из электронной библиотеки / 482555095804855.pdf

иллюзорный и целостный конструируется в спектакле, точнее люди конструируют его сами с помощью образов.

В самом факте конструирования себя посредством образов нет ничего нового, но Дебор ведет речь о том, что: «Спектакль нельзя понимать ни как злоупотребление неким миром визуальности, ни как продукт массированного распространения образов. Скорее, это мировоззрение, Weltanschauung, ставшее действенным и выраженным материально. Это объективировавшееся видение мира»1. О каком видении мира здесь идет речь? Далее мы находим указание на то, что спектакль представляет собой результат господствующего способа производства, но также другое: само разделение на реальную практику и, естественно, образ. Образ должен отражать практику.

Искажением является подчинение практики образу, когда образ становится целью практики, а производство образов доминирующей практикой, что и происходит в современности.

Понимая под образом Символическое, мы приходим к уже описанной нами процедуре вхождения в Символическое.

Лакановское прочтение тезисов об «обществе спектакля»,

казалось бы, не дают нам ничего нового. Однако это не совсем так. Дебор ведет речь об обществе в целом. Специфичность ситуации в том, что спектакль тотален, что значит полное господство образа, тирания образа. В свою очередь господство образа есть не что иное как отрицание жизни или негация. Здесь мы приходим к возникающей в современности связи между

1 Там же. – С.25.

41

визуальным и насилием. В современности Субъект сталкивается с новым, как никогда ранее разобщающим пространством Символического, предлагающего свой «эксклюзивный» путь обретения целостности (но это также возврат к перво-насилию знака над реальностью).

Специфика этого «пути» или практик авто-субъективации заключается в их пассивном характере. Речь более не идет об активном изменении себя ради достижения истины, участия в политике или ином. Познание в педагогических целях,

характерное для Нового времени, заменяется скорее созерцанием,

визуальным потреблением образов. Субъект созидает себя не как

субъекта познающего, а как субъекта потребляющего:

«Общество, базирующееся на современной индустрии, не является зрелищным случайно или поверхностно – в самой своей основе оно является зрительским. В спектакле – этом образе господствующей экономики, цель есть ничто, развитие – все.

Спектакль не стремится ни к чему иному, кроме себя самого»1.

Образно говоря, читатель сменяется зрителем. Именно отсюда можно сделать вывод о сосредоточении практик «собирания себя» в кино и интернет, трактуемых как культурные формы формирования самореализации.

Вместе с тем, сам Ги Дебор высказывает однозначное сомнение в возможности свободы в формировании субъективности. Спектакль тотален как мировоззрение и покоится на господствующем способе производства, что делает

1 Дебор Г. Общество спектакля. М., 2000. – С.27

42

практики «созидания себя» по своей сути иллюзией. Субъект оказывается конструкцией «общества спектакля»: «…фаза тотального захвата общественной жизни накопленными плодами экономики ведет к повсеместному сползанию иметь в казаться,

из которого всякое действительное ―иметь‖ должно получать свое высшее назначение и свой непосредственный престиж. В то же время всякая индивидуальная реальность становится социальной, непосредственно зависящей от общественной власти и ею же сфабрикованной. Только в том, что она не есть, ей и дозволено являться»1. Означает ли это конец практик «созидания себя»? Остается ли возможность самостоятельного доступа в Символическое, свободное от диктата чего бы то ни было.

Несомненно, что интернет является одной из форм,

обеспечивающих самореализацию, но остается вопрос о реальности само-реализации.

Возможно, стоит ставить вопрос даже шире, о

возможности субъекта в современности как целостности,

поскольку мы соглашаемся с тезисами Ги Дебора о фрагментарности предоставляемой нам реальности или же конструируемой нами реальности. Несомненно то, что способ быть субъектом изменился и стал иным с появлением такой культурной формы как интернет. По довольно меткому замечанию Ги Дебора субъективность уже не сводится к бытийствованию, поскольку «иметь» мы все же можем

1 Там же.

43

отождествить с быть, но «казаться», сменяющее связку «быть -

иметь», мы считаем совершенно иным.

