Статья первая

Реформы Петра I, направленные в первую очередь на обновление системы государственного управления, но затронувшие в той или иной степени все сферы русского общества, оказали огромное влияние на развитие русской правовой культуры. В первой четверти XVIII в. началась новая эпоха в ее истории.

Произошедшие в период царствования Петра I изменения в правовой культуре русского общества наиболее заметно проявились в правотворческой деятельности, в содержании законодательных актов. Значительно возросла роль законодательства в политике самодержавной власти. Закон стал чаще использоваться в качестве инструмента государственных преобразований, создания и упрочения новых общественных порядков. В содержание основополагающих законодательных актов стали включаться не только правовые нормы, но и новые догматы официальной политической идеологии *(1). В качестве примера такого применения закона можно привести ст. 20 "Артикула воинского" 1715 г., в которой было закреплено соответствовавшее данной идеологии определение самодержавного монарха. "Кто против его величества особы хулительными словами погрешит, его действо и намерение презирать и непристойным образом о том разсуждать будет, оный имеет живота лишен быть и отсечением главы казнен", - говорилось в основном тексте данной статьи. В толковании же к нему провозглашалось: "Ибо его величество есть самовластный монарх, который никому на свете о своих делах ответу дать не должен. Но силу и власть имеет свои государства и земли, яко христианский государь, по своей воле и благомнению управлять" *(2).

Ярким свидетельством того, что в первой четверти XVIII в. российская самодержавная власть стала придавать закону большее значение, служит указ Петра I от 17 апреля 1722 г., посвященный "хранению прав гражданских". Данный указ примечателен не только своим содержанием, но и стилем изложения, поэтому приведем его полностью:

"Понеже ничто так ко управлению государства нужно есть, как крепкое хранение прав гражданских, понеже всуе законы писать, когда их не хранить, или ими играть, как в карты, прибирая масть к масти, что нигде в свете так нет, как у нас было, а от части и еще есть, и зело тщатся всякия мины чинить под фортецию правды. Того ради сим указом яко печатью все уставы и регламенты запечатываются, дабы никто не дерзал иным образом всякие дела вершить и располагать не против регламентов, и не точию решить, ниже в доклад вписывать, то что напечатано (как то в 13 день сего месяца в Сенате, хотя и не хитростию при нас учинилось, или подобную тому материю, и требовать на то указу и тем сочинить указ на указ, дабы в мутной воде удобнее рыбу ловить как то чинится ныне в поместном приказе, толкуя наш указ о наследстве *(3) противным образом), не отговариваяся в том ни чем, ниже толкуя инако. Буде же в тех регламентах что покажется темно, такие дела не вершить, ниже определять, но приносить в Сенат выписки о том, где повинны Сенат собрать все коллегии, и о оном мыслить и толковать под присягою, однакож не определять, но положа на пример свое мнение, объявлять нам, и когда определим и подпишем: тогда оное напечатать и приложить к регламентам, и о том в действо по оному производить. Буде же когда отлучимся вдаль, а дело нужное, то учиняя как выше писано, и подписав всем чинить но не печатать, ниже утверждать вовсе; по тех мест, пока от нас онои опробован напечатан и к регламентам присовокуплен будет. Буде же кто сей наш указ преступит под какою отговоркою ни есть, следуя правилам Гагариновым *(4), тот яко нарушитель прав государственных и противник власти, кажнен будет смертию, без всякие пощады. И чтоб никто не надеялся ни на какия свои заслуги, ежели в сию вину впадет. И для того сей указ напечатав внесть в Регламент и публиковать. Также по данному образцу в Сенате доски с подножием, на которую онои печатной указ наклеить и всегда во всех местах, начав от Сенату даже до последних судных мест, иметь на столе яко зеркало, пред очми судящих. А где такого указа на столе не будет, то за всякую ту преступку сто рублев штрафу в гошпиталь" *(5).

Данный указ в первую очередь выражал стремление Петра I утвердить принцип законности в государственном управлении. Принятие его было реакцией российского самодержца на многочисленные случаи неисполнения чиновниками норм, установленных законами. Видный публицист петровского времени И.Т. Посошков охарактеризовал существовавшее положение так: "Какие указы императорского величества ни состоятся, вси ни во что обращаются, но всяк по своему обычаю делает" *(6). Историк В.О. Ключевский отмечал, что "непослушание чиновников предписаниям высшего начальства и даже царским указам стало при Петре настоящей язвой управления, превосходившей даже смелость старых московских дьяков, которые бывало на 15-м указе непременно послать подьячего по делу стойко помечали: "И по тому его великаго государя указу подьячий не послан"" *(7).

Сам Петр I в полной мере осознавал опасность такого положения. В указе "О должности Сената", изданном в декабре 1718 г., его величество предписывал сенаторам иметь в памяти царские указы и не откладывать их исполнение. Неисполнение указов он приравнивал к преступлению более опасному для устоев государства, нежели государственная измена. "Ибо как может государство управлено быть, - заявлял он, - егда указы действительны не будут: понеже презрение указов ничем рознится с изменою, и не точию равномерно беду примает государство от обоих, но от сего еще вящще, ибо услышав измену, всяк остережется, а сего никто вскоре почувствует, но мало-помалу все разорится, и люди в непослушании останутся; чему ничто иное, токмо общая погибель следовать будет, как то о греческой монархии явной пример имеем" *(8).

Государственным преступлением, влекущим за собой смертную казнь, указ Петра I от 17 апреля 1722 г. объявлял не только вершение дел вопреки законам, но и попытки самопроизвольно толковать "темные" места в их текстах. Согласно данному указу допустимым признавалось лишь толкование закона, утвержденное и подписанное государем. В виде исключения разрешалось применять толкование закона Сенатом, но только тогда, когда царь "отлучался вдаль". В таких случаях толкование закона не печаталось и не присоединялось к его тексту до тех пор, пока не последует на это царское повеление.

Указ от 17 апреля 1722 г . признавал важным государственным делом не только надлежащее исполнение законов и соблюдение установленного порядка их толкования, но также сохранение законов. Еще в 1714 г. Петр I издал повеление печатать указы "для всенародного объявления" и при этом разрешил продавать напечатанные тексты царских указов всем, кто пожелает их покупать *(9). Напечатанные в типографии тексты законодательных актов рассылались в местные органы управления, их зачитывали по несколько раз в церквях и на площадях различных городов и селений, расклеивали на центральных улицах. Способы доведения содержания того или иного закона до общего сведения иногда устанавливались в самом документе.

Так, в заключительной статье указа от 23 марта 1714 г., посвященного наследованию имений, предписывалось: "А буде явятся какие дела впредь, что сим указом решить их невозможно, и о тех делех доносить на писме в Сенате, где на то положены будут особыя пункты и выданы будут в народ печатью, как и сеи указ" *(10) (выделено мной. - В.Т.). При утверждении данного указа Петром I на его тексте была начертана резолюция: "Сей Указ напечатать и публиковать во всем государстве".

В преамбуле к "Артикулу воинскому" 1715 г. предписывалось: "И дабы неведением никто не отговаривался, надлежит сей артикул на смотрах, а особливо при всяком полку по единожды прочитать в неделю, чтоб всяк своего стыда, наказания и безчестия удалялся и бегал, против тогож о благодеянии, храбрости и повышении прилежание имел" *(11).

Обязанность знания правовых норм и принцип, согласно которому незнание закона не может являться оправданием, провозглашались и в Воинском уставе 1716 г. В преамбуле к нему сообщалось, в частности, что данный устав был составлен для того, чтобы "всякой чин знал свою должность и обязан был своим знанием, и неведением не отговаривался" *(12).

Знание законов Петр I вменял в обязанность всем должностным лицам государственного управления. В указе от 22 января 1724 г. говорилось по этому поводу следующее: "Надлежит обретающимся в Сенате, Синоде, Коллегиях, Канцеляриях и во всех судных местах всего государства ведать все уставы государственные и важность их, яко первое и главное дело, понеже в том зависит правое и незазорное управление всех дел, и каждому для содержания чести своей и убежания от впадения неведением в погрешение, и в наказание должно. И дабы впредь никто неведением о государственных уставах не отговаривался, - таких наказывать в первые отнятием чина на время и штрафу, год жалованья, в другой рад - третьею долею всего движимого и недвижимого имения, в третьей раз - лишением всего имения и чина вовсе" *(13).

Петровские реформы сопровождались резкой активизацией законодательной деятельности. Новых законов с каждым годом принималось все больше. В среднем на протяжении первой четверти XVIII столетия принималось 160 царских указов в год *(14). Столь интенсивная законодательная деятельность способствовала усилению хаоса в правовой системе России. К тому же многие из вновь принятых законов, юридически оформлявших преобразования тех или иных сфер общественной жизни, устанавливали принципы и нормы, противоречившие началам и нормам прежнего законодательства. В этих условиях поддерживать режим законности было очень трудно.

Одним из способов решения данной проблемы Петр I считал создание свода законов, в котором бы новые правовые нормы были соединены и согласованы со статьями Соборного уложения. 6 июня 1695 г. был принят царский указ, которым повелевалось всем приказам выписать из дел новые статьи, дополнявшие нормы Соборного уложения и изданные после него "новоуказные статьи". Эти выписки каждый приказ должен был держать в готовности до нового царского указа *(15).

Указ Петра I от 18 февраля 1700 г. учредил специальную комиссию - Палату об Уложении (Уложенную палату), на которую возлагалась обязанность составить юридический сборник из материала Соборного уложения и принятых после него законов. Дьякам различных приказов вменялось в обязанность доставить в названную комиссию списки с текстами именных указов, новоуказных статей и боярских приговоров, изданных в период с 1649 до 1700 г. В число членов Палаты об Уложении вошли бояре, окольничие, думные дворяне, стольники и дьяки - всего 71 человек. Кроме того, к ней было прикомандировано для ведения письменного делопроизводства несколько подьячих из приказов. В списке бояр, вошедших в состав Палаты, первым стояло имя князя И.Г. Троекурова. Он, видимо, и являлся ее председателем *(16).

Указ от 18 февраля 1700 г. повелевал членам Уложенной палаты "сидеть в государевых палатах у Уложенья, и с уложенной книги 157 году (т.е. 7157 г. от сотворения мира и 1649 г. христовой эры. - В.Т.) и с имянных указов и с новоуказных статей, которые об их государских и о всяких земских делех состоялись после Уложенья, сделать вновь, снесши Уложенье и новые статьи" *(17).

Заседания Уложенной палаты открылись 27 февраля 1700 г. Сначала в распоряжении ее членов был только печатный текст Соборного уложения, который для удобства работы с ним отделили от переплета и переписали по главам в отдельные списки. По мере слушания глав Уложения в Палату поступали из приказов списки с законов, принятых после Соборного уложения. К середине мая 1700 г. поступили все необходимые для составления нового свода законов документы из приказов. К июлю 1701 г. Палата об Уложении завершила работу по составлению Новоуложенной книги *(18). Был составлен даже проект царского манифеста о введении данной книги в действие, в котором раскрывалась ее сущность и назывались источники. В частности, там говорилось: "И чтобы те все неполезные дела, паче же и грешные и миру досадительные, яке деются всякого чина в человецех, отсещи, указал Он, Великий Государь, учинить новое свое Великого Государя повеление и Соборное Уложение, списав и справя с прежним Уложеньем, которое изложено и напечатано в прошлых во 156 и во 157 годех, по указу отца Его Великого Государя, блаженные и преславные памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца, по совету ж со святейшим Иосифом, патриархом Московским и всеа Росии, и с преосвященными митрополиты, и архиепископы, и епископы, и со всем освященным собором, и по приговору бояр, и околничих, и думных людей собрано и учинено, и их архиерейскими и бояр, и околничих, и думных, и ближних и всего Московского Государства к тому делу выборных людей руками укреплено и подтверждено. Также которые статьи написаны в правилех святых Апостол и святых Отец, и в грацких законех Греческих православных Царей, и прежних Великих Государей Царей и Великих Князей Российских, и которые дела на Москве в Его Великого Государя и в Патриарше Приказех слушанья блаженные и преславные памяти отца Его Государева, Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца, и братей Его Государевых, Великого Государя Царя и Великого Князя Федора Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца, и Великого Государя Царя и Великого Князя Иоанна Алексеевича, всеа Великия и Малыя и Белыя Росии Самодержца, и Его Великого Государя указы и святейших вселенских и Московских патриархов соборного их слушанья и боярские приговоры, которые статьи сверх Уложенья и новоуказных статей по вершеным делам состоялись, а в Уложенье и в новоуказных статьях об них на всякие государственные и земские дела не положено, а приличны они к Его Великого Государя указом и к сему Соборному Уложенью собрать, и те их Государские указы и боярские приговоры с старыми Судебники и с прежним Уложеньем справити и написать и изложить" *(19).

Приведенный проект манифеста об утверждении Новоуложенной книги составлен по образцу преамбулы к Соборному уложению 1649 г. Он не был, однако, по каким-то причинам принят Петром I *(20). В августе 1701 г. Палата об Уложении возобновила свою работу и заседала до 14 ноября 1703 г *(21) Новоуложенная книга была дополнена новыми статьями, но и этот ее вариант не получил одобрения со стороны государя. М.М. Сперанский в своем историческом очерке, посвященном кодификационным работам в России до составления Свода законов Российской империи, указывал, что произведения Палаты об Уложении по 1703 г. "состояли в неоконченном своде на три главы Уложения" *(22).

15 июня 1714 г. Петр I издал именной указ, которым повелел "всякого чина судьям всякие дела делать и вершить все по Уложению; а по новоуказным пунктам и сепаратным указам отнюдь не делать, разве тех дел, о которых в Уложении ни мало не помянуто: а учинены на то не в премену, но в дополнение Уложения, новоуказные пункты" *(23). Применять при решении судебных дел эти "новоуказные пункты" он предписывал, однако, только до тех пор, пока Уложение не будет "исправлено и в народе опубликовано". Принятые же после издания Соборного уложения указы, которые не согласуются и противоречат ему, хотя они и названы "именными указами" и "палатными приговорами", Петр I приказал отменить и "на пример не выписывать, и вновь таких указов отнюдь не делать" *(24). В конце Указа от 15 июня 1714 г. давалось распоряжение Сенату рассмотреть указы, дополняющие Соборное уложение, "избрать из них приличные к истине и сделать на всякий предмет один указ" *(25).

Сенат создал для исполнения государева распоряжения специальную комиссию под председательством сенатора Апухтина. В течение трех лет сенатская комиссия собирала новоуказные статьи, не противоречившие Соборному уложению 1649 г., и распределяла их по утвержденному Сенатом плану. 16 сентября 1717 г. материалы работы данной комиссии были переданы дьякам Канцелярии земских дел и Поместного приказа с поручением сформировать из них так называемое Сводное уложение. К 1718 г. удалось подготовить десять глав *(26), но дальнейшая работа была остановлена. Царь Петр пришел к идее создания нового уложения из иностранных законодательных материалов.

9 мая 1718 г., ознакомившись с докладом Юстиц-коллегии об устройстве в России судебных учреждений по шведскому образцу, Петр I отдал распоряжение о переводе на русский язык шведского кодекса и об "учинении" свода русских законов со шведскими. Указом, изданным в конце декабря 1719 г., царь назначил десятимесячный (!) срок для составления кодекса, в котором русские законы должны были сочетаться с законами шведскими, датскими, эстляндскими и лифляндскими. Сенат данный царский указ не воспринял всерьез, несмотря на то что в нем обещались жестокие кары за неисполнение задачи составить для России новый кодекс по иностранному образцу. Только 8 августа 1720 г. Сенат соблаговолил издать свой указ об учреждении комиссии для выполнения государева поручения. В нее вошли трое иностранцев, состоявших на русской службе, и пятеро русских. Впоследствии состав данной комиссии неоднократно менялся.

В конце октября 1720 г. истек срок представления государю кодекса, но сенатская комиссия в это время лишь начала работу. По первоначальному замыслу кодекс должен был состоять из семи книг, разделенных на необходимое число глав и статей. До конца царствования Петра I комиссии удалось создать четыре книги - едва ли больше половины кодекса. По мнению М.М. Сперанского, деятельность данной комиссии, состоящей из иностранцев и русских, была изначально обречена на неудачу. В своем историческом очерке о предпринимавшихся в России попытках систематизации законодательства он писал: "Легко можно представить препятствия, кои и на сем новом пути встретились от разности в языке, от недостатка сведущих людей, от коренного несходства двух разных систем законодательства и особенно от того, что собственное свое законоположение, разнообразное и противоречащее, не было еще сводом установлено и, следовательно, не представляло никакой возможности определить с достоверностию, что должно в нем считать действующим и что отмененным. От сего новая Комиссия, многократно изменяясь в составе своем, после тщетных начинаний с кончиною императрицы Екатерины Первой пресеклась, не оставив по себе никаких последствий" *(27).

Все попытки Петра I создать в России новый свод законов оказались неудачными. Третья по счету комиссия по систематизации законодательства прекратила свое существование в 1727 г. Однако деятельность этих комиссий не была бессмысленной уже потому, что выявила истинное состояние русской правовой культуры вообще и качество русской юриспруденции, в частности.

Читайте продолжение в выпуске N 83

*(1) Историк русского права В.Н. Латкин возрастание роли законодательства в России в эпоху, начавшуюся с реформ Петра I, видел главным образом в том, что закон стал признаваться "единственным источником права". Обычай же, который, по его словам, играл "важную роль в области права в удельно-вечевом периоде и в Московском государстве", совершенно утратил, "если не всегда de facto, то de jure", "значение фактора образования права". Отсюда Латкин делал вывод о том, что "характер законодательства императорского периода имеет мало общего с характером законодательства Московского государства". Поясняя эту мысль, ученый писал: "В то время как законодательные памятники Московского периода, будучи в большинстве случаев не чем иным, как сводами предшествующего законодательного материала, главный источник которого составляло обычное право, отличались, в силу этого, вполне консервативным характером, законодательство императорского периода, порвав всякую связь с обычаем и являясь или плодом, так сказать, чисто теоретических соображений отдельных лиц или же будучи сколком с иностранного законодательства, усвоило себе вполне реформаторский характер" (Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.) / Под ред. и с предисл. В.А. Томсинова. М., 2004. С. 3). На мой взгляд, в данном своем высказывании Латкин излишне резко противопоставил российское законодательство XVIII-XIX вв. законодательству Московского государства. В действительности российское законодательство в каждую из названных эпох сочетало в себе черты консервативного и реформаторского характера. Поэтому правильнее говорить о более частом, нежели прежде, использовании закона в императорский период в качестве инструмента тех или иных реформ. *(2) Артикул воинский, 1715, апреля 26 // Российское законодательство X-XX веков: В 9 т. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 331. Приведенное определение самодержавного монарха было повторено в "Уставе морском" 1720 г. См. другие примеры использования в России в первой четверти XVIII в. законодательных актов для закрепления постулатов официальной политической идеологии: Томсинов В.А. История русской политической и правовой мысли. X-XVIII века. М, 2003. С. 166-174. *(3) Здесь имеется в виду указ Петра I от 23 марта 1714 г., установивший новый порядок наследования имущества. *(4) Сибирский губернатор князь Матвей Гагарин был в 1721 г. предан Петром I смертной казни через повешение за казнокрадство и взяточничество. *(5) Указ охранении прав гражданских, 1722 г., апреля 17 // Российское законодательство X-XX веков. Т. 4. С. 186-188. *(6) Посошков И.Т. Книга о скудости и богатстве. М., 1951. С. 91. *(7) Ключевский В.О. Сочинения. М., 1958. Т. 4. С. 177. *(8) О должности Сената. Именной указ (Декабрь 1718 года) // Законодательство Петра I. M., 1997. С. 76. *(9) "Указы для всенародного объявления велеть печатать и продавать всем" (цит. по: Латкин В.Н. Указ. соч. С. 12). *(10) О наследии имений. Именной указ (Марта 23 дня 1714 года) // Законодательство Петра I. С. 702. *(11) Артикул воинский, 1715, апреля 26. С. 327. *(12) Устав воинский. (Марта 30 дня 1716 года) // Законодательство Петра I. С. 156. *(13) Полное собрание законов Российской империи. Спб., 1830 (далее - ПСЗРИ). Т. VII. N 4436. *(14) См.: Павленко И.И. Идеи абсолютизма в законодательстве XVIII века // Абсолютизм в России XVII-XVIII вв. М., 1964. С. 416. *(15) См.: ПСЗРИ. Т. III. N 1513. *(16) В.Н. Латкин обратил внимание на то, что заседания Палаты об Уложении независимо от других причин прекращались один раз, когда князь Троекуров ездил в Ярославль, и в другой раз в то время, когда он болел (См.: Латкин В.Н. Указ. соч. С. 36). Этот факт также служит свидетельством того, что именно Троекуров руководил работой Палаты об Уложении, созданной по Указу от 18 февраля 1700 г. *(17) ПСЗРИ. Т. V. N 1765. *(18) Подробнее о работе этой комиссии см.: Поленов Д.В. Материалы для истории русского законодательства, издаваемые Вторым Отделением Собственной Е.И.В. канцелярии. Вып. 1. Палата об Уложении. Спб., 1865. *(19) Цит. по: Поленов Д.В. Указ. соч. С. 60-61. Текст приведенного проекта манифеста о введении в действие Новоуложенной книги см. также: Материалы для Сводного уложения 1701 г., извлеченные из подлинных дел Н. Калачовым // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Николаем Калачовым. Кн. 5. Спб., 1863. С. 49. *(20) В.Н. Латкин высказал мнение о том, что Петр I не дал своего одобрения проекту нового Уложения потому, что в нем обнаружились "значительные неисправности в его составлении, выразившиеся главным образом в пропуске многих указов и новоуказных статей, оставшихся таким образом несведенными с прежним Уложением" (Латкин В.Н. Лекции по внешней истории русского права. Спб., 1890. С. 239). *(21) См. об этом: Поленов Д.В. Указ. соч. С. 6-7. *(22) Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о своде законов//Сперанский М.М. Руководство к познанию законов. СПб., 2002. С. 127. *(23) О вершении дел по Уложению, а не по новоуказным статьям. Именной указ (Июня 15 дня 1714 года) // Законодательство Петра I. С. 749. В.Н. Латкин датирует этот указ 20-м мая 1714 г. См.: Латкин В.Н. Учебник истории русского права периода империи (XVIII и XIX вв.). С. 38. *(24) О вершении дел по Уложению, а не по новоуказным статьям. Именной указ (Июня 15 дня 1714 года). С. 749. *(25) Данная концовка Указа от 15 июня 1714 г. отсутствует в его публикации в сборнике "Законодательство Петра I" (M., 1997. С. 749), поэтому я привожу ее по цитате из книги С.В. Пахмана "История кодификации гражданского права в России" (М, 2004. С. 224). *(26) Русский правовед Гавриил Ильич Солнцев (1786-1866) привел в своей книге "Российское уголовное право", изданной в Казани в 1820 г., список "значительных изданий Российских уголовных законов от лица самого Правительства изготовляемыя". Под первым пунктом в этом списке названо "Сводное уложение царя Алексея Михайловича по Указному письму из Юстиц коллегии от Тайного советника, Сенатора и Президента Андрея Артемьевича Матвеева 1718 г. авг. 7 дня составленное, в коем указанныя главы о судебных и розыскных делах сведены с новосостоявшимися Его Царского Величества Указами или с новыми статьями, в пополнение к Соборному Уложению в разных годах определенными и в канцелярии земских дел сысканными". См.: Солнцев Г.И. Российское уголовное право / Под ред. и с вступ. статьей о Г.И. Солнцеве, Г.С. Фельдштейна. Ярославль, 1907. С. 46. Скорее всего, данное издание и представляет собой результат работы второй комиссии по систематизации российского законодательства. *(27) Сперанский М.М. Обозрение исторических сведений о своде законов. С. 128.

Развитие русской юриспруденции в первой четверти XVIII века (продолжение)

Цикл статей, был опубликован в журнале "Законодательство", N 2, 3, 4, февраль, март, апрель, 2006 г.

В.А. Томсинов, доктор юрид. наук, профессор юридического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова