Статья вторая

В июле 1809 г., когда император ехал с Каменного острова в Петергоф, карета по какой-то причине опрокинулась, и он серьезно повредил себе ногу. Несколько недель Александру пришлось провести в одной из комнат Петергофского дворца. Этим своеобразным отпуском государя и воспользовался Сперанский для того, чтобы побудить его величество осуществить реформу чинопроизводства. Поселившись в Петергофе, он навещал Александра почти ежедневно. Во время этих визитов и был выработан окончательный текст именного Указа императора Правительствующему Сенату "О правилах производства в чины по гражданской службе и об испытаниях в науках для производства в коллежские асессоры и статские советники". 6 августа 1809 г. данный указ был опубликован*(2). Для чиновников точно гром грянул. Восемь с лишним лет жившие спокойно, они вдруг заволновались, забеспокоились за свою судьбу.

Текст Указа от 6 августа 1809 г. начинался с напоминания о том, что в изданных 24 января 1803 г. правилах народного просвещения было сказано: "Чтоб ни в какой губернии, спустя 5 лет по устроении в округе, к которому она принадлежит, на основании общих правил училищной части не определять к гражданской должности, требующей юридических и других познаний, людей, не окончивших учения в общественном или частном училище". Далее формулировалась задача: "разным частям Гражданской службы доставить способных и учением образованных Чиновников; чтоб трудам и успехам в науках открыть путь к деятельности, предпочтению и наградам, с службою сопряженным". При этом предполагалось, что все свободные состояния и особенно дворянское сословие воспользуются открытием университетов, гимназии и училищ, щедро финансируемых из государственной казны и поддерживаемых добровольными пожертвованиями самого дворянства, и предпочтут отечественную систему обучения "способам учения иностранным, недостаточным и ненадежным".

Однако предположения эти, как констатировалось в рассматриваемом Указе, не осуществились. Из ежегодных отчетов Министерства просвещения видно, что дворянство, которое должно было бы служить примером всем другим состояниям, "в сем полезном учреждении менее других приемлетучастия". Между тем государственная служба требует "сведующих исполнителей, и чем далее отлагаемо будет твердое и отечественное образование юношества, тем недостаток впоследствии будет ощутительнее". Причина отмеченного "неудобства" усматривалась в существовании возможности "достигать чинов не по заслугам и отличными познаниями, но одним пребыванием и счислением лет службы". Для того чтобы воспрепятствовать исканиям чинов без заслуг, а истинным заслугам дать новое признание, Указом устанавливался новый порядок получения чинов по гражданской службе.

Согласно правилам, установленным Указом от 6 августа 1809 г., для производства в чин коллежского асессора отныне недостаточным было прослужить положенное число лет в титулярных советниках и положительно характеризоваться своим начальством. Чиновнику надлежало теперь иметь "свидетельство от одного из состоящих в Империи университетов, что он обучался в оном с успехом наукам, Гражданской службе свойственным", или выдержать экзамен в этих науках в порядке, определенном Главным правлением училищ.

Правила производства в чины до коллежского асессора оставлялись рассматриваемым указом в прежнем виде.

Производство в чины надворного советника и затем коллежского советника тех, кто на момент издания рассматриваемого Указа состоял в чине коллежского асессора, должно было осуществляться в соответствии с Указом от 6 августа 1809 г. лишь при условии, если "с полною выслугою положенных лет соединены будут самые достоверные свидетельства об отличном усердии в делах, особенное одобрение заслуживших". Указ устанавливал порядок, при котором "простое исполнение должности ни в каком случае, хотя бы оно и далее положенных лет простиралось, не дает права на производство".

Однако чиновникам 8 класса (коллежским асессорам), предъявившим "свидетельство об успешном их учении или испытании в Российском Университете", указ давал право производства в следующий чин до статского советника "невзирая на лета службы" даже если они "короткое время в настоящем чине находились".

Указ запрещал производить чиновников в статские советники "по одним летам службы" и предписывал, что для такого производства необходимо удостовериться в том, что представляемый чиновник по крайней мере десять лет продолжал службу "с ревностию и усердием", что в числе разных должностей по крайней мере два года он действительно являлся в каком-либо месте "советником, прокурором, правителем канцелярии или начальником какой-либо положенной по штату экспедиции". Кроме того, ему надлежало представить "аттестат университета об успешном учении или испытании его там в науках, Гражданской службе свойственных", а также "одобрение Начальства" с уточнением, "какие он оказал отличные заслуги".

В Указе от 6 августа 1809 г. приводилась программа экзаменов для чиновников, претендовавших на чин коллежского асессора и выше - вплоть до чина статского советника. Они должны были показать в науках словесных: "Грамматическое познание Российского языка и правильное в оном сочинение. Познание по крайней мере одного языка иностранного и удобность перелагать с оного на Российский"; в правоведении: "Основательное познание Права естественного, Права Римского и Права частного гражданского с приложением сего последнего к Российскому законодательству. Сведения в некоторых нужнейших частях Права общего, как-то: Экономии Государственной и законов уголовных"; в науках исторических: "Основательное познание отечественной истории", всеобщей, древней и новой истории "с частями к ней принадлежащими, как-то с Географиею и Хронологиею", знание первоначальных оснований статистики, особенно Российского государства; в науках математических и физических: "Знание по крайней мере начальных оснований Математики, как-то: Арифметики, Геометрии, и общие сведения в главных частях Физики".

Для проведения испытания чиновников Указ от 6 августа 1809 г. предусматривал создание особого комитета из ректора и трех профессоров. Желающий подвергнуться испытанию должен был явиться в этот комитет и представить аттестаты учебных заведений, которые окончил. После этого для него назначались часы испытания, которое проводилось по вопросам, составленным в указанном комитете.

Согласно правилам, установленным рассматриваемым Указом, при испытании, например, в словесных науках кандидат должен был "тут же на данную материю написать небольшое сочинение и сделать перевод"; в математических науках - "сделать на доске выкладку или разрешить несколько проблем с доказательствами". При экзамене в прочих науках он мог по своему выбору "отвечать словесно или письменно, но не выходя из залы испытания". Лица, не показавшие "нужных познаний", получали отказ, их имена вносились в журналы комитета. Кандидатам, показавшим достаточные успехи в усвоении наук, "от Правления Университетского по донесению Комитета" выдавался аттестат в надлежащей форме. Аттестат представлялся чиновником своему начальству для внесения в послужной список. При производстве чиновника в восьмиклассный чин заверенную копию данного аттестата надлежало представить в высшие инстанции вместе с послужным списком.

Указ от 6 августа 1809 г. предусматривал организацию в летние месяцы в столицах и городах, в которых имелись университеты, для обучения молодых людей, состоявших на гражданской службе и желавших получить более высокие чины, курсов словесных, юридических, математических и физических наук. После обучения на них молодой чиновник мог сдавать экзамен в университете в описанном порядке.

Введенное Указом от 6 августа 1809 г. правило, согласно которому для производства в звание коллежского асессора чиновнику необходимо было иметь "свидетельство от одного из состоящих в Империи университетов, что он обучался в оном с успехом наукам, гражданской службе свойственным", или выдержать экзамен в этих науках в порядке, определенном Главным правлением училищ, способствовало повышению в русском обществе престижа университетской системы обучения и значения юридического образования.

Среди учебных заведений России, в которых преподавались юридические науки, главное место в начале XIX в. занимал по-прежнему юридический факультет Императорского Московского университета.

Каталог лекций, чтение которых предполагалось на этом факультете в 1802/1803 учебном году, показывает, что здесь работали в то время такие преподаватели, как Михаил Иванович Скиадан (1740-е годы - 1802)*(3), Федор (Theodor) Григорьевич Баузе (1752-1812), Захар Аникеевич Горюшкин (1748-1821) и Христиан Август Щлецер (1774-1831)*(4). В 1803 г. к ним присоединился профессор Кельнского университета Филипп-Христиан (Христиан Егорович) Рейнгард (1764-1812), который был приглашен в Московский университет для преподавания "умозрительной" и "практической" философии*(5), а также истории философии. На юридическом факультете он стал читать и курс естественного права*(6). С 1805 г. юридические науки преподавал в Московском университете Лев Алексеевич Цветаев (1776-1835), с 1806 г. - Андрей Петрович Рогов (1742-1811) и Христиан-Юлий-Людвиг Штельцер (1758-1831), с 1811 г. - Николай Николаевич Сандунов (1766- 1832) и Семен Алексеевич Смирнов (1777-1847), с 1822 г. -Дмитрий Ефимович Василевский (1781-1844).