Причем сама инверсия иметь и быть представляется нам также довольно интересной, Э. Фромм был одним из первых, кто ее зафиксировал как конституирующую для эпохи раннего капитализма1. «Быть» подменяется «иметь» и движет этим процессом, по Э. Фромму, страх одиночества, который все же неизбежен в капитализме. Стремление к устранению одиночества не менее фундаментальная потребность для человека, чем потребность в пище и прочем. Именно она, а по сути, желание,

лежит в основе механизмов отчуждения, делающих человека товаром и приводящая к подмене существования жаждой приобретательства. Сам человек становится товаром, мыслит себя отчужденно: «…нигде так полно не проявился этот дух отчуждения, как в отношении человека к самому себе. Человеком продается не только товар, не только продукты своего труда, но и он сам, при этом человек ощущает себя товаром. Рабочий продает свою физическую силу; предприниматель, врач,

работник умственного труда продают вою «личность». Эта

«личность» должна обладать всеми качествами товара…»2. Факт долженствования, выражающийся в предписании личности быть товаром, нам хотелось бы интерпретировать несколько иначе,

нежели Э. Фромм. Мы можем предположить, что для того, чтобы состояться как личность необходимо быть товаром, нужно обладать рядом качеств, как то: образование, определенные

1См. Фромм Э. Бегство от свободы. Мн.: Харвест, 2004. – 384с.

2Фромм Э. Бегство от свободы. Мн.: Харвест, 2004. – С.152-153.

44

навыки, дисциплинированность, инициативность и прочее.

Важнейшей способностью в практиках субъективации, в данном случае, является стремление или желание самообразования.

Однако «иметь», присущее капитализму времен Э.

Фромма, заменяется еще более отчужденной образностью

(спектаклем по Ги Дебору). «Казаться» подменяет собой существование и находится в центре процессов субъективации,

про которые можно с уверенностью сказать, что они становятся менее определенными. В первом приближении мы можем констатировать размывание существовавшей со времен античности статичной определенности тематики образующих дискурсов. Вместе с тем, наше предположение заключается в том, что «эксклюзивность» Другого все же оставляет субъекту пространство свободы для практик «собирания себя». Это не означает свободы от самих практик или свободы от дискурсивной определенности, но свободу выбора между ними.

Культурная археология интернет, выявив различные формы самореализации индивида, поставила вопрос о судьбе самой субъектности в современности и в пространстве интернет. И

прежде чем отвечать на эти вопросы, используя ранее заявленную методологию полипараметрального дискурс-анализа, стоит выяснить статус субъекта в теории, на которую мы опираемся, то есть статус субъекта у Ж. Лакана.

Подходя к этой проблеме в наиболее общем виде, можно сказать, что Лакан ставит своей целью «возвращение» к Фрейду.

Последний же решал вопрос о субъективности, а значит и

45

целостности человека, весьма специфично. Как пишет Д. Мэйси: «Существование бессознательного радикальнейшим образом децентрирует субъективность. Складывается впечатление, что в вопросе об эго и субъекте, а равно как и во многих других случаях,

Фрейд находится на грани между девятнадцатым и двадцатым веками, грани между пред-модерном и модерном, словно бы описывая переход от века, отмеченного родными Фрейду позитивистскими достоверностями к будущему куда более мрачному, чем то, о котором вещал Ницше»1.

Далее ключевым в формировании концепции субъекта у Лакана стали идеи Фрейда, сформулированные в работе «Я и Оно»,

в общих чертах сводящиеся к тому, что: «когда маленький ребенок пребывает в состоянии аутоэротизма (предшествующего дифференциации эго), нарциссизм пробуждает у него чувство себя,

предоставляя перцептивный образ, некоторый психический конструкт, существующий параллельно реальному телу.

Нарциссизм обеспечивает ликование ребенка на стадии зеркала, и

вместе с этим порождает определенную степень отчуждения: уже с самого своего начала эго есть эго-идеал, идеальный образ нарциссического всемогущества, а значит, оно отстранено от самого себя»2. То есть Я как таковое есть образ, как говорил сам Лакан иллюзия.

1 Мейси Д. О субъекте у Лакана http://www.ruthenia.ru/logos/number/1999_05/1999_5_15.htm

David Macey. On the subject of Lacan //Anthony Elliott and Stephen Frosh (eds.) Psychoahalysis in Contexts. London and New York: Routledge, pp. 72-86.

2 Там же.

