<83> Приводится по изданию: Саатчиан А.Л. Гражданское уложение. Том 1. СПб.: Книжный магазин "Законоведение", 1910 // СПС "Гарант".

Надо заметить, что предложенное в проекте решение вопроса о приобретении права собственности на движимые вещи встретило критику сторонников системы соглашения. И.Н. Трепицын относительно выбора между системами соглашения и передачи писал, что первая отличается простотой и отвечает потребностям оборота в быстроте и легкости отношений, тогда как вторая иногда прямо тормозит и всегда усложняет оборот <84>. Защита классической модели, по его мнению, есть защита формализма, а все мнимые преимущества системы передачи нивелируются исключениями из нее, но никто не идет настолько далеко, чтобы настаивать на недопустимости этих исключений <85>.

--------------------------------

<84> Трепицын И.Н. Указ. соч. С. 418. <85> Там же. С. 419.

Так или иначе, мы можем сделать вывод, что дореволюционное законодательство не давало однозначного ответа, когда право собственности переходит от отчуждателя к приобретателю. Судебная практика, в том числе и кассационная практика Сената, рассматривала договор купли-продажи в качестве основания и способа приобретения права собственности и склонялась к признанию консенсуальной модели. Эта позиция была поддержана некоторыми учеными. Однако в существовавшей доктрине, сформированной под влиянием учений германских юристов, утвердилось мнение о необходимости введения классической системы передачи, которое нашло свое отражение в проекте Гражданского уложения.

Переход права собственности посредством соглашения по советскому законодательству

Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. (далее - ГК 1922 г.) содержал ст. 66, согласно которой на основании договора между отчуждателем и приобретателем право собственности приобретателя возникало в отношении индивидуально-определенной вещи с момента совершения договора, а в отношении вещей, определенных родовыми признаками (числом, весом, мерой), - с момента их передачи <86>.

--------------------------------

<86> Договор дарения по ГК 1922 г. был реальным, поэтому для дарения этот вопрос особого значения не имеет. См.: Генкин Д.М. Право собственности в СССР. М., 1961. С. 140.

Таким образом, Кодекс закреплял систему соглашения и устанавливал исключение для родовых вещей. Однако не стоит думать, что в ГК РСФСР 1922 г. применительно к отчуждению родовых вещей в чистом виде был принят принцип разъединения обязательственной (купля-продажа, мена) и распорядительной (передача) сделок. Так, например, ст. 183 Кодекса гласила, что право продажи имущества, кроме продажи с публичных торгов, принадлежит собственнику.

Статья 187 Кодекса предусматривала в случаях, когда право собственности переходит к покупателю ранее передачи имущества, обязанность продавца до момента передачи сохранять вещь, не допуская ее ухудшения. Необходимые для этого издержки, понесенные продавцом после перехода права собственности к покупателю, последний был обязан возместить продавцу.

Вопрос двойной продажи вещи одним продавцом был урегулирован в ст. 191, которая гласила, что, если продавец индивидуально-определенной вещи продал ее нескольким лицам, право собственности на нее возникало у первого покупателя, с которым договор заключен раньше. Если определить старшинство невозможно, собственником становился тот покупатель, которому вещь передана; если же иск о передаче вещи предъявлен одним из покупателей до передачи ее кому-либо из них, собственником признавался предъявивший иск раньше других.

Что же касается риска гибели или повреждения вещи, то при отсутствии иного соглашения он переходил на покупателя одновременно с переходом к нему права собственности (ст. 186). Однако если продавец просрочил передачу вещей покупателю или покупатель просрочил их принятие, то риск случайной гибели несла просрочившая сторона.

Кодекс ограничивал виндикацию: вещь могла быть истребована от лица, которое добросовестно приобрело эту вещь не непосредственно у собственника, лишь в том случае, когда вещь была утеряна собственником или похищена у него (ст. 60). Виндикация денег и ценных бумаг на предъявителя от добросовестного приобретателя не допускалась вообще. Приобретатель считался добросовестным, если он не знал и не должен был знать, что лицо, от которого он приобрел вещь, не имело права ее отчуждать. Ограничение виндикации не действовало, если виндикантами выступали государственные учреждения и предприятия. Приобретателя, у которого вещь нельзя было виндицировать, считали собственником,

получившим право по первоначальному основанию в силу ст. 183 ГК РСФСР 1922 г. <87>.

--------------------------------

<87> Генкин Д.М. Указ. соч. С. 203.

В отечественной литературе, посвященной вещному праву, отмечались определенные проблемы, связанные с таким регулированием.

Принятая в отношении индивидуализированных вещей консенсуальная модель приобретения права собственности была подвергнута резкой критике. Указывалось, что можно обосновать необходимость передачи для вещей, определенных родовыми признаками, но невозможно "объяснить необходимость перенесения права собственности на индивидуально-определенные предметы в момент заключения договора" <88>. Более того, противники системы соглашения полагали, что в условиях плановой экономики переход права собственности solo consensu не дает никаких преимуществ покупателю, а, напротив, возлагает на него риск гибели вещи до передачи, что противоречит его интересам <89>. Возможность "оперировать приобретенным имуществом до его передачи", по мнению критиков консенсуальной модели, носит спекулятивный характер, который чужд "советской купле-продаже" <90>. Предлагалось de lege ferenda ввести общую для всех вещей систему каузальной передачи, не допуская между социалистическими организациями "перехода права собственности на товар, принятый покупателем, но оставленный на так называемое ответственное хранение продавца" (иными словами, ограничить возможность использования constitutum possessorium'а) <91>.

--------------------------------

<88> Хаскельберг Б.Л. Переход права собственности по договору купли-продажи в советском гражданском праве: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Л., 1950. С. 18 - 22.

<89> Там же. Применительно к вопросу о рисках в литературе также отмечалось, что правило о переходе права собственности solo consensu является неудобным для розничной торговли. Указывалось, что при действии такого правила надо признать приобретение права собственности на товар за покупателем с момента выбора товара в магазине. Следовательно, с этого времени покупатель нес риск гибели и повреждения вещи. Но передача товара часто производилась через стол выдачи. Получается, что товар, находясь в фактическом владении продавца, был бы на риске покупателя. Предлагалось для розничной купли-продажи установить систему передачи для отчуждения как индивидуализированных, так и неидивидуализированных вещей.

Против такой позиции выступала Е.А. Флейшиц, которая писала, что данный вопрос может быть решен с помощью диспозитивных норм о переходе риска гибели вещи. Однако на это Д.М. Генкин возражал: трудно представить ситуацию, когда при розничной купле-продаже будет дополнительно согласовываться правило о риске. См.: Граве К.А. Договор розничной купли-продажи и охрана прав граждан // Ученые записки ВИЮН. Вып. 11. М., 1941. С. 186; Курс советского гражданского права. Отдельные виды обязательств. Госюриздат, 1954. С. 117; Генкин Д.М. Указ. соч. С. 138.

<90> Хаскельберг Б.Л. Указ. соч. С. 18 - 22. <91> Там же.

Такой подход нашел противников <92>. Собственно говоря, помимо традиционных аргументов в пользу системы соглашения приводились доводы идеологического характера <93>. Ведь консенсуальная модель как нельзя лучше согласовывалась с идеей исполнения обязательства в натуре.

--------------------------------

<92> Грибанов В.П. Правовые последствия перехода имущества по договору купли-продажи в советском гражданском праве // Осуществление и защита гражданских прав. 2-е изд. М.: Статут, 2001. С. 392 - 394.

<93> Там же.

Вкачестве контраргумента критикам положений ГК 1922 г. также указывалось, что вопрос о риске не может иметь решающего значения <94>.

--------------------------------

<94> Там же.

Влитературе установленное ГК 1922 г. правило о переходе права собственности на родовые вещи с момента их передачи объяснялось тем, что объектом права собственности могут быть лишь вещи, определенные индивидуально <95>. Поэтому на вещи, определяемые родовыми признаками, право собственности может возникнуть лишь с момента их индивидуализации, для которой нужна передача <96>.

--------------------------------

<95> Генкин Д.М. Указ. соч. С. 137. <96> Там же.

Такое объяснение представляется несколько неточным. Если мы считаем, что основанием деления вещей

на родовые и индивидуально-определенные является субъективный критерий, то любая индивидуализация делает родовую вещь индивидуально-определенной. Значит, о переходе права собственности на родовые вещи не приходится говорить вообще.