18 марта 1802 г. император Александр I повелел сенаторам М.Н. Муравьеву и графу Потоцкому, а также академику Фусу составить особый комитет для рассмотрения новых уставов Академии науки Московского университета. По замыслу Его Величества, данный комитет должен был, "сообразив их с намерением сих учреждений и с истинным средством расширения пользы их и действия на народное просвещение, сравнить с лучшими в сем роде иностранными заведениями, и по сему сравнению сделать надлежащие перемены или дополнения, какие к лучшему их устройству могут быть нужными"*(7).

В соответствии с "Предварительными правилами народного просвещения", высочайше утвержденными 24 января 1803 г., в Московском университете учреждалось правление под председательством ректора, которого надлежало избирать общим собранием университета. Профессора должны были избираться собранием самих профессоров. Университетские должности включили в "Табель о рангах": ординарным профессорам присваивался седьмой класс, ректору университета - пятый. Университеты получили право возводить в ученые степени, но только по результатам строгих экзаменов. Докторская степень давала ее обладателю восьмой класс по "Табели о рангах", магистерская - девятый.

На факультетах или отделениях университетов вводилась официальная должность деканов (старших), которая, впрочем, неофициально существовала и прежде*(8). Первым официальным деканом юридического факультета Московского университета стал профессор Ф.Г. Баузе.

Этот выбор был, надо признать, очень удачным. "Баузе принадлежит к числу тех ученых иностранцев, которых истинная любовь к науке добросовестно породнила с нашим отечеством и которые принесли нам много пользы в отношении к познанию нашей народности"*(9), - такую характеристику дал ученому С.П. Шевырев. Для этой похвалы в адрес Баузе имеется много оснований.

Баузе был известен как большой любитель и знаток древней русской истории. С самого своего приезда в Россию он собирал древние рукописи, старопечатные книги, старинные монеты. По отзыву К.Ф. Калайдовича, коллекция Баузе была едва ли не единственной в своем роде. Московское общество истории и древностей российских намеревалось приобрести ее за 10 тыс. руб. - довольно значительную для того времени сумму. Покупка по каким-то причинам не состоялась, и большая часть того, что Федор Григорьевич со страстью собирал десятилетия, погибла в пожаре, охватившем Москву в 1812 г. после занятия ее французскими войсками; остальное пропало. В итоге сохранился лишь каталог коллекции Баузе, который полностью подтверждает высказывание Калайдовича о ее ценности (в перечне значатся такие древности, как "Пролог", писанный уставным письмом на пергаменте в Новгороде в 1229 г., Степенная книга 1551 г. и др.).

И.М. Снегирев вспоминал: "С удовольствием и признательностью я пользовался частными лекциями, библиотекою и драгоценным собранием славяно-русских древностей незабвенного профессора прав, юриста, дипломата, историка, археолога и филолога Федора Григорьевича Баузе. В 1807 году он был ректором университета. С ненасытимою любознательностию, обогатившею его разнообразными сведениями, он соединял редкий дар слова, свободно и красно говорил и писал по-латыни. Кроме изданных им речей, осталось много материалов для обширных и важных сочинений, которые остались в списках. В продолжении 30 лет с особенным старанием и с великими издержками составил он собрание древних славяно-русских рукописей, между которыми находились Псалтырь и Пролог ХII века, Лечебник 1588 года, первые на русском логарифмы, коллекция русских монет и медалей... Мне случалось видеть почтенного профессора с своим Анненским орденом на шее на толкучке между букинистами, покупающим и торгующим старые книги и вещи"*(10).

Интерес Баузе к древней русской истории не ограничивался коллекционированием старинных рукописей и книг. Федор Григорьевич хорошо знал, сколько небылиц о России распространяется в Европе, и по мере своих сил старался доносить до людей правду. В 1796 г. им была написана речь о России*(11), в которой доказывалось, что и до эпохи правления Петра I Россия была просвещенной державой и имела развитую культуру. "Конечно, она только очерк картины русского Просвещения, - сообщал Баузе о своей речи попечителю Московского учебного округа М.Н. Муравьеву, - но иным она и быть не могла как первое сочинение об этом предмете... Я писал, не полагаясь доверчиво ни на кого: все сочинения, которыми я пользовался и которые цитировал, лежали у меня тогда перед глазами". В 1811 г. в журнале "Вестник Европы", издававшемся М.Т. Каченовским, появился перевод этой речи на русский язык с незначительными изменениями в содержании и с новым названием: "Что сделано в России для просвещения народа и для славы отечества от времен Рюрика до Петра Великого?" Имя автора не было указано*(12).

5 ноября 1804 г. император Александр I подписал "Утвердительную грамоту" и устав Московского университета. В первом из названных документов Его Величество провозглашал: "Обращая особенное внимание Наше на Московский Императорский университет, который чрез целые полвека имел столь великое участие в образовании людей, способных для государственной службы, в распространении знаний и наипаче в усовершенствовании отечественного языка, рассудили мы за благо изъявить чрез сие торжественную признательность Нашу сему первому в России высшему училищу, даровав оному новые права и преимущества, более сообразно с просвещением текущего времени"*(13).

В предусмотренной университетским уставом программе обучения на юридическом факультете огромный перевес давался дисциплинам философского, теоретического, умозрительного характера. Такой программе в полной мере соответствовало наименование факультета - "отделение нравственных и политических наук".

Подбор преподавателей для юридического факультета свидетельствует о том, что в преподавании юридических наук стремились в то время совместить четыре основных направления: 1) философско-теоретическое, 2) историко-правовое, 3) догматическое и 4) практическое.

Первое направление воплощали философско-правовые и теоретико-правовые дисциплины - "умозрительная и практическая философия", "право естественное, политическое и народное", энциклопедия права. Их преподавали Л.А. Цветаев, Х.А. Шлецер, Х.Ю.Л. Штельцер, Ф.Х. Рейнгард, Д.Е. Василевский.

Второе направление в преподавании юриспруденции представляли история русского права и история римского права. Лекции по этим предметам читали Ф.Г. Баузе, Л.А. Цветаев и С.А. Смирнов.

Третье направление составляли такие дисциплины, как догма римского права, гражданские законы, законы благоустройства и благочиния, законы полицейские и уголовные, российские государственные законы. Их преподавание вели Ф.Г. Баузе, Л.А. Цветаев, А.П. Рогов.

Четвертое направление предполагало обучение студентов гражданскому и уголовному судопроизводству законоискусниками З.А. Горюшкиным и Н.Н. Сандуновым.

В своих научных исследованиях преподаватели юридического факультета, как правило, не замыкались в рамках какого-либо одного направления, но стремились воспользоваться преимуществами каждого из них. Так, Горюшкин, будучи юристом-практиком, имел явный интерес к теоретическому правоведению. В теоретико-правовых же построениях он опирался на историю права. В главном своем произведении - "Руководстве к познанию российского законоискусства", вышедшем в свет в четырех переплетах (томах) в 1811-1816 гг., Горюшкин попытался дать обзор истории русского права. "И надобно сознаться, - отмечал И.Ф. Тимковский, - что его попытка написать обзор древних Русских узаконений была лучшею в нашей литературе до издания профессором Рейцем "Опыта истории Российских государственных и гражданских законов".

З.А. Горюшкин стремился найти принципы систематизации российского законодательства не в абстрактных теориях, а в его истории. "Отвергши многих заключение о том, что никак невозможно привесть Российские законы в систему, - писал он, - стремительно опущался в глубину исторической древности нашего отечества и законов онаго и, проходя их постепенно, собирал нужные к сему намерению правила".

Как известно, в западно-европейской юриспруденции второй половины XVIII в. всецело доминировала доктрина "естественного права". Эта доктрина оказывала большое влияние и на русскую теоретическую юриспруденцию конца XVIII - начала XIX в. "Познание права естественного, - писал А.П. Куницын, - нужно исследователям законов положительных при определении справедливости оных. Наипаче же оно нужно Практическим Законоведам при самом делопроизводстве, ибо служит им во время проведения законов: 1) как вспомогательное средство толкования, 2) как правило для решения случаев, на которые нет особенного положительного закона, 3) как составная часть положительного законодательства, когда решение случая законодатель предоставляет благоусмотрению судьи или прямо повелевает решить оный по началам Права Естественного"*(14). По словам Куницына, "главное начало права может быть выведено только из формы разума"*(15).

Горюшкин же выводил "начало права" не из некоего абстрактного "разума", а из народного правосознания - "народного умствования", по его терминологии. Горюшкин признавал существование помимо "человеческого права" также "права Божественного" и "праваживотных". По его словам, поскольку "человек... сам себе и прочим вещам бытия дать не в состоянии, то по сему заключаем, что все оное произведено от Высочайшего Существа..."*(16). В связи с этим наряду с "правом человеческим" существует "право Божественное".

В свою очередь, "право человеческое", как считал Горюшкин, распадается на "два члена": "1-е на законы в рассуждении человека особенно от других, 2-е на законы, в рассуждении взаимности его с другими"*(17). Право, регулирующее поведение человека, когда он выступает "один, без всякой взаимности его с другими" согласуется, полагал Горюшкин, "с естеством человеческим" и разделяется на "право тела", "право жизни" и "право разума". Признавая, однако, существование естественного права, Горюшкин понимал под ним не воплощенный "разум", а лишь нечто, содержащееся в положительном законодательстве. "Право тела", "право жизни" и "право разума" должны, по его мнению, изучаться, поскольку они "положены в установлениях нашего отечества".

Неудивительно, что право собственности, равенство и свободу, выступавшие, согласно естественно-правовой доктрине, в качестве естественных прав человека, русский правовед считал общественными правами человека. Соответственно и частное право Горюшкин рассматривал в качестве элемента государственного права, связывая его с понятием не индивида, а общества.

Н.М. Коркунов, оценивая правовые воззрения Горюшкина, отмечал, что "он не только не проникся основными идеями тогдашней теории естественного права, но даже, по-видимому, и не вполне усвоил их себе. В своем изложении он не оспаривает, не опровергает их, а просто игнорирует"*(18). Все это вполне объяснимо: Горюшкин не заимствовал слепо чужие теории, чужеродные для русской общественной жизни, но старался создать собственную, более пригодную для русских условий правовую доктрину. И несмотря на запутанность предложенной им систематики законодательства, а также другие недостатки его научных работ многие из высказанных им идей оказались ценным вкладом в русскую научную юриспруденцию.

Продолжение следует...

*(1) Статью первую см.: Законодательство. 2007. N 1. *(2) См.: Первое полное собрание законов Российской империи. Т. 30. N 23771. *(3) М.И. Скиадан родился в Кефалонии. Вероятнее всего, он был греком по происхождению. Степень доктора философии и медицины он получил в Лейденском университете в 1771 г. В Московском университете преподавал с 1776 г. *(4) Сын работавшего в России с 1761 до 1767 г. историка Августа Людвига Шлецера (1735-1809), он был приглашен в Московский университет в 1800 г. для преподавания естественного и общенародного права, политэкономии и дипломатики. До этого преподавал в Геттингенском университете. *(5) См.: Рейнгард X. Система практической философии: Учебник/ Пер. сфр. М., 1807. *(6) См.: Рейнгард X. Естественное право: Учебник / Пер. с лат. Казань, 1816. *(7) Шевырев С.П. История Императорского Московского университета. М., 1855. С. 316. *(8) Профессор Ф.Г. Дильтей назван "деканом факультета (fac[ultatisj senior)" в рапорте, представленном от юридического факультета в "почтеннейшую Конференцию" 20 октября 1770 г. См.: Документы и материалы по истории Московского университета второй половины XVIII века. М., 1963. Т. 3. С. 389-390. *(9) Шевырев С.П. Указ. соч. С. 227. *(10) Воспоминания И.М. Снегирева // Русский архив. 1866. N 5. Стлб. 754-755. *(11) Она была издана в виде брошюры объемом в 45 стр. на латинском языке. См.: Oratio de Russia ante hoc saeculum non prorsus inculta, nee perum adeo de litteris earumque studiis merita. M., 1796. *(12) См.: Вестник Европы. 1811. N 1. С. 3-20; N 2. С. 81-96. Кроме этой работы на русском языке вышли еще два произведения Ф.Г. Баузе (см.: Баузе Ф.Г. О горячке вольности. М., 1793; Он же. Слово на всевожделенное и всерадостнейшее коронование всепресветлейшего, державнейшего Государя Императора и Самодержца Всероссийского Павла Первого. М., 1797). Первое состоит всего из двух, а второе - из 19 страниц. *(13) Цит. по: Шевырев С.П. Указ. соч. С. 353. *(14) Куницын А.П. Право естественное. Спб., 1818. С. 16. *(15) Там же. С. 34. *(16) Горюшкин З.А. Руководство к познанию российского законоискусства. М., 1811. Т. 1. С. 76. *(17) Там же. С. 79. *(18) Коркунов Н.М. З.А Горюшкин - российский законоискусник // Журнал Министерства юстиции. 1895. N 7. С. 127.

Развитие русской юриспруденции в первой трети XIX века (продолжение)

Цикл статей, был опубликован в журнале "Законодательство", N 3, март 2007 г.

В.А. Томсинов, доктор юрид. наук, профессор юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова