!Корпоративное право 2023-2024 / Бойко_диссертация_опублик

211

Также изменилось требование, предъявляемое к порядку одобрения сделки с зантересованностью на общем собрании акционеров: если ранее решение об одобрении принималось большинством от всех незаинтересованных акционеров,

то теперь достаточно большинства от незаинтересованных акционеров,

участвующих в соответствующем собрании. Очевидно, что данной нормой снова решалась проблема, возникающая в публичных обществах с большим числом пассивных миноритарных акционеров, собрать большинство от общего числа которых в ряде случаев оказывалось недостижимой задачей, однако опять же разграничения проведено не было. Для ООО законодатель сохранил прежний режим: для принятия решения требуется большинство от общего числа незаинтересованных участников.

Следует признать, что бόльшая часть злоупотреблений контролирующих участников заключается в использовании активов и бизнес-возможностей компании в личных интересах, зачастую – в ущерб интересам ее остальных участников и компании в целом. Этот вывод актуален как для российской действительности, так и для зарубежных правопорядков.

Во многом в силу неэффективности института сделок с заинтересованностью для борьбы с подобными злоупотреблениями в российское законодательство был введен институт сделок, заключенных в ущерб интересами юридического лица (п. 2 ст. 174 ГК РФ). А до его появления с вопиющими злоупотреблениями мажоритарных участников миноритарии пытались бороться,

ссылаясь на ст. 10 (в части недопустимости злоупотребления правом) и ст. 168 ГК РФ (недействительность сделки, нарушающей требования закона или иного правового акта).

Согласно п. 2 ст. 174 ГК РФ сделка, совершенная в ущерб интересам юридического лица, может быть признана судом недействительной по иску участника, поданного в интересах юридического лица, если другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для такого юридического лица либо имели место обстоятельства, которые свидетельствовали о сговоре

212

либо об иных совместных действиях органа юридического лица и другой стороны сделки в ущерб интересам юридического лица.

Таким образом, в отличие от института сделок с заинтересованностью, в данном институте акцент был сделан не на наличии заинтересованности, которое зачастую довольно сложно доказать, а на наличии явного ущерба сделки для юридического лица, о котором другая сторона сделки не могла не знать670.

Какое-то непродолжительное время два данных института существовали параллельно и независимо друг от друга, что подтверждалось разъяснением ВАС РФ, данным в п. 2 постановления Пленума ВАС РФ от 16 мая 2014 г. № 28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью».

Более того, появление нового института ознаменовало собой серьезный разворот судебной практики в сторону более эффективной защиты интересов миноритариев, поскольку существенно облегчило для них процесс доказывания в очевидных случаях вывода из компании ценных активов по заниженной цене671.

Однако Закон № 343-ФЗ снова внес коррективы в этот процесс, и указанные институты были объединены: институт сделок с заинтересованностью фактически стал специальным инстутом по отношению к п. 2 ст. 174 ГК РФ.

Так, согласно абзацу второму п. 6 ст. 45 Закона об ООО и абзацу второму п. 1 ст. 84 Закона об АО сделка, в совершении которой имеется заинтересованность, может быть признана недействительной (п. 2 ст. 174 ГК РФ) по иску общества, члена совета директоров (наблюдательного совета) общества или его участников (участника), обладающих не менее чем 1% общего числа голосов участников общества, если она совершена в ущерб интересам общества и доказано, что другая сторона сделки знала или заведомо должна была знать о том, что сделка

670Подробный анализ нормы п. 2 ст. 174 ГК РФ см. Габов А.В, Астахов Г.Г. Оспаривание действий представителя по пункту 2 статьи 174 Гражданского кодекса // Гражданское право. 2015. № 4. С. 29-39.

671См., например: постановление АС Поволжского округа от 21 июня 2016 г. № Ф06-8948/2016 по делу № А06-11750/2014; постановления АС Северо-Западного округа от 14 июня 2016 г. № Ф07-3238/2016 по делу № А5661016/2014, от 14 октября 2015 г. № Ф07-7397/2015 по делу № А56-44454/2014; постановления АС Уральского округа от 28 октября 2016 г. № Ф09-8501/16 по делу № А60-17861/2015, от 19 октября 2016 г. № Ф09-9467/16 по делу № А76-13514/2015.

213

являлась для общества сделкой, в совершении которой имеется заинтересованность, и (или) об отсутствии согласия на ее совершение.

В результате объединения двух указанных инстиутов миноритарные участники фактически лишаются возможности защищать свои права и законные интересы посредством оспаривания сделок, поскольку на них возлагается чрезмерное бремя доказывания: помимо доказывания признаков заинтересованности и знания другой стороны об отсутствии необходимого одобрения минортарию также необходимо доказать то, что сделка была совершена в ущерб интересам общества, т.е. другая сторона сделки знала или должна была знать о явном ущербе для общества либо имели место обстоятельства, которые свидетельствовали о сговоре либо об иных совместных действиях органа общества и другой стороны сделки в ущерб интересам общества.

Полагаем, что тем самым законодатель недвусмысленным образом ориентирует правоприменителя в сторону использования иных способов защиты интересов миноритарных участников, главным образом в сторону взыскания убытков с заинтересованного лица. Это дополнительно подчеркивается и в новых нормах, введенных Законом № 343-ФЗ. Согласно п. 2 ст. 84 Закона об АО заинтересованное лицо по иску общества или его акционера несет перед обществом ответственность в размере убытков, причиненных им обществу, независимо от того, была ли признана соответствующая сделка недействительной. При этом вина указанного лица в причинении обществу такой сделкой убытков предполагается, если данное лицо нарушило обязанность по уведомлению общества о наступлении обстоятельств, в силу которых лицо может быть признано заинтересованным (п. 3 ст. 84 ФЗ об АО).

3.4. Исключение участника из общества

Участнику непубличного общества предоставлено право требовать исключения другого участника из общества в судебном порядке с выплатой ему действительной стоимости его доли участия, если такой участник своими

214

действиями (бездействием) причинил существенный вред обществу либо иным образом существенно затрудняет его деятельность и достижение целей, ради которых оно создавалось, в том числе грубо нарушая свои обязанности,

предусмотренные законом или учредительными документами общества (абзац четвертый п. 1 ст. 67 ГК РФ).

Несмотря на определенные сходства данного способа защиты с выкупом доли миноритария, используемым зарубежными правопорядками в качестве наиболее распространенного способа защиты в случае притеснения миноритария в непубличном обществе (поскольку в обоих случаях происходит уплата участнику, покидающему общество, действительной стоимости его доли),

исключение, на наш взгляд, все же нельзя признать оптимальным способом защиты в подобной ситуации по следующим причинам.

Прежде всего, сфера действия данного института ограничена ситуациями,

когда по вине участника вред причиняется самому обществу, а не другому участнику общества либо когда происходит затруднение деятельности общества или достижение целей создания общества. Как уже было сказано выше, в

ситуации притеснения пострадавшим лицом является в большинстве случаев миноритарный участник, а не общество в целом. Затруднения деятельности общества в случае притеснения миноритария со стороны мажоритария и вовсе может не быть: общество, как правило, осуществляет свою деятельность, но исключительно в интересах и к выгоде его мажоритарного участника. Таким образом, исключение как способ защиты может быть применимо в ситуации притеснения, когда самому обществу также причиняется существенный вред действиями или бездействием мажоритарного участника.

Второй причиной является то, что исключение, на наш взгляд, является гораздо более серьезной санкцией за нарушение, чем выкуп; при этом и само нарушение, которое предполагает исключение, также следует признать более серьезным, поскольку оно направлено против деятельности общества, его поступательного и эффективного развития. Если в ходе выкупа миноритарный

215

участник сам соглашается уйти, забрав справедливую стоимость своей доли, тем самым перенаправляя спор от вопросов, кто прав, а кто виноват, к вопросам оценки стоимости доли, то в ситуации исключения конфликт между участниками обостряется, истец принуждает ответчика покинуть общество, притом что последний этого не хочет. С учетом изложенного выкуп миноритарной доли мажоритарным участником или обществом представляется гораздо более либеральным способом защиты.

Возможно, именно поэтому большинство правопорядков используют принудительный выкуп в качестве оптимального решения конфликта между участниками непубличного общества, причем не только в ситуации притеснения миноритария, но и в ситуации возникновения тупиковой ситуации (дедлока).

Исключение же участника применяется в качестве способа защиты в случае различного рода злоупотреблений лишь некоторыми правопорядками, в основном европейскими672.

А.А. Кузнецов считает, что вряд ли можно считать нормальной ситуацию,

при которой участник (неважно, миноритарий или мажоритарий) в ответ на злоупотребления имеет единственную альтернативу уйти (пусть даже и с получением имущественного возмещения), оставив бизнес в руках недобросовестного участника673.

В ситуации притеснения миноритарного участника нарушение осуществляется мажоритарным участником, а значит, исключаться из общества должен последний. Однако исключение мажоритария, даже в ситуации злоупотребления с его стороны, не согласуется с общей логикой корпоративного права, в котором господствует принцип большинства. Более того, миноритарный участник может не обладать необходимыми знаниями и опытом, а также финансовыми средствами для самостоятельного продолжения бизнеса, что в конечном счете может привести к прекращению деятельности компании, т.е.

672См. подробнее об институте исключения Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. М.: Статут. 2014. С. 10–11.

673Кузнецов А.А. Исключение участника из общества с ограниченной ответственностью. С. 12.

216

неоптимальному результату с точки зрения экономики в целом. Полное возмещение убытков миноритарному участнику в совокупности с обеспечением справедливой цены выкупаемой у него доли будет являться, на наш взгляд, более приемлемым решением, чем исключение мажоритарного участника из общества.

По этой причине подход ВАС РФ, провозглашенный в п. 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 24 мая 2012 г. № 151 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами споров, связанных с исключением участника из общества с ограниченной ответственность», согласно которому исключение мажоритарного участника из ООО возможно, если участники общества в соответствии с его уставом не имеют права свободного выхода из общества, представляется спорным. Однако в ситуации отсутствия в российском праве института выкупа доли миноритарного участника по его требованию и фактической неприменимости принудительной ликвидации (о чем будет сказано подробнее далее) данный подход был, пожалуй, единственно возможным вариантом учета интересов миноритарных участников ООО.

3.5. Ликвидация общества по требованию участника

С принятием Закона № 99-ФЗ в российском праве было введено новое основание для ликвидации юридического лица по решению суда. Отныне потребовать ликвидации может учредитель (участник) юридического лица в случае невозможности достижения целей, ради которых оно создано, в том числе в случае, если осуществление деятельности юридического лица становится невозможным или существенно затрудняется (подп. 5 п. 3 ст. 61 ГК РФ).

Согласно разъяснению, данному в п. 29 постановления Пленума ВС РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»674 (далее – Постановление № 25), данная норма рассчитана на случай возникновения в обществе неразрешимой тупиковой ситуации (дедлока) или корпоративного конфликта.

674 РГ. 2015. 30 июня. № 140.

217

Однако если взглянуть на проблему несколько шире, то под целями создания общества возможно понимать и разумные ожидания каждого из участников общества, которые у них были на момент начала совместного бизнеса, в связи с чем их нереализация представляет собой недостижение поставленных целей. К сожалению, в российской правовой действительности нам представляется крайне маловероятным подобное толкование данной нормы,

поскольку российские суды, скорее всего, будут требовать доказать объективную невозможность достижения целей создания компании, а не субъективное нежелание мажоритарного участника реализовывать разумные ожидания миноритария. То есть защиты от притеснения через заявление требования о принудительной ликвидации общества миноритарные участники российского непубличного общества, по всей вероятности, не получат.

В то же время, как видно из проведенного анализа, принудительная ликвидация в большинстве развитых правопорядков является универсальным способом разрешения корпоративного конфликта между участниками непубличного общества, когда другие способы защиты по каким-то причинам не могут быть применены. При этом такой корпоративный конфликт может выражаться и в притеснении миноритария со стороны мажоритария в непубличном обществе.

Во многом аналогичный подход был отражен в абзаце четвертом п. 29 Постановления № 25: «Ликвидация юридического лица в качестве способа разрешения корпоративного конфликта возможна только в том случае, когда все иные меры для разрешения корпоративного конфликта и устранения препятствий для продолжения деятельности юридического лица… исчерпаны или их применение невозможно». Однако нам представляется излишним указание на то, что ликвидация общества возможна лишь в случае существования «длительного корпоративного конфликта, в ходе которого существенные злоупотребления допускались всеми участниками общества, вследствие чего существенно затрудняется его деятельность» (абзац третий п. 29 Постановления № 29). Это

218

оговорка серьезно сужает сферу применения данного института и его превентивный эффект в ситуации притеснения миноритариев со стороны мажоритария в непубличном обществе.

3.6. Иск о предоставлении информации

Право на предоставление информации о хозяйственном обществе является, пожалуй, одним из наиболее важных прав участника хозяйственного общества. Закон и судебная практика прямо признают право участника хозяйственного общества подавать иск к обществу об обязании предоставить информацию или о понуждении к предоставлению информации, предусмотренной законом (ст. 50 Закона об ООО, ст. 91 Закона об АО). Детальная регламентация этого права на защиту участника хозяйственного общества дана в информационном письме Президиума ВАС РФ от 18 января 2011 г. № 144 «О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ» (далее – Информационное письмо № 144).

