проекта, носившего название "Кодекс законов об обязательствах, возникающих из договоров". В решении Политбюро ЦК РКП(б) от 22 марта 1922 г. об этом проекте говорится как о "гражданском уложении" <1>. Уже после того, как летом 1922 года межведомственная комиссия, образованная при НКЮ РСФСР, приступила к разработке более широкого по содержанию проекта, который включал и общую часть, и вещное право, он фигурирует в материалах коллегии этого наркомата то как Гражданский кодекс, то как Кодекс гражданских законов.

--------------------------------

<1> Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 54. С. 633.

И только в ленинских документах мы везде встречаем название "гражданский кодекс". В.И. Ленин нигде прямо не говорил о том, что проект Кодекса законов об обязательствах должен быть расширен до Гражданского кодекса, обнимающего все институты гражданского права, но именно указанный обязательственно-правовой кодекс он всюду - в письмах в Политбюро ЦК РКП(б), Д.И. Курскому, А.Д. Цюрупе <1> - именует "гражданским кодексом". Вряд ли это можно объяснить простой неточностью. Скорее, здесь проявление совершенно определенной, сознательной и точно выраженной позиции: необходима подготовка именно Гражданского кодекса, и Кодекс законов об обязательствах может рассматриваться лишь как начало работы. Дальнейшее подтвердило правильность такой позиции; кодификация гражданского законодательства пошла по этому пути, а сам Кодекс в итоге получил то название, которое дал ему В.И. Ленин.

--------------------------------

<1> См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 44. С. 401, 411, 424.

Говоря о роли В.И. Ленина в первой кодификации советского гражданского законодательства, нельзя не сказать о его многочисленных указаниях, касающихся самой организации кодификационных работ. Из ленинских документов с несомненностью видно, что он рассматривал создание Гражданского кодекса как задачу первостепенной политической важности. Так, именно по настоянию В.И. Ленина этот вопрос дважды рассматривался в Политбюро ЦК партии. При принятии ГК В.И. Ленин специально обращал внимание ВЦИК на то, что Кодекс ни в коем случае не должен превратиться в неприкосновенные скрижали закона, что необходимо своевременно вносить в него исправления и дополнения, которые будут подсказаны жизнью.

Соотношение общесоюзного и республиканского

гражданского законодательства <*>

--------------------------------

<*> Глава VI коллективной монографии, написанной совместно с К.П. Горшениным, К.Ф. Гуценко, Л.Ф. Лесницкой, А.В. Мицкевичем, А.И. Пергамент, Г.Н. Полянской, И.С. Самощенко и др.: Соотношение общесоюзного и республиканского законодательства / Под ред. И.С. Самощенко и М.Г. Кириченко; Всесоюзн. НИИ сов. законодательства. М.: Юрид. литература, 1967. С. 178 - 212.