Глава IV. VISIO SMARAGDINA

которых принадлежит мистическому страннику и указывает на силу, влекущую его в Путь. Усмотреть в его душе следы воздействия этой духовной энергии — значит, с другой точки зрения, выявить этапы восхождения, совпадающие с ростом его «световых органов», ростом, умножающим ео ipsoccxv его способности духовидческой апперцепции, которое увенчивается видением грядущей полноты его дву-единства.

4. Подобное — с подобным

Итак, мы назвали до сих пор три органа или центра: это душа (нафс), разум ('акл) и сердце (колб). Два других центра — дух (рух) и сознание невыразимого (сирр, «тайна»)ССХУ1 — занимают свое место в составе некоей целокупности; их назначение и функция будут прояснены ниже (гл. V, 2 и VI, 1). В работах последователей Наджма Кубра они рассматриваются как центры тонкой [духовной] физиологии, распознаваемые по цветосветовым явлениям, которые их символизируют. Это органы, позволяющие осуществиться — в иерокосмологии,как и в иерогнозисе — высшему духовному принципу: подобное стремится к соединению с подобным. Любая сущность видит и знает только себе подобную сущность00™1; сама она может быть увидена и познана только своим подобием (Ф, § 70). У Наджма Кубра этот принцип приводит в действие и направляет ключевое его предположение: если искомое — это божественное существо, то ищущий сам является частицей света, исходящей от Него. Изложение и приложение этого принципа вызывает в памяти многочисленные параллели. Он встречается еще у Эмпедокла: «Огонь зрим только огнем»00™". В «Герметическом корпусе» Нус заявляет Гермесу: «Не сделавшись богоподобным, ты не сможешь познать Бога»ссхЬс. У Плотина (Эннеады, VI, 9,11): «начало видно только для начала»ссхх. На Западе он высказывался многими мыслителями от Майстера Экхарта до Гете (см. ниже, гл. VI, 2).

Особенно поражает лаконичное изложение этого принципа10, принадлежащее Али Хамадани, знаменитому шейху, распространявшему суфизм в Индии: человеческое существо

10 См. отрывок из Risâlat al-insân al-kâmil (Трактат о совершенном человеке) Али Хамадани, который Майер приводит в F. Maier, op. cit., Anhang, p. 283, n° 5.

97

Глава IV. VISIO SMARAGDINA

Святой дух в человеке и отождествляется с этим небом. Дух — это небо сердца. Самопогружение представляет собой переход от сего мира в мир инобытия, а также переход от внешнего, посюстороннего человека к человеку световому. Как мы уже видели, идея световых небес побудила Сухраварди взорвать схему птолемеевской астрономии; она же устремила Гермеса иизгнанника из «Рассказа о чужбине Запада» на поиски Изумрудной скалы. Этот переход, этот исход,подтверждается и возвещается зрительными видениями, в которых присутствуют верх и низ, Небеса и Земля; будучи ориентированным на полюс, все это уже не относится к предметному миру чувственного восприятия. Это — восхождение подобного к подобному (вознесение «столпа Света») через весь космос, возврат света к свету, самоцветов к самоцветам: антропология, являющаяся его органом — это [духовная] наука о световом человеке, ориентированная на полюс. Будь это иначе ми 'рпдж Пророка и вознесение из колодца стали бы непостижимыми и лишенными реальности. Если же это так, то мистический опыт целиком выполняет свою функцию космического спасения. Некоторые из основных текстов Наджма Кубра замечательным образом объясняют все это.

«Святой дух в человеке — это тонкий небесный орган. Источая сгусток духовной энергии11, он воссоединяется с Небесами, и Небеса погружаются в него, и Небеса и Дух суть одно и то же. И этот Дух не устает парить, возрастать и увеличиваться, и так до тех пор, пока его величие не превзойдет величия Небес. А можно сказать еще и так: есть в человеке самоцветы, происходящие из всевозможных копей, и каждый самоцвет жаждет вернуться в породившую его копь, ему сродственную» (Ф, § 59). Далее Наджм уточняет: чтобы высвободить эту притягательную энергию, необходимо волевое усилие: «Никогда не видел я Неба снизу от себя или внутри себя, если перед тем не искал его и не вопрошал: почему я до сих пор не на Небе или превыше Неба? Ибо тогда благородные самоцветы начинают томиться всепожирающей тоской по копям, их породившим, и в конце концов возвращаются в них» (Ф, § 59)12.