46

Однако толковать эту иллюзию как нечто не реальное было бы ошибкой, поскольку импульс создающий образ образован желанием или сам есть желание, реальное которого ничего быть не может. И именно поэтому субъект, стремящийся к своей достройке никогда не будет достроен. Желание не знает удовлетворения, а

объект, на который оно направлено (пусть и сам субъект), есть само желание: «Объект желания не есть какой-то физический объект или функция (питание, например), он есть другое желание. Отличие желания человека от желания животного в том, что первое выбирает объектом не реальное, позитивное или данное желание, а

желание другого»1.

Желание запускает диалектику отчуждения и отождествления себя со своим образом на стадии зеркала. Субъект образуется в этой игре желания. Понять ее правила, а если более конкретно, то границы движения желания, каналы его реализации,

должен помочь дискурс-анализ, поскольку желание выражает себя символически, а значит дискурсивно.

Таким образом, с позиции выбранной нами культурной археологии, заключающейся в поиске соответствия интернету как культурной формы других, более ранних форм, стоит признать поиск завершенным. Рассматривая интернет как символическое пространство восполнения Нехватки

(самореализации), мы отмечали, что в нашей схеме компенсации присутствуют два элемента: 1. Другой как неотъемлемый элемент восполнения себя; 2. Сами практики восполнения,

1 Там же.

47

способы вхождения в Символическое (только те способы,

которые можно назвать практиками «собирания себя»).

Основные результаты проведенной нами генеалогии следующие: в эпоху античности Другой отождествим с фигурой Учителя; самореализация сводится к синтезу познания и преображения себя, что можно объединить под общим названием практик «собирания себя». Также следует отметить, что тематически они ограничены дискурсом политики, педагогики и

эротики.

В Средние века роль Другого от античного Учителя наследует Библия. Практики «заботы о себе» трансформируются в аскетические (сугубо духовные) практики, все более тяготеющие к

познанию. Тематически практики «собирания себя»

преимущественно ограничены дискурсом педагогики и военными практиками.

В эпоху Нового времени и современности пространство самореализации субъекта существенно расширяется. Роль Другого

начинает играть книга, что подразумевает некое триединство

(книга – чтение – письмо), которое полностью очерчивает

пространство самоконструирования субъекта. Практики

«собирания себя» как и ранее сводятся к познанию и ограничены дискурсом педагогики, политики и экономики.

Обозначенная тенденция в практиках самореализации,

заключающаяся в расширении поля Символического и его индивидуализации, сохраняется в современности. Практики самореализации становятся автономными, и носят более

48

отчужденный характер. Это обусловлено самой фигурой Другого, перекочевавшего из книги в кино и интернет; а также механизмом компенсации нехватки, который функционирует на основе самодостаточных образов реальности уже не нуждающихся в самой реальности (симулякризация).

Специфика практик самореализации современности заключается в их пассивном характере. Познание заменяется визуальным потреблением образов, что проблематизирует само существование практик «собирания себя» как практик авто-

субъективации.

49

1.2. Интернет как практический дискурс самореализации

человека

Возвращаясь к нашей концептуальной связке структурный психоанализ (Ж. Лакан) – полипараметральная модель дискурс-

анализа (Е.А. Кожемякин), мы позволим себе еще раз кратко воспроизвести историческую ретроспективу дискурсивных практик самореализации с целью обозначения доминирующих дискурсов современности.

Итак, мы рассмотрели четыре «эпохи»: Античность, Средние века, Новое время и Постмодерн (постсовременность), являющие собой разный подход к решению проблемы «быть субъектом».

Античность осуществляет «практики себя» как непосредственное

(насколько это возможно при посредничестве символов)

присоединение к Символическому (символическое тело рода – Агора) в мифе. Этот доступ осуществляется с помощью слова и образа (наглядное единение, репрезентация целостности в народном собрании). Тематически практики «собирания себя» локализуются в дискурсе политическом, педагогическом,

эротическом.

В Средние века целостность обретается путем обращения к Библии как персонификации Символического и осуществляется посредством слова. Однако «непосредственность» Символического единства сохраняется как апелляция к личному опыту сакрального.

Дискурсивно механизм «собирания себя» сосредотачивается в дискурсе религиозном, педагогическом и военном.

50