В целом следует признать, что с позиции защиты интересов миноритарых участников данный способ защиты функционирует в российских реалиях довольно эффективно.

Участникам предоставляется право запрашивать у общества информацию, не раскрывая при этом цели и мотивы, которыми они руководствуются, а также не обосновывая иным образом наличие интереса в получении соответствующей информации, за исключением случаев, вытекающих из закона (п. 1 Информационного письма № 144). При этом любому участнику предоставляется доступ к достаточно большому массиву документов компании, в том числе к гражданско-правовым договорам (п. 16 Информационного письма № 144). Требование о владении 25% голосующих акций общества предусмотрено только применительно к документам бухгалтерского учета и протоколам заседаний коллегиального исполнительного органа (п. 1 ст. 91 Закона об АО). Режим конфиденциальности, установленный в отношении отдельных документов, а

219

также наличие персональных данных физических лиц не является безусловным препятствием для предоставления участнику документов, но накладывает на него дополнительные обязательства (обязательство по неразглашению или обязанность обосновать необходимость получения информации для целей защиты своих прав и законных интересов).

Однако Министерством юстиции Российской Федерации разработан законопроект, призванный существенным образом изменить действующий в настоящий момент подход к предоставлению информации участникам хозяйственных обществ675. Прежде всего предлагается ввести критерий разумной деловой цели, которую необходимо будет обосновать для того, чтобы получить доступ к большинству документов, которые сейчас доступны участникам. В

акционерных обществах, помимо порога в 25% голосующих акций, предлагается ввести новый порог в 2% голосующих акций общества, с которого предоставляется доступ к договорам, являющимся крупными сделками и (или)

сделками, в совершении которых имеется заинтересованность, а также к протоколам совета директоров общества и документам, подтверждающим права общества на имущество общества, однако такой доступ обеспечивается только при условии доказательства наличия разумной деловой цели. Согласно данному законопроекту наличие коммерчески значимой информации в запрашиваемом документе может стать основанием для отказа в его предоставлении, если распространение такой информации может нанести ущерб интересам общества либо имеются иные обстоятельства полагать, что лицо, обратившееся с требованием, использует информацию во вред обществу.

В случае принятия указанного законопроекта российское корпоративное право, безусловно, сделает шаг назад в вопросе защиты прав и законных интересов миноритарных участников, поскольку именно право на информацию выступает необходимым условием эффективного функционирования иных

675 Проект федерального закона «О внесении изменений в федеральные законы «Об акционерных обществах» и «Об обществах с ограниченной ответственностью» (в части обеспечения права участников хозяйственных обществ на информацию)» (подготовлен Минюстом России) (не внесен в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 28 марта 2016 г.) [Электронный ресурс]. Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс».

220

способов защиты миноритарных участников. Посредством ревизии запрошенных документов миноритарные участники могут осуществлять хотя бы минимальную проверку добросовестности действий мажоритарного участника и обосновывать свою правовую позицию в суде. В условиях же возложения непосильного бремени доказывания при оспаривании сделок с заинтересованностью, а также при взыскании убытков в пользу общества ограничение доступа миноритарных участников к информации, в том числе посредством предъявления требования о доказывании наличия разумной деловой цели, приведет к тому, что миноритарии будут вынуждены отстаивать свои права со связанными руками и закрытыми глазами, что фактически приведет к лишению их какой-либо защиты.

Кроме того, положения указанного выше законопроекта противоречит Плану мероприятий («дорожной карте») «Совершенствование корпоративного управления», утвержденного Распоряжением Правительства РФ от 25 июня 2016 г. № 1315-р (далее – Дорожная карта)676. Основной целью Дорожной карты является повышение уровня защиты миноритарных инвесторов в целях улучшения позиции России в рейтинге Doing Business, подготавливаемом Всемирным банком на ежегодной основе. При этом одним из мероприятий по защите миноритарных инвесторов является снижение с 25 до 10% порога совместного владения акциями для доступа акционеров к документам бухгалтерского учета в целях упрощения оспаривания акционерами сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, или возмещения обществу убытков на основании косвенных исков. То есть в Дорожной карте намечены изменения, прямо противоположные тем, которые предлагаются указанным выше законопроектом.

3.7. Восстановление корпоративного контроля

Ни одно современное исследование, посвященное способам защиты прав участников хозяйственных обществ, не обходится без анализа уникального способа защиты, фактически созданного российской судебной практикой в 2008

676 СЗ РФ. 2016. 11 июля. № 28. Ст. 4756.