хронности» между сновидениями самого Наджма Кубра и его шейха, Аммара Бидлиси:

99

СВЕТОВОЙ ЧЕЛОВЕК В ИРАНСКОМ СУФИЗМЕ

Итак, залогом этого возвращения служит ориентация на непостижимые для чувств Небеса и Землю, на Инобытие, преддверием которых является полюс. «Знай, что восприятие духовидцассххШ двойственно: он видит и то, что внизу, и то,что вверху. Видение дольнего это обозрение всего, что Земля, — а под Землей я понимаю здесь Землю сверхчувственного (Terra lucida), a не нашего мира, зримого плотскими очами, — всего, повторюсь, что Земля эта содержит в виде красок, океанов, светильников, пустынь, всевозможных местностей, городов, колодцев, крепостей и прочего. Видение же вышнего это обозрение всего, что содержит Небо: солнца, луны, светил, зодиакальных созвездий и домов луны. Ведь ты не видишь и не постигаешь ни единой вещи, кроме как чрез ей подобное (или

внейсодержащееся): так самоцвет видит лишь копь, его породившую, и тоскует лишь по нейи только к нейстремится. Знай же, что если предстают тебе в видениях небо, земля, солнце, или светила небесные, илилуна, то происходит это от того, что

втебе самом засияла чистотой самоцветная частица, происходящая из этой копи»ссхх1у (Ф, § 60).Далее следуетуже приведен-

ное нами предупреждение (III, 3), касающееся всякого сверхчувственного опыта: какое бы небо ты ни созерцал, надним всегда найдутся другие небеса, и так безконца.

Взаимное влечение и узнавание подобного подобным: в многочисленных вариациях этот закон пронизывает все учение и весь мистический опыт Наджма Кубра. Этот закон устанавливает communicatio idiomatum между божественным и человеческим, обоюдность и комплементарность состояний, особенно

«Я пребывал у себя в уединенном месте, и там охватил меня экстаз (букв, «я был восхищен», это обычное выражение автора, когда он описывает подобные состояния). Я был восхищен в небеса, и там явилось передо мной восходящее солнце. Энергии его притягивали меня, и вот я был погружен в это солнце. И тогда я воззвал к своему шейху (Аммару). Итот сказал мне: Благодарение Аллаху! Ведь я имел во сне такое же видение, как и ты. Мне снилось, будто я нахожусь на заповедной мекканской земле. Ты был со мной, а солнце пребывало в середине неба. И ты мне сказал: О шейх, знаешь ли ты, кто я такой? И я спросил: Кто же ты? И ты мне ответил: Я — вот это солнце на небе. Тогда мой шейх возрадовался сходству наших видений, и сказал мне: я проник в мир сердца и вел там во имя Аллаха еженощное сражение. Я вперял взор в небо до тех пор, пока не разверзлось оно во мне самом и не понял я, что я и есть небо. И продолжал вперять в него взор еженощно до тех пор, пока не увидел его снизу от себя точно так же, как прежде видел над собою. И смотрел на землю ночь за ночью, желая увидеть ее такой, какова она есть, и увидел наконец, как она исчезла в круге света» (Ф, §58).

100

Глава IV. VISIO SMARAGDINA

отчетливо отражающуюся в терминах опространствования и локализации. Чисто духовное пространство порождается пространством пережитым, а пережитое пространство хранит в себе свидетельство познания божественных атрибутов. Здесь можно вспомнить коптские гностические книги Йеу (IIIв. н.э.)13, где эманации истинного бога Йеу, охраняющие некую Сокровищницу, местопребывание Бога, сами по себе являются местопребываниями или обиталищами, тожогссхху\ где душу миста встречают хранители Сокровищницы Света; ведомая ими, она переходит из одного обиталища в другое, пока не окажется в Сокровищнице Света. Maxàdupccxxvi в терминологии Наджма Кубра точнейшим образом соответствуют этим гностическим обиталищам. «У божественного Существа — различные местопребывания и обиталища, а это местопребывания Его атрибутов. Ты различаешь их между собой благодаря твоему собственному мистическому опыту, ибо, восходя ктому или иному местопребыванию, ты замечаешь, чтоязык твой самсобой произносит название этого места и его атрибута»00*™1 (Ф, § 61).