Если же мы полагаем, что существует объективный критерий для деления вещей на родовые и индивидуально-определенные, например заменимость, то индивидуализация (отделение от других вещей) не переводит родовую вещь в разряд индивидуально-определенных. А значит, право собственности на родовую вещь можно перенести соглашением, надлежаще ее индивидуализировав.

Надо заметить, что остается совершенно непонятным, почему родовую вещь можно индивидуализировать только передачей? Нельзя ли это сделать по-другому? Однако применительно к ГК 1922 г. в этом вопросе возникли трудности, поскольку была сильна позиция о том, что норма ст. 66 Кодекса императивна.

За императивность правил ГК 1922 г. о переходе права собственности по договору стоял Д.М. Генкин <97>. Однако даже он признавал, что de lege ferenda этим нормам нужно придать диспозитивный характер, поскольку "нет никаких оснований связывать волю сторон в этом вопросе". В качестве аргументов, подтверждающих императивность, указывалось на то, что ст. 66 Кодекса содержала категоричную формулировку, а ст. 191 предусматривала четкие правила о двойной продаже вещи <98>.

--------------------------------

<97> Советское гражданское право. Том 1 / Под ред. Д.М. Генкина. М., 1950. С. 273. (автор главы - Д.М. Генкин).

<98> Генкин Д.М. Указ. соч. С. 138.

За то, что нормы ст. 66 диспозитивны, были Е.А. Флейшиц и В.П. Грибанов <99>. Они отмечали, что Кодекс допускает выбор между реальной передачей и вручением товарораспорядительного документа <100>, а также то, что в ряде случаев сам закон отступает от общих правил. Например, создаваемая подрядчиком вещь становится собственностью заказчика только после передачи (ст. 232, 233 ГК 1922 года) <101>.

--------------------------------

<99> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 390. <100> Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 332. <101> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 391.

На это Д.М. Генкин возражал, что указанные исключения никоим образом не приводят к возможности сторон свободно отменять действие ст. 66 Кодекса <102>.

--------------------------------

<102> Генкин Д.М. Указ. соч. С. 138.

Нам ближе доводы сторонников диспозитивности рассматриваемых норм. Ведь, как указывает сам Д.М. Генкин, никаких содержательных оснований для выводов об обратном нет.

В.П. Грибанов видел в ст. 66 три правила о переходе права собственности. Общим являлось то, что право собственности переходит на основании договора между отчуждателем и приобретателем: стороны определяют момент перехода права собственности. Второе и третье правила, установленные на случай, если стороны не оговорили иного, предусматривали для индивидуально-определенных вещей переход права собственности в момент заключения договора, а для родовых - в момент передачи <103>. Такой взгляд на ст. 66 ГК 1922 г. представляется более верным.

--------------------------------

<103> Грибанов В.П. Указ. соч. С. 390 - 391. При этом нужно учитывать критический взгляд В.П. Грибанова на понятие "переход права собственности".

Не вдаваясь в дискуссию о природе договора, по которому одно лицо из своих материалов создает вещь для передачи в собственность другому лицу, отметим, что ГК 1922 г. в общем виде не содержал норм о передаче права собственности на будущие вещи: ст. 66 умалчивает об этом. Этот недостаток восполнялся лишь в нормах о подряде, что нельзя признать удачным как с содержательной, так и с юридико-технической стороны.

платежного требования <104>. По мнению данного автора, право собственности переходило только после акцепта. Против этой позиции были Е.А. Флейшиц, О.С. Иоффе <105>. В дальнейшем, с 1955 года, регулирование изменилось и покупатель имел право использовать товар, но после использования не мог отказать в акцепте <106>.

--------------------------------

<104> Граве К.А. Момент перехода права собственности по договору // Советская юстиция. 1940. N 22. С.

10 - 13, N 23. С. 21 - 25.

<105> Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 332; Иоффе О.С. Советское гражданское право. Курс лекций. Л., 1958. С.

358.

<106> Генкин Д.М. Указ. соч. С. 139.

