8 Глава 1. Краткий историко-правовой очерк

Закон Гостилия (около 175г. до н. э.) допустил представительство в суде за лиц, попавших в плен или отсутствующих по делам государства, – процессы pro captiro^]. Сфера процессуального представительства стала понемногу расширяться – оно стало возможно в отношении лиц, не имеющих формальных препятствий для участия в процессе, но лишенных возможности защитить свои интересы именно в настоящее время вследствие отсутствия по уважительным причинам, так или иначе связанным с интересами государства.

Следует также заметить, что в перечисленных случаях представители назначались претором.

Представительство корпораций осуществлялось в соответствии с их уставом. Устав мог определить, что представителем корпорации является одно или несколько лиц, все члены корпорации, определенные должностные лица. Воля представителя или представителей считалась законной волей юридического лица, если ее формирование происходило в соответствии с уставом корпорации. Осуществление этой воли могло быть поручено иному лицу. Так, ходатай по процессам юридического лица назывался actor².

С современной точки зрения, перечисленные случаи не являются представительством. Лицо выступало в процессе не от имени представляемой стороны, а от собственного имени, но за счет представляемого. Да и само определение представительства давалось иначе: «Когда какое-либо действие может быть совершено известным лицом с непосредственными или посредственными последствиями для другого лица, то между лицом действующим и представляемым предполагается известное представительное отношение»³. Таким образом, применительно к римскому частному праву опи-

' См.: Новицкий И. Б., Перетерский И. С. Римское частное право. М., 1948. С. 82.

² См.: Пухта Г. Ф. Курс римского гражданского права. М., 1874. Т. 1.С. 148.

³ Там же.

§ 1. Защита чужих прав в римском праве 9

санные нами случаи могут быть определены как непрямое представительство.

Признание процессуальное представительство получило в эпоху формулярного процесса. Именно в это время новые формы процесса получили свое распространение, и эти формы нуждались в новых процессуальных институтах. Преторы стремились приспособить существующее право к новым условиям.

Примерно со II в. империи в преторских эдиктах появилось упоминание о когниторах (cognitores), которые были формальными представителями и открыто выступали от имени дееспособных лиц. Когнитор назначался заинтересованной стороной (dominus litis) в стадии in jure обращением к противной стороне: «Назначаю тебе когнитора» (tibi cognitorem do). С момента состоявшегося соглашения о его допущении к процессу когнитор считался назначенным, при этом его присутствие при указанной процедуре было не обязательным. После допуска когнитор совершенно заменял представляемого, чем обеспечивалась невозможность для представляемого вторично предъявить тот же иск.

Представительство при вынесении решения происходило путем указания в интенции (intentio) имени представляемого лица (dominus litis), а в кондемнации (condemnatio) – имени процессуального представителя. Судебное решение выносилось в пользу или против представителя, а взыскание по решению (actio judicati) производилось представляемым и направлялось против него.

Сам когнитор не был обязан представлять какое-либо обеспечение, но ответчик, вместо которого выступал когнитор, обязан был представить обеспечение исполнения решения судьи, что нельзя считать особенностью процесса именно с участием когнитора. При представительстве когнитором истца ответчик в случае вторичного предъявления к нему иска представляемой стороной всегда мог защититься, сославшись на саму форму назначения представителя.