Здесь, следовательно, речь идет о существовании знаков и указаний, позволяющих осуществлять верификацию, и это касается каждого места души, о чем уже говорилось ранее, и, как будет показано,каждого цветового фотизма. «Сердце причастно каждому божественному атрибуту и даже самой божественной Сущности. Эта причастность непрестанно возрастает, имистики различаются между собой по степени своей причастности. Поскольку у каждого атрибута — свой престол в одном изэтих мест илиобиталищ, а сердце причастно каждому из божественных атрибутов, происходит их богоявление в сердце, в тоймере, в которой сердце им причастно. Так атрибуты открываются атрибутам, Суть — Сути, а Самость — Самости. С одной стороны, атрибуты (или местопребывания) созерцают сердце (делают его явным для себя). С другой стороны, сердце созерцает местопребывания атрибутов (делает себя явным для них). Богоявление свершается сначала благодаря теоретическому познанию, а затем — посредством духовного узрения ccxxviii, атрибуты ли

13 Относительно этого чрезвычайно важного сравнения см.: F. Meier, op. cit., p. 79 и Cari Schmidt, Koptisch-gnostische Schriften I, Berlin, 1954: Das erste Buch des Jeu, cap. 39, p. 294; Das zweite Buch des Jeu, cap. 42, p. 303.

101

СВЕТОВОЙ ЧЕЛОВЕК В ИРАНСКОМ СУФИЗМЕ

становятся свидетелями, явленными сердцу, или сердце становится свидетелем, явленным местопребываниям атрибутов»ссхх1х (Ф, § 61). Этот изощреннейшийтекст кажется поначалу трудным для понимания, но он крайне важен в качестве последующих мыслей: отношения мистика к своему «небесному свидетелю», отношения, призванного развиться на вершине его внутреннего восхождения, отношения, где созерцающий (шахид) становится созерцаемым (машхуд), а свидетельствующий — свидетельством; все это доказывает, что понятие «горнего свидетеля» у Наджма Кубра по сути дела не отличается от идеи «свидетеля созерцания», служившей ориентиром в духовной перспективе других суфийских учителей, его современников.

Таким образом, это отношение проистекает из осознания того, что ищущий сам является частицей искомого божественного света, оно поясняет принциппоиска и распознания «подобного подобным», который с поразительной силой проявляется

вдругих отрывках, делая нас свидетелями этого воссоединения, кульминационного момента личного посвящения. «Есть светы, которые восходят, и есть светы, которые нисходят. Восходящие светы — от сердца, а нисходящие — от Престола. Сотворенное существо — это завеса между Престолом и сердцем. Когда эта завеса разрывается и в сердце открывается дверь к Престолу, подобное устремляется к подобному и свет восходит к свету, и свет нисходит на свет, и это есть свет поверх света (Коран, 24:35)» (Ф, § 62). Все, о чем здесь говорится, может быть ужато до нескольких слов: целокупность «света над светом» вовсе не является совокупностью света и тьмы, из чего следует понятие о тройственном психическом измерении, на котором мы еще остановимся напоследок (см. ниже IV, 10).

Приведем еще несколько бесценных выдержек: «Всякий раз, когда сердце томится по Престолу, Престол томится по сердцу, так что в конце концов они соединяются... Каждый самоцвет (то есть, каждый из элементов светового человека),

втебе пребывающий, сулит тебе мистическое состояние или видение в небесах, ему соответствующих, будь то огонь пылкой страсти, или склонности сердечной, или любви (см. ниже Ф, § 83, приводимый в IV, 9). Всякий раз, когда восходит из тебя свет, свет на тебя и нисходит, и всякий раз, когда восходят из

102