С принятием Гражданского кодекса РСФСР 1964 г. (далее - ГК 1964 г.) в России впервые была установлена в качестве общего правила система передачи (ст. 135). Поскольку нормы о переходе права собственности ГК 1964 г. во многом сходны с положениями действующего Гражданского кодекса Российской Федерации, мы лишь кратко остановимся на наиболее интересных моментах, связанных с действием первого нормативного акта.

Общее правило ГК 1964 г. о приобретении права собственности на основании не подлежащего государственной регистрации договора было диспозитивным, и данный факт признавали большинство советских ученых <107>.

--------------------------------

<107> Гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. П.Е. Орловский, С.М. Корнеев. М., 1969. С. 417 (автор главы - А.А. Каравайкин); Советское гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстой, Б.Б. Черепахин. Л., 1971. С. 257 (автор главы - Ю.К. Толстой); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В.А. Рясенцев. М.: Юридическая литература, 1975. С. 284 (автор главы - В.А. Рясенцев); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В.П. Грибанов, С.М. Корнеев. М.: Юридическая литература, 1979. С. 298 (автор главы - С.М. Корнеев); Советское гражданское право: Учебник / Отв. ред. О.Н. Садиков. М.: Юридическая литература, 1983. С. 110 (автор главы - М.Г. Масевич); Ерошенко А.А. Личная собственность в гражданском праве. М.: Юридическая литература, 1973. С. 85 - 87.

То, что ГК 1964 г. прямо допускал переход права собственности до передачи вещи, следовало из положений ст. 242, предусматривавшей обязанность продавца сохранять проданную вещь. За хранение вещи, которая стала принадлежать покупателю, стороны могли установить в договоре обязанность по возмещению издержек продавца.

ГК 1964 г. говорил о передаче не как о способе, а как о моменте возникновения права собственности у приобретателя имущества по договору (ст. 135). Причем это правило действовало, если иное не было предусмотрено законом или договором. Нетрудно заметить, что подобным образом принято регулировать обязательственные, даже, вернее, договорные отношения. Думается, что такая формулировка ст. 135 ГК 1964 г. явилась следствием сложившейся еще в дореволюционной России и проявившейся в ГК 1922 г. позиции, согласно которой по отечественному праву переход права собственности является эффектом обязательственного договора.

Как по ГК 1922 г., риск случайной гибели или повреждения отчуждаемых вещей переходил на приобретателя одновременно с возникновением у него права собственности. Стороны могли договором изменить правило о риске. При просрочке отчуждателем передачи вещей или приобретателем их принятия риск случайной гибели или случайной порчи несла просрочившая сторона (ст. 138).

Кодекс сохранил правила об ограничении виндикации. В литературе высказывалось почти единодушное мнение о том, что добросовестный приобретатель, у которого нельзя виндицировать вещь, является собственником такой вещи, получив право по первоначальному основанию <108>. Указывалось, что последующая недобросовестность не вредит приобретателю, поскольку у него возникает право собственности на вещь в момент приобретения <109>. Отмечалось, что действует презумпция добросовестности приобретателя <110>.

--------------------------------

<108> См.: Гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. П.Е. Орловский, С.М. Корнеев. М., 1969. С. 419 (автор главы - А.А. Каравайкин); Советское гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстой, Б.Б. Черепахин. Л., 1971. С. 347 (автор главы - Ю.К. Толстой); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В.А. Рясенцев. М.: Юридическая литература, 1975. С. 282 (автор главы - В.А. Рясенцев); Советское гражданское право. Том 1 / Отв. ред. В.П. Грибанов, С.М. Корнеев. М.: Юридическая литература, 1979. С. 309 (автор главы - С.М. Корнеев).

<109> Советское гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. О.С. Иоффе, Ю.К. Толстой, Б.Б. Черепахин. Л., 1971. С. 347 (автор главы - Ю.К. Толстой).

<110> Гражданское право: Учебник. Том 1 / Отв. ред. П.Е. Орловский, С.М. Корнеев. М., 1969. С. 417 (автор главы - А.А. Каравайкин).

Итак, в советском гражданском праве переход права собственности по консенсуальной модели был возможен как по ГК 1922 г., прямо предусматривающему это по умолчанию для индивидуально-определенных вещей, так и по ГК 1964 г., содержащему диспозитивные нормы о переходе права собственности